***
- Юнги, я всё понимаю. Мне очень жаль, что скинул всю работу на тебя, - ворчит мужчина в трубку телефона, шагая широко по серому кафелю школы, где учится его неугомонный сын. Полы черного пальто разлетаются от быстрого шага. Правая рука, покрытая синими змейками сжимает телефон до хруста пальцев, а левая впутывается в выкрашенные в пепельный цвет волосы. На том конце провода фыркают. Хрипло и задушено смеётся мужской голос. Юнги зажимает телефон между плечом и ухом, стучит изящными пальцами по клавиатуре ноутбука. Сохраняет звуковую дорожку и с нескрытным любопытством спрашивает: - Какой косяк на этот раз, совершил мой любимый племянник? - Подрался, - коротко отвечает Намджун. Сдавливает переносицу двумя пальцами левой руки и хмуриться, - Юн, я тебе потом перезвоню. Ким вспоминает, как много лет назад, не спеша шёл по коридору офиса, чувствуя, как спину прожигают недоумевающие взгляды работников. Кажется, на его спине скоро появится огромная дыра. Нужный кабинет находится, блять, в конце коридора. Чёрт. Офис будто замер, всё работники решили срочно оторваться от своих незаконченных дел, чтобы понаблюдать за происходящем. Не каждый день они видят хмурого и широкого альфу, с приятным запахом брусники, на руках которого ютился маленький альфа, хмурящий нос и тонко пахнущий древесным тисом. Намджун тогда был крутым рэпером. У него был образ бэд боя и красные, словно пламя костра волосы. Три прокола в каждом ухе, и любимая черная толстовка с громким и ярким «Fuck you». Сотрудники шептались. Сын хныкал. Нам хмурился, натягивая капюшон ниже, пытаясь сосредоточится на сыне, что крепко обвивал шею отца и прятал макушку в груди родителя. Чан был послан самим Дьяволом. В 2 года испортил Намджуну образ крутого рэпера, а в 17 лет решил устроить драку в школе. Чан рос буйным. Отчасти, это не сильно удивляло родителей. Вторичный пол – альфа. А альфы в молодости часто хулиганят, красуются перед омегами и все такие на пафосе. Но Чан по характеру был спокойным. Любил часами сидеть в студии Намджуна, наблюдая, как отец с дядей записывают свои треки, или сочиняют песни для других известных артистов. Альфа – младший был покладистым и всегда пытался прийти к компромиссу. Но были моменты, когда внутренний альфа вылезал наружу. Тогда, Ким – младший становится взрывным, упрямым и непоколебимым. Конфликты в школе были у него частенько, но до драки дошло только сегодня. Чан был уж слишком толерантным и справедливым. Всегда следовал своему пути, но продолжал оставаться в системе общества. Этому его учил папа - омега. Ким стучит в деревянную дверь. Услышав мягкое «входите», он распахивает дверь и проходит внутрь. Крепкого сложения мужчина проходит в кабинет и серьёзным взглядом сканирует помещение. На альфе был надет строгий, черный костюм и черная рубашка. Взгляд ловит макушку сына, что прижимает к носу контейнер со льдом. Джун еле заметно ухмыляется. Сын на него не смотрит. - Здравствуйте, господин Чон, - поздоровался мужчина с преподавателем сына. Пожав руку учителю, он кивнул головой в сторону сына, - Что на этот раз случилось? - Подрался с Чхве Бао. Тот в порядке, его осматривают в медпункте. Его родители скоро приедут, - учитель устало отпускает в своё кресло и вздыхает. Джун знает эту старообрядческую семейку и незаметно для Чона, раздраженно корчит лицо. Запах горечи пропитывает всё в помещении, мягкий и приятный запах зимней мяты утопает в страхе и тревожности. Чан кусает губу и хрустит костяшками. Только сейчас Намджун замечает, что напротив его сына, укутанный в черную толстовку Чана сидит синеволосый омега с испуганными глазами. - Раздражают, - шипит Джин, выходя из машины и громко хлопает хлипкой дверью. - Хён, полегче. Не покалечь там никого, - усмехается Сынмин, младший брат омеги и закрывает окно, с ревом уезжая со школьной стоянки. Ох, уж эти пафосные омеги Ким. С каплей грусти и океаном радости, омега вспоминает дни в военной академии. Помнит, как любили молодые солдаты сидеть с его сыном, пихали мелкому автоматы с холостыми пулями. Учили стрелять, выезжая в глубокие леса, расставляя ряды стеклянных бутылок. Солдаты надевали кимоно, показывая подростку Чану приемы восточных боевых искусств. В 10 лет