В последнюю осень

1-е сентября, 6-й курс. Гарри Поттер рад снова вернуться в Хогвартс — добрые друзья, старые враги, а главное — чувство полной безопасности и спокойствия. В этих стенах не может случится ничего плохого, это его дом. Хогвартс-экспресс издаёт финальный гудок и трогается в депо. Тихо скрипит гравий дорожки, ведущей к каретам, а впереди, при свете Люмосов, мерно маячит светлое пятно. Да, голова Драко Малфоя. Гарри даже немного соскучился по своему неприятелю. Даже его гейская костяная косынка, в которую он собирает волосы курса с 3-го, приятно раздражает. Рядом шлёпнул ботинком в самый центр лужи Рон, грязь разлетелась, подобно осколочному снаряду, и поразила всех идущих рядом. — Уизли, ёбаный в рот, совсем оскотинел?! — вопил своим высоким голосом Малфой, брезгливо отряхивая новенькую, с иголочки, мантию. Рон хотел ответить не менее любезно, но Гарри мгновенно пнул его локтём, давая понять, что наезд Хорька был не без причины. Да и к чему провоцировать конфликт, даже ещё не переступив порог замка? *** Большой зал, как и всегда, кишмя кишил студентами, преподавателями и иной формой бытия. Только за столом Слизерина произошло нечто из ряда вон: вокруг Малфоя, всегда бывшего центром внимания факультета, образовалась зона изоляции. Один Забини не оставил лучшего друга и теперь неторопливо разделывался с фрикасе по правую руку от блондина. Гарри неприятно удивило, что теперь каждый приём пищи ему приходилось наблюдать Малфоя, сидящего точно напротив него за соседним столом и вальяжно поигрывающего своими необъяснимо гибкими ногами. Как можно так подвернуть их под себя, да ещё и вывернуть ступни в форме буквы «зю»? Тыквенный сок оставался традиционно едва терпимым, а болтовня друзей о новых предметах и преподавателях уже еле переносилась. Как же ему надоела учёба, все эти суеты и хлопоты о ничтожном… Как можно переживать из-за оценки за Гербологию, когда тебя окружает целый полнокровный мир со своими реальными страстями? Гарри не понимал этого. Глаза за толстыми стёклами неторопливо совершали круг за кругом по залу. Нос Дамблдора, свечи над Когтевраном, Безголовый Ник, латы у входа, жаба Невилла, блестящие туфли Малфоя… Ещё и эти короткие брюки с — о Мерлин! — подворотами и укороченные носки… Это что, новая мода — наполовину обнажённые, хорошо подкаченные и почти безволосые щиколотки?.. — Гарри, тебя вызывает Земля! — вернула его в реальность Герм, передавая особо понравившуюся ей тарталетку. *** За две недели с начала года, пролетевшие в один миг, Гарри поймал себя на странном душевном состоянии. Бродя по до боли знакомым коридорам, общаясь со старыми товарищами и посещая одни и те же уроки, содержание которых он либо знал, либо знал, что оно не пригодится ему в жизни, юный Поттер не ощутил привычной удовлетворённости от постоянной занятости. Наоборот, словно чувство одиночества в толпе всё нарастало. За лето число общих тем для разговоров с друзьями сократилось, да и сам их вайб неуловима трансформировался — или это изменился сам Гарри? В 3-й понедельник сентября Гарри нашёл в себе смелость признаться самому себе: ему некомфортно в Хогвартсе. *** — В очередь, господа, соблюдаем порядок очереди! — Макгонагалл пыталась перекричать ораву студентов, желающую получить свои документы, чтобы наконец вырваться на традиционную осеннюю практику вне Хогвартса. Гарри не мог упустить такого шанса: 2 недели выездных сборов в магическом лагере в Шотландии, постоянная практика и почти никакого контроля со стороны взрослых! — Джентльмены, напоминаю, что едут только наиболее успевшие за первый месяц учёбы