Сон.
1 июля 2022 г. в 15:59
Все началось, когда в деревню пришла тёмная весть. Возможно началось это все ещё раньше. Или это было начало конца? Никто не может сказать наверняка, ведь у каждого правда своя.
В день солнечный и непривычно жаркий, что казалось горные реки высохнут, а листья слетят к земле увядшими трупами — матери не дождались сыновей, жены не дождались мужей, сестры — братьев, подруги — друзей. Этот день должен был стать поистине прекрасным, однако всеобщее напряжение не давало сделать свободного вдоха.
Старики играли в карты на деревянных лавках; женщины, кто стирал, кто выбивал ковры, поднимая клубы пыли и вызывая ворчания у проходящих; дети играли в старый кожаный мяч, с опаской перебегая пыльную дорогу. Дорогу, по которой шёл человек в чёрном одеянии. Выцвевшая и куцая шляпа закрывала его от солнца, широкий плащ окутывал так, что не было понятно его телосложение, а из-под плаща с каждым шагом выглядывали носки походной обуви. Мужчина шёл прямиком к дому старосты, что жил в конце главной улицы. Пожалуй, самой оживленной в этом забытом богом месте. Жил он в большом добротном деревянном доме со своей супругой. Женщина была на редкость упрямой и недоверчивой. О её склочном характере ходило много слухов среди местных жителей. Но в одном ей не было упрёка — мужа она чтила и уважала. Староста же был простым, спокойным человеком, носившим на непоколебимом лице, пожелтевшую от табака, бороду. "Героем минувших лет" на редкость опрятным и справедливым, про таких обычно говорят: «человек чести».
Мужчина в чёрном одеянии тем временем уже приблизился и постучал в дубовую дверь. Внутри послышались шаги, и вот уже глаза в глаза смотрят нежданный гость и хозяйка дома. Очевидное недоверие и неприязнь между ними так и искрила. Оскал расползся по неприятному мужскому лицу и в следующие секунды он был в коридоре, где староста принимал от него конверт. С каждым прочитанным словом он становился бледнее, а брови практически сошлись в одну линию. Губы поджаты, а дыхание участилось.
Староста хотел было спросить, шутка ли это, но гость смотрел в упор твёрдым взглядом, и не было сомнений, что написанное правда. После минутных раздумий жене, до сих пор стоявшей на пороге, было дано задание собрать оставшихся жителей и сообщить о том, что они все покидают деревню к заходу солнца, собрав только нужное и как можно больше еды. Вестник плохих новостей кивнул и удалился из дома, оставив после себя липкую, напряженную атмосферу.
Борьба за территорию всегда пугала простой народ. А борьба простого народа с войнами вызывала ужас. Маленький лес — в сравнении со всей флорой страны — поразил мор и распространялся все дальше, к крупным селам и городам. Соседняя страна, что недавно подверглась эпидемии, разорвала мирный договор и приняла решительные меры.
Вспышки негодований в народе только малая часть того, что последовало за грозой перемен. Затуманенный взор вылавливал небольшие просветления, но они оказывались тем самым небесным огнем, убивающим одним ударом или медленно надвигающимся разрядом. Балансируя на хрупком мире, все ждали раскола, и он не заставил себя долго ждать.
По дрожащей от множеств шагов земле пробегала полевая мышь. Она бежала по, местами голой, земле, перебегая по небольшим камням, прячась под трухлявыми ветками деревьев, и пытаясь добраться до дома. В ее глазах отражался кровавый закат. На горизонте виднелись люди в красно-желтом одеянии. Они словно огненная волна, приближались ровным строем, а их топот дрожью в теле отдавался в каждом, кто был на их пути…
Прошло уже много времени, когда жители деревни покинули свои дома. Каждый день похож на предыдущий, что тянется чёрной нитью и нет просвета в этой тьме. Днём темно и ночью так же. Густой лес не стал укрытием, а стал проклятием. Он не выпускал никого из своих еловых лап, даже зверя. Путники — жители деревни — минули гнилой ручей, пытаясь не разбредаться далеко. Сколько уже пропало тех, кто отстал? Они все помнили тот день, когда новость о том, что они покидают деревню навсегда, нагрянула точно волна, погребая под себя все надежды на мирное существование. Сообщение о идущей армии через их деревню, уничтожающей все на своём пути, заставила возмутиться, испугаться, отчаяться. Ведь их мужи должны вернуться в этот день из похода. Вот уже с месяц как они отправились небольшим отрядом — человек 20- на поиски загадочной пещеры, где есть проход в лучший мир. В легендах говорилось о трубчатом спуске, что уходил глубоко в землю и выходил с другой стороны земли. Стоит только прыгнуть в это углубление и прокатиться по извилистой «горке».
