Вне Системы

      Очередной город, огромный и безымянный, полный серых стен и таких же серых людей. Он шевелился внизу нескончаемыми человеческими потоками, моргая холодными огнями, как раздутое многоглазое чудовище. И пах почти также отталкивающе-ужасно: выхлопными газами, затхлостью узких переулков, мокрой шерстью бездомных зверей и самыми дорогими духами.       «Россыпь капель света», — как говорил отец, пролетая в километрах над бетонными постройками.       Он часто повторял и, кажется, действительно верил, что каждый огонёк — это любящая семья, собравшаяся вместе, чашка кофе, поданная баристой в уютном кафе, книга, читаемая за столом юным гением и прочий бред, крепко засевший в непробиваемой голове Супермена. Бред, который он готов был защищать ценой всего.       А вот Джон оказался не готов. Он давно разучился принимать слова на веру, а иллюзиям предпочитал пусть суровую, но реальность. Летая над городами, он вглядывался в их суть, не позволяя ослепить себя обманчиво-яркому свету. И не видел любви и заботы, только отчаяние, одиночество и страх. Ночные окна горели у клерков, пашущих в две смены, чтобы расплатиться за жилье, у одиночек, которые листали бесконечные ленты соц. сетей, убеждая себя, что кому-то до них есть дело, у детей, которым было страшно засыпать в одинокой постели, пока родители заняты собой, чатами или, ещё хуже, алкоголем.       Джон рос на ферме, в любви и заботе, но чем старше становился, тем меньше подобных проявлений видел в обществе. Человечество едва ли было способно любить само себя, утопая в войнах и конфликтах. А, на более частном уровне, отравляя себя сигаретами, выпивкой или чем похуже.       И это он тоже видел — как пьяные соседи дерутся до крови и увечий, как за дозу продают последнее и даже самих себя. Как убивают ради пачки сигарет в дешёвой дамской сумочке. Вот такое общество он должен защищать? Надеть отцовский плащ и ринуться спасать невинных, чтобы те живыми вернулись домой, к экрану с которого в их жадные глаза льётся похоть и бесконечное «купи»?       Нет.       Люди не ценят свои жизни, люди не ценят друг друга, так почему он должен?       Отец постоянно говорил о вдохновении, о том, чтобы показать людям лучшее в них, побудить стать лучше. И где же эти «лучшие», которых ты вдохновлял годами, Супермен?       Джон спрыгнул с бетонного парапета на мокрый асфальт, поправляя за спиной потёртый рюкзак со звенящей мелочью и запасной парой кроссовок. Те, что были на нём, успели промокнуть, но он не чувствовал холода. Пока. Его силы всё ещё нестабильны, а Джону никогда не хватало усидчивости, чтобы часами напролёт заниматься самоконтролем.       Слишком любопытный, как говорила мама.       Мама… Она была единственной, кто понимал его в собственной семье. Никогда не жаловалась, но Джон видел, как ей душно на ферме, на которую столичная леди была вынуждена променять свой город и динамичную жизнь, чтобы вырастить сына. Он был за это благодарен.       А отец… Отец был птицей иного полёта, вечно носясь со своей Лигой, миром, человечеством. Летая в другие миры, пока мама сидела в четырёх стенах, нервная, порой напуганная собственным ребёнком с неустойчивыми сверхспособностями. Хотя, чаще она боялась за него.       Неудивительно, что мама ушла.       Отец счёл это очередной жертвой, которую все герои проносят во благо.       Не все.       — Эй, слышь? — рявкнули из подворотни. — Закурить есть?       Джон остановился, поднял глаза на разношёрстную компашку местных гопников, сопротивляясь желанию откинуть назад отросшие, не особо аккуратные волосы. Люди видели в нём слабого. И нападали на слабого. Но ровно до того момента, пока полукриптонец не сверкнул глазами и вся компашка, повизгивая, не унеслась прочь.       Самоконтроль. Иногда он работал, а пророй Джон не возражал против того, чтобы взорваться в месте скопления людей, вроде вот этих.       