студенты. Финниган, Уизли, Паркинсон, Гойл, Финч-Флетчли, повторяю, НАИБОЛЕЕ! Не создавайте толкотни, отойдите. Возмущению большей части очереди не было предела, когда внезапно открылось, что на сборы стали брать только со средними оценками не ниже «Выше ожидаемого» по всем предметам. — Мистер Малфой, будьте любезны, получите своё удостоверение! — окликнула профессор блондина, небрежно заложившего большие пальцы в карманы своих брюк (чиносы! — готов был поклясться Гарри), а сейчас изящно передвигающегося между людскими струйками за бумагами. Удивительно, как можно было перемещаться так грациозно в толпе, не семеня, не сбивая шаг и окружающих. *** — Что значит, нет свободных номеров? — раздражённые звуки Малфоя сразу заставили Гарри напрячься. Вытянув тяжёлый чемодан из багажника кареты, он обернулся и поспешил к эпицентру событий. — Вы всерьёз предлагаете мне жить с Поттером? Н-да, ситуация. В исполнении прекрасно котролирующего звучание своего голоса Малфоя, в данный момент особенно рельефно подчёркивающего им весь трагизм положения, картина выходила ещё более безрадостной. — Мистер Малфой, таков порядок расселения. Ваши товарищи уже нашли себе компаньонов, остались только вы с мистером Поттером, выбирать не приходится — завхоз базы был неумолим. *** — Правая часть шкафа моя, обувь оставляем при входе, дверь всегда закрыта — не лифторождённые, если вечером засиживаешься — идёшь ботаешь в туалет, — начал раздавать ЦУ Малфой, стоически приняв произошедшее. На его тумбочке уже лежали магловская «История английских латифундий» и… справочник рока эпохи Вторжения (?!). — Я хочу провести эти сборы максимально комфортно, так что заключим перемирие, Поттер, — Малфой проявил удивительную для себя терпимость и даже протянул руку. — Аналогично, Малфой. Ты даёшь жить мне — я тебе, — пожал Гарри сухую ладонь, больше похожую на аккуратную лапку енота. Почувствовать мозоли в начале фаланг и на их кончиках было удивительным — Малфой и ручная работа, полноте-с! *** Интенсивность тренировок первого дня более чем вымотала Поттера. Возвращаясь в одиннадцатом часу вечера в номер на пару с Малфоем (они сегодня показали лучшие результаты при спарринге, впрочем, тренер так и не определил лидера), Гарри впервые за месяц почувствовал абсолютную правильность происходящего. Полноценная реализация своих сил давала о себе знать. *** Выйдя из душа в одном полотенце на бёдрах, Гарри застал Малфоя, снимающего носки. Всё бы ничего, если бы тот не делал это, прижимая одной ногой носок, стягивая его, а затем, изощрённо цепляя его пальцами голой ступни, бросал его в мешок. — Оригинально, — присвистнул от удивления Гарри. — Позволяет не пачкать рук, — миролюбиво для самого себя парировал Малфой. — Осторожней, блядь, с тумбочкой, там линзы! Заденешь — в век не расплатишься. Действительно, на одной на 2 парней тумбочке лежали выпуклые стекляшки. — Ты их носишь? — Ночные, дебил. Утром снимаешь и весь день збс видишь. Гарри поймал себя на мысли, что оскорбления и мат в устах Малфоя вопринимаются по-особенному, как-то приемлимо, что ли, за счёт выразительности и… вкусности звучания? *** — Но вообще Pink Floyd — это художественный фильм «Спиздили». В их треках та же гитара и ударные, как правило, — копирка с американского рока, сравни с The Doors. Да и психоделика тоже не их прорыв, за океаном она развивалась с начала 60-х… — Малфой, я с тобой согласен, но уже два часа… Спокойной ночи. — Спокойной. *** — Да, Малфой, Иван Грозный реально хотел жениться на Елизавете! Дуро! Бомбарда! Ты, бл, чуть не упустил его! — Блядь, сам отвлекает своими охуительными историями, и ещё недоволен! — Я могу и не рассказывать. — И с чего