Мужчины сначала вели разговор о простых сказках для детей, плавно переходя к этой легенде. Все больше загораясь дискуссией, между людьми вышел ярый спор, перемешенный надеждой и скепсисом. После чего было решено отправиться отрядом в предположительное местонахождение этой самой пещеры и доказать или опровергнуть данную легенду. Но кто же знал, что это будет последний их ход куда-либо?
Послышались возгласы людей и хлюпанье жидкости. Какой-то паренёк соскользнул в ручей. Он был весь в грязи, его некогда белые волосы стали желто-коричневые, с них стекала вода, оставляя грязные разводы и так на не чистом лице. Майка растянутая, местами порванная, облепила его исхудавшее тело, и казалось будто с парня сползает кожа, свисая ошмётками. Испуганного «птенца» вытащили и похлопали по щекам, чтобы пришёл в себя. Суета женщин уже стала привычной, и напряженные взгляды их не смыкались больше, чем на 4 часа. Дёрганные движения стали привычкой, а перекличка и проверка своих лежанок на разную живность вошла в традицию.
На всплеск воды обратило от силы 6 человек, а вот уже на мужское хриплое ругательство повернулось больше голов и так постепенно, с испуганными вскриками, повернулись все. Мужчина в шестом десятке соскочил в ручей, что был ему по колено, углядев в нем какие-то темные пятна с развивающимися водорослями. Он опустил руку в эту мутную жижу и схватил мягкое волокнистое что-то — похоже спирулина, и с силой выдернул из-под воды. В полусогнутой руке за волосы зажато было две головы, разбухшие от воды. Кожа серо-зелёная местами была надорвана. Сами же головы были покрыты какой-то прозрачной слизью, стекающей тягучей патокой с них. Головы были обезображены, но в них угадывались знакомые очертания, очертание одних из мужей, ушедших в поход. Один из них чинил крышу местной вдове, чтобы не протекала, и вот теперь они вновь встретились, но уже не в лучших условиях. Некогда теплившаяся надежда найти их угасла и покинула души. Тьма начала сгущаться. Над головами народа пение птах начало ломаться, переходя в каркающий хрип, и множественный хруст раздался над лесом, словно тысячи костей ломались под тяжелыми шагами. Маленькие птицы, искривленные болью покрывались чёрным оперением и взлетали уже взволнованными воронами, ищущими своей добычи.
Люди бросились кто куда, лишь бы покинуть этот участок леса, а если повезёт, то и лес. Головы были брошены на жухлую траву и уже никого не волновало их захоронение. Громкие шаги, тяжелое дыхание — паника накрывала с головой. Многие спотыкались, падали и не могли встать. Одна из женщин, что недавно владела кроличьей фермой, свалилась в овраг, ударившись о камни внизу, оставшись лежать там; какой-то паренёк попробовал перепрыгнуть сваленное дерево, но неудачно. Его нога соскользнула, и он упал прям под ноги бегущих. Вороны налетели черной тучей на беспомощный люд и хватали за все, что попадалось им. Нападали, рвали плоть, выклевывали глаза. Казалось, не было места, где бы можно было спрятаться от жадных птиц.