Чан собрал самостоятельно автомат за 25 секунд. Сокджин по себе знает, что жить в этом мире – тяжело. Имея не самое лучшее детство, он поклялся обеспечить жизнь своему ребёнку хорошую, обучив его приемам самообороны. Джин этого не озвучивал, но глубоко в душе, ему очень хотелось, чтобы его сын пошел по его стопам – в военную академию. Но сына тянуло к музыке. Младший мог часами сидеть у отца в студии, вечерами, думая, что всё спят, не громко бренчал на гитаре. Сокджину было грустно немного от этого, но он уважал выбор своего сына. Галерея мужчины полна видео, где тихо, еле слышно, бархатным голосом Чан напевает мелодии, которые пел ему в детстве папа. Семья Чхве шумная и странная. До скрежета острых зубов пропитана старыми устоями и обычаями мира. Госпожа Чхве уже семь минут и сорок четыре секунды трещит о том, каким омегой должен быть Чонин(так зовут синеволосого паренька). Рассказывает, как он должен вести себя с альфами и готовиться стать «хозяюшкой». Намджун держался. Он правда держался. Но когда до ушей доносится еле слышимый всхлип парнишки и горький – горький запах протухшей мяты, он грубо перебивает женщину. - Госпожа Чхве, какое право вы имеете разговаривать с Чонином, без присутствия его родителей? – сдерживая рык, произносит альфа. Он чувствует, как заводится его сын и кладет горячую ладонь на плечо Чана. Окутывает своим запахом морозной брусники омегу, стараясь хоть немного огородить от этой «правильной» семьи. Мальчишка не виноват, что этот наглый сынишка семьи Чхве, начал лезть к омеге. Чан не начинал драку. Он спас омегу от домогательств. - Сразу видно, что сын растете без омеги – отца! – фыркает надменно женщина. Открытая провокация, на которую семья Ким не ведется, а вот малыш Чонин начинает сжимать кулаки и глубоко дышать. Господин Чон хочет попросить семей успокоиться, но его перебивает зашедший Сокджин, одетый в темно – синюю военную форму, сверкая погонами капитана и окутывая помещения запахом полевых ромашек. Вслед за ним ступает хмурый мужчина, одетый в такую же форму как у Сокджина(тоже кстати капитан), крепко сжимающий одной рукой кобуру. От альфы пахнет янтарной смолой, вперемешку с запахом пьяной вишни. На руках виднеются росписи татуировок, а под руку он ведет статного, красноволосого омегу, который излучает запах вишни, опущенной в терпкое вино. - Будьте любезны, госпожа Чхве, закрыть рот и следить за языком, - цедит красноволосый омега, подходя с правой стороны к сыну. Альфа семьи ступает вперед, закрывая своих омег и утробно рычит. - Не забывайтесь. Вы сейчас разговариваете с моим сыном. Вы не имеете никакого право судить, или осуждать нашу семью. Мой сын будет делать то, что захочет. Это его выбор. Я не позволю вам обижать мою семью. - Я думаю, что мы всё выяснили. Увижу, что Ваш сын тревожит моего, я приму меры, - шипит папа Чонина и суживает глаза. Показывает Сокджину на дверь и уходит из помещения. - Всего хорошего, господин Чон, - хрипит Джин и нежно берет супруга за руку, чтобы покинуть этот чертов кабинет. Школьные коридоры неприятные. Длинные, пустые, с ужасными персиковыми стенами, на которых периодически встречаются какие – то плакаты по технике безопасности и прочие объявления для родителей. Классы закрыты, сейчас идут уроки и это безумно радует Тэхена, что шагает к выходу из этой «помойки». Чонгук сзади идет с сыном и держит того за руку, улыбаясь нежно. Чон - альфа безумно злиться на эту старомодную семейку. Боже, как можно быть такими? Недовольно скрипит зубами, закатывает глаза вспоминая ту невоспитанную женщину. Крепче сжимает ладонь сына и пытается своим запахом успокоить. Но вдруг легкие наполняются запахом дерева, а после чувствуется тягучей аромат тиса. Тэхен оборачивается и зависает на месте. Чонин стоит с тем парнем из кабинета, что защитил омегу. Не сильно высокий альфа, с довольно таки широкими плечами и ужасно красивым на лицо. Выбеленные волосы, пирсинг в губе и татуировку на руке. Уши и шея омеги горят красными пятнами. Сын и неизвестный альфа мило щебечут. Чонгук видит, что в конце коридора стоит пара, что с легкими улыбками наблюдают за происходящей картиной. Чувствует царапающий холод пьяной вишни. - Чон Чонгук. Спасибо, что воспитали достойного альфу, - улыбается капитан. - Ким Намджун. Любой бы сделал точно так же, - с лёгкостью отвечает Намджун. - Не любой. Приятно познакомиться, меня зовут Чон Тэхен. Нам стоит как – нибудь Вас и Вашего сына отблагодарить, - щебечет омега, зачесывая красные волосы назад. - Ким Сокджин. Не стоит. Чани помог вашему малышу без корыстных побуждений. Но если вы так хотите его чем – то отблагодарить, то спросите у него это.***
