Желанная

Она не смотрела на него. Даже сегодняшним утром. Даже тогда, когда он прожигал еë спину своими глазами и мазал по ней заинтересованным взглядом, будто в ожидании чуда. И каждый раз, когда ему подворачивалась удача встретить девушку в коридоре — Варя не замечала его. Горделиво вскидывала голову, делая вид, что занята чем-то очень важным. Или не делала. Действительно была озабочена своими делами, что не могла уделить темноволосому секунды времени. Это не раздражало. Нет, конечно нет. Лишь подогревало интерес к ней, такой недоступной и величественной. Интерес к той, кто ведëт себя, как настоящая королева. «Моя королева». — С днëм рождения, Владик! Желаю тебе счастья, здоровья... и чтобы Варечка не дулась при виде тебя, — Алëнка выпаливает в лицо Морока на одном дыхании, пока есть возможность увидеться с ним в перерывах от пар. Он, оперевшись на стену, рассматривал Сказочный Патруль сверху вниз, не без усмешки замечая, что Вари, естественно, рядом с ними нет. И всë, что в его голове сейчас — было косвенно или напрямую связано только с Ветровой. — Да, Влад. С твоим днëм, — Маша улыбнулась ему. Все улыбались, но только не та, кто нужна ему по-настоящему. Да, нужна. Очень сильно нужна. Он признаëтся сам себе, никогда толком и не скрывая этого. И никакой обиды Морок на неë не держал. Ничего, что можно было бы назвать негативной реакцией на еë выкрутасы. Нет. Если он ей не нужен, то парень никогда не сможет переубедить принцессу в этом. Даже пытаться не будет. Знает ведь, упëртая. — Владик, я тоже желаю тебе всего самого наилучшего... Вот, прими это, пожалуйста, — Снежка вытаскивает аккуратно сложенную бумажку из своего кармана под одобряющие взгляды девочек, которые точно знают, что там. Белокурая отдаëт фото-бумагу в руки Влада, которую он неохотно принимает, но всë-таки благодарно кивает и говорит Патрулю, что посмотрит чуть позже. И если бы он знал, что на этом листке, то никогда бы не стал откладывать просмотр на потом. Но он не знал. Даже думать об этом не мог, когда небрежно засовывал руку с подарком в карман, оставляя его где-то в омуте рядом с булавкой и парой конфет, которые выудил сегодня у детей, бегающих возле колледжа. — Спасибо, — он ограничивается короткой фразой, к которой все с пониманием относятся. Ведь его подруги точно знали, что не их он ждал. Точнее не так. Ждал сильнее всего одну из них, но пришли все, кроме неë. И они снова ушли под недовольные возгласы Алëнки, которая явно ещë не договорила. Потому что видели, как он заозирался по сторонам, глазами выискивая ту, ради которой он, кажется, и был создан. Но еë не было. Ни сейчас, ни через несколько часов. И день шëл так долго, когда его поздравляли те, кого он не знал в лицо. Те, кто его тайно ненавидел. Но не поздравила она. Да и плевать было на поздравление! «Просто подойди, колючка. Дай знать, что видишь меня». Хотелось думать, что его молитвы слышимы. Что для Бога — он не немой, а для Вари — не призрак. Всë-таки не пришла. Закат близился к концу, а тëплые лучи света уже давным-давно уходили за горизонт. И Влад вышел, чтобы проводить солнце, стоя возле дверей колледжа. Ветер колыхал распущенные волосы: он был уверен — Ветровой так нравится больше. И даже тогда, когда она не видела его, Морок пытался ей угодить. Всеми силами. Чего бы ему это не стоило. Так отчаянно пытался, что больше не обращал внимания на ощущения, которые он всегда испытывал во время тëплого ветра. Потому что сегодня он холодный. Да, холодный. Такой же, как и еë руки, когда она разрешает себя трогать. Такой же, как и секундный взгляд, который он бережливо хранит в своëм сердце. И любит так сильно, что сходит с ума без неë. Влад сжимал руки в кулаки, а затем невзначай вспомнил