Лаванда

После того как Лера два часа прыгала по залу силы остаются только на то, чтобы сесть на скамейку в раздевалке и посмотреть в потолок, свет бьёт в глаза, окон в раздевалке нет. Перед ней щёлкают пальцами, Лера заставляет себя сконцентрироваться на лице сделавшего это человека. — Ты чего? Говорит человек. Лера поднимает сумку и смотрит на табло-часы которые висят над дверью. Уже восемь тридцать пять, Волков уже мог приехать. — Задумалась просто. Девочка продолжает сверлить её светлыми глазами, на плече у неё тряпичная сумка, на шее куча украшений, три ключа на верёвочке, бусы из всевозможных номеров, красные бусы, мешочек, золотая цепочка, крестик на чёрной плетёной верёвке, брелок в виде куколки на нитке, знак даров смерти, чёрный чокер с синим камнем поцентру, бусы из шахматных фигур. Она стоит свесив по бокам длинные бледные руки с длинными пальцами, свет слева мигает, на пару мгновений погружая их в сумерки. Ночь проникает в раздевалку, несмотря на то, что он включается вновь, ночь уже не выгнать, она ощущается невероятно остро, небезопасно и тихо. Лера вздыхает и выходит, подходит к прозрачной двери на улицу, тень девочки с белыми волосами, имя которой выскользнуло из головы, удаляется, скрываясь в ночи. Лера открывает дверь и спускается по ступенькам на асфальт. Она продолжает стоять, смотря девочке вслед. — Что случилось? Она вздрагивает. Это Волков стоит, слегка хмурясь, у него на груди тоже клык, только не настоящий и с волчьей головой сверху. — Настроение минорное. Он кивает на машину, она подходит, открывает дверь, садится, Волков заходит следом. — Добрый вечер. Она оборачивается. С переднего сиденья на неё глядит Разумовский. Лера смотрит на него, дождь стучит по стёклам, Волков заводит машину, они отъезжают с парковки. — Добрый. Это у вас так принято, людей пугать? Разумовский смотрит ей в глаза, в окна бьёт свет от фар пронёсшегося мимо грузовика. — Может быть и так. Лера продолжает сверлить его взглядом, силясь поймать ускользающую мысль. — Что ты здесь делаешь? Разумовский закрывает глаза, снова открывает, лицо его расслабленно, на губах чуть заметная улыбка. — Мы были на открытии казино, вот по дороге тебя забираем. Лера пытается вспомнить какие-нибудь новости о казино, слушает стук дождя по машине и гудение мотора. — То которое на месте детского сада? Сергей, довольный её осведомлённостью кивает. Лера слышит хриплый голос Волкова. — Ясно. Она хлопает глазами, они едут по тёмной улице, ни единого фонаря, только очертания домов за стеной дождя. Разумовский поворачивается к нему. — Что тебе ясно? Волков хмыкает. — Почему она тебе так понравилась. В каком интересно смысле она понравилась Разумовскому? Судя по недавнему разговору по пути на тренировку никакого «нитакого» смысла в этом «понравилась» не было, но всё же. — Может, может. Смотрит на неё с лёгким прищуром, улыбается и отворачивается, утыкаясь в телефон. Чтобы там за истории с ранением и здоровым сном не были, Разумовский, как и его телохранитель, что уже действительно странно, ей нравятся, есть в них что-то и помимо нотки лёгкого безумия. Она поднимает взгляд и неожиданно, даже для себя, спрашивает. — Может выпьем? На неё в зеркало смотрят две пары глаз. Разумовский мычит, как бы раздумывая, подпирает щёку указательным пальцем. Волков оборачивается на неё. — Когда? Снова отворачивается, смотря на дорогу. Лера на пару секунд впадает в замешательство, видит как по стеклу растекаются брызги от лужи по которой проехалась машина около них. — Когда вам будет удобно. Разумовский хлопает в ладоши. — Отлично, значит сейчас! Лера не находит что возразить, так что спустя пол часа оказывается в коридоре квартиры, а после в гостиной, в которой две стены чёрные и две белые, ковёр чёрный, пол белый, диваны черные, столик у диванов белый, в углу чёрный бар. Парад монохромности короче. — Что будешь? Олег подходит к бару, роется за