«Мое геройское имя — Вольт»

      — Братец, подожди! — кричал мальчик лет восьми с короткими каштановыми волосами, торчащими ежиком, и ярко-зелеными глазами. Он изо всех сил бежал за таким же, как и он сам, ребенком — у него были черные, словно воронье крыло, волосы и такие же зеленые глаза, а под левым глазом красовалась маленькая родинка.       «Братец» бежал с сачком в руке, то размахивая им в воздухе, то резко опуская его на землю, пытаясь кого-то поймать. Казалось, он даже не слышал мальчика. Черноволосый бежал быстро, не обращая внимания ни на что. На лице играла довольная, широкая улыбка, а глаза горели.       Мальчик в последний раз с силой взмахнул сачком, рассекая воздух — даже послышался свист — и с силой опустил его на землю. Через секунду послышался его радостный возглас.       — Дайчи, я поймал его! Беги скорее сюда!       «Братец» присел на корточки, доставая из большой сумки, висевшей у него на боку через плечо, банку и начал осторожно, но с большим азартом, перемещать в нее свою «жертву».       Шатен подбежал к мальчику и, облокотившись руками о колени, начал тяжело дышать. Воздуха не хватало, коленки уже дрожали, и уже ничего ему не было интересно, в отличие от его брата.       — Ты такой быстрый… — он шумно выдохнул, сглотнул вязкую слюну и, не выдержав, сел на траву, — братец.       — Нет, это просто ты слишком медленный, — беззлобно и очень довольно сказал мальчик и резво развернулся лицом к нему, держа в руках банку. — Смотри!       В стеклянной банке сидел большой жук-олень с ярко-красными рогами и спинкой. Дайчи удивленно и восхищенно посмотрел на насекомое и протянул к нему руку. Он легонько пару раз постучал по стеклу, на что рогач никак не отреагировал, только его рожки чуть задергались.       — И что ты с ним будешь делать? — спросил Дайчи, не отвлекаясь от насекомого, рассматривая его со всех сторон.       Брюнет выдохнул и прикусил нижнюю губу, смотря на банку в своих руках. После чего улыбнулся и плюхнулся на траву рядом с братом.       — Посмотрю на него и выпущу.       — А зачем тогда надо было бежать за ним и ловить? — недоуменно и немного возмущенно спросил мальчик, сведя забавно брови к переносице.       Он негодовал. Действительно, зачем надо было прикладывать столько сил, пробегать через все поле, стараться ловить этого жука, а потом просто выпустить его обратно, как будто ничего и не произошло.       — Если мы его поймали, значит должны забрать с собой! — Дайчи деловито сложил руки на груди и поднял подбородок.       Брюнет только осторожно и медленно опустил руку в банку, сначала потрогал мягко жука в спину, а после начал просовывать пальцы под само насекомое, намереваясь взять его.       — Все должно быть на своих местах, — спокойно и тихо сказал он, доставая рогача и прикрывая его второй рукой, смотря на него с какой-то нежностью. — Этот жук-олень изначально был рожден тут. Значит, тут он и должен находиться.       Этот маленький, восьмилетний мальчик с взрослыми мыслями — Фукуда Мичайо. Они с Дайчи двойняшки, разнояйцевые близнецы, и даже внешне немного похожи. Но Мичайо родился на несколько минут раньше и кажется взрослее и мудрее своего брата, несмотря на столь малый возраст. И он превосходит младшего во многом: физическая сила, ум, речь, даже причуда проявилась раньше.       Ему пророчат большое, успешное будущее.       Но, тем не менее, мальчишки очень близки. Они всегда и везде вместе, заступаются друг за друга и никогда не ссорятся.       Мичайо раскрыл ладони и через несколько секунд жук расправил красные крылышки и улетел. Братья проводили его взглядами и по очереди легли на мягкую, зеленую траву.       