Vlog

      Мириться теперь приходилось со многим. Все понимали суть нелёгкого, а порой жестокого бизнеса, попав в который, приходилось закрывать глаза практически на всё. Сказать «нет» было подобно запрету, если только твоё состояние не было настолько хреновым, что ты не мог встать с кровати. И то, если это подтвердил врач. В контракте прописано чёрным по белому, что личный комфорт следовало засунуть куда подальше и делать всё, что говорят соответствующие верхушки. Ну, не буквально, конечно, но понимание приходило только с подобным смыслом и никаким иначе.       Став не просто публичной личностью, а айдолом, которому даже во время отдыха нельзя полностью расслабиться, так как в это время тоже приходится работать на благо своей популярности, теперь приходится мириться со многим. Фанаты ждут контента постоянно и сколько бы его ни было, им будет всегда мало.       — Я всё ещё думаю насчёт нашего материала с аттракционов.       Очередная команда «снять влог во время выходных», которые выходными то сложно назвать, и тут тебе уже вручают камеру. Один из немногих плюсов был в том, что чем ты будешь заниматься в своём видео, можно было выбрать самому и даже взять к себе в компанию ещё кого-нибудь из мемберов.       — Почему? — Ники расставляет нужные для рыбных пирожков ингредиенты на столе, которые они купили в супермаркете и, разумеется, поход туда тоже был снят для влога.       Чем они будут заниматься в своём видео, выбрать было не сложно. Сону сам предложил сходить в парк, а уж договориться об этом задача была предоставлена стаффу, хоть Ким уже и успел невзлюбить и обратно полюбить своё решение пару раз, но дело было сделано, материал отснят буквально пару часов назад. Ники же, как не удивительно, предложил приготовить пуноппан, будучи уверенным, что энджин это понравится, ведь в прошлый раз во время «ENHYPEN&Hi» его кулинарный шедевр выглядел вовсе не как шедевр.       — Ты видел сколько эдитов с нами в интернете? Совместным видео мы только подольём масло в огонь. Все будут писать в комментариях, что Сонки на свидании.       — Ах-ха, но если мы не будем взаимодействовать друг с другом, то фанаты тоже могут подумать, что мы делаем это целенаправленно, — младший поправляет волосы в экране телефона и занимает своё место. — И к тому же, мы ведь и правда вместе.       — НИКИ, — прилетает тому по руке от Сону, который по инерции поворачивается в сторону дверного проёма, — Хисын вообще-то здесь ещё.       — Он не слышит.       Все отправились на заслуженные выходные, конечно, с одной оговоркой. Чонвон полетел с семьёй на Чеджу, Хисын как раз собирался сейчас куда-то ехать, прихватив с собой вещи для ночёвки. Остальные же были давным давно не в общаге. Все были в курсе, что Ники с Сону будут снимать влог вместе, и желательно в это время им не мешать.       — Пока, ребят. Удачи, — с прихожей доносится голос Хисына, которому тут же вслед прилетает одновременное «спасибо» и «пока, хён».       Дверь захлопывается, а вместе с этим вперемешку растёт невидимое напряжение с долей спокойствия. Когда кто-то есть в общаге, о любых прикосновениях или же элементарных частых разговорах друг с другом можно, а точнее нужно забыть. Разумеется, все понимают, что они живут вместе и избежать общения просто не получится. С кем-то может быть комфортнее, чем с другим. Но больше чем в дружбу это не перерастает. У каждого свой характер, свои вкусы и кто-то может найти похожего на себя: с такими же увлечениями и взглядами на мир. Это всё прекрасно понимают двое молодых парней, стоящих сейчас на кухне. Но отрицать трепещущее в груди чувство или же спёртый напрочь дух при одном только виде друг друга, они не могут.       На самом деле, скрывать от фанатов это не так трудно, как от стаффа или мемберов. Любое их милое взаимодействие фанаты считают забавным и определённо ничем не значащим. Ведь все участники ведут себя так постоянно. И обвинять их в том, что они определённо встречаются или любят друг друга, было бы крайне легкомысленно и неуместно. Иначе, тогда бы эта индустрия долго не просуществовала из-за постоянных обвинений и хейта в подобном.       — Давай быстро отснимем и будем свободны. День и так выдался долгим.       С предложением Ники даже соглашаться не надо. Оба и так устали, а закончить это поскорее появилось желание ещё до того, как они пришли в парк. Младший кладёт расправленную ладонь кверху на стол, тут же получая ответ. Сону сплетает их пальцы в замочек и довольно улыбается, отводя голову в сторону, чтобы его румянца на щеках не было видно.       Камера начинает запись. Обычный диалог, как с другом. Это заставляет фанатов думать, что они сейчас с ними, на этой самой кухне. Всё как по сценарию: приготовление, разговор о чём-то между собой, а затем обязательное тестирование своего творения за чашечкой чего-нибудь. Не забывая и обсудить последние новости из своей повседневной жизни.       Излишние переглядывания, примитивное выражение лица и не чересчур радостный смех. Забывать о таких неузаконенных правилах всё же иногда приходится, но не специально. Все мы люди и можем поддаться моменту. Так и они могут прикоснуться друг к другу или положить руку на колено. Не отрывать взгляд и засмотреться на действиях другого или же просто на красивом и милом лице напротив, при этом не в силах скрывать сочащиеся искорки из глаз. Но ведь никто пока не догадался, что это всё и впрямь взаправду, поэтому можно особо не переживать за свою невнимательность. И всё же их взаимодействия фанаты просто обожают.       — Сделаем селфи? — зачем-то спрашивает Сону, так как и без этого знает ответ.       — Конечно. Правда, зачем мы их так много делаем — не пойму. Мы ведь всё равно их не выкладываем.       На деле, проще всем говорить, что Ники не любит делать селфи, нежели объяснять, почему эти снимки так редко видят свет. Если считать, что младшенький в группе практически самый фотогеничный и любит попозировать так же, как и сам кого-то фотографировать, то получается экий парадокс, о котором мало кто задумывается, а то и вовсе не хочет брать во внимание.       — Что значит «зачем»? Для себя. Я уже давно подарил свою память в телефоне нашим совместным фото.       — И что ты с ними делаешь? — Ники пододвигает стул ближе, на котором сидит Сону, раздвигая свои ноги, чтобы этот самый стул не врезался в его колени.       — Любуюсь ими перед сном, — тут же поднимается на ноги и садится на манящие бёдра перед собой, улавливая на лице младшего сначала удивление, а затем похотливую улыбку, которая тут же исчезает. Ким обхватывает, а затем приподнимает обеими ладонями голову Ники выше, чтобы было удобнее того целовать. С генетикой младшему явно повезло, а вот Сону не очень, но только в том плане, что он вёлся, как дурак, на эти пухлые губы, которые так и хотелось целовать не отрываясь. Руки младшего по хозяйски скользят вдоль талии Сону, несильно её сжимая и выбивая из того сдавленный стон, отдающийся вибрацией на губах у обоих.       — Ты же камеру выключил? — первым отрывается старший от дорого увлечения, которое может стоить им карьеры, обращая на неё внимание и получая в ответ уверенное «угу».       Руки Сону опускаются на плечи Ники, который уже сам без какой-либо помощи оставляет голову приподнятой, давая возможность обоим вернуться к нежному поцелую. Широкие ладони младшего скользят дальше вниз, останавливаясь на мягких половинках, дразня их то ласковыми поглаживаниями, то сильными сжиманиями, до непроизвольных подрагиваний Сону во всём теле, который плавно прижимается ещё ближе, ёрзая на чужих бёдрах, наконец получая долгожданное трение.       