I’m Good – The Mowgli’s
- Юнги! Мин Юнги! – по всему побережью, ранним утром, разносился крик.«Ну, Чонгук убьёт меня!» – пронеслось в голове, вполне справедливо.
Пока альфа, в самом расцвете сил, с ума сходил в поисках собственного сына, вышеупомянутый малец тихо мирно сопел на пригорке площадки. Скейт – площадки, в метрах 20 от спокойного океана, в кустах правда, уж больно тень приглянулась.В месте, где началась его история и история мальчишек, что учились идти к своим целям, осознавать свою любовь и умудрялись не просрать самих себя.
Хосок сегодня проснулся раньше воспитателя, собрал свои пожитки: жизнь в детском доме учила одному простому правилу – «всё своё ношу с собой», улица учила необходимым навыкам угонять от легавых, красиво воровать, глядя в добрые и честные глаза пожилого дядюшки, не менее честным и чистым взглядом, а ещё уносить ноги от одной шпаны и раздавать щедрых пиздячек другой. Лос – Анджелес сегодня радовал: тёплые солнечные лучи ласково пригревали щёки, ветерок играл с волосами, воздух пах летом, свободой и новыми возможностями. Мальчишка проскочил мимо полицейских на площадке и двинул в сторону кустов. Скейт – площадка представляла собой углубление, своего рода ров с «волнами», по которым дети и подростки катались кто на чём, собирая шишки и ссадины, как коллекцию киндеров, бережно храня в памяти и на теле каждый шрам. Вокруг «рва» были перила для трюков и кусты с деревьями, что служили убежищем, на данный момент, БМХ – у Хосока. Он собирал его около двух месяцев самостоятельно. Основательно подойдя к вопросу, как взрослый (восемь лет, это вам не сопли жевать на горшке). Раздвинув ветки небольшого куста, мальчишка стянул покрывало, что виды вида́ло и, кажется, две жизни прожило. Альфа извлёк велосипед, придирчиво его осмотрев. Остался доволен, не зря корпел и жопу рвал – теперь порвет остальных придурков с района. Есть тут одна компашка отбитых, что королями себя возомнили. Но о них позже, а пока, надо забрать драгоценность и двинуть на отработку трюков, кажется с северной стороны пляжа, у гаражей, носились взрослые скейтеры, которые обещали научить паре фишек. Улыбнувшись своим мыслям, парнишка двинулся в сторону площадки, чтобы выбраться из кустов. Развернувшись и ступив на траву, зацепился, а следом, надо признать для такого маленького тела, грохот послышался оглушительный. Велосипед, жалобно скрипнув об асфальт, покатился вниз, на дно площадки, Хосок, звездой и мордой вниз, распластался на чём – то мягком и подозрительно возящемся. - Ауч, – прокряхтел альфа и принялся подниматься. На него уставилась пара сонных и тёмных, лисьих глаз. Расфокусировано моргая, обладатель ониксовых глаз, зевнул. Хосок было выдохнул, но тут мальчишка зло прищурился: - Чудило, разлёгся он, удобно? – прохрипело создание божье, хотя тут как посмотреть. Тем не менее, тушка альфы животом расположилась на коленях, кажется омеги, а руки теперь массировали, едва ощутимо, мягкие, маленькие бёдра. Лицом к лицу, мда. - Кто спит в кустах? Ты бездомный что – ли? – тем временем альфа ловко вскочил на ноги, чуть алея щеками, и лёгким движением поставил на ноги горе – засоню, на что тот удивленно распахнул рот. – Я Хосок, а ты? – альфа протянул руку. - Мин! Юнги! – громко и чётко проорали буквально в двух шагах от парочки детей, - Твоего же папу, он нас обоих придушит, сына, блять, – пробираясь, буквально с боем, через кустарники на Хосока и Юнги надвигался альфа. Взрослый мужчина с удивительно красивым лицом, ей – богу, Хосок таких в журналах наблюдал: высокий, большеглазый, широкоплечий, волосы цвета каштана, красиво уложены с прямым пробором и костюм двойка, цвета корицы, белоснежная рубашка, сияющая в лучах солнца, открывала вид на ключицы, о которые, казалось, можно было порезаться. Мелкий так и застыл: с вытянутой рукой и во все глаза таращясь на приближающегося родителя парня напротив. - Ты сам виноват, что кинул меня у лавки, я утомился, – скучающе протянул парень своему родителю, зевнул и пожал руку Хосока, своей чуть шершавой и в пластырях. Лениво перевёл взгляд на альфу, продолжил: - Мин Юнги, как ты успел заметить, наверняка. А потом, это создание божь.., а забудьте, ада, создание ада, улыбнулось, видимо, лучшей из арсенала своих улыбок: с деснами такая, яркая и искренняя. Зубки у него маленькие, а глаза мерцать будто стали, сразив одного малыша альфу восьми лет, утром ещё одинокого и беззаботно планирующего на тренировках пропадать ежедневно, наповал и навсегда.Момент этот стал знаменательным – родилась маленькая, ещё не осознанная любовь и крепкая, вполне ощутимая дружба.