Глянув на расцвеченную пёстрыми огнями улицу, он предпочёл свернуть в подворотню. Тёмный переулок, сырой и набитый шевелящимся мусором, вонял отходами и потом человеческих тел. Но лучше запах, чем сами люди с их насквозь фальшивыми улыбками и ненавистью к собственному миру в глазах.       Очередная лужа пронзила ногу колющим холодом. Ну здравствуй, человечность. Желудок болезненно сжался, напоминая о паре суховатых сэндвичей, которые Джон ел в последний раз. Вчера, насколько подсказывала ему идеальная память. Хоть что-то в его организме было постоянным и работало без сбоев…       Звенящая в рюкзаке мелочь перекочевала в ладонь, гладкую и по-детски чистую, словно он никогда не хватался ей за оголённые провода и заточенные лезвия. Хватит на хлеб и банку консервов. Не то, чтобы ему хотелось большего. Разве что кофе… да, он уже давно не пил кофе.       В маленьком магазинчике никто не обратил внимание на парня в безразмерной толстовке, капюшон которой наползал на глаза вместе с отросшими волосами. Людям зачастую плевать. Обычно на всё, что не касается их самих. Поэтому никто и никогда не интересовался, откуда берутся подростки, сопровождающие Бэтмена, собирающиеся в команды, вроде Титанов и Юной Справедливости. Всем было наплевать, что у Уолли Уэста было собственное имя, а не «Тот, который как Флэш, только мелкий». Мало кто знал, чем кроме шикарной фигуры в ярком костюме обладала Старфайер. Никто не подозревал, что у живой тени, сопровождающей мстителя в маске золотого шакала, когда-то тоже было человеческое имя.       Обществу безразлично, сколько подростков сломалось, служа ему. И сколько погибло.       В детстве Джон смотрел на них с восхищением, сейчас вспоминал с ужасом. Многим из тех, кто спасал это гнилое человечество, так и не суждено было встретить свое совершеннолетие. Он встретил. В семейном кругу, среди друзей, с огромным тортом и кучей пожеланий «стать таким, как папа». А ведь отец обещал не давить. Все обещали. Но все ждали, когда Джон наденет плащ с эмблемой криптонской семьи своего великого родителя. И пойдет по его стопам через «не хочу», «не могу» и «какого хера». Будет соответствовать ожиданиям общества. Замечательно… А если общество захочет, чтобы он сменил ориентацию и вместе с истеричными визжалками из Твиттера, на парады начал ходить?       Пошло оно всё…       Супергерои нужны миру, со своими масками, справедливостью, жизнью вне системы — так считал отец. А Джон смотрел на ситуацию иначе. Герои уже давно не вне системы — они часть её. Часть общества, слабого и продажного, где средний житель уже не возмущался тому, что за взятки из тюрьмы выпустили очередного криминального босса. Их устраивала коррупция на каждом уровне власти, потому что коп, вчера выпустивший Фальконе, завтра простит «среднему гражданину» проезд на красный, превышение скорости или мелкую кражу в магазине. А защищать от бандитов будут носители плащей и масок, гордо возложившие на себя эту ношу под всеобщее общественное одобрение.       Звон колокольчика остался позади вместе с запахами чистящего средства для пола и пролитой газировки. Джон отошёл на несколько метров в сторону, присаживаясь на холодные, выщербленные временем и множеством ног ступени. Подранная дверь за его спиной скрипела, даже будучи закрытой. Бумажный пакет с нехитрым ужином (обедом, завтраком?) встал рядом.       Парень чертыхнулся, понимая, что вместе с кроссовками промочил и носки, а запасных, увы, не было. Пришлось втискивать влажные стопы в сухую обувь и радоваться хоть какому-то теплу.       — Мяу, — раздалось из-под лестницы. Джон наклонился, ловя взгляд двух сияющих в полумраке бусин. Потом трёх, шести…       — Да сколько вас там? — Усмехнулся полукриптонец.       Он отломил кусок хлеба и, стараясь не порезаться о края, пока не вернулись силы, пальцем выковырял куски консервированной индейки, размазывая по неровному ломтю. Стайка уличных котят мгновенна забыла про страхи и набросилась на еду.       