Впереди показалось нечто похожее на каменный навес, при более близком рассмотрении понятно было, что в углублении есть проход, куда и кинулся народ. И можно было бы подумать, что вот она, захлопывающаяся ловушка, где вороны смогли бы устроить грандиозный пир! Однако они в пещеру отчего-то не залетали и даже облетали её по большой дуге. Стоит ли говорить, что половина ринулась в пещеру, загоняя себя все дальше, пока не попала в огромный, длинный проход с глубоким скатом в чёрную глубь? Люди переводили тяжелое дыхание, лежали на земле и тряслись от адреналина, страха, облегчения. Все перемешалось в одночасье. Хрипы и плачь заполнили пещеру и отдавались эхом от стен. Шум в ушах не давал распознать немногие слова оставшихся. И мысль била, что живы.
-Братцы, а не та ли это пещера, что столько лет искали? — Прозвучал вопрос худощавого мужичка и постепенно все начали затихать, пока не образовалась оглушительная тишина. Каменный «мешок» был высоким и глубоким, здесь поместилось бы всё селение деревни, если не больше. Огромные сталактиты свисали с потолка, а сталагмиты поднимались с пола, образовывая бесформенную пасть с «глоткой». Тусклое свечение шло от светлячков, устроившихся на каменистой поверхности.
— Так чего же думать, когда можно проверить. Надломлено крикнул крупный бородатый мужчина, и спрыгнул вниз, скатываясь по желобообразному спуску, в глубь. В ожидании чего-то все уставились в глотку каменного зверя.
Спустя мгновения начал нарастать гул из тьмы, пока не оглушил. Сильный порыв ветра швырнул песок и запах серы, сбивая с ног. Приближающийся скрежет больно бил по ушам и похож был на камни, трущиеся друг о друга. И снова бег, но уже в обратную сторону- на выход. Некоторые стали кидаться в скат, надеясь прокатиться под блоком, что приближался. Пытаясь выбраться из каменной ловушки, люди цеплялись за любые выступы или старались укрыться в проходах. Казалось пещера удлинилась и выход все не появлялся в поле зрения, а стена тем временем становилась ближе. Спереди послышалось рычание с глухим лаем, будто стая собак решила устроить охоту.
Каменные стены, что были шершавые и грубые, медленно начали покрываться склизким мхом, а по ним побежали темные пятнышки. Их было до того много, что затмевали собой любые просветления. Перебегая от стен к потолку и полу, они забирались по ногам и жалили точно языки пламени. Щуплый Мальчишка резко сиганул влево, пытаясь сбросить с себя ползущих тварей. Хотел было схватиться за выступ, но тот резко обмяк в руках, превращаясь в плотную тряпку, и лишая опоры. Стало так душно, и дыхание в груди перехватило. Мальчишка все пытаясь удержать равновесие, скакал с увеличивающейся в размерах тряпкой дальше, по жгущим углям, что начали проявлять разные цвета, пока не приобрели линейные очертания, которые все больше походили на кусочки- детали Лего. Тряпка тем временем стала серым одеялом, с узором «турецкого огурца». А вместо уже удаляющегося блока проявлялись очертания кровати. На скомканном постельном белье лежали два больших дога и посапывали, слегка порыкивая. А этим мальчишкой оказался я.
В комнату зашёл рыжий кот, спокойно сел посередине комнаты и зевнул. Что-то блеснуло в окне, привлекая его взгляд, а затем и запели птицы, слышно было хлопанье крыльев. У кота навострились уши и расширились зрачки. Он замер на мгновение, затем бросился к окну, заставляя с ближайшего дерева взлететь стайку птиц и пару ворон.
Сон. Это всего лишь сон. Столь яркий, столь реальный, заставляющий сердце биться со скоростью печатного станка. Хочется броситься вон из комнаты, спуститься по лестничной площадке, выбив дверь из подъезда, и бежать, бежать, бежать. Словно за тобой все ещё гонятся эти ненасытные пернатые, словно стена подгоняет в спину, словно эти омерзительные твари ещё ползают по тебе. Бежать до деревни, в надежде, что те мужи не отправились в поход; что чёрный человек не ступил на порог дома старосты; в надежде, что война минула те земли, и армия не шагнула в сторону мира, погребая его под кровавый плащ. Бежать в надежде, что все это было сном.