Глупышка

      На дворе был уже вечер, пора было бы уже заснуть, но Загитова никак не могла попасть в царство Морфея по причине того, что ей чудились страшные сны. Только она закрывала глаза и успевала отключить своë сознание как тут же сразу ей казалось, будто всë вокруг не начинало темнеть. С каждым разом становилось всë страшнее засыпать, зная, что сценарии еë сновидений не менялись. Она не могла сдвинуться с места в тот момент, как на неë нападали различные чудища из фильмов ужасов или она теряла близких ей людей, не имея возможности подойти к ним, обнять их, спасти, сделать хоть что-то, что могло вы предотвратить неприятную ситуацию. Было ощущение беспомощности и слабости после таких сцен. Она не могла заснуть всю ночь, понимая, что одна она не уснëт, а просить помощи у своей девушки было неловко. Тем более она сейчас спала и скорее всего видела какие-то интересные истории в своей голове. Оставалось только смириться и пережить хотя бы половину ночи, чтобы она не увидела конец еë сновидений, так как времени на показ жутких сцен не осталось бы.       Аля сидела на кухне за столом с кружкой крепкого чая без сахара и наблюдала за стрелками часов, что так раздражающе тикали, но не давали заснуть. Фигуристка уже успела пролистать все свои соцсети, прочитать статьи о спорте и пообщаться с Дашей, которая точно так же не могла уснуть, но кажется даже она к концу их переписки увалилась на кровать и уже видела десятый сон. Настолько было нечего делать, чтобы себя отвлечь от мыслей о кошмарах, что фигуристка просто начала ходить по квартире, стараясь это делать достаточно тихо и неслышно, чтобы не разбудить свою девушку. Алина слушала, как за окном лил лëгкий дождик, сопровождающийся громом молнии, от которой ещë меньше хотелось ложиться спать. Громкие звуки пугали спортсменку, от них она всегда дëргалась даже если знала, что сейчас он прозвучит, не говоря уже о том, как она реагировала неподготовленной к шуму. И вот опять она увидела в окне коридора, как сверкает яркая молния. Она отсчитывала секунды до того, как прозвучит гром, это занятие хоть как-то могло еë завлечь и помочь не заснуть в такой тяжëлый момент, когда ей приснился кошмар с участием Жени, которая говорила какие-то неприятные слова и отходила всë дальше и дальше от неë в слезах.       Заги не помнила уже, что она бормотала ей во сне, но выглядела она обиженной и злой на что-то, да и выглядела девушка моложе обычного. Скорее всего это был период, когда Медведева уехала в Канаду. И думать об этом не хотелось. Проблески каких-то слов она вспомнила, но предпочла не придавать им внимания. Всë равно это не та Женя, которая теперь вместе с ней жила и сейчас спокойно лежала в кроватке, посапывая и дыша равномерно. Уйдя в мысли, Алина, кажется и забыла совсем, что только недавно прозвучала молния, от звука которой бы она обычно подскочила, а в такой темноте умудрилась бы и упасть, не заметив какую-то вещь у себя под носом. Девушку сейчас волновало только то, что ей не хватало Медведевой рядом, хотелось попасть в еë крепкие уютные объятья, уткнуться той в грудь, закинуть ногу на неë и послушать успокаивающее сердцебиение. Она не знала, откуда у неë сейчас такая потребность в Медведевой появилась. Возможно было желание почувствовать еë рядом из-за стремления успокоиться поскорее и почувствовать ласку и любовь, с помощью которых она начинала ощущать расслабление по всему телу, которое разливалось подобно горячему молоку по внутренностям. Обычно когда ей было неспокойно, она сломя ноги бежала устраиваться поудобнее к Медведевой на кроватку, но в последнее время еë стали посещать мысли о том, что она надоедлива и из-за этого старшая страдает, потому чувство вины говорило ей перестать вести себя подобно ребëнку, который не отвык от маминой ласки. Чтобы себя хоть немного успокоить от мысли о том что она навязчива и ведëт себя по-ребячески, девушка открыла окно, около которого стояло небольшое кресло и присела на него, уложив свои руки на подоконник и усадив туда свою голову. Небо было звëздным, а вверху в левом углу можно было заметить половинку луны, которая светила даже в такую плохую погоду. — Кому-то не спится, — Женю улыбнула картина, которую она увидела.       