ты решил, что перспектива такого брака имела место? *** -… но есть один нюанс! Гарри порвало от смеха. Кто бы мог подумать, что у Малфой умеет смешить? Да, он шутил больше через анекдоты и то, что мы назвали бы мемами, а не острил внутри ситуации, но это был юмор! Отсмеявшись, Гарри тепло уставился в поблескивающие серые глаза напротив. Если бы ему кто-нибудь сказал, что с Малфоем может быть комфортно, пять дней назад, он не менее задорно, чем только что, рассмеялся бы ему в лицо, однако… Драко встал и начал раздеваться. Поттер завалился на кровать с книжкой в руках, зная, что в ближайший час душ будет оккупирован, а потому спешить некуда. В этот раз Малфой снял в комнате и сорочку, и Гарри невольно залип. Наверное, дело было в оверсайз одежде, но раньше он и не замечал, что у его соседа прекрасный рельеф. — Пресс, упоры, турник, — классика, но при регулярности даёт плоды, — самодовольно ответил на молчаливый вопрос компаньона блондин. — И сними наконец носки, воняет. *** Поблескивающий в паре футов от Поттера снича звонко стрекотал своими крылышками. Ещё совсем чуть, ещё немного… Чувство резкого рывка… Падение… Вот уже виден собирающий пыльцу шершень на головке цветка… Гарри резко подскочил и сел в кровати. Кошмары мучали его редко, но если случались, то будили неизменно. Чаще они были связаны с прошлым, зелёной вспышкой, но не сегодня. Юноша нащупал графин с водой, плеснул немного в стакан и выпил. Тонкая струйка побежала по шее и проникла за ворот пижамы, хулиганисто щекоча своей прохладой кожу. Гарри обвёл глазами без очков комнату, освещённую серебром луны, осматривая все пятна и тени. На соседней кровати вздрогнул Малфой. Затем ещё. И ещё. Сердце замерло в лёгкой панике. Неужели приступ? — Малфой, Малфой! Драко, твою мать! — не размышляя, Гарри выпрыгнул из-под одеяла и начал трясти товарища. — Порядок? — Поттер, сука, что стряслось? Я сплю, — с присущей ему даже во сне отменной дикцией пробормотал Малфой, однако быстро проснулся. — Ну? — Как тебе сказать… Тебя трясло, и я подумал… — Блядь, Поттер… — блондин вздохнул и аккуратно потёр глаза, чтобы не сместить линзы. — Это нервное, ясно? Всё нормально, кончай панику и давай спать. — Воды будешь? — Малфой выпил протянутый стакан и кивнул. Уже закутавшись поплотнее в овечье одеяло и заняв удобную позу, Гарри расслышал негромкое «спасибо». *** — Энтони, доставай ликёр! Виски кончился, надо было закупаться посерьёзней у Розмерты, — Малфой залпом добил последние граммы виски-колы и со стуком поставил стакан на столешницу. С приходом Голдстейна с алкоголем вечер перестал быть томным. Да, правилами сборов было запрещено, но кому это мешало?.. — Малфой, на брудершафт? — Куантро? Юморишь, но можно. — Не толкай! — Дебил, а как я иначе руки переплету? — Н-да, Малфой, не думал, что скажу это… Но раз уж пьём, то можно перейти на имена. — Пользуешься тем, что я пьяненький и добренький, П… Г-а-р-р-и? — Ну типа, Драко, ну типа. *** Впервые с начала сборов Гарри смог уединиться. Главный тренер разрешил ему пробить пару, теорией с которой он уже владел, а потому прогулка по горному лесу под аккомпанемент кукушек и дятлов совершалась в гордом одиночестве. Впрочем, мысли, тяжёлые, как камни, не отпускали юношу. Да, Гарри знал, что ему нравятся парни. Ещё лет в 13 он засматривался на чужие труханы в мужской раздевалке, а с 14, когда принимал душ и не только, представлял себе не одну лишь красавицу Браун, но и красавца Седрика… Он смог принять свою бисексуальность и относится к ней как к данному. Даже находил в ней плюсы — летом, у Дурслей, известного рода видео приносили двойное удовольствие. Но то, что