Живое — неживое

Катамарановские ночи не могли похвастаться такой же бурной активностью, как его дни. Но, наверное, в этом была своя прелесть: жители настолько уже привыкли к всяким хтоническим сущностям, перепалками главенствующих банд и ещё черти знает чему, что неистово хотелось отдохнуть хоть ночью. Отдохнуть обычной, ничем не примечательной жизнью, попивая вечерний чай и разгадывая незаконченный кроссворд на странице старой газеты. Новоиспечённая пара в лице Татьяны и Юрия придерживались чего-то подобного. Журналист всецело обожал приключения на свою пятую точку, но с появлением в своей жизни прекрасной телеведущей решил, что пора хоть немного сохранить себя для нее, а то все дойдет до шинкования на кусочки от лица той же банды Железные рукава. А как такого любить? А любиться очень приятно…Любить, и быть любимым. Таня задумчиво всматривается в ночной полумрак. —Загадала. После небольшой паузы, оглядев всю спальню, Юра начал. —Это…живое? Девушка косится на ветки березы, что звонко бьются об оконную раму под буйством грозового ветра. —Хм…нет. Журналист и сам поворачивает голову в сторону окна, но скорее случайно. Его пока не особо волнует непогода, он занят отгадкой. —Это находится в нашей спальне? —Ммм, да. —А оно…всегда тут? Или его можно унести и вернуть обратно? —Только “да” и “нет”, Юр. Задавай вопросы правильно. Усмехается. Совсем не злобно, это же Таня. Она скорее стремится разбавить атмосферу, нагнетенную грозой. Журналист рассеяно чешет затылок. —Ой, забылся, Танечка…Это всегда находится в нашей спальне? —Нет. —Х-хорошо…а оно большое вообще? Или как? Ну, то есть… Его сбивчивый тон сопровождается активным жестикулированием, будто показом того, что он подразумевает под словами “большое” и “или как”. Для Юрия эта игра в новинку, пока ещё сложно корректно и быстро делать запрос, но он ко всему привыкает и отлично учится. —…В общем, это можно взять в одну руку спокойно, без применения особой силы? —Да. В момент меняется в лице, потряхивая кистями рук. —Ах, да черт побери…ну и что же это может быть? Мало ли у нас вещей тут таких, Танюшка! Как же…понять… Эх, Юра Юра…да ты ведь иголку в сторону сена с лёгкостью сыщешь, а тут свою любимую вещь найти не можешь. Таня сверкает хитрым взглядом. —Неужто сдаешься? Юра аж привстал, да так резко, что потянул одеяло за собой. —Настоящие журналисты никогда не сдаются! Кто ищет, тот найдет! Мне просто нужно…чуть больше времени и улик. Девушка расслабленно потягивается. —Хорошо, сыщик мой. Но помни, что слишком много вопросов тоже задавать нельзя. Журналист насупился, уже снова сидит на постели, даже очки с тумбочки взял, дабы получше изучить комнату и навести на мысль, что же такое ему отгадать нужно. —Эта вещь цветная? Таня зарылась в подушку лицом, утвердительно мурчит. —Хорошо…она черная? Хм, а Юра все ближе и ближе к ответу. —Угу. Журналист действительно поймал азарт. —Я с ней часто хожу? Да?! —М, да. —Я понял! Юра вскочил с кровати, торжественно вскинув голову к потолку. —Танечка, да это же мой носок! И ведь действительно держит в руке один из своих черных носков. Причем, держит максимально величественно и победоносно, на все 120% уверенный в своей правоте. Таня, конечно, помнила о времени суток и соседях, но ничто сейчас не могло сдержать ее хохот. —Юра, ахах…хаха, а левый, или правый? Ещё пуще заливается хохотом. Журналист даже слегка обиделся, отвернувшись к окну. —Таня…ну, ну будет тебе, хватит. Ну вот…вот что ты смеёшься все? Подходит ведь! И действительно подходит! Наверное, как раз за это Юре и обидно. Спустя секунд 10 девушка всё-таки успокаивается, ведя небольшую отдышку, попутно поправляя волосы. —Юрочка, я ведь не специально. Просто ты так смешно все это сказал, что я, ахах, не удержалась. Повисло неловкое молчание.