Как только фигуристка услышала этот до жути знакомый и родной голос, она вздрогнула и подняла свою голову, повернувшись на 180°. В паре метров от неë стояла Женя в длинной футболке, которая закрывала бëдра, на которых были короткие домашние серые шорты. Волосы у Медведевой были растрëпаны и похожи на гнëздышко. Старшая зевнула и протëрла свои очи, которые, по всей видимости, тоже не могли в эту ночь закрыться, проваливаясь в сонное царство. Аля улыбнулась этой милой картине того, как старшая смотрела на неë недовольно из-за того, что девушка залилась смехом после того, как Евгения увидела себя в настенном зеркале и испугалась. Старшая смирилась с тем, что смогла развеселить до этого пребывающую в унынию свою девушку одним своим присутствием. Она посмотрела на ту, а потом на открытое окно. — Давно ты так сидишь? Никак не заснëшь? — спросила старшая. — Угу, — коротко ответила Алина.       Медведева оценила внешний вид своей пассии и подошла к окну, чтобы закрыть его. Ветер ночью был холодным, не смотря на то, что это было лето. Постояв всего пару секунд, еë уже пробрало на мурашки, а ведь Аля явно тут сидела не меньше минуты. Мысленно фигуристка отругала еë за это, закончив разбираться с ручкой окна. Спортсменка, заметив, что настроение младшей явно не было хорошим, решила промолчать, не раздавая той уроки о том, что здоровье нужно беречь. Заметно, что младшей не хватало сейчас почувствовать себя любимой. Смотреть на эту грустную мордашку было невыносимо, поэтому Медведева наклонилась к ней и дотронулась до подбородка Алины, приподняв еë лицо к себе. Фигуристка в ночи почти не видела лица старшей, оно лишь легко освещалось светом звëзд и луны с улицы, которые придавали синеватый оттенок коже еë дамы сердца, что выглядело по-своему прекрасно. Женя невесомо поцеловала младшую в лоб с огромной нежностью. У Загитовой в этот момент мурашки пошли по телу. Казалось бы, такой обычный непримечательный знак внимания, а столько эмоций от него она получила: тут была и радость, и теплота на душе, и счастье, и успокаивающее блаженство, и мурашки по телу прошедшие. Горячее дыхание одарило тело Алины, будто гипнотизируя еë, завораживая тем, насколько тëплыми были и приятными губы Жени по ощущению. Прямо как в первый раз. — Так и простудиться можно. Кошмары? — догадалась Евгения. — Они самые, — вздохнула Загитова. — И как тебе помочь заснуть, горе луковое? — спросила Медведева. — Поспи со мной, пожалуйста, — попросила Алина.       Медведева усмехнулась такой обычной просьбе и подала младшей руку, как бы говоря «Пошли со мной», подмигнув спортсменке. Загитова посмотрела на ладонь старшей, перевела взгляд на неë и в итоге встала с места, беря за руку зачем-то свою девушку. Пытаясь разобраться в темноте, где была комната, они дошли, иногда ударяясь об стенки и двери. Открыв дверь и тут же закрыв еë после того, как они обе зашли во внутрь, Женя потянулась включить светильник, который стоял на тумбочке у кровати. Наконец, когда стало светло, Алина выдохнула. В этот день момент Медведева подняла одеяло и завалилась на кровать. Аля посмотрела на неë, стоя около места для сна. Женя одну ногу согнула в колене и руки протянула вверх, как бы подзывая девушку к себе, хитро улыбаясь. Загитова отметила, что даже в таком потрëпанном и домашнем виде старшая выглядела потрясающе, как и еë тело, еë милейшая улыбка, еë фигура и еë волосы. Своего сильного восхищения Женей и желания быть ближе к ней сейчас она не могла объяснить, да и вряд ли должны были быть причины на то, чтобы любоваться этой невероятной девушкой, думать о ней, смотреть на ту, как на идеал. Так, Алин, мысли трезво, успокойся. Кажется, ты хотела лечь спать и поскорее оказаться окутанной мягкими и уютными объятьями своей любимой.       Вернувшись в реальность, младшая обошла кровать, чтобы лечь на неë с другой стороны и не перелазить через Медведеву. Сначала сев на край, а потом и полностью забравшись на место для сна, Алина спустилась на холодную подушку, почувствовав блаженство от прохлады под макушкой. Она повернулась на бок, укрывая себя одеялкой. Тут же к ней со спины пристроилась Евгения, обнявшая еë за талию и положившая свою голову на плечо Али. Поëрзав ещë немного, чтобы найти удобное положение, девушки пригрелись друг к другу и принялись закрывать свои очи. Руки Медведевой были прохладные, они вызывали мурашки по коже у Заги, на которой была тонкая майка, которая слегка задралась. По телу разливалась толпа мурашек от того, как Женя первое время гладила в этом месте кожу младшей, пытаясь отвлечь