происходило сейчас… Гарри терпеть не мог лгать самому себе. Максимальная искренность по отношению к себе всегда была его кредо, а потому и сейчас он не мог закрыть глаза на происходящее. Если бы он влюбился в парня, в этом не было бы ничего страшного, не впервой. Но этот парень — Малфой. Шишка под ногою жалобно хрустнула, раздавленная рифлёной подошвой сапога. Следующим уровнем искренности было признать, что «Малфой» больше не смущало и не отвращало, даже наоборот. И что «но» выше было просто отговоркой, следствием… страха? Гарри отдавал себе отчёт, что чувство развивается слишком быстро и слишком сильно. Последним уровнем искренности было признаться себе, что это всерьёз и надолго. А если вспоминать предыдущий опыт привязанностей (на счету юного Поттера было несколько влюблённостей-любовей, и все безответные и тайные), то может быть, и навсегда. Совсем рядом запела кукушка. На мысленный вопрос, сколько ему осталось, эта стерва предательски замолчала. Впрочем, не о том… Может быть, и навсегда. Ещё ни разу простой взгляд на человека не согревал сердца таким теплом, от простого прикосновения не вставал, а от совместного смеха не хотелось взлететь на небеса. Всё это было чересчур, слишком хорошо. Гарри вспомнил, как в последнюю ночь, пьяные, они сидели бок о бок, прижавшись друг к другу и слегка покачиваясь, травя бородатые анекдоты и смеясь над ними как в первый раз под влиянием этила в крови. Фантомное ощущение Его тепла накрыло волной возбуждения тело юноши. Да, и раньше точно не было настолько активного либидо, что удовлетворяться приходилось буквально на ходу. Нет, всё же последним и самым ранящим уровнем искренности было признать, что это безнадёжно, и что сказка, скорее всего, окончится через 6 дней. *** Гарри на автомате зашёл в аудиторию и направился ко второй парте левого ряда, которую они с Драко занимали с самого начала сборов. Малфой, в отличие от Гарри, неплохо спал в эту ночь, так что выглядел вполне бодрым. Наблюдать его сонным, таким мягким и тёплым, кутающимся в одеяло и пытающимся выторговать у утра ещё пару минут ему нравилось куда больше… — Ну, я пересяду, — сказал он, закинул сумку на плечо и отсел к Гринграсс на первую. Гарри весь урок старался сохранить лицо и не смотреть каждую минуту в затылок товарища, старательно склонившегося над конспектом. Душу жгло железом, обида душила, но растекаться слёзной лужею у Снейпа было бы уже перебором. Маска то и дело сползала, концентрации не было, в голове била набатом лишь одна мысль: «чем я его обидел? что случилось? что не так?». — Надо поговорить. Если я тебя чем обидел… — начал Поттер после пары, поймав Драко. — Ты тупой, — с улыбкой перебил его он. — Мне кажется, я ей нравлюсь, — доверительно шепнул он на ухо Гарри и поспешил к Астории. *** А ещё Малфой играл на гитаре. Любительски, репертуар песенок из 10, но все душевные и с авторской спецификой. Гарри узнал об этом дней через 10 с начала сборов, когда вернулся после индивидуальной тренировки с мастером Дуэли в номер и застал Драко и Асторию сидящими на кровати первого. Блондин уверенно лабал Shape of My Heart, уверенно подпевая своим не до конца доломавшимся тенором. Гарри понимающе кивнул ему, развернулся и тихонько вышел. Ещё никогда пробежка по лесу не была такой долгой и выматывающей. *** — Да, говорят, что Захария Смит правда гей… Бут рассказывал, как тот приставал к нему однажды в спальне, без Конфундуса не обошлось! — щебетала одна из Патил своей подружке в ожидании Макгонагалл. До сознания Гарри, в последние дни спавшего стабильно не больше 4 часов, эта информация дошла точно через водную глубь. Ну гей и