Рассвет.

Желание быть любимым порой доводит людей до сумасшествия. Коснувшись своей шеи, Кэйя шикнул от возникшей боли. Он готов признаться себе в том, что был бы рад, будь это перелом, но жизнь в нём все ещё шла полным ходом, не позволяя сердцу остановиться. Здесь, на верхнем этаже таверны, всегда в одной и той же комнате, происходило то, что нормальные люди называют действительно ужасной вещью. Но Кэйя больше не считал себя нормальным. Самовнушение адекватности их с Дилюком отношений окутало все потоки разума, оставляя место только для поддельного счастья и больной привязанности. Кэйя любит Дилюка так, что боль в костях кажется ему полётом бабочек, приятно касающихся лапками его мышц, не причиняя никакой боли вовсе. Он всегда готов простить ему любой проступок, пусть даже это будут побои до кровоизлияния или измена с любой потаскухой, зашедшей выпить пару стаканчиков, да пофлиртовать с божественно красивым барменом, что выходит на смену только поздно ночью. Пусть это будет любое колкое слово, — это же сказано на эмоциях, не считается. А их секс это вовсе не изнасилование, просто Дилюк любит пожестче, любит, когда он единственный, кто этого хочет. Дилюк любит Кэйю, но любит по-другому. Ему нравится ловить бабочек и сжимать в ладонях до того момента, пока не будет слышен хруст. Кристалльные брюшки после пойдут на благое дело, — так Дилюк объяснял своё поведение, любой удар по лицу и гордости Альбериха, — шрамы будут напоминать их владельцу о тяжести пройденного пути, заставят вспомнить о боли. — Дилюк, полегче, пож.. — попытка сказать хоть что-то прерывается сильным шлепком, — Прости. Кэйя замолкает лишь на секунду, начиная вновь стонать, — Дилюк задел простату спустя десятки быстрых толчков, раньше отзывающиеся только болью. Слезы слились с потом в одну лужу на полу. Колени сильно саднили, спина болела. Об удобстве и каких-либо прелюдиях никогда не было никаких разговоров, был разговор лишь о том, что Рагнвиндр всегда прав и может брать всё, что ему нужно, в любое время. Со стороны Кэйи нужно было лишь молчание. Никакой покорности, никакого послушания. Дилюк хотел, чтобы Кэйя и дальше занимал своё место жертвы, пытаясь вырываться и кричать. А условие молчания — лишь предлог для избиений. «Прости» — то слово, которое Кэйя отвечал на каждое действие и ругань Дилюка. Оно автоматом вырывалось из глотки, никак не действуя на ситуацию, но выбрасывая с криком часть моральной боли и комок вязкой крови, слипшийся в горле. Дилюк схватил Кэйю ладонью за бедро и напряг пальцы. Альберих еще сильнее сжал простыню до побеления костяшек, зная, что сейчас произойдёт. Маленькие огоньки начали пробегать по всему загорелому телу, причиняя адскую боль. В попытках сдержать крик, Кэйя вгрызается в свою руку до такой степени, что кожа не выдерживает и рвётся. Кровь капает на простынь, активно впитываясь в белую ткань. Дилюк это тоже припомнит, позже. Секс с использованием пиро Глаза Бога был для Кэйи своеобразной фобией. Рагнвиндр недавно только узнал о том, что подобным образом можно ещё больше развлечься. Кэйя считал, что такое отношение было к нему не всегда. И как же он ошибался. Признание в любви поделило жизнь парня на до и после. Дилюк дарил Кэйе довольно дорогие подарки, относился к нему, как к принцу. Любой бы позавидовал таким отношениям, но никто не знал об одном «но». Альберих буквально перестал иметь право общаться с кем-либо, кроме Дилюка; ему запрещалось выходить куда-либо без его ведома. Кэйя не воспринимал это серьёзно только первое время, — дальше ему наскучило постоянно сидеть в таверне, наблюдая за людьми без возможности даже поприветствовать кого-либо из них. Разговор с Дилюком на эту тему поделил жизнь Кэйи ещё на две части. Тогда Рагнвиндр впервые поднял на него руку, со всей силы треснув по щеке; не обошлось и без колких словечек, манипулятивно повлиявших на парня, после чего он и вовсе стал бояться выходить на поверхность. Постепенно становилось всё страшнее. Первый их секс подарил Кэйе новые шрамы спустя столько лет после их с Дилюком столкновения той холодной и дождливой ночью. Лёжа тогда на спине, парень смотрел в горящие алые глаза, полные желания. Желания сломить. Кэйя пытался бороться, пытался вырываться и кричать, но от этого становилось лишь хуже. Дилюк всегда имел силовое и эмоциональное превосходство над парнем. Кэйя всегда оставался в стороне. — Ты смеешь думать о чём-то другом, когда я рядом с тобой? Кэйю вновь прожгла боль. Он не сдержался и вскрикнул, получив за это по затылку. Носовое кровотечение усилилось, Альберих чувствовал, что силы покидают его. Сознание дурманилось, в глазах поплыло. Тело ослабело и он больше не смог держаться на руках. Он рухнул на грудь и только хмыкнул, почувствовав новый шлепок. Слезы уже не текли, в горле пересохло. Кэйя смотрел в окно. На улице медленно светлело, Барбара уже скоро начнёт утреннюю молитву, а Джинн наверняка так и не ложилась спать. Где сейчас Розария? Беннет наверняка вновь проспит встречу с Рэйзором. Путешественница нашла своего брата? Наверняка всё ещё нет. Значит она может быть уже в Фонтейне? Сколько прошло времени? Рассвет.