Они лежали в тишине, смотря на проплывающие по небу облака, и ни о чем не думали. Как это часто бывает у близнецов и двойняшек — между ними была связь. Мальчишки «чувствовали» друг друга — мысли, желания. И сейчас оба отчетливо понимали, что надо просто помолчать.       — Надо уметь наслаждаться каждым моментом, даже если ничего не происходит, — всегда твердил старший, и Дайчи начал прислушиваться к этому.       Но ввиду своего возраста, когда очень тяжело усидеть на месте и помолчать, шатен повернулся на бок, подперев голову рукой.       — Значит, все должно быть на своих местах? — повторил он слова брата и начал жевать губу. Брюнет выдохнул и лениво повернул голову в сторону младшего. Губы растянулись в слабой улыбке. — А мы с тобой тоже, ну… «на своих местах»?       Мичайо повернул голову обратно, и какое-то время просто смотрел в небо. Лицо его было задумчивым и серьезным, не таким, как у ребенка.       — Знаешь, во что я верю? — вдруг сказал мальчик и лег поудобнее — закинул руки за голову и одну ногу на другую. Дайчи придвинулся чуть ближе, с нескрываемым интересом смотря на брата. — Я верю в судьбу. Что все в этом мире устроено не просто так.       — Например?       — Например, ну… — брюнет задумался и забавно выпятил нижнюю губу. А потом его будто осенило, и он глянул на младшего. — Наши имена.       На какое-то время между мальчишками воцарилась тишина. Мичайо выглядел воодушевленным, в то время как Дайчи потерянным. И прежде, чем он успел что-либо сказать, его брат продолжил.       — Знаешь, как говорится: «Как корабль назовешь, так он и поплывет». С людьми ведь то же самое. Наши имена о многом говорят. И если тебе назвали именно так, значит, таким ты и станешь.       Брюнет прикрыл глаза и мягко улыбнулся, потягиваясь на траве.       — А это говорит о том, что когда-нибудь ты станешь великим и мудрым, возможно даже больше, чем я. А я, какое бы не принял решение, что бы ни сделал, всегда буду следовать правильному пути.       Он закончил говорить и открыл глаза. Теперь в его взгляде читался вызов — самому себе или этому миру не ясно.       — Как-то нереально звучит, — со скучающим видом сказал шатен и лег обратно на траву. Старший удивился такой реакции и посмотрел на брата. — Ты говоришь, что наше имя говорит о нас, то есть, если имя будет означать «успешный», значит, человек таким и будет. Но если он ничего не будет делать для того, чтобы стать таким, тогда к чему это? Я считаю, что имя это просто имя.       — А я все-таки думаю, что в наших именах заложено куда больше смысла, чем кажется. Что это все происходит не случайно, — продолжил наставить на своем Мичайо — теперь он лежал на боку, придвинувшись ближе. — Я верю, что твое имя дано тебе не просто так, и что твоя судьба уже предрешена. Все твои последующие действия, решения… это уже все написано за тебя.       Дайчи выдохнул и улыбнулся, тихонько хохотнув.       — Ты странный, братец.       Брюнет фыркнул и лег обратно.       — Ты тоже.       Между ними вновь воцарилась тишина. Младший всерьез задумался о словах брата. Звучит все умно и глупо одновременно. И откуда он это вообще взял?       — Я никогда не стану мудрее тебя.       Брюнет резко повернул голову в сторону брата. Сам он задумчиво смотрел в небо и поджимал губы. Улыбка непроизвольно сама появилась на лице старшего. Все-таки их разговор засел у него в голове. Мичайо хмыкнул и тоже глянул в небо, провожая взглядом облака.       — Как знать. Может быть, когда-нибудь я совершу самую большую ошибку в своей жизни. А ты сделаешь все иначе и будешь жить отличной жизнью.       — Но при этом ты все равно будешь на верном пути?       — Именно!       Мальчишки улыбнулись и вновь замолчали.       И они еще даже не подозревали, насколько были близки к правде.       