ту от тревог, которые еë терзали до сих пор. Спортсменка всегда чувствовала, когда еë малышке было не по себе, будто ощущала это на своей шкуре, поэтому напряжëнное тело было легко заметить. Аля вспомнила те сцены из еë сна, в котором она была будто прилеплена к полу. Девушка слушала крики в свою сторону и обвинения, среди которых можно было расслышать и те, которые были ей знакомы на слух. Там было темно, неуютно, безысходно, унизительно. Ей казалось, что она была маленькой девочкой, на которую орала мама за неправильно решëнную задачу по математике. Слëзы так и накатывались на глаза, хотя Загитова и пыталась остановить поток мыслей. Еë тихие всхлипы и неровное дыхание услышала не заснувшая Женя, которая сразу обеспокоилась состоянием своей партнëрши. — Алин? Всë хорошо? Если волнуешься из-за чего-то, то расскажи, — Женя взглянула на девушку. — Сон нехороший причудился, отойти не могу от него, — объяснилась Загитова неровным голосом. — А что там было? — поинтересовалась старшая. — Я стояла на месте, а ты отдалялась от меня и говорила, что уходишь навсегда. Там что-то ещë было, но я уже не помню, — ответила ей девушка. — И ты теперь волнуешься, что такое может произойти? — улыбнулась Медведева. — Наверное, — вздохнула фигуристка. — Глупышка, — кинула смешок Евгения.       Это был полный любви взгляд, в котором можно было прочитать всë от А до Я. Медведева смотрела на кареглазую, как на какое-то сокровище, как на самую важную и любимую свою драгоценной. Какой же она была ранимой и чувствительной ко всему, что могло ей причудиться. Настолько сильно Медведева любила эту такую же по-детски милую и пугливую малышку, как и раньше. Медведева отодвигается не на много от девушки, тихонько просит ту повернуться и посмотреть на неë. Неохотно, чего-то боясь, Аля показывает фигуристке своë лицо. На нëм всего пару капель слëз красуется, которые намочили столь совершенное и красивое личико младшей. Евгения прикасается ладошкой к щеке девушки напротив неë, большим пальцем смахивает только что скатившуюся с уголка глаза слезу с лица Алины. Девушка руку от щеки переводит на шею еë любимой, гладит ту по плечу, заглядывает в пучину кажущихся чëрными глаз еë драгоценной девочки, ждëт, когда та полностью обратит на неë внимание и перестанет делать вид, что всë хорошо и она сама справится со своими эмоциями. Женя же знает, что она промолчит скорее, чем подойдëт и скажет, чего она хочет. Сколько бы раз ей не говорила Евгения, что та может просить обо всëм, если той это нужно, Аля всë равно не слушается и продолжает строить всесильную из себя. Медведева подзывает младшую ласковыми словами к себе, пытаясь обратить внимание той к себе наконец и у неë получается. Эти карие глаза, в которых читается надежда на поддержку и приятные слова по отношению к себе взглянули на Женю с такой большой любовью и доверием, о котором другие могут только мечтать, что у спортсменки даже всë внутри перевернулось. Идеальна, превосходна, чудесна, прекрасна, совершенна — всë это описывало Алину, которая была идеальна во всех пониманиях даже когда плакала, по мнению девушки, которая весь мир может свернуть ради неë. — Ты же знаешь, что этого не случится? Это всего лишь сон, я рядом с тобой. Всë хорошо, Аль, — ласково взглянула на свою девушку Женя. — Знаю, — односложно ответила ей Алина. — Ну вот. Нечего переживать. Я рядом с тобой, балбеска. Успокоилась? — спросила спортсменка, на что получила отрицательное покачивание головой, — А что тебе ещë нужно? — вздëрнула бровями она.       Загитова вытирает мокроту с своего лица, восстанавливает постепенно и не спеша дыхание и своë состояние. Фигуристка послушно ждëт, пока еë даме сердца станет лучше и она прийдëт в себя, не торопит еë, называет еë милыми прозвищами, вызывая улыбку у той на лице, на которую так любила смотреть Женечка. Приведя себя в порядок, она указывает на свои губы, намекая, что хочет, чтобы еë чмокнули. Медведева закатывает глаза от банальности этой просьбы, ведь она готова хоть часами целовать свою девушку, не имея желания отвлекаться от еë губ. Медведева аккуратно приближается к губам той, прикасается легко, дарит той самый ласковый на свете короткий поцелуй, как бы дразня, ведь она знала, Загитова попросит ещë, захочет, чтобы еë поцеловали ещë раз, но смелее. Так и произошло. Аля недовольно заскулила, прося новый поцелуй, который ей точно также подарит