Единожды солгав

Яков сам не понимал, что с ним происходит в последние полгода. Нет, понимал, но принимать отказывался. Ему было страшно. Страшно снова ошибиться и остаться с пепелищем на месте сердца. И он гнал от себя любые мысли об искрящихся зелёных глазах и невозможно заразительной улыбке. Она же девочка ещё совсем... Хотя он уже знал, что кое какое прошлое было и у неё. Случайно в разговоре младший брат Петра Сергей упомянул о Юлькином разводе. Яков потрясённо уставился на него. Сергей махнул рукой. - Да не знаю я ничего. Темная какая-то история. Замуж выскочила в 19, муж через месяц в армию ушел. Вернулся и развелись. Тихо, без скандала. Я просто слышал как они с Наташкой об этом говорили. И Яков про себя решил, что ни за что спрашивать не будет. Если сама не расскажет. А с чего бы ей рассказывать об этом ему? Значит и не нужно об этом думать. Но где-то в глубине души ему очень хотелось, чтобы она ему рассказывала о себе такое, что другим знать не положено. С Юлькой вообще было очень легко и просто. Она шла на контакт с любым, кто этого хотел. И, как заметил Яков, была всегда искренне заинтересована и внимательна к собеседнику. И замечала то, что проходило мимо других. Практически все ребята в театре знали, что если возникла какая-то проблема, Юлька Белозерская всегда поможет и не отмахнется, не покивает вежливо и забудет. К ней тянулись и она никого не отталкивала. Удивительно как только время находила. И только с ним она была вежлива, даже весела, охотно перешучивалась, но близко не подпускала. Часто он ловил на себе её взгляд и не мог понять что в нём. Казалось она чего-то ждёт, но он совершенно не понимал чего. Он стал завсегдатаем репетиций. Ругая сам себя, тащился после работы на автовокзал и трясся почти час в старом автобусе до Донецка. Репетиции заканчивались порой поздно и он шел ночевать к маме. Чтобы утром ни свет, ни заря, снова идти полусонным на автовокзал. Мама поглядывала на него с надеждой. Ей уже мерещились будущие внуки. Он отводил взгляд. Сказать ей было нечего. Не признаваться же в том, что если дважды в неделю он не видит одну молоденькую девчонку, то ему начинают сниться совершенно неприличные сны. Как шестнадцатилетнему подростку. И от этого не спасают даже свидания с покладистыми подругами. Они вообще ни от чего не спасают. Скорее наоборот. После каждой такой встречи он чувствовал себя ещё более одиноким и грязным почему-то. Поэтому постепенно свёл такие рандеву на нет. Самым длинным месяцем лета стал август. Потому что театр ушел на каникулы. Не было репетиций, не было возможности просто сидеть в углу и наблюдать. К тому же у него самого был отпуск. Он съездил на неделю в Москву к родне. Правда родных в столице было уже меньше. Генерал Штольман пережил свою старшую дочь на пять лет и умер ещё в 73-м. Бабушки не стало год назад. Она ушла вслед за своим Володей через полгода после его смерти. В квартире, где прошло Яшино детство, теперь жила Лена с мужем, маленькой дочкой и отцом. Костя за эти годы отошёл от смерти жены, но так и не женился вновь. Теперь нянчился с внучкой и только с ней его можно было увидеть улыбающимся. Яков остановился у дяди Петра. Подполковник милиции был всегда рад племяннику, хоть и не мог уделить ему много времени. Несмотря на то, что Петр Владимирович недавно отметил шестидесятилетие, он продолжал работать. Единственный сын Петра Алексей пошел по стопам отца и служил в том самом отделении, где начинал его отец. Жена Петра Лариса тепло приняла Якова и шутливо пожаловалась на отсутствие мужчин в доме. - Хоть ты, Яша воздашь должное моей стряпне. А то мои охламоны едят что ни подашь, не разбирая вкуса. Обидно же. Стараешься, стараешься. А они проглотят всё и даже не похвалят... Яков засмеялся. - Вот не поверю, что дядя Петя не хвалит! Тетя Лара, лучше чем Вы не готовит никто. Это факт. Лариса обняла его и похлопала по руке. - Или руки мой, подхалим. Конечно хвалит. А как не похвалить? У меня рука тяжёлая. Вдруг стукну? Яков расхохотался. Петр с Ларисой постоянно подшучивали друг над другом. Но все в семье знали, что оба души не чают один в другом. Когда-то бравый капитан спас девушку от грабителя. Но сам попал в плен. И вот уже почти четверть века и не думает из этого плена бежать. Обед и правда был царским. Ароматные щи, запечённая с грибами рыба, маленькие хрустящие слоёные пирожки с мясом и грибами. И холодный грушевый квас в запотевшем графине. Яков в отношении еды был аскет. Мог довольствоваться малым и редко. Но вкусную еду мог оценить по достоинству. Лариса была шеф-поваром большого ресторана. Раньше Якова это очень удивляло. Ему казалось, что повар должен обязательно быть толстым. А Лариса была Дюймовочкой. Небольшого росточка, миниатюрная как девочка. Она и сейчас в свои сорок восемь такой осталась. Рядом с высоким плечистым Петром она казалась совсем маленькой. Даже удивительно, что у неё был такой же высоченный как и его отец сын. После сытного обеда Якова разморило. В поезде поспать толком не удалось и сейчас он откровенно клевал носом. Лариса, заметив это, отправила его в комнату Алексея, где ему было постелено на диване. - Иди, иди. Мои то появятся не скоро. Подремай. Яков провалился в сон мгновенно. И конечно ему опять приснилась Юлька. Была она непривычно серьезной, даже грустной. Она сидела на огромной лоджии в плетеном кресле и задумчиво смотрела вниз, где сплошной стеной стояли деревья. Похоже было на лес. Между деревьями поблескивала водная гладь какого-то водоёма. Юля вдруг резко повернулась на звук открывающейся двери где-то в помещении и выбросила вниз сигарету, которую держала в руке. Проснулся Яков от того, что почему-то замёрз. И ещё не открыв глаза, услышал рядом чьё-то тихое бормотание. - Штольманы... Опять Штольманы... Думаете умные? Да вы ничего, ничего в этой жизни не понимаете!... Яков ошарашенно привстал на своём диване глядя на стройную брюнетку в платье прошлого века, которая металась по комнате. Он сразу понял, что это дух. Но до сих пор к нему незнакомые духи не приходили. Эта же дама была ему явно незнакома. И, судя по одежде, она была из очень далёкого прошлого.