Four Crows

      Гробовая тишина окутывала, каждый дюйм тёмной и мрачной комнаты. Белоснежные пальцы безнадежно сжимали черную мокрую простынь. Неровное и хриплое дыхание пробегало по комнате, прерывая тишину. Тяжесть головы не помешала подняться с черной подушки. Ноги опустились на холодный пол, прохлада коснулась кожи, и мурашки окутали сонное тело. Торопливо поправив рыжие волосы, парень поспешил присесть на соседнюю кровать. Рука аккуратно опускается, на растрепанные угольные волосы, нежно поглаживая. Маленькое и такое незначительное действие стало самым лучшим спасательным кругом в этом аду. Тишина воцарилась в комнате, проходя в одну ногу вместе с ровным и легким дыханием.       Утро начиналось, как обычно, трудно и невыносимо. Холодные струи воды уже очень давно не помогали избавиться от остатков кошмарного сна. Прикосновения к кафелю приносили дискомфорт и необъяснимое раздражение. Отражение в зеркале так часто менялось, что память не успевала сохранять все образы. Все что оставалось неизменно: рыжие непослушные волосы, ярко-голубые глаза и черное клеймо на его щеке. Натаниэль, номер 4. Жуткое пятно на его жизни, которое не оставляет душу и разум в покое.       Тяжелая рука почти, что невесомо прижимается к его плечу. Легкое касание вывело его из мыслей, вернув его в реальность, он здесь не один. Помятый и растрепанный вид Жана немного позабавил. Натаниэль отбросил необъяснимое желание потрепать его по густым волосам. Отпустив тревожные мысли, он вышел из ванной комнаты, уступая место французу.       Но оказавшись вновь в комнате, тревога вернулась, стены давили всем своим весом, черный цвет сводил с ума, дыхание пропиталось привкусом железа и запахом пота. Не потеряв окончательно равновесие, он опустился на чужую кровать. Крупная дрожь пробивалась сквозь кожу, и паника рушила укрепленные стены разума Натаниэля. Время тянулось достаточно долго, по его мнению, но дрожь не отпускала его из своих клешней.       — Эй, перестань, — голос раздался около его уха, — Я слышу твои гребаные мысли.       Французская речь была привычна для стен их комнаты. Они не злоупотребляли ею при других, особенно при «Короле». Все их разговоры были тайными и непонятными для посторонних. Иногда это тихий шепот, а бывает небольшие шуточные издевки, а по вечерам это тихие колыбельные.       — Я...я просто, — молчание затянулось на долю секунды, но Натаниэль продолжил, — Все хорошо, ты готов?       Все это не ускользнуло от надоедливого француза, никогда не ускользало, но он лишь мягко кивнул в знак согласия и они покинули комнату.       Тренировка прошла на редкость удачно, несколько синяков и ушибов. Ошибки были неизбежными. Натаниэль был хорош на корте, но он не мог соревноваться с Жаном, и уж тем более с Рико, а даже если и может, то не станет. Каждая оплошность могла стоить слишком дорого для него самого и для его напарника. «Парная система — это полный отстой». Нат мог бы так сказать, но это окажется еще одной жуткой ложью. Он был рад смотреть вперед, ощущая позади себя Жана, который прикроет его и не бросит, если, что-то пойдет не так.       Горячий душ обжигал уставшие и напряженные мышцы. Правая рука была дополнительной опорой, которая не давала рухнуть. Все было пеленой усталости и безысходности. Пар, вздымающийся над телом, черный кафель, пальцы руки, все это казалось не настоящим. Не правда, жуткая ложь, которую вновь выдумал Натаниэль. Вранье, которое он выдумывал раз за разом, чтобы выжить в Гнезде превратилось в обыденность.       — Рыжий дьявол, поторопись, — спокойный голос Жана раздался позади Ната.       — Еще минуту, — хрипло проговорил Натаниэль. — Жан...я, — тихий голос прервался, он не мог выдавить ни единого слова. Но это и не было нужно, Жан все прекрасно понял, он пропитан той же усталостью и желанием куда-то сбежать. Куда угодно, только не быть здесь и сейчас. Но куда бежать? А главное, как?       Одежда в спешке одетая на мокрое тело, пропиталась водой и неприятно прилипала к горячей коже. Как бы «Вороны» не торопились, им было некуда бежать от их «Короля». Он настигнет их во сне, в реальности. Где бы они ни были, он был всегда за их спиной, впиваясь когтями. Терзая душу и тело, он пытал, выворачивал наизнанку, сковывал тяжелыми цепями. Он был их общим кошмаром.       — Натаниэль...ох Натаниэль, — «Король» вытягивал каждую букву, пробуя вновь и вновь на вкус его имя.       — Рико, — тихо и устало протянул Веснински.       — Ничего не хочешь мне сказать, Натаниэль, — насмешливо произнес Рико, выделяя еще сильнее его имя. «Король», знает, что он не любит это имя.       — Нет! — отчеканил Нат, с беспокойством посматривая на своего напарника.       — Я так не думаю. Натаниэль, ты же не хочешь, чтобы с номером 3 случилось что-то очень нехорошее, — его голос был слишком спокойным, но это спокойствие не внушало не капли доверия.       — Рико, оставь Жана в покое, это касается только тебя и меня, — голос Натаниэля звучал собранно, но во взгляде читалась ужасная усталость и агрессия.       — Признай меня своим королем! — вновь потребовал Рико — Я твой Король!       Натаниэль продолжал смотреть на сильно взбешенного парня. Всего один шаг Рико, и Жан отшатнулся ближе к шкафчикам. Он прерывисто вздохнул и прижался дрожащими пальцами холодной поверхности. Его голос был тише обычного: — Нат, прошу.       