Женя, но этот будет уже смелее, резче, чувствительнее. Старшая провела кончиком языка по нижней губе Алины, как бы спрашивая, можно ли ей похозяйствовать на устах спортсменки, которая уже не могла терпеть эти двусмысленные намëки. Алина ответила ей тихое «Да», которое стало знаком для Жени о том, что она может изменить характер этого типа их близости. Перед тем, как она успевает дотронуться до Загитовой, та берëт одну из рук старшей и размещает еë на своей шее, смотря на неë глазами, ждущими чего-то. Евгению будто загипнотизировали, она глядела в расширенные зрачки, которые говорили только об одном. Девушка потянулась за второй рукой Жени, которую она положила на то же место, но с другой стороны, поднимая свой взор из-под дрожащих ресниц на начинающую немного смущаться Женю, вслед за которой и еë уши красноватый оттенок приняли. Алина придвинулась к девушке поближе, чувствуя горячее дыхание той. Медведева кончиком языка облизнула пересохшие губы от того градуса жары, которую они создали вокруг себя. Давно у них этого не было, давно они так не сближались. Обе хотели, но боялись что-то сказать, сделать, начать действовать. — Ты точно хочешь ну… — не договаривает Женя, заволновавшаяся, что она позволила лишнего сейчас. — Больше, чем когда-либо. Пожалуйста, Жень, — хрипло бормотала девушка. — Скажи, если я сделаю что-то не так, хорошо, Аль? — попросила еë старшая.       Женя сглатывает слюну. Во рту давно всë пересохло от той жары, которую она почувствовала по всему своему телу и тому, что сейчас лежало рядом с ней. Девушка поддаëтся вперëд, прикасается к губам Алины, располагая одну из своих рук у той на макушке. Она слегка притягивает девушку к себе, пока еë пальцы держались за пряди пушистых волос. Медведева немного оттягивает нижнюю губу Али, прося разрешения на то, чтобы открыть себе больше доступа для поцелуя. Загитова послушно приоткрывает рот, давая Жене проникнуть внутрь, чтобы углубить его. Фигуристка целует сначала легко, лишь удовлетворяя прежнее желание Алины, сминает еë губы, пока младшая пытается сделать что-то в ответ, но в итоге сдаëтся и разрешает старшей взять в руки инициативу. Загитова тихо хныкает в поцелуй, который с каждым разом становится резче, глубже, чувствительнее, но не прекращает быть любящим. Женя, не отрывая поцелуя, продолжает наслаждаться этим клубничным вкусом губ младшей от гигиенической помады, запах которой так нравился Жене, как и хозяйка уст, что были настолько притягательными и сладкими, что не было желания прекращать хозяйствовать на губах Алины, которая повисла руками на шее своей пассии, пока она в ответ старалась сопротивляться и проявлять некоторые активные действия, идя на встречу фигуристке, которая увлеклась подобно помешанной. Евгения слегка толкает ту в плечо, чтобы младшая изменила положение, при котором Аля будет смотреть на старшую снизу вверх. Женя держит всë также спортсменку, не изменяя положение рук, придерживает крепко, будто боясь еë уронить как форфоровую куколку, такую дорогую и красивую, прекрасную. Алина в это время чувствует дрожь по телу из-за пальчиков Жени, что так нежно и трепетно перебирали еë прядки, иногда касаясь кожи головы, что вызывало приятные мурашки, от которых она чувствовала бабочки в животе, что порхали с одного места на другое, останавливаясь где-то внизу живота, где всë сводило от ощущения сильных рук Жени на теле.       Стараясь делать всë максимально аккуратно, обе в итоге выбирают сидячее положение, во время которого Медведева садится на бëдра своей девушке, смотря на неë сверху вниз. Аля чувствует, как ей начинает не хватать воздуха, когда Женя продолжает бороться с младшей языками. Загитова ноготочками слегка впивается в кожу плеч старшей, прося остановиться. Евгения отлипает от девушки и сразу начинает хватать устами воздух, которого совсем мало осталось в лëгких. Загитова скользит руками с плеч девушки чуть ниже, боясь дотронуться до груди. Медведева, замечая это, смещает ручки младшей к себе на грудную клетку, туда, ближе к сердцу, смотря ей прямо в глаза, словно она желает глубоко в душу проникнуть той. От этого взора так и веет чувством, что тебя раздевают. Загитова касается груди старшей мимолëтно, легко, почти неощутимо сжимает еë, но старшая всë прекрасно чувствует и закусывает губу, думая, что может ещë сделать младшая, которая, как всегда, ведëт себя так неловко, будто в первый раз