- У него выбеленные волосы! - Милый, ты когда – то ходил с зеленым ирокезом. - У него татуировки на руках! - Родной мой, у тебя забиты два рукава, шея и спина. - У него губа проколота! - Солнце, у тебя проколоты соски. Альфа громко завывает и устало откидывается на большую кровать. Поворачивает голову к супругу, жалобно смотрит на Тэхена, что сложив ноги в позу лотоса читал книгу. - Он альфа, Тэ! - Ты тоже, любимый. Тэтэ беззлобно усмехается, глядя на мучения своего супруга. - Альфа мой, дай ему свободы. Он имеет право на неё.***
Чан бы отдал всё, чтобы видеть эту широкую улыбку. Готов бросить всё, лишь бы вечно смотреть на младшего. Был из тех, кто не любил объятия. Не было потребности в касаниях. Но чертова Бана хотелось трогать, касаться воздушных кудряшек, прятать нос в широкой груди. Трогать. Трогать. Трогать. Их первый поцелуй случился после трех месяцев общения. Альфа целовал мягко, тягуче и нежно. Осторожно касаясь пальцами, будто боясь навредить. Чонин задыхался от любви.***
Стрелка часов давно перешла два часа утра, а Чонгука всё еще не было. Тэ мучила бессоница. Спать без большого и теплого супруга было некомфортно. За несколько прожитых вместе лет, было безгласное правило – спать всегда вместе. Неважно, даже если поругались. Неважно, даже если один из них задерживается, всё равно засыпают вместе. Стараясь быть как можно тише, чтобы не разбудить спящего сына, Омега ступал по холодному полу. На балконе была спрятана пачка сигарет, которые Гук терпеть не мог и ругал супруга, но не ограничивал. Черная пачка сигарет. Щелчок зажигалки. Первая затяжка. Сын, что спрыгивает с мощного, черного мотоцикла. Снимает шлем и целует Чана в щеку, забегая в подъезд. Думает, что родители спят. Чон выходит с балкона и замечает сына, что уже успел переодеться в домашнее и заваривал себе зеленый чай. - Доброй ночи, пап. - Доброй, лисенок. Попроси Чана мне написать, как доберется до дома. Подмигнет сыну и скроется в спальне, оставляя красного сына одного.***
Много лет назад, когда Джун еще не был продюсером, он курировал трейни. Трейни Нама проходили финальное выступление. Один из подростков, забавный бета с брекетами, перед выступлением повредил спину, но не смотря на это, смог выступить. Джун дрожал, пока его ребята выступали. Бета – молодец, держался крепко и уверенно танцевал, хоть и видно было небольшие косяки. - Енджуни, - зовет парня директор Пак, закатывая рукава рубашки, - Учитель по танцам говорил, что у тебя хорошо получается. Сегодня же у тебя было много стыков, а три элемента ты не сделал. Что случилось? Ен дрожал, еле – еле сдерживал рвущийся слёзы и рассказал про больную спину. Директор недовольно вздыхает, его голос не внушает чего – то хорошего. - Менеджер Джун, выйдите. Ким вышел к директору, а сердце Сокджина остановилась на пару секунд. - Знаете в чём моя ошибка? – Нам тогда на вопрос директора отрицательно мотал головой, - Моя ошибка была в том, что я доверил дело человеку, который даже на 1 процент не сможет выступить с этим танцем. Напряжение в комнате можно резать ножом, все боятся вздохнуть. Директор рассержен не на шутку, и никто не хотел бы попасть под горячую руку. Ким выслушал многое. Слова Пака ранят прямо в сердце. Но такова жизнь в этой среде, тут всех жестко воспитывали. Этим же вечером, Джин вытаскивал Нама из зала для практики. Посадил на тот момент своего парня и его подопечных на пол. Внимательно оглядел детей, что от усталости валились с ног, но продолжали тренироваться. Тогда ещё выпускник военной академии прочитал им лекцию о том, что нужно беречь себя и своё здоровье. Провел воспитательную беседу, объяснил, что ошибки будут всегда, но главное – двигаться вперед. Никогда нельзя останавливаться, нужно продолжать двигаться вперед. Дома, в полумраке комнаты, он прижимался к груди своего альфы и шептал: - Ты будешь сверкать, мой альфа! Веришь мне? – улыбнулся тогда Джин и протянул мизинец. - Да, мой Цветок, - тихо, но с уверенностью в голосе сказал Джун. Сокджин не наврал. С тех пор – альфа Намджун сверкает на каждом уголке зданий, его песни знала большая часть молодежи в Кореи и других стран. Он стал опорой для многих. Особенно для своего супруга и сына.***