Откинутая от наслаждения к потолку, голова Кима, даёт прекрасный вид на открытую шею, которую младший без раздумий начинает одаривать сладкими поцелуями. Сону закатывает глаза, ощущая мокрые покусывания и зализывания на своей чувствительной шее. Как и прежде, искусно, не оставляя и намёков на засосы, Ники не даёт появиться видимым отметинам. Опыт пришёл со временем, так как делал он это не раз и не два. Как бы не хотелось отрываться от головокружительного занятия прямо на этом кухонном стуле, но сделать это всё же приходится, чтобы задать важный в данный момент вопрос.       — Стоит ли нам здесь продолжать? — Сону каждой своей клеточкой чувствовал нарастающее возбуждение под собой и всё же считал, что это не самая лучшая идея заниматься сексом там, где все обычно едят.       — Здесь? — уточняет младший, будто уже позабыв, где они находятся. Он был настолько увлечён происходящим в данный момент, что пришлось вернуться в реальность, оглянувшись по сторонам, и понять, что это лишь чёртова кухня.       Вариантов, к слову, не особо много, куда им можно уйти. Ники берёт под ягодицы Сону, аккуратно вставая со стула, тут же ощущая миниатюрные ладошки, судорожно сжимающиеся на его спине.       — Куда мы идём? — хихикает тот, болтаясь на весу, как миленькая ручная зверюшка.       — А есть пожелания? — Ники останавливается около входной двери, проверяя, закрыта она или нет. Хисын, как заботливый хён, не поленился провернуть ключ пару раз, зная, что этим двоим будет не до неё — влог сам себя не снимет.       — Не хочу там, где все спят.       — Почему?       — Ощущаю присутствие остальных в одной комнате.       — Тогда в ванную? — не дожидаясь ответа, заходит в неё и опускает Сону на ноги. — Тем более, если кто-то неожиданно нагрянет, то здесь как минимум тоже будет закрыта дверь. От неё-то ни у кого нет ключей.       Возможно, было бы куда проще пойти в зал — ну, это на крайний случай. Вот только пространство там было открытое, где ощущение незащищённости не покидало бы ни на секунду.       Вот они — проблемы запретных отношений, которые пытаешься скрыть и одновременно сохранить всеми силами. А впрочем, порой это выходило не так сложно. Если тебе нравится человек, то уже и не важно, через что нужно проходить и на какие уступки приходится идти ради общего удовольствия. Самое главное, что вместе. Даже обычное общение иногда бывает роскошью, поэтому другого выбора нет, как переписываться в личных сообщениях, скрывая довольную улыбку, утыкаясь в экран телефона.       Ники делает пару шагов от двери, подходя к старшему, который тут же меняет их местами.       — Что? — не понимая сути происходящего, Ники поддаётся несильному давлению Сону, который идёт прямо на него и не оставляет никакого выбора, как упереться спиной в душевую кабину.       — Сядь, — впервые командует Ким, от чего этот вечер сулит стать куда более интересным и многообещающим.       — Оу, — не имея права отказаться, тот садится на небольшой закруглённый выступ, расставляя руки по бокам и предвкушая что-то определённо невообразимое. Сону спиной возвращается на середину комнаты, останавливаясь на белоснежном коврике, будто собираясь рассказывать стишок, при этом нервно корябая карманы светлых джинс.       — Просто, — пара волнительных вдохов, — смотри.       — Я весь во внимании, — ехидно улыбается, поправляя свою лакированную, крашенную в какой-то один из чёрных оттенков, чёлку, которая постоянно лезет в глаза, доставая до самых скул. Сону и без того краснеет от стыда, словно уже позабыв, что он сам взял инициативу в свои руки, и поэтому ему больше ничего не остаётся, как разбудить в себе актёра из какого-нибудь любимого фильма, — и речь не о тех, которые в открытом доступе крутятся по телевизору.       Персиковая рубашка, что ещё недавно была заправлена за пояс, оказывается расправленной и болтающейся во всю длину вдоль бёдер. Руки Сону ползут к верхним пуговицам, расстёгивая сначала две, а затем останавливаются. Старший старается улавливать весь спектр эмоций на лице Ники, который беспрерывно кусает губы, как охотник, наблюдая за своей добычей. Сону замечает сжимающийся кулак младшего в паре метрах от себя, который тут же превращается в расправленную пятерню, и решает всё же продолжить расстёгивать пуговицы одну за другой.       — Сону, почему ты… — почти рычит на него младший, когда тот доходит до середины и на этом останавливается. Оттягивает край рубашки до груди и резко отпускает, от чего она отпружинивает обратно, закрывая под собой голое тело.       — Просто… весело, — игриво улыбается, давая раскрасневшимся щекам округлиться и стать ещё более пухлыми.       — Доиграешься, — на полном серьёзе предупреждает тот, продолжая наблюдать за каждым движением старшего.       Рубашка так и остаётся расстёгнутой наполовину. Сону залезает под её подол, разводя молнию джинсов и затем полностью снимая их, оставаясь в одном нижнем белье, которое было особо и не видно под персиковой тканью, болтающейся вдоль стройных ног.       — Может, станцуешь тогда?       — Ещё чего, — взаимный смешок. — Откроешь дэнс практику и будешь мной любоваться.       — Но ты ведь там одетый.       — После этого будет легче представить меня без одежды, — Сону делает шаг вперёд, не более. Решаясь завершить начатое, оголяет свой живот до конца. Правая рука медленно ползёт к плечу, как в замедленной съёмке, открывая вид на ключицу и совсем стягивая рубашку, оставляя рукав пустым. Ещё один шаг. Дыхание Ники учащается, ибо Сону настолько аппетитно выглядит, когда ещё ближе, что хочется ему самому помочь получить удовольствие. Хоть Ким бы и соврал, если бы сказал, что сам не способен возбудиться от такой игры.       Давно уже ненужная рубашка падает на пол, заставляя Ники промычать что-то несвязное. Третий шаг. Между ними расстояние буквально на вытянутой руке. Младший притягивает того к себе за талию, оставляя Сону стоять между его раздвинутых ног. Ники выпрямляется, вытягивая шею и делая первый поцелуй в области груди старшего.       — Спасибо за такое представление, солнце. Хоть ты и знаешь, мне всё равно было мало, — Ники смотрит снизу вверх и кладёт руки Сону на свои плечи, чтобы они не мешали ему мацать его задницу.       Лёгкий мазок языком по твёрдому соску, выбивает из Сону хриплый стон. Ники аккуратно покусывает и оттягивает розовую бусину, не забывая зализывать то, что дразнил зубами секунду назад. Тем временем длинные пальцы младшего залазят под нижнее бельё, без предупреждения входя в узкую дырочку. Сону неожиданно переполняют столько ощущений, что ноги практически не держат на холодном полу.       — Ники, — скулит тот, вцепившись сквозь ткань в мускулистые плечи. Не зря же младший ходил вместе с хёнами в зал.       — Я ведь сидел. А теперь ты постой, — продолжает вылизывать чувствительные и набухшие соски, решаясь добавить второй палец.       — Это… жестоко, — закатывает глаза, не справляясь с переизбытком ощущений сразу в двух местах.       Но даже в затуманенный от наслаждения разум тоже могут придти гениальные мысли. Сону прикусывает губу, давясь очередным стоном, и наклоняется к Ники ещё ближе, выставляя колено вперёд. Надавливая и попеременно начиная массировать, уже приличных размеров, пульсирующее возбуждение в штанах младшего.       Пальцы вышли из растянутой дырочки Сону, ещё когда тот потянулся своей коленкой. Но Ники всё равно не отказался от горячих поцелуев и покусываний нежной кожи, взамен не прочь ощутить хоть какое-то давление на своём вставшем члене. Больше не в силах это терпеть, Сону поднимает голову Ники на себя, ставя ногу на пол и опускаясь к покусанным губам. Младший же сам встаёт на своих двоих, оказываясь намного выше тех губ, которые только что тянулись к нему за поцелуем. Теперь он сам наклоняется к Сону, который тянется на носочках, вовлекая того в страстный поцелуй. Влажные звуки нисколько не смущают, пока оба поочерёдно посасывают языки друг друга.       Без слов и каких-либо намёков, Ники поворачивает старшего к себе спиной и толкает того к раковине, над которой так удачно висит широкое зеркало.       — Солнце, тебе повезло. Ты будешь смотреть на то, как я тебя трахаю, — рядом с ухом Сону произносит младший, улавливая слухом нервное сглатывание.       