ей такое счастье выпадает как уединиться с своей девушкой. Она тянется к губам Жени, целует их быстро, переходя на лëгкие поцелуи по всему лицу, поместив свою ладошку на бок шеи. Один оставляет она на носу, вызывая смех у Жени и умиление, потом приходятся несколько коротких чмоков на щëки, порозовевшие от такого жеста, третий и четвёртый проделали дорожку до уголка губ, пятый приходится на подбородок, а за ним пошли лëгкие, приносящие мурашки по телу поцелуи по всей шее и возвращающие к уху, мочку которого легко поцеловала и любя укусила, вызвав смех у Жени, которая шумно выдохнула, наблюдая за тем, как младшая оставляла на еë ключицах дорожки, полные нежности и любви. Старается быть ласковой, неторопливой, нежной, но сама хочет большего. Это и читалось в глазах у чемпионки. — Можно снять? — робко спросила Аля, указывая на футболку Жени. — Можешь. Только если ты сделаешь тоже самое, малыш, — хитро улыбнулась она.       Кивнув, слегка покраснев, Алина подняла руки, как бы говоря Медведевой начинать снимать вещь с младшей. Она взялась за края майки младшей, поднимая еë вверх. Оставшись сверху без ничего, Заги по привычке закрыла себя руками, на что Женя аккуратно убрала ручки той, шепча ей «Ты прекрасна, тебе нечего стесняться». В ответ Алина улыбнулась, услышав приятные для ушей слова и принялась за то, чтобы стаскивать длинную футболку с Евгении. Оставив вещь валяться где-то на полу, Аля переместила свои ручки на талию Медведевой, будто страшась чего-то, перемещая их на бëдра Евгении медленно, словно дразня и доставляя старшей дрожь по телу от ожидания чего-то. Именно в момент, когда от Жени послышался еле слышный стон после того, как Аля сжала еë попу легко, словно пытаясь повторить за кем-то движения, Медведева начинает давить на плечи крепкого тела, намекая, что им стоит изменить положение. Послушно Алина постепенно ложилась назад, устраиваясь удобно на подушку. В еë глазах читалось доверие к действиям Жени и тому, что она собиралась вытворять с ней. Сухо во рту становилось от того, насколько было жарко всему телу, которое начинало даже в эту холодную ночь запотевать. Женя ëрзала на месте, находя подходящее положение, чем создавала трение между их телами, вызвавшее писк у Алины. — Всë хорошо, Аль? — спросила Женя, придвинувшаяся ближе к девушке. — Д-да. Продолжай, прошу, — умоляла она.       Медведевой не нужно было выпрашивать у Али слова о том, чего именно она хотела. По ней было заметно, чего она желала. Между ног становилось неудобно, хотелось почувствовать разрядку там, где всë ныло и образовывалось в комок из чувств. Медведева подвинулась назад, взялась за края шорт Али, которые она стащила сразу с нижним бельëм. Алина мгновенно сжала ноги вместе, согнув их в коленях неожиданно. Улыбнувшись тому, какой милой была девушка, когда стеснялась даже если желала очень сильно, Женя приблизилась к ней, чтобы оставить несколько коротких поцелуев на коленях той. Медведева проводила ладонью по бедру, гладила, чтобы расслабить напряжëнные ножки девушки. Когда разум мог думать только о губах старшей, которые где-то там внизу сейчас находились, мышцы конечностей сами по себе начинали опускаться, слабеть, становиться вялыми. Алина прикрыла глаза, полагаясь лишь на свои чувства, свои ощущения рук старшей повсюду. Медведева изменила положение, устроившись между бëдер у младшей, она подползла поближе к той, ища еë приоткрытые губы, которые глотают воздух от нетерпения почувствовать Женю, еë на себе, еë поцелуи, еë руки, еë тело рядом, прижаться к ней, слиться в одно с ней. Медведева с любопытством наблюдала за неожиданными дëрганиями Али и тем, как она менялась в лице, но терпеливо ждала, ничего не выпрашивая. — Чего ты хочешь, солнышко? Не бойся своих желаний. Я хочу услышать тебя, — Медведева дотронулась рукой до лица Алины, пытаясь взглянуть в карие глаза. — Прикоснись. Пожалуйста… Где угодно тебе, — на выдохе процедила Аля, ощутив первое прикосновение. — Хорошо, — кивнула старшая, одарив кончик носа Али поцелуем.       