Сокджина сломали собственные родители. Чан поломанным не будет. Омега никому не позволит обидеть их сына. Ким Чан – копия Намджуна. Талантливый безумец в музыке, в танцах и в вокале. С милыми ямочками на щеках, россыпью родинок, непослушными волосами и врожденной неуклюжестью. Сокджин усмехается, смотря на Чана, что сжимает ладонь Чонина. Смотрит прямо в глаза, а стоит крепко, будто в кроссовках прибитые к полу гвозди. Ким – омега рад. Безумно рад. - Чан- щи, пошли поговорим, - басит альфа семейства Чон, - Намджун – щи, Сокджин – щи, позволите? Семья Ким одновременно кивают. Чонин нервничает и жутко боится. Всё – таки, не стоило устраивать этот ужин с родителями. Тэ касается пальцами макушки парня и нежно целует в лоб. К Чонину подходит улыбающийся Намджун. - Я волнуюсь, - признается омега и льнет к папе, испуганными глазами смотря на главу семейства Ким. - Всё будет хорошо, малыш. Веришь мне? – сверкает ямочками Джун и протягивает омеге мизинец. - Верю, - еле слышно шепчет Нин, скрепляя мизинцы. - Твой отец переживает за тебя. Ему очень тяжело принимать тот факт, что помимо него, в вашей семье будет ещё один альфа. Ему нужно время, - говорит Джин, улыбаясь ярко – ярко, освещая своим сеянием всю галактику. Тэхен стоит, прижимая крепко сына к своей груди и думает, что ему черт возьми, пиздец как повезло с будущими родственниками. - Ты не меня должен бояться, Чан, - фыркает Чонгук, доставая мятую пачку из кармана брюк, - Запомни. Курить вредно. - Почему, вы тогда курите? – спрашивает Чан, наклоняя голову в бок. - Я переживаю за свою семью, - честно отвечает мужчина, выпуская сизый дым, - Я не буду говорить долгие и клишированные фразы, о том, что если ты обидишь моего сына, то я тебе горло разорву. Увы, нет. Обидишь сына, мой супруг разорвет тебя. Чан неуютно ежится, наблюдая за вечерним Сеулом. Улыбается уголком губы и хриплым голосом говорит: - Я сначала думал, что характер Чонина пошел в Вас Чонгук – щи. А потом, чуть позже понял, что характер у парнишки – папин. Упрямый, непокоренный и до ужаса твердый в своих решениях. Он будет идти до конца, пока не сотрутся ноги, пока его руки не покроют корочки порезов. Надо будет, он вцепиться зубами и не будет отпускать, - Чан поворачивается к мужчине, смотрит серьёзно, - Я лишь хочу, чтобы Нини был счастливым. Чонгук – щи, вы как родитель, знаете, что такое счастливый сын. - Чонгук. - Что, простите? - Зови меня Чонгук. Просто Чонгук или Гук, - говорит с легкой улыбкой старший альфа, - Добро пожаловать в семью, Чанни. Альфы заходят в теплую гостиную. Сокджин с Тэхеном щебечут о своем, что – то показывая друг другу в телефонах, удобно устроившись на большом диване. В небольшом, но вместительном кресле, Намджун играет в очередную игру «Три в ряд», шикая на омег, чтобы те были по тише. Устроившись на широком плече Нама, лежал Чонин, одетый в большую толстовку Чана. - Добро пожаловать в семью, - улыбнется Чан, стоя плечом к плечу с Чонгуком, наблюдая за происходящей картиной. Сокджин укроет Чонина пледом, потреплет по волосам и по привычке поцелует в макушку синих волос. - Спасибо, что тогда оказался рядом, - Чон повернется к Чану, улыбнется тепло и потреплет по кучерявой макушке. - Любой бы мог оказаться на моем месте. - Нет, Чанни. Не любой. - Эй, хмурые альфы, вы идете спать? – громко зевнет Тэхен, - Джини! Я тебе уже сказал, что без обсуждений! Вы остаетесь сегодня у нас! Надо только Нини оттащить от Намджуна, а то он в него мертвой хваткой вцепился. Чан обведет комнату взглядом. Тепло улыбнется. Это не счастливый конец романтической истории любви. Это начало истории о том, как две семьи превратились в одну, большую и дружную семью. Чья связь станет только сильнее и крепче. Эта семья покажет ещё, на что они способны будучи все вместе.