Так может, ему защищать животных? Они по крайней мере честнее людей. Животным ведь тоже нужны супергерои.       — Туда пошёл, — эхо уже знакомым голосом прокатилось между домами.       — Бошку проломлю ублюдку.       Чёрт. Ну почему именно сейчас?       — Эй, красноглазый!       Блять!       Взлететь опять не получилось, но хорошую физическую форму никто не отменял. Джон ломанулся в переулок, перепрыгивая через ограждения и уворачиваясь от летящих в его сторону снарядов, в основном, камней, но иногда, судя по звону, попадались и бутылки. Парни явно закинулись мета-дрянью и почувствовали себя супергероями.       Переулок заканчивался. Чёрт, что там говорила Рэйвен? Дыхание, контроль… Какое, к чертям, дыхание?!       Тонкая преграда из металлической сетки рухнула под натиском преследователей. Джон уже прицелился к пожарной лестнице, когда переулок заволокло тёмным дымом.       — Айунон!       Рефлекс сработал безотказно — на голос, язык, команду. Парень зажмурился, даже сквозь веки ощутив яркую вспышку света. Пока уличная банда приходила в себя, Джона обхватили поперёк туловища, резко дёрнули вверх и уже через пару секунд швырнули на твёрдую поверхность крыши, как мешок картошки.       — Ты с каждым разом всё легче, Фермермен, — проворчал спаситель.       — Груз отцовского плаща отстегнул, — буркнул Джон, не торопясь подниматься. — Ты обещал за мной не следить.       — Я не следил, — прогудело из-под маски. — Это Бэтмен.       — Любящий крёстный, — с усмешкой протянул Джон. — И что бы он сделал? Мы не в Готэме.       — Если бы дошло до драки, позвонил бы твоему отцу.       Полукриптонец тихо чертыхнулся.       — А ты здесь какими судьбами? И почему один? Где…       — Тц, ты до утра тут планируешь валяться? — тяжёлые ботинки прошлись по металлическому настилу, прогибая отдельные участки, но не издавая не звука. — Вставай и иди следом.       — Я не переживу ещё одну лекцию про самоконтроль, — тихо простонал Джон.       — Заткнись.       — Пошёл ты.       Рука в бронированной перчатке ухватила Джона за шиворот, без особой нежности возвращая в вертикальное положение. Кроткая фраза на арабском дала понять, что «спаситель» сильно не в настроении, особенно на обмен любезностями, тем более, на крыше, которая уже засветилась перед Бэтменом. Пришлось тащиться следом. Не то, чтобы он сильно возражал.       Вдвоём они пролетели три подворотни и пять зданий, незаметно спустившись на подземную парковку шестого. Маска небрежно полетел на заднее сиденье стоявшего в тени Мустанга, зелёное кимоно сменила удлинённая куртка, скрывающая под собой пояс с гаджетами и жёсткую броню с золотистыми линиями. Непосвящённые считали их узором, но Джон помнил, что это заклинание, благодаря которому на носителя не действовала никакая магия.       — В машину, — бросил мужчина, садясь за руль.       Парень послушно забрался на переднее пассажирское сиденье, тихо посмеиваясь над старым другом.       — Если хотел спрятаться, тачку надо было выбирать по скромнее.       — Мы не прячемся, — отозвался Дэмиан. — У нас переговоры.       Джон показательно и мучительно вздохнул на короткое «мы», уже предвкушая очередное полоскание мозгов на тему контроля и собственной безопасности. Он ненавидел чувствовать себя под воздействием таких лекций, как будто он грёбаный ребёнок.       — Заведите собственных детей. Или собачку, чтобы практиковать родительскую строгость.       Дэмиан не ответил, лишь криво усмехнулся и прибавил скорости, выводя машину на шести полосную трассу, ведущую в центр.       Тёплый салон согрел успевшие подмёрзнуть ноги, адреналин, всколыхнувшийся от погони, утих под мерное покачивание в машине. Полукриптонец тихо выдохнул «Спасибо», не уточняя за что, но зная, что друг детства поймёт. Всегда понимал. Лучше, чем кто бы то ни было.       