Медведева коснулась соска девушки, поместив его между двумя пальцами. Холодные руки на чувствительной кожей ощущалось так сильно, осязаемость будто увеличивалась в несколько раз. Трение пальцев, лëгкое пощипывание за чувствительные бусины уже двумя руками проносились по телу током. Наклонившись, Женя провела языком по выпуклой части груди, взяв еë в рот на миг, издав под конец звонкий звук того, как старшая отпустила его из своих уст. Пока она проделывала всë тоже самое с второй грудью, попутно сминая мягкие полушария, Алина тихо хныкала, лишь иногда издавая слышные стоны, проносящиеся по ушам Жени подобно музыке. Спортсменка чувствовала, как еë груди несильно сжимали, будто боясь сделать это грубо и резко, что можно бы отпугнуть ту. Евгения хорошо знала свою девушку и поэтому когда только умудрилась прикусить сосок — сразу стала засыпать свою любовь комплиментами, хвалить еë и по телу оставлять поцелуи в том месте, где при каждом вздохе вздымалась упругая грудь, которой уделяла внимание Женя, знающая, как Аля таяла на глазах от нежных прикасаний, лёгких покусываний и мокрых поцелуев, проходящих по телу.       Алина совершенно забыла о том, что перед ней была фигуристка с открытым верхом. Хотелось поддаться этому телу, этой девушке, этим губам, этим поцелуем, этим рукам, этим дурманящим разум словам, этому взгляду, который прожигал на сквозь еë, а Загитова и не возражала. Потому что это была Женя, еë Женечка, еë девушка, что сейчас целовала еë шею так страстно, не упуская и милиметра, оставляя на чувствительном месте лëгкие засосы, а за ними и укусы, которые она сразу же целовала, проводила по ним языком подобно кошечке, извиняясь, прося прощения в случае, если она переборщила. По постанываниям, выходящим из уст младшей так нельзя было сказать. Каждый слабый звук, говорящий о том, что Медведева делала всë так, как нужно, звучал по разному, можно было понять, где лучше поцеловать девушку, куда переместиться, а куда лезть не стоило. Посмотрев на свой творение, Женя прошептала «Какая же ты у меня красивая. И вся моя. Потрясающая». Алинины щëки сразу приобрели бордовый оттенок с тем, как старшая начала целовать еë лицо, останавливаясь на губах, даря им самые ласковым и чувственные ощущения. Заканчивая с устами, фигуристка переходила на ушко младшей, целовала его, вызывая у неë щекотку, от чего она посмеялась так заразительно и мило, когда Женя начала ей шептать о том, что она идеальна и не нужно себя стесняться, прикусив мочку легонько, играясь.       Спускаясь пониже, она не забыла напоследок оставить немного лëгких чмоков на ключицах между ними, на грудях и под ними, там, где были выступающие рëбра, по которым Женя проходилась аккуратно, боясь задеть кости. Остановившись на животе, старшая стала рисовать свои картины, рисунки, расставляя поцелуи подобно созвездию на небе мокро, липко, желанно, увлекаясь этим процессом. Она проходилась от грудной клетки и до пупка, оставляя там след языком, от чего вздрогнула Аля. Заги сжала простынь одной рукой, понимая, что к заветному месту наконец приближаются. Она не знала, насколько будет громкой, как отреагирует, сможет ли держать громким звуки в себе, её это не волновало, когда в паре поцелуев до точки из комка нервов останавливалась Женя, чтобы расположиться поудобнее между бëдрами у младшей. Евгения начала уделять внимание первым делом месту ближе к колени, проход дорожкой из мокрых поцелуев по внутренней стороне бедра, попутно оставляя розоватые отметины подальше, которые точно никто не заметит. Алина сильнее сжимала одеяло под рукой, сглатывая слюну от ожидания. От того, что всë тело пылало, во рту стало сухо от волнения и желания. Так сложно терпеть и ждать. Просить страшно, стеснительно. Но, Аля, это же твоя Женечка, твоя любимая, самая лучшая малышка, которой ты доверяешь, которую ты не боишься, которую ты ценишь и веришь ей всегда, что бы не случилось. Эта та девушка, что так любяще оставляет сейчас на твоих бëдрах поцелуи, ручками держит и гладит тебя по ним, успокаивая, расслабляя, помогая пережить это сильное желание, помочь с ним совладать. Не стесняйся еë, скажи то, чего желаешь. Она же сама тебя об этом просила, так дерзай. — Жень… Пожалуйста, прикоснись, — простонала Алина.       