Глазея на виляющую перед собой задницу, Ники принимается расстёгивать свою рубашку, отбрасывая её туда, где уже одна валяется.       — Стяни их с себя, — командует Нишимура, пока справляется с ремнём на поясе своих джинсов. Сону послушно выполняет приказ, оставаясь совсем без белья, в то время как младший только приспускает джинсы и боксеры к полу.       — Сделай уже что-нибудь, — практически хнычет тот, наблюдая как Ники довольно улыбается, опускаясь к его плечу и одаривая того парой поцелуев. Просьба Сону не остаётся не услышанной. Ким ощущает влажную головку, от выделившейся естественной смазки, между своими разведёнными ягодицами.       — Только понеж… ахх, — выдыхает тот на полустоне, вцепляясь в гладкую поверхность раковины.       — Ты ведь просил что-нибудь сделать, а как именно — не обговаривалось, — проникая всё глубже и смотря на зажмуренные глаза вместе с прижатыми губами в зеркале.       Плавно начиная двигаться, Ники надавливает на поясницу старшего, в которой тот, как самый послушный мальчик на Земле, прогибается, оттопыривая задницу так, чтобы в неё можно было удобнее входить, каждый раз задевая пучок нервов.       Протяжные стоны заполняют ванную комнату и отдаются в ней приглушённым эхом, лаская слух Ники, у которого только растёт желание делать толчки с каждым разом всё более жестче.       Низ живота начинает до боли приятно покалывать. Сону не в силах контролировать непроизвольно вылетающие из его рта то ли крики, то ли стоны, в перемешку с именем, которое носит парень, прямо сейчас трахающий его перед зеркалом над бедной раковиной, в которой обычно умываются все мемберы.       Толчки становятся ещё грубее, и напрочь сбившееся дыхание постоянно даёт о себе знать, когда Ники бьёт по самой простате, вынуждая Сону задыхаться, почти что пища от удовольствия.       Младший прижимается к Киму до отказа, ведя рукой по выгнутой спине и останавливаясь на хрупкой шее, целуя её и наблюдая, как зрачки Сону ползут к векам, а его рот открывается, застывая в немом стоне.       — Смотри на себя, — Ники поворачивает голову старшего за подбородок, целуя в уголок рта, пока Сону еле находит в себе силы, чтобы перевести взгляд на отражение в зеркале. Оно выходит на удивление довольно знакомым. Наверное, надо меньше смотреть порно, которое они иногда перекидывают друг другу. Нишимура подыгрывает моменту, продолжая двигаться внутри сжимающей его член дырочке, от чего старший снова начинает издавать слишком пошлые звуки.       Разумеется, никакая бы закрытая в ванную дверь не помогла бы скрыть факт того, чем за ней занимались. Отрывистые шлепки и попеременные крики, не получилось бы спутать ни с чем. Любой бы ясно понял, что за ней кого-то жёстко и, кажется, обоюдно. А иначе такие стоны не были бы столь протяжными и ласкающими слух, которые могли получаться только от удовольствия.       — Ники, прошу, — какой раз скулит старший, всё так же прося японца о чём-то, но вот теперь уже не о начале, а о желательном завершении. Держаться так и дальше просто невозможно. Оргазм пришёл, к счастью, не так быстро, но от четных попыток его растянуть, все ощущения только обострились в миллион раз.       Впервые от Ники слышно что-то более чёткое и громкое, чем обычное мычание. Вязкая жидкость наполняет разгоряченное нутро, после чего младший тянется за бумажными полотенцами, стоящими в шкафу около зеркала. Сону в попытках восстановить дыхание, наблюдает за действиями Ники, который вытирает его внутреннюю сторону бёдер, не давая сбежать белым каплям вниз по ногам.       — Всё хорошо? — интересуется Нишимура, прикасаясь губами к мочке уха.       — Угу, — Сону продолжает наблюдать за ухаживаниями младшего. — Может, тогда сразу в душ? — не дожидаясь ответа, тот берёт Ники за руку и ведёт за собой, чтобы залезть в кабинку вместе и хорошенько смыть с себя усталость, пот. Ну, и не только…