Отец винил их дружбу в срывах Джона, списывал нежелание слепо следовать по его пути на дурное влияние отпрыска Аль Гулов. Даже с Бэтменом пару раз ругался, который ко всеобщему удивлению всё чаще вставал на сторону сына. И в тот раз, когда Дэмиан покинул Лигу Справедливости, тоже.       Джон хорошо его помнил — день, ставший, по крайней мере для него, концом Лиги Справедливости. Не от очередного кризиса или рук кого-то, вроде Дарксайда, нет. Лига перестала существовать, когда справедливость стала выборочной.       Всё для общества, но ничего для героев.       По крайней мере, не для тех двоих, которых однажды поймали держащимися за руки. Не то, чтобы в первый раз, но Робин и Рэйвен устали скрывать свои отношения. Да и, собственно, почему нет? Два героя, не раз спасавших мир, ежедневно преодолевавщих своё тёмное наследие, они заслужили немного счастья за все те жертвы, что принесли. Ведь это справедливо?       Нет.       Лига потребовала ещё одну — расстаться. В приказном порядке, потому что связь Аль Гула и дочери Тригона казалась им слишком опасной. И плевать, сколько раз Дэмиан и Рэйвен оправдывали оказанное им доверие, плевать на то, единственное, в это мире, что стоило защищать — любовь. Лига, что называется, не хотела рисковать.       «Справедливость одна для всех, верно, отец?» — Джон невесело усмехнулся.       Пара героев с птичьими кличками больше не появлялась в Лиге, скрывшись в тенях неприступных гор и мощных заклинаний. Мир забыл о них через пару месяцев. А Джона, в качестве нового Супермена, так и не успел узнать.       — Веди себя тихо, — предупредил Дэмиан, выходя из лифта в холл с единственной дверью на этаже. Кто бы сомневался, что это будет пентхаус.       — Рэйвен окончательно загнала тебя под каблук? — усмехнулся полукриптонец, зная странную особенность отношений этих двоих и то, что сын Бэтмена физически не может отказать в чём-то своей возлюбленной.       На его счастье, мисс Рот никогда этим не пользовалась. По крайней мере, не для того, что захотели бы обычные девушки, став парой миллиардеру, вроде шмоток, гаджетов и вечеринок с друзьями на яхте.       Хотя, Дэмиан и не смог бы сойтись с обычной.       Пояс с гаджетами лёг в раскрытый кейс, каждый подсумок занял своё место. Джона немного раздражала такая педантичность. И вызывала лёгкую зависть — сам он не был настолько аккуратным.       Полукриптонец плюхнулся на один из стульев, залпом выпил предложенную кружку долгожданного кофе, дождался, пока хозяин дома сделает ещё одну («тебе даже тостер доверять нельзя!») и, пригубив, поднял руки.       — Всё, я готов к экзекуции и прочим ведьминым штучкам. Где Рэй? Ау!       — Я сказал «тихо», болван!       Но покой демонессы уже был нарушен, однако вместо лекции о поздних прогулках и опасностях она выплыла на кухню абсолютно молча. Едва приоткрыв сонные глаза, непривычно взъерошенная Рэйвен обошла стол, достала из шкафчика банку шоколадной пасты, с другой полки выдернула кубики копчёного сыра, окунула одно в другое и закинув вкусовую катастрофу в рот, так же плавно удалилась.       — А…       Джон с минуту не находил нужных слов — перед глазами всё ещё стоял огромный живот демонессы, обтянутый футболкой с чужого плеча, а в супер-ушах набатом стучало два сердцебиения, вместо одного.       — Она… Прям… Вот это самое? Да?!       — Для сына двух известных журналистов у тебя нереально скудный словарный запас, — проворчал Дэмиан.       — Она что бе… — Джон понял, что орёт на весь дом и понизил голос до шепота. — Рэй беременна?       — До конца срока две недели, — выдохнул Дэмиан, пригубив чай, старательно контролируя собственное сердце, которое на этой фразе пыталось сорваться в галоп.       — Так вы… В смысле, что делать будете? Придумали, что родителям скажете?       — К родам готовиться, тыквенная твоя голова, — закатил глаза Уэйн. — Мы давно не подростки и уже год, как женаты.       — Да? Не помню истерики в таблоидах на эту тему.       — Потому что это — личное. Только для двоих.       — Ох… Ну, поздравляю. Наверное. Хотя, малышу можно только посочувствовать — дети супергероев обречены, как мы с тобой.       — Необязательно, — Дэмиан опустил взгляд на содержимое чашки, отражающей свет лампы, висящей над столом. — Мы — не наши родители.       — Кстати, о предках — Бэтмен знает?       — Именно из-за него мы с Рэйвен здесь. Отец готовит для нас безопасный коридор, даже Лигу Теней пустил на свою территорию. Как только придёт сигнал, мы отправимся в Готэм.       — Зачем?!       — Шесть поколений моей семьи родились в особняке. Я эту традицию нарушил. И дал слово Альфреду, что мой ребёнок появится на свет там же, где родился его дедушка.       — Понятно, — кивнул Джон, воскрешая в памяти тёплую улыбку пожилого дворецкого. Как такому можно было отказать?       — А что потом? Сабля прадеда? Капюшон летучей мыши? Сова и волшебная палочка, что?       — Я не знаю, — выдохнул Дэмиан, бросая короткий взгляд на дверь, за которой скрылась его супруга.       Супруга, которая носила его ребёнка, несомненно, желанного и, наверняка, запланированного. Потому что у последнего Робина просто не бывало иначе — всё расписано и продумано на несколько лет вперёд. Или, по крайней мере, было до того дня, когда он впервые взял бледную руку Рэйвен в свою… Джон до сих пор посмеивался над его шоком.       — Не верю, чтобы ты ничего не планировал, — вторая кружка кофе опустела, наполнив желудок приятным теплом.       — Только обучение и тренировки, — заверил будущий отец. — Мы передадим ему все свои знания, а что с ними делать в будущем, пусть решает сам.       — И ты примешь его решение, даже если оно будет продиктовано тёмной стороной?       — Я Рас Аль Гул, Джон. Уверен, мы с моим сыном сумеем договориться.       — А Лига? Человеческое общество? Мир? Мир слишком сложен.       — Предельно прост, — заявил Дэмиан. — В обществе правят те же законы, что и в дикой природе — есть охотники и есть добыча.       — Себя, полагаю, ты относишь к первым, — это был даже не вопрос.       — Я на вершине пищевой цепи. И ты тоже. Мы высшие хищники, способные сожрать как жертву, так и охотника, если он перейдёт нам дорогу.       — Интересная философия, — усмехнулся полукриптонец. — Вот только… С дорогой я ещё не определился.       Зелёные глаза сверкнули озорством, лёгким и по-мальчишески дерзким. Джон знал этот взгляд, кривоватую едва заметную ухмылку и каждое слово, которое за этим последует. И потому тихо попросил:       — Не надо. Я не готов.       «И ты тоже обещал не давить, друг.»       Секундное напряжение сбило сердце с устойчивого ритма. Атмосфера этого вечера (ночи?) была слишком уютной, чтобы нарушать её очередным спором. Джон устал от споров — с семьёй, Лигой, самим собой. Потому и ушёл в одиночное путешествие по миру, ища в нём себя. И в себе — мира.       — Я и не собирался, — Дэмиан пожал широкими плечами и встал из-за стола. — За третьей дверью гостевая, с душем и чистой одеждой. Оставайся столько, сколько нужно. Но, ради всего святого, веди себя на сотню децибел тише обычного. Ты хуже Грейсона…       — Как скажешь, папаша.       — Заткнись.       Джон покинул пентхаус следующим утром, с новым рюкзаком, запасной толстовкой, лёгкими кедами и странным чувством, засевшем в груди. Оглядываясь на высокие зеркальные витражи, он вдруг понял, что это тот редкий случай, когда за окнами действительно жила любовь. Запретная и едва ли имеющая право на существование, осуждаемая супергеройским сообществом и способная вызвать только страх у обычных людей. Союз главы Лиги Убийц и полудемона, двух неприкаянных душ, ещё до рождения обречённых их же родителями вести постоянную борьбу с собой и окружением. Они так и не смогли найти себе места в мире, но обрели его друг с другом. А если смогли Дэмиан и Рэйвен, то, возможно, сможет и он.