Ей не нужно говорить дважды. Медведева, заглядывая в глаза Али, которая высоко расположилась на подушке, которая так наблюдала за ней из-под приоткрытых карих очей, она придвинулась поближе к точке кипения. Дотронувшись пальцами до мокрых складок, Женя притронулась к клитору, от чего Алина моментально выгнулась в спине, закусив губу. Держа покрепче младшую за бëдра, Евгения демонстративно высунула язык в тот миг, когда она раздвинула складки младшей. Первый раз коснувшись языком, проводя им с низу и до комка нервов, Аля издала жалостливый всхлип, выпрашивающий большего, ждущий разрядку, момента, когда можно будет освободить комок внутри, давящий на неë. Загитова переместила свою руку на затылок старшей, неловко придвигая еë поближе к себе. Она слегка вцепилась в тëмные волосы, когда почувствовала, как Женя начала изображать различные узоры где-то там внизу, начиная с самого конца и заканчивая клитором, который она время от времени массировала большим пальцем свободной руки, от чего Алина начинала громче постанывать, иногда пытаясь замолчать, чтобы не издавать такие неловкие громкие звуки, но не получалось. Казалось, что Женя творила невозможное своим языком, придерживая еë бёдра, чтобы если что Аля не убежала и не попятилась назад. Алина сжимала в руке прядки волос Медведевой, ослабевая хватку тогда, когда она думала, что переборщила из-за эмоций от ощущения того, как Женя пробовала еë на вкус, как она сверху вниз проходилась кончиком языка, не забывая пройтись губками по комочку нервов, после контакта с которым Алина только сильнее выгибалась, что сопровождалось тем, как Женя то ослабевала темп, то ускорялась, играясь с Алиниными эмоциями, наблюдая из-под лоба за тем, как еë выражение лица менялась. Как только Загитова замечала Женин взгляд на ней, то она отворачивалась, закрывала лицо волосами, утыкаться себе куда-то в плечо, продолжая хныкать от того, как Женя проводила уже пальцами по половым губам, отвлекаясь на то, чтобы вытереть губы, на которых были соки младшей тыльной стороной ладони. С одной стороны это было так грязно, вязко и порочно, но в то же время и приятно, дурманяще, опьяняюще. Так чувственно и прекрасно.       Фигуристка перед тем, как начать, демонстративно взяла два пальца и просунула их себе в уста, проходя по ним языком тщательно, вызывая новый прилив возбуждения у младшей, которая наблюдала за тем, как спортсменка вынимала их из своего рта, оставляя ниточку из слюны после себя. Женя первым делом начала водить пальцами около точки кипения, спускаясь сначала ниже, а потом возвращаясь, от чего она ловила недовольные, но приятные на слух всхлипы. Вернувшись в своë положение, Медведева аккуратно сначала ввела один палец, постепенно давая младшей привыкнуть. Женя уже чувствовала, как внутри у спортсменки всë сжималось. Она легко начала его вводить, медленно доставая назад полностью и просовывая снова, постепенно делая это быстрее. Девушка наблюдала за тем, как менялось выражение лица младшей, как она начинала рвано дышать, собирая влагу на губах от того, что те становились сухими каждый раз, когда она пыталась набрать воздуха в лëгкие, пока стоны сами по себе выходили из уст с каждым новым толчком, с каждым разом, когда Женя ускорялась. Поняв, что фигуристка достаточно растянулась, Медведева добавила второй палец, начиная заново вводить их вместе легко, не торопясь, давая освоить эти ощущения Алине, сегодня необычно чувствительной. Каждый новый толчок сопровождался новым и новым, более громким стоном, звучащим, как музыка для ушей Жени, которой нравилось наблюдать, что делает с еë девушкой еë попытки доставить той удовольствие. Старшая, решив всë внимание отдать Алине, вернулась к тому, что она начала. — Ж-Жень, я… Я сейчас… — не могла выговорить Алина, запинаясь между каждым словом.       Женя, почувствовав, как мышцы вокруг еë пальцев сужались, сокращались, не давали шевелиться практически, продолжала вводить их во всю длинну, глубже и резче, каждый раз думая о том, не больно ли было младшей. Другой рукой она дотронулась до клитора, массируя его, чтобы еë девушка наконец смогла получить разрядку поскорее. Загитова держалась за волосы Жени крепче, уже не контролируя то, что она делала из-за нахлынувшего желания, которое хотело освободиться поскорее. Женя смотрела на то, как грудная клетка еë пассии вздымалась, как она равно дышала, пыталась заглушить свои всхлипы чем-то. И она была такой прекрасной при этом. Последний толчок. Мышцы расслабляются, Алю одолевает расслабляющее чувство того, как по еë телу начало разливаться удовольствие, от того, что комок чувств внизу живота наконец вытек и дал ей расслабиться. Капельки пота приближались к глазам, не давая ей взглянуть на то, что было вокруг. Женя вытаскивает из неë пальцы, проводит по ним языком, от чего Алина закрывает лицо руками, смущëнная тем, что эта искусительница с ней вытворяла, с еë телом, еë чувствами, еë голосом, еë эмоциями. Она имела полную власть над ней в эти моменты и возражать даже не хотелось, а если бы желание и было — не хватало сил даже приподняться на локтях, ты сразу уваливаешься, когда у тебя перед глазами начинает всë темнеть, а туловище дрожать от того, что только что произошло, от того, что она испытала, какое удовольствие она получила. Потрясающе. Медведева подвинулась поближе к девушке, разглядывая лицо той. Она в щëку поцеловала ту мокрыми губами, от чего поëрзала младшая, не способная выдавить из себя и слова. — Всë хорошо? Не хочешь водички? — спросила Женя, глядя ласково на Алю.       