Жан и сам не знал, о чем просил Натаниэля. Он боялся. Боялся находиться с «Королем» рядом, боялся его движений, мыслей, действий. Страх в присутствии Рико был для него чем-то обычным. Это чувство лежит на душе, как огромный камень, который сдавливает все твое тело.       — Жан, — продолжить ему не позволил звук открывающейся входной двери.       В комнату ввалились трое Воронов, это были «пешки Короля». Они всегда были, как его раздвоенная тень. Эти тени надвигались черной тучей, нависая над головой Натаниэля. Угроза зажала их с Жаном в угол, воздух из лёгких, как будто с силой выдавили.       Дрожащие крики в комнате, ледяные слезы, много боли. Синяки от «грязных» рук, кровь на мятой, потной одежде. Отчаянные стоны, жесткие толчки и удары. Очень много боли, отчаяния.       Вновь горячий душ. Руки растирают кожу до крови, хотелось избавиться от прикосновений чужих рук. Натаниэль желал смыть весь этот день, чтобы вся боль ушла, не только его, но и Жана. Наблюдать это еще ужаснее, чем быть в этом кошмаре. Безысходность, ты не можешь ему помочь, твои руки не могут к нему дотянуться, защитить. Натаниэль никогда не считал виноватым в своих проблемах Жана, но всегда винил себя во всем, что с происходит с его напарником. Все его страдания — это страдания Ната. Это неправильно, глупо, но чувство вины, топящее его каждый раз, окунает Натаниэля в ледяную воду, повторяя день за днем «Только ты в этом виноват!»       Они оба измотанные, раненые, уставшие. Черное одеяло не грело, оно свисало с их плеч, только тепло их тел успокаивало и не давало утонуть в паническом отчаянии. Ужас пережитого впитался в них, каждая клеточка напряжена и пропитана страхом касаний рук, укусов зубов, прикосновениями разгоряченных губ, жестких толчков в тело, яростных ударов кулаков.       Веки были тяжелыми, тела были обмякшими и опустошение в душе давило на них. Сон накрыл их пеленой усталости и безысходности происходящего. Глаза закрылись, и комната покрылась глубокой тишиной.       Жизнь в «Гнезде», быть лучшим из лучших. Оказаться в «Идеальном дворе» Короля мечта любого идиота помешанного на экси. Но каждый из Воронов знает, что «Гнездо» — это их личный ад, а место в свите, всего лишь клеймо на щеке от их Сатаны. Рико, дьявол, который варит их в одном кипящем котле. Все что видят зрители и окружающие — ложь. Наглая, ужасная, слишком сладкая и прекрасная. Жан и Натаниэль знают правду, она оказалась для них двоих болезненной. Не их выбор, не их право, никакой свободы в отличие от Кевина. У него был выбор, он мог бежать. За пределами «Гнезда» у него есть место и человек, к которому можно убежать. Отец, не знающий своего сына, ждёт его где-то там, в теплых лучах солнца, счастливый и свободный. Номер 3 и 4 были никому не нужными, брошенными, проданы в чужие руки, как маленькие птички в клетке.       Каждое утро такое же, как и вчера, такое же какое будет завтра. Их расписание занятий, тренировок — все однообразно. Даже боль и наказание не меняются.       — Натаниэль, сдайся и все прекратится, — властный голос раздался над ним, угощая его сладкими обещаниями, — Не заставляй меня ждать, признаешь меня своим «Королем» и все закончится.       Крик раздался резко, пронзая слух Жана. Руки дрожали и хватались за деревянную поверхность скамейки, жесткие толчки, крепкая хватка в угольных волосах, не давала отвернуться от Ната и Рико. «Король» нависал над парнем, каждый удар приходился с ужасными звуками. Натаниэль никогда не подчинялся, не склоняется, он продолжал бороться, отбиваться. Его попытки казались со стороны бессмысленными, но удары проходили. Рико всегда имел превосходство, но каждый удар по его ребрам, ногам доставлял столько удовольствия и радости, подпитывая безумство Натаниэля. Взгляд ледяной голубизны вырезал кровавые узоры на теле своего обидчика. Нат не мог победить Рико, но он не перестанет сопротивляться, пока Натаниэль не склонил голову и не признал Рико своим «Королем», он не проиграл.       Мысли Натаниэля об разных способах убийства ублюдков прервал Кевин, ввалившийся в комнату. Ужас застыл на его лице.       — Рико...Рико, — нервный шепот его голоса остановил мучения, Морияма обратил внимание на номера 2.       — Что такое Кевин? — слова были громкими, а взгляд, устремленный на «брата» был жестким и холодным.       — Рейс., нам нужно выезжать.Рико, — имя «Короля» утонуло в тишине, но оставило ощутимый след.       Смех разразился, отрывистый, неестественный, поистине дьявольский. Рука на шее Натаниэля потеряла свой вес, встав Рико, направился в сторону «брата». Его ладонь прикоснулась к побледневшей щеке, холодок и табун мурашек прокатились по спине Кевина.

***

      Кончики пальцев коснулись стекла, голубые глаза провожали ледяным холодом самолеты. Он был на свободе, но не ощущал этого. Внутри него была пустота, каждый вдох давался ему с трудом, прожигая изнутри еще сильнее. Нат не мог сбежать, спрятаться от этого. Его голова была тяжелой, пустой, мысли казались для Натаниэля пустым шумом. Ни одной здравой и хорошей идеи, как спастись и спасти их жизни. Он погрузился еще сильнее, движения были на автомате, лишь только, когда их самолет приземлился, его вытолкнуло волной из мыслей. Погрузив его с головой в реальность, не позволяя схватить хоть чуть-чуть кислорода. Его бросили на дне океана на произвол судьбы, не оставляя и шанса на спасение.