про бумажку, которая несильно выпирала из его кармана джинс. Пришлось несколько повозиться, чтобы достать нужную вещь и приложить ещë немного усилий, чтобы развернуть фотографию. Фотография. С ней. Такой красивой и аккуратной. Идеальной во всех смыслах этого слова. И он смотрел на неë с особой нежностью и восторогом, будто не видел до этого ничего восхитительнее, чем она. Правда ведь, не видел. Каждый новый взгляд на Варю был чем-то особенным. Она всегда такая разная. Такая неприступная. Такая... его. И только через пару минут внимательных разглядываний он слышит, как дверь за его спиной отчëтливо хлопнула. Как чужие каблуки застучали по поверхности, медленно направляясь прямо к нему. Он убеждал себя, что именно к нему. Хотелось верить в это до последнего вздоха. Влад, кажется, даже задержал дыхание, когда она обошла его и встала прямо перед лицом. Долгие мгновения не смотрела на него, но когда заметила фотку, которую Морок тут же скрыл в своëм глубоком кармане, улыбнулась, глядя в глаза, полные чистейших намерений и капли тëмного лазурита. А еë светились. Пылали чем-то неизвестным, к чему его точно тянуло. Он ни на секунды не засомневался. И ни мгновения не пожалел, что ждал еë заботливо-нежных глаз, которые ласкали его губы целые десятки секунд. — Я не смогла поздравить с утра, — она снова обратилась к его отчаявшимся глазам. Снова взглянула на него, заставляя всë его тело обдать холодом. Заставляя пальцы коченеть, а ноги наливаться тяжëлой сталью. — Я думаю, ты поймëшь меня. Дел невпроворот, — Варя не оправдывала свои поступки, но в этот раз... в этот раз всë было иначе. И ему так захотелось еë прикосновений. Так сильно, словно это было необходимостью. Словно он болел ей; словно это стало чем-то хроническим — хотеть этих невесомых касаний. — Алëнка сказала, что ты очень ждал меня. Я подумала, что она снова подключила свои глупые шуточки, — Варя театрально закатила свои глаза, вызывая у него привычную усмешку, когда он слышал о проделках рыжей. — Если это правда так, то с днëм рождения, — и снова эта еë обворожительная улыбка, которая заставляет ноги подкашиваться, а руки не слушаться тело. Влад, недолго думая, прижал еë к себе. Наплевав на последствия. Наплевав на то, что она в скором времени отстранится, давая ему в последний раз насладиться своей компанией, уходя прочь. Но она не сделала этого. Пыталась рассмотреть лицо человека напротив, приподнимая голову вверх, но оставила эту затею уже через каких-то жалких пару секунд. Обняла в ответ, робко поглаживая чужую спину. Поглаживая пальцами, вырисовывая непонятные для неë самой символы. — Прости меня, Влад, — этот вечер стал до глупости странным. Она, вечно недовольная и ненавидящая его, теперь сама обнимает и получает от этого больше радости, чем он сам, кажется. Наконец он сделал это. Наконец обдал девчачье тело своей необузданной любовью. И наконец она переборола свою гордость, придя к нему в самом конце. Без лишних глаз и трепаний. — Колючка... это лучший подарок, который мне дарили, — он сжал свою челюсть и нехотя отстранился от неë, с особой осторожностью укладывая руки на варины предплечья, которые вот-вот начнут «ходить» от уличной прохлады. — Какой? Я ведь ничего не подарила, — она удивлëнно посмотрела на него. Посмотрела. Снова разглядывала в нëм что-то, что хотелось увидеть весь день. Варя правда не понимала ни слова из сказанного Мороком. Но когда вновь пригляделась к его блеску в глазах — всë встало на свои места. Она заставила его сиять одним своим присутствием. И никакие подарки ему не были нужны. — Ты ошибаешься, глупая, — темноволосый наблюдает за тем, как она мотает головой и тяжело вздыхает, а затем наигранно кривит губы и делается недовольной от одного