Журналист потоптался на месте, нервно кидая взгляд на яркие полосы молний. Все ещё стоит спиной к Татьяне. —Скажи хоть, какой ответ правильный то…я уже все равно проиграл, с тебя желание. Танечка решила, что раз уж сидит, можно и прибрать рядом лежащую на тумбочке расчёску. Волосы у нее оставались все такими же длинными и густыми, и ложиться спать с клоками прядей на голове как-то не хотелось. —Ох, Юра…да это ж микрофон твой. Ну, неужто не понял сразу? Небольшой, черный, можно нести, и часто с тобой. Думала, сразу отгадаешь. Завидев Таню за ее любимым делом, отогнал смуту с лица и вернулся в постель, мягко перехватив своей рукой деревянный гребешок. —Ммм, микрофон…действительно…дурак я у тебя, такую простую и дорогую вещь отгадать не смог, ай… Не успевает Таня начать свое горячо сопротивленное возражение, как ее задумчиво перебивает Юра: —Ладно, Танюшка…желание то какое, а? Девушка нежится от приятной процедуры. —Желаю, чтобы ты меньше заострял внимание на моем смехе. Я ведь смеюсь не потому, что смешно, а потому, что весело, Юрка. Это вещи разные, всё-таки. Юрий отвернулся, на ощупь ведя руку по волнам золотистых прядей. —Танюш, да я ж понимаю все…и не обижаюсь совсем, вот. А желание всё-таки загадывай, мы ж на него играли, таков уговор, никак-как-никак. Таня повернулась к нему, ласково улыбаясь. —Юрочка, да какое желание…это ведь я так сказала, для завлечения. Не нужны мне никакие желания. Более того, я ведь знаю, что ты в случае чего мне всегда поможешь. Откидывается назад, ложась на него. Ход ожидаемый, но не менее приятный. Юра решает одарить ее кротким поцелуем в шею. —Тань, а откуда игра эта вообще? Девушка отстранилась, повела плечами, намекая на продолжение процедуры. Юрка ее понимает с малейшего движения, тут же возвращается к гребню. —Да…сама не знаю. Сколько помню, с бабушкой всегда играла в детстве, а потом во взрослую жизнь перекочевала. В институте любили играть, потом, кстати, мы ее усовершенствовали, а там с Рич… Заслышав злополучные буквы знакомого имени, Журналист в момент резко проходится расчёской по запутанным волосам, не отдавая себе отчёт о том, что сделал больно Тане, а не фешенебу. Выйти из агрессивного транса помогает визг девушки. —Ай, Юра! Что же ты творишь! Одергивает волосы, приглаживая их у головы в больном месте. —Ой, Танюшка моя, прости! Прости! Я-я…я задумался что-то, и…вот! С Журналиста слова, что с грача перья. Но не помогает: Татьяна сверлит обиженным взглядом, недовольно шикая. —Ох, Грачевич, ну погоди! Сейчас как поменяемся местами —будешь как драный галчонок у меня ходить! И тут у Юрия снова ступор: это такое лаконичное выражение в шутку, или Татьяна действительно на него сердится?.. —Т-Тань… Теперь сам к ней жмется, нежно поглаживая по голове. —…Таня, Танечка, Танюшенька…ну прости дурака, я просто как услышал, то сразу вот…ну, вот… Журналист начал теряться в показаниях. На полуслове понял, что говорить правду будет как-то не комильфо, Татьяна и так достаточно за последнее время пережила, ну дело разве ей говорить о том, что Юра буквально от злости кипит от имени ее бывшего почти супруга? Только лишние проблемы. Но Таня ведь тоже не глупая, она чувствует его напряжение. И чувствует, что он действительно не со зла или даже шутки, а самым что ни на есть случайным образом. Осторожно откидывается назад, и не ошибается: Юрины руки тут же перехватывают ее, обнимая к груди. • • • Гроза успела перетечь в более спокойный дождик, приятно постукивающий по окнам гроздьями капель. Пара молчит. Как-то очень неловко молчат ведь, не так, как после долгой активной болтовни о всяком, когда они крепко обнимаю друг друга, сопя в ушко, а как-то…холодно, неуютно. Уже готовятся ко сну основательно, Татьяна привычно уложила волосы вверх, дабы не мешали, прикрыла глаза. Но Юрию все никак не даёт покоя эта атмосфера. —Танечка…а тебе правда со мной, ну…”весело”? Татьяна сонно поворачивается в его сторону, подозрительно моргая. —А почему же нет?.. Юра смахивает с плеча