ним. — Что-нибудь безалкогольное или некрепкое шампанское. Волков кивает, оставляя выбор на своей совести. Только сейчас она понимает. А что это за квартира? Разумовский с этим чудным (ударение вольное) телохранителем ещё и живёт вместе что-ли? Судя по той футболке, которую, пока Волков разливал напитки по бокалам, Разумовский нашёл где-то за диваном и надел вместо белой рубашки, да. Футболка была раза в два больше чем следует, сползала с его плеч, на ней было написано «Ария», а судя по тому, что успела послушать в машине Лера, Олег эту группу любил, при чём очень даже. Да и с баром он как-то по-хозяйски обходился… Ну что за дебильные мысли? Во-первых какое ей вообще дело, а во-вторых Волков не был похож на человека, который может спокойно жить под одной крышей с кем-то вроде Разумовского, а если и может то без какого-либо подтекста, помимо безопасности Разумовского, забота о которой входила в его прямые должностные обязанности. На журнальный столик перед Лерой опустился стакан с то ли пепси, то ли колой, она подняла взгляд, на полу, по противоположную сторону столика, сидел Волков, вливающий в кружку какую-то янтарную жидкость из фляги, также сидел Разумовский с кружкой, она пригляделась и в кое-то веке опознала напиток, вино. Странный выбор. У них, что, бокалов больше нет или хотя бы стаканов? Сомнительно… — А это так у богатеньких принято? Нет, этот вопрос она задать планировала, он не вырвался, он был вполне обдуманным, но вот часть про богатеньких была чистой воды случайностью. К Лериному счастью признаков обиды или злости никто не подал, только Волков вопросительно-скептически посмотрел на неё. — Как это «так»? Она кивнула на кружку с вином. Кружка с вином. Даже звучит смешно. Волков и Разумовский посмотрели на кружку, видимо силясь понять, что Лера имеет ввиду. — Так удобнее. Она поджала губы. Ну какого чёрта, можно чуть более развёрнутый, мать его ответ. Видимо её выражение лица было весьма красноречивым, так что Разумовский тут же пояснил. — Понимаешь, ма шери, бокал — вещь хрупкая. Вот поставишь в порыве пламенной речи и ножка отлетит, а как-то нехорошо вещи ломать без повода, не находишь? Ну а ты всё же гость, гости из кружек только чай и кофе пьют. Она кивнула, неловко всматриваясь в лопавшиеся пузырьки, чтобы как-то занять глаза. Олег тяжело вздохнул, достал флягу и без всяких предварительных манипуляций отпил оттуда, краем глаза Лера уловила неодобрение и что-то вроде «когда она уйдёт я тебе врежу, а потом мы поговорим об этом» на лице Разумовского. А может ей просто почудилось. С алкоголя перешли на обсуждение детства, потом уже на студенческие времена, заставив диалог принять более пикантный и странный характер. Лера например поведала о том, как на третьем курсе однажды сходила на выписку к Веронике Мельниковой. — Ха! Вместо того чтобы учёбой заниматься с девками сосётся, ты посмотри на неё. Я в эти годы только и думал, что о сессии. Олег фырнул в кулак, явно подавляя смех. — А что, не так по-твоему? Волков посмотрел на него слегка щурясь и ухмыляясь. — Пытаться посещать места в которых есть возможность для социальной адаптации и подобное тому о чём рассказала Лера это две абсолютно разные вещи! Я там даже не пил и уж точно не язык в чужие рты… Волков посмотрел на него скептически. — А что насчёт того раза у Шурика, м? Разумовский весь вспыхнул. — Это был только один единственный абсолютно мимолётный и незначительный раз. И я не знал, что там, а потом было уже как-то… Олег перебил его, с ухмылкой смотря Леру. — Миша тебе сказал и у неё, кстати, тоже только один раз. Лера похлопал а глазами. Это становится уже интересно. — А что было у Шурика? Волков тихо засмеялся, глядя на Разумовского стукнувшего лбом об стол. — Ничего на-самом деле интересного, по-крайней мере в пересказе уж точно. Она закатила глаза. — Я чисто с научной точки зрения, мне не чтоб байки слушать. — Так и быть, слушай…