***

      Бабушка Мичайо и Дайчи любила обоих своих внуков. Она всегда была рада их приезду, готовила для них всякие вкусности, позволяла делать все то, что не разрешала их мама. Но, тем не менее, отношение у нее к мальчикам было разное.       Мичайо она любила иначе. Чаще звала его с собой на улицу, на прогулку или помочь в саду, звала в свою комнату, где они долго-долго болтали, и всегда гладила его левую щеку, проводя пальцем по родинке. Мальчик и сам не понимал, почему и к чему к нему такое повышенное внимание.       — О чем вы говорили? — спросил как-то раз Дайчи, свешивая голову со второго яруса и сонно смотря на брата, когда тот в очередной раз вернулся поздним вечером. В такое время им уже положено спать, но бабушка задержала старшего разговорами, а младшему безумно хотелось все разузнать.       Брюнет лег на свою кровать, и устало выдохнул, задумчиво смотря на второй этаж их кровати, на котором сейчас лежал шатен.       — Я… не понимаю, — тихо-тихо сказал мальчик и сжал руки в кулаки. — Она всегда говорит, что я рожден для того, чтобы страдать. Что мне придется тяжело в дальнейшем, — голос Мичайо дрожал. Почему бабушка говорит ему все это? Почему не говорит, что его ждет? Это все пугает.       Он прикусил губу и перевернулся на бок, глянув на входную дверь, словно бы смог увидеть через нее бабушку.       — Откуда она может это все знать? — Дайчи пытался говорить и выглядеть возмущенным, но он так сильно хотел спать, что прозвучало больше испуганно.       — Говорит, карты ей показали.       Бабушка мальчишек обладает сильной, завораживающей и в то же время пугающей причудой. Она может по картам увидеть жизнь человека: его прошлое, настоящее, будущее, самые потаенные желания. И смерть. Может даже менять судьбу человека. Но никогда этого не делает. Потому что считает, что как бы не сложилась жизнь человека, так должно быть.       И никогда не говорит человеку, что его ожидает. Чтобы он не пытался изменить свою судьбу, повлияв, таким образом, на судьбу чего-то другого.       Возможно, именно от бабушки он этого и набрался.       В прошлом она была высокой и изящной, у нее были густые, волнистые рыжие волосы, ярко-зеленые глаза и бледная кожа. Слишком красивая, не похожая на других. И за внешность и причуду ее прозвали ведьмой. Как это делали в далеком прошлом, когда не было причуд, а люди были слишком суеверными. А еще во время обучения она выбрала себе геройское имя «Лори Кэбот». В честь салемской ведьмы, которая боролась с суевериями и открыла всем глаза на то, кем на самом деле являются светлые ведьмы. Как иронично.       Но героем она так и не стала, да и выглядит уже совсем не так, как раньше, а имя сохранилось. И многие так и продолжают звать ее Лори.       — Интересно, что она имеет в виду? — прошептал Мичайо, слыша сопение брата и прикрывая глаза, пытаясь заснуть самому.       Эти разговоры у них с бабушкой стали уже обычным делом. Поначалу мальчик не придавал этому особого значения. Мало ли, что там она увидела. Но они повторялись изо дня в день и это начинало напрягать его, а родителям он ничего не рассказывал. Почему-то думал, что лучше не стоит.       Брюнет долго ворочался — сон не шел, и кровать казалась какой-то неудобной. Что же Лори видит? Ему будет тяжело? Он рожден для страданий? Имеет в виду геройскую деятельность? Ему будет тяжко на пути становления профессиональным героем, во время обучения или самой работы? Или может она говорила о личной жизни — семья, жена, дети?       Но бабушка никогда не говорила, что, в конечном счете, все будет хорошо и что Мичайо будет счастлив. Значит ли это, что он не преодолеет преграды и не станет героем? Или так и не заведет семью или, того хуже, всех потеряет и останется один. И это и будут его страдания.       А может она и вовсе говорила о жизни в целом…. Мичайо не знает. Эти мысли терзают его. Старший устал думать обо всем этом. Он ведь всего лишь маленький мальчик, который хочет просто играть, бегать, ловить жуков и проживать эту беззаботную жизнь, пока еще не пошел в школу.       А может это уже и начались его страдания? От незнания и тяжелых рассуждений.       С такими неоднозначными мыслями он и уснул беспокойным сном, так и не подозревая, что его еще ждет впереди.