парочку перьев из подушки, что выбились из-за их гулек. Насупился. —Не знаю…просто, Танюша. Я до сих пор как-то слабо осознаю вс…всё. Тяжело вздохнул, ещё больше щурясь. Руки положил на грудь, скрестив: принял позу глубокой задумчивости. —…Я так долго существовал сам с собой, о-один, что…что как-то потерял понятие о том, а как это —“весело”… Ну, весело это весело, а как достичь этого состояния? Казалось, что подобными филосовствованиями Журналист больше загоняет себя в тупик, нежели находит объяснения. Но это был его своеобразный, но действенный путь докопаться до истины. Единственное, нужно было учесть тот факт, что свою действенность он обретал при наличии Тани. Но и тут все не так гладко…они вроде как общаются на одном языке, но девушка порой не совсем понимает его мотивы. —Я…я не совсем понимаю. Точнее, я сама никогда особо об этом не задумывалась? Весело…это когда хочется продолжать быть рядом и заниматься тем, что вызывает эти чувства. А это может быть что угодно…Мне весело с тобой пить чай по вечерам, когда ты пересказываешь свои дневные похождения. Ещё люблю, когда мы с тобой гуляем по парку…и особенно таю, когда мы с тобой дурачимся. Утром, днём или же вечером, перед сном — всегда. Возникает такое необыкновенное чувство приятной лёгкости и беззаботности, что я готова вечно так жить. Ранее мне было это недоступно…поэтому сейчас я особенно ценю такие моменты и вижу в них смысл. Ответ получился довольно долгим и даже немного красноречивым, как в некой методичке, но Юру не совсем удовлетворял. Он встал, даже скорее вскочил с кровати, в своей привычной манере шагая к подоконнику, что красиво заливал мерцающий свет. —Я не совсем об этом всем, Танюшка… Таня не знает, как разбавить горькую тишину. Точнее, не знает сейчас, но упорно пытается придумать. Придумала. Все ещё разглядывая фигуру Журналиста из темноты, робко начинает: —Загадала. Юра медленно поворачивается к ней: даже в таком мраке заметен его удивлённый взгляд. Но покорно молчит, после чего шепчет: —Живое? Девушка переползает на его место, поближе к краю и самому любимому, игриво улыбаясь. —Самое живое из всего, что знаю. Видно, что ответ показался малоинформативным, но Юра уже наученный, не спешит сдаваться. —Хм, хорошо…оно теплое? Танечка демонстративно перекидывает одеяло вперёд, обнимая обеими руками. —Самое теплое. Юра подбегает к постели, с треском усаживаясь на нее, сводя брови домиком. —Татьяна! Ты играешь не по правилам! Совершенченски! Пусть и говорит теперь громко, но не зло. Подключается к “игре”. А Татьяночка только пуще веселеет, ни капли не огорчаясь с его реакции. —Хах, Юрочка, а что поделать, если я так и вожделею рассказать побольше? Да и сонная я…уж прости меня за нечеткости. На этом моменте поддается вперёд, ложась аккурат на него. Мужчина честно не ожидал подобного развития событий, но обладая быстрый реакцией, тут же перехватывает ее, заключая в теплые объятия. —Х…хорошо, я думаю, что один раз можно и т-так. —Даю подсказку: с этим мне очень, нет…больше всего на свете весело. И смотрит так…необычайно ласково и волшебно, что завораживает. Юрий не выдерживает, и сам приближается, так, что их носы встречаются. В ее глазах показывается завораживающее отражение луны. —Больше всего на свете? Татьяна лишь кивает в ответ, продолжая сладко засматриваться на Юру. —Больше всего. Не хочет больше тянуть, поддается желанию прикоснуться своими губами к его. Мужчина реагирует незамедлительно, слегка углубляя поцелуй, руками проводя по Таниным щекам. Целуются недолго, но по обычаю нежно, так, что в груди зацветает яблоня. Татьяна осторожно отмахивает его челку назад, все такая же игривая, но теперь окончательно сонная. —Каков твой ответ? Юра улыбается, но юлит. —Танюшка, ты и так знаешь. Да и вообще…Спать пора, никак-как-никак. Ты вон уже, на ходу засыпаешь, как с тобой играть-то теперь? Я тебе утром ответ дам.