Загитова попыталась что-то промямлить, но не вышло, поэтому она лишь кивнула коротко, пытаясь отдышаться от того, что она только что испытала. Казалось, что перед ней простелались сразу белая пелена, а за ней было звëздное небо, из-за которого голова кружилась, сознание плыло, а разум отказывался воспринимать сейчас что-либо. Она, по правде, и не услышала, что ей говорила Женя, потому что в голове было очень много мыслей, которые перемешались в единую кашу, не желающую стать чем-то одним понятным, ясным, целостным. Мурашки продолжали гулять по телу, с которого будто слегла тяжесть, после исчезновения которой тело почувствовало свободу, даже какую-то пустоту приятную. Внизу живота липко, но непривычно всë равно было на этот факт. Ноги сами себя не слушались, они были ватными, невесомыми, не желающими шевелиться. Элементарных сил на то, чтобы пошевелиться не хватало. Фигуристка чувствовала лëгкий холодок, проходящий по телу, но одеяло она на себя не нацепила, а лишь прикрыла глазки не по своему желанию и провалилась в царство снов, которое так манило сейчас, когда всë тело обмякло, руки немного тряслись, а ноги предпочли остаться в одном и том же положении.       По приходу Жени с стаканом воды, Аля уже давно спала. Еë волосы были разбросаны по подушке, а тело на боку расположилась удобно на краю, ножки прижались ближе к животу, а руки будто обнимали свои же плечи. Медведева поставила воду на тумбочку, сев рядом на край кровати, глядя на довольное, уставшее, измотанное тело, которое получило то, что оно хотело на протяжении долгого времени. Женя всматривалась в черты лица Алины, которые она видела почти всегда и каждый день она убеждалась всë больше и больше в том, что еë девушка была самой потрясающей на свете. Настолько она была совершенна и утончëнна, всë было на месте, будто кто-то создавал идеал во внешности всех людей с планеты. Каждая родинка, каждый изгиб, каждая часть Алины была невероятна. К такому хотелось стремиться, такую девушку хотелось боготворить, любить, дарить ей счастливое настроение на протяжении каждого дня, заставлять еë улыбаться и чувствовать себя любимой. Могли бы в глазах появляться сердечки, у Евгении каждый день они бы появлялись при виде Загитовой. Неконтролируемо Женя всегда улыбалась, видя свою даму сердца, особенно когда она была такой домашней и уютной. Она сочетала в себе всë, могла быть разной, одеваться и преподносить себя новым людям по-новому, но Медведева любила еë любой просто потому что это была Алина, еë милая, драгоценная, любимая девочка. — Спокойной ночи, глупышка моя, — прошептала она, поцеловав напоследок девушку.       Оставив поцелуй на плече младшей, Медведева улыбнулась, взглянув на расслабленное, спокойно сопящее тело своей пассии. Женя перелезла на другой край кровати и расположилась по-удобнее на своей постели, придвинулась к младшей со спины и постаралась дотронуться до спины той так, чтобы не потревожить еë сон, положив свои ладони Але на талию, предворительно проверив, что еë ручки были тëплыми и от них девушке станет только теплее и сны точно будут хорошими, не заставят ту просыпаться и плакать из-за плохого финала. Слушая ровное дыхание той, чувствуя, какой размякшей она была и горячей. Кожа той так и пылала. Евгения время от времени приподнималась и любовалась тем, что она видела. Слегка приоткрытые губы, длинные реснички, дрожащие легонько, вздымающаяся грудь и пару капелек пота у той приклеили несколько прядок ко лбу. Медведева одарила тело младшей несколькими короткими ласковыми поцелуями и прикрыла свои глазки, когда силы начали уходить и спортсменку клонило в сон. Она была такой сейчас хрупкой и будто маленькой в руках старшей. Такой по-сказочному красивой. Такой своей, такой родной, любимой.