гей, открытый гей, ладно… — Профессор опять опаздывает? — весело спросил Драко, проходя к первой парте. Завтракал Гарри теперь тоже в компании себя любимого. — Начальство не опаздывает… — слабо отшутился Поттер в ответ, подмечая особую розовость губ блондина. — Ты что, уложил волосы гелем?! — Ага, как сейчас лежат — просто смак. — По-пидорски, Драко… — Ой, чья бы корова мычала… Сколько у тебя было девушек? — Эм, ну, смотря как считать… — Ноль-ноль и хер вдоль, Гарри, так что ебало на ноль, — Малфой подмигнул и уселся, демонстрируя Гарри свой затылок. *** Вернуться в Хогвартс оказалось тяжелее, чем думал Гарри. Если раньше рутина замка наводила скуку, то теперь она просто гнела. Дни слились в череду чего-то мрачного и безрадостного. Единственными проблесками света были редкие встречи и общение с Драко, вечно занятым то учёбой, то обязанностями старосты, то своей (первой!) девушкой, то слизеринскими делишками. За месяц после возвращение Гарри смог только раз выманить Драко полетать вокруг замка и погулять. При попытках в общение наступало какое-то неловкое молчание, угнетавшее обоих, и если Драко стремился как можно быстрее завершить его, распрощавшись с Гарри, то тот, в свою очередь, хотел растянуть его на как можно дольше, лишь бы иметь возможность быть рядом наедине. *** — Да, Молния — правда крутая метла, мне очень нравится, советую. — Угу, — из вежливости промычал Драко, обводя глазами Запретный лес. — Ты будешь смотреть матч Когтевран-Пуффендуй? — Да, наверное. Наступила очередная угнетающая пауза. — У Гермионы новая алая мантия, тебе нравится? — Не слежу. Чувство катастрофы быстро нарастало в душе Гарри. Он пытался вывести друга (Поттер не мог точно определить статус их с Драко отношений, но ему хотелось бы верить…) на тему, интересную для обоих, но тот молчал или односложно её сворачивал. — Ладно, ты иди, мне нужно здесь задержаться. — Да я подожду, без проблем, вернёмся в замок вместе. — Иди, Поттер, не обсуждается. Это «не обсуждается» больно резануло по живому в душе Гарри. Он почувствовал себя маленьким мальчиком, несправедливо обиженным собственным горячо любимым отцом. К досаде на нетоварищеское поведение Малфоя добавилась обида за такое… пренебрежение Гарри? Гарри развернулся и молча направился в Запретный лес. *** После этой первой и последней осенней встречи, вернувшись из леса, Гарри позвал Добби. Эльф, несмотря на лояльность Хогвартсу, с удовольствием откликался на зов Поттера и выполнял его приказы. — Добби, нуль пять Куантро, пожалуйста, и камамбера. Заперевшись в туалетной комнате, Гарри с удобством расположился на диванчике для вещей, откупорил бутылку и начал принимать на душу. Настроение было ни к чёрту, на душе скребли кошки, хотелось перманентно плакать и драть ногтями стены. Нормально поспать не доводилось с самого октября, а боль стала состоянием души. Бокал, другой, третий… Алкоголь напустил в голову приятную дымку, заставляющую подзабыть о всех проблемах. Четвёртый, пятый, шестой… Но чем дальше, тем сильнее начинал работать обратный эффект. Седьмой, восьмой, девятый, закуска… Пустая бутылка кубической формы зазвенела по кафелю пола ванной. Этот звон отозвалсч в голове юноши, будоража в ней все те мысли, от которых Гарри старался сбежать. Силы окончательно покидали тело, координация была практически утрачена… — НЕ УБИВАЙТЕ ДРАКО! НЕ УБИВАЙТЕ! Я ВИНОВАТ! Я ТАК ВИНОВАТ! Гарри исходил судорогой, припадочно катаясь по полу ванной. Слёзы ручьями текли из его глаз, принося временное облегчение и гася пламя, царящее на душе… *** — Мистер Поттер, вы выглядите не очень здоровым. Не стоит ли обратиться в Больничное крыло? — голос Флитвика вырвал Гарри из его созерцания голых щиколоток Драко, особенно привлекательно смотревшихся с невысокими туфлями. Тот автоматически бросил взгляд на Гарри и отвернулся обратно к Забини. — Благодарю вас, профессор, не выспался, всё в порядке, — с лёгкой хрипотцой в голосе ответил Гарри, колдуя стакан с водой. Сушняк всё ещё не отпускал. *** — Я ТАК ВИНОВАТ! *** Профессор Спраут была мастерицей задавать душные задания на тренировку навыка переписывания книги под видом своих мыслей, а потому Гарри, когда начало темнеть, внезапно обнаружил себя в библиотеке над томом «1000 полезных растений и грибов». Вся школьная рутина перешла у него на режим автопилота, и лишь изредка он полностью сознательно отвечал на уроках или готовил домашнее задание. — Привет, Гарри! Травология? — принесла же нечистая Гринграсс. — Она самая, Астория. Сижу вот, мучаюсь. А ты своё отмотыжила? — мило улыбаясь, поинтересовался Поттер. — Дай Мерлин, если бы… Я вот думала, что подарить Драко на Рождество, ты ведь знаешь, как важен для него этот праздник, — видно, девушка села на любимого конька, ибо темп болтовни нарастал. — Ещё его бабушка, одна поставившая на ноги отца Драко, определила, что он ключевой для семьи Малфоев… — такого Драко ему не рассказывал. — Ты понимаешь, это не должно быть чем-то очень вульгарно дорогим, да, это ведь так безвкусно! — так и скажи: «хочу отделаться пенни, а рубль сберечь», — съязвил в голове Гарри, сочувственно кивая девушке. — Но ты понимаешь, мой Драко — такой аристократ, с очень развитым утончённым вкусом, поэтому, наверное, идеалом была бы сдержанная элегантная простота, — «ну ты так до носков в подарок не дойди». — Я вся в колебаниях, меня терзают смутные сомнения, ах! — Астория, уверен, ты точно справишься и найдёшь Драко достойный подарок. Можешь подумать над чем-нибудь из рока, например. — Блестящая идея, Гарри! Он говорил что-то про эти рог-группы Введения, выберу из них ту, что попроще, и подарю её! «Подарила бы себя, куда уж проще», — промелькнуло в больном сознании Гарри, но он снова кивнул, как китайский болванчик, и перевёл разговор на Травологию. *** — НЕ УБИВАЙТЕ ДРАКО! ТОЛЬКО НЕ ДРАКО! *** Ноябрь плавно подходил к концу. С деревьев опали последние пожелтевшие и почерневшие листья, всё чаще утро начиналось с тонкого слоя инея, покрывающего замок, но и типично осенние депрессивные дожди ещё не прекращались. Студенты всё реже рисковали покидать замок, боясь утонуть в том месиве из грязи и пожухлой листвы, что заменило собой дорожки. Жизнь в замке тоже словно замедлилась сама собой, чувствуя всю неопределённость текущего погодного перехода и будто желая затаиться до окончательного прихода зимы и переждать. Заунывный ветер завывал в пустых коридорах, и редкие младшекурсники поплотнее запахивались кто в осенние, кто в зимние мантии. Большая же часть ребят сидела в факультетских гостиных, где тихий треск каминов и тёплый, надышанный воздух создавали атмосферу домашнего уюта и защищённости от всех непогод. Гарри Джеймс Поттер встал, по привычке, в 5 часов утра, после 4 часов сна. На цыпочках, чтобы не разбудить товарищей, он прокрался в ванную, там умылся, побрился, призвал Акцио свои очки и взглянул в зеркало. Гарри Джеймс Поттер не знал, кто смотрит на него из зеркальной глади. Это был кто-то другой, совершенно иной человек, чем Гарри. Запавшие изумрудные глаза, причёска «я у мамы вместо швабры», сухие искусанные губы и ввалившиеся щёки, шелушащаяся и потрескавшаяся от сушняка и нервов кожа… Глаза смотрели совершенно потухше и устало. Это не были глаза Гарри Поттера, вечно зелёные, блестящие, всегда готовые и на шалость, и на подвиг. Гарри не мог узнать в этом ходячем трупе самого себя. Изображение поплыло, а щёки привычно обожгли солью две струйки. Опершись руками над раковиной, сгорбившись, он старался поскорее привести себя в кондицию ледяной водой, пока не встал никто из однокурсников. Мужчина не плачет при ком-либо. *** Утренний подъём, зарядочка, завтрак, уроки, перерывы, обед… Всё привычно сливалось в одно мелькающее перед глазами и в памяти пятно, аморфное, бессмысленное и бестолковое. *** Хогвартские коридоры, безлюдные и почти тихие, стали местом постоянного обитания Гарри в эту осень. Иногда он пересекался в них с Драко, когда тот патрулировал школу, и они мило болтали несколько минут, после чего понимали, что темы для поверхностных бесед кончились, а по душам и вайб не тот, и условия тоже… В остальное время Гарри мысленно ходил по кругу, мучая всё одни и те же гамлетовские вопросы. За что? Почему нельзя? Справедливо ли? У него не было на них ответа, тщетные попытки решить их только мучали Поттера, но не думать о Нём и об Этом было невозможно. Так и в вечер этого дня бег по кругу рефлексии продолжался. *** Коридор 8-го этажа. Как всегда, пусто и пустынно. «А вот и Выручай-комната, комната желаний», — сардонически усмехнулся Гарри. — «Ну, давай, исполни моё желание, валяй. Мне нужна любовь, мне нужна любовь, мне нужна любовь…». Внезапно в стене появился небольшая деревянная дверца. Гарри замер на полушаге и заторможенно окинул её взглядом. Потухшие изумруды загорелись робеньким огоньком надежды и веры в чудо. Он не спеша подошёл к двери и робко положил ощупал ручку. Было слишком страшно, словно прыгнуть со скалы в самую бездну. Робкое движение кисти и поворот литой пасти льва… Из-за двери пробивался робкий фиолетовый свет. Помедлив мгновение, Гарри затаил дыхание, собрал всю волю в кулак и вошёл. Сперва освещение было слишком слабым, и близорукие глаза улавливали лишь общие очертания. Постепенно набор пятен оформился в декорированный в викторианском духе коридор, ведущий к другой двери. Поттер, уже решившись, в три шага преодолел узкое пространство коридора и взялся за ручку. Скрип, поворот, расширение дверной щели… — А-А-А! О боже, ещё, ещё! Да, да, Драко, пожалуйста, быстрее, ещё! Всё сознание Гарри обратилось в четыре точки, две из которых улавливали какие-то пошлые хлюпающие звуки, а две другие продуцировали картинку прекрасного тела Драко, совершающего какие-то физические упражнения с чем-то живым. — Да, да, ДА! — пространство снова разорвал высокий женский крик и следующий за ним грудной стон. Что здесь делала женщина? — Асти, я… почти… я… А-А-А-Р, — вбивая клинья в самую глубину разума Гарри, кроша его на мелкие осколки, взрывая и перемалывая, уничтожая сотни раз каждое мгновение, в сознание Гарри проник голос Драко, а вместе с ним и осознание. Ноги стали не ватными — каменными, железобетонными. Словно в кошмаре, когда пытаешься бежать от чудовища, а в итоге еле переставляешь члены, Гарри пытался сбежать от этого. Дверь тихонько скрипнула за ним, и он так, словно впервые в жизни встал на ноги, побрёл куда-то. *** Через полчаса, а может, и через полдня он обнаружил себя на Астрономической башне, сидящим у самого бортика и смотрящим вдаль, на еле заметные при свете луны очертания гор. В голове стояла абсолютная пустота, сознанием двигало чувство нащупанной абсолютной правильности предстоящего. В сумке нашлись пергамент, перья и учебник, готовый послужить поверхностью для письма. Окоченевшие от ноябрьской вечерней прохлады руки выводили на пергаменте одну за другой кривые буквы, самые значимые из всех, что когда-либо писал Гарри.

«Строго в руки Драко Абраксасу Малфою

Дорогой Драко!

Надеюсь, когда ты прочтёшь это письмо, ты простишь меня. Вру, мне кажется, тебе всё равно, так что и обижаться не станешь. Тебе же всё равно, не так ли? Выходит немного сумбурно, но ты понимаешь.

Я тебя люблю. Не знаю, сколько. Знаю, что понял это в те счастливые полторы недели, которые мы вместе провели в горах Шотландии. Ты прекрасен, правда, Велик (именно с большой), я преклоняюсь перед тобой.

Я должен извиниться, что столько лет не понимал тебя, мне горько, что мы так долго враждовали, когда могли дружить. Но я снова вру. Мне мало твоей дружбы. Мне нужно большее, но дать этого ты не можешь. Я понимаю, насильно мил не будешь. Но от этого не легче.

Так вот. Я устал, Драко. Я чертовски устал. Я кончился, перегорел, меня не стало. Любовь мне выпила без остатка. Не виню тебя в этом, и, знаешь… Ни о чём не жалею. Правда. Я смотрю назад и понимаю, что та пресная пародия жизни, которая была у меня до этой осени, не стоит и сотой доли того, что я пережил в неё.

Тебе сложно это понять. Когда с нетерпением ждёшь не свидания — рыщешь по коридорам в поисках тебя, чтобы хотя бы увидеть — и чтобы уже стало полегче. Поговоришь минутку — и отращиваешь крылья. Очень быстро эти крылья начинают гнить, отваливаются и отравляют организм, но в моменте… Стоило бы жить ради таких моментов, но…

Я кончился. Моя жизнь превратилась в вечные эмоциональные качели, из глубин ада в самые верхние райские кущи. Вестибулярный аппарат не выдержал. И поэтому я хотел бы попрощаться с тобой.

А ещё я понимаю, что очень эгоистично рассказывать тебе о моих страданиях и жертвах (пафосно звучит, да?) с претензией на обвинение в них тебя, ведь ты не знал, не знал, что все люди, которых ты ценишь больше меня, приносят мне боль… И не знал по моей вине, потому что во мне не хватило духа подойти к тебе и признаться, взглянуть в твои понимающие серые глаза, взять за руку и излить душу. Я оказался слишком слаб для этого, прости. И пожалуйста, если вдруг возникнет такой повод, не вини себя. Я заварил эту кашу, я её и расхлебал.

В общем, хочу сказать тебе только одно. Спасибо. Спасибо, любимый, за все совместно проведённые мгновения. Спасибо, что стал центром моей Вселенной и организовал её вокруг себя. Спасибо, что был со мной в последнюю осень. Спасибо тебе, и прощай.

Вечно твой, Гарри»

Гарри медленно перечитал корявые строчки при свете Люмоса. Больше сказать было нечего. Сложил бумагу в два раза и убрал в нагрудный карман мантии. Со стороны гор пахнул свежий ветер, словно призывая и поторапливая. Шаг вперёд, ещё один. Туфли ботинок свешиваются над краем башни, выложенной из старинных неотёсанных камней. Прыжок и Нокс.