Хорошо

Удивительно, но за несколько месяцев после, так сказать, проишествий в летнем лагере жизнь в полной мере наладилась, будто в ней никогда и не было дурацких оборотней, жуткого шерифа, заточения в одиночной камере и прочих прелестей пресловутого "Хэккетс Куорри". Конечно, первые две недели достичь хоть какого-нибудь ментального равновесия не представлялось возможным: свежие царапины, пропахшая кровью рваная одежда, которую можно было только выбросить, параноидальные мысли "А что, если это ещё не конец?" Но все воспоминания довольно быстро затерялись, уступив место чересчур манящей своей простотой и предсказуемостью рутине. Испытанием в какой-то степени даже более страшным, чем пребывание бок о бок с оборотнями, стало объяснение с родителями. Вот представьте: вы отправляетесь в летний лагерь в качестве вожатого немного раньше назначенного времени и исчезаете на два месяца, никак перед этим не объяснившись с родными, и возвращаетесь в конце августа в, если можно так выразиться, не лучшей форме, будто всё это время не с детьми возились, а выживали в полевых условиях (что, собственно, так и было, но рассказывать об этом не стоит). В общем, как вы поняли, вернуться домой в относительной целости и невредимости (руки, ноги, голова не отделены от туловища – уже хорошо) – одна из задач. Другая же: придумать достаточно убедительное оправдание своему продолжительному отсутствию. В общем что родители Лоры, что родители Макса достаточно перепугались за своих детей. Мистер Бринли был снисходительнее всех: мол, молодые ещё, в голове невесть что творится, да и тем более последнее лето перед колледжем – пускай веселятся, пока могут. О, а веселья парочке хватило на несколько лет вперёд, это уж точно. Учёба в колледже показалась просто раем, даже несмотря на то, что в итоге Максу пришлось отказаться от желаемого учебного заведения. Зато Лора была на своём месте, как и хотела, и, что самое главное – никаких препятствий для обучения вроде отсутствующего глаза у неё не было. Жить им пришлось в противоположных частях города, но, если честно, это никогда не было такой уж большой проблемой. Ключи от машины, как и сама машина, до сих пор у Макса, так что они не упускают возможности увидеться в любое время, свободное от пар. Может быть, это покажется странным или диким – им так не хватало общения друг с другом. Казалось бы, они целый месяц только и делали, что говорили. Но нет, это совершенно другое, слишком неправильное, ограничивающее: их разделяла треклятая стена, за которой совсем не видно собеседника, и всё, что остаётся – вырисовывать в своей голове образ, не упуская ни малейшей детали вроде приподнятых уголков губ, когда они вновь обсуждали шерифа в шуточной манере, или пронзительного выстрела голубых глаз, когда Лора в очередной раз упрекает Макса за то, что он заблудился и даже карту нормально не изучил. Важность этих мелочей понимаешь только в такой ситуации. Что уж говорить о необходимости тактильного контакта, когда банально хочется обнять, нежно и в то же время крепко-крепко, чтобы не разделяться как можно дольше. Ох, или просто прикоснуться своей грубоватой ладонью к чужой, более мягкой и утончённой, переплести пальцы и также не отпускать, пока не закончится этот низкобюджетный хоррор. И этот хоррор наконец подошёл к концу, правда хронометраж слишком затянулся, хотя сейчас это уже не так важно. О "Хэккетс Куорри" теперь напоминают разве что непереносимость фильмов ужасов (в особенности про оборотней) и редкие (или не очень) кошмары. Лора на сон не жалуется, она всегда спала крепко, но вот Максу до сих пор не по себе. Он уже со счёту сбился, сколько раз он закрывал глаза и видел перед собой изуродованное тело подружки. Самое ужасное в этих кошмарах – погоня, сопровождаемая криками и мольбами о помощи, на которые никто никогда не отзывается. Он не отзывается. Не возвращает контроль над своим телом, а позволяет Максу-оборотню рвать на части любимую Лору. Постоянно он просыпается среди ночи в холодном поту с безумно колотящимся сердцем и неприятно сжимающей горло тошнотой и дрожащими пальцами тянется к мобильному, чтобы набрать её номер, узнать, в порядке ли она (очевидно – да, но мозг спросонья просто не в состоянии рационально мыслить), но вовремя останавливается и строчит короткое сообщение с просьбой написать, как только она проснётся. Удивительно – почти всегда ответ приходит моментально, сколько бы ни было на часах. Обычно Лора отправляет беззлобную подколку, что Максу давно пора вернуться из "Хэккетс Куорри". Парень, конечно, вздыхает облегченно и одновременно с этим ругает себя: опять он её разбудил из-за собственной паранойи. Так они чатятся ещё несколько минут, а иногда и часов. Обязательно на утро после ночных переписок он приезжает к ней где-то за час-два до начала пар с горячим кофе и свежей выпечкой из кондитерской по пути, и они непринуждённо болтают о делах насущных: общих знакомых, злых преподах, планах на ближайшее будущее (а летнее приключение научило их не загадывать наперёд). О "Хэккетс Куорри" не вспоминают. Никогда. Да и чего ворошить прошлое? Только больше мерзости "приходить" по ночам начнёт. Кажется, стоило просидеть месяц за решёткой и побывать в теле безумного животного несколько раз, чтобы Макс в полной мере убедился, как сильно ему повезло с девушкой. Глупо благодарить за это зловещий летний лагерь, но отношения ребят стали только крепче и в какой-то степени аккуртаннее, нежнее, слаще, но не доходя до мерзкой приторности. Появилось ощущение стопроцентной уверенности, что всё идёт, как надо. Плавно и аккуратно. Хорошо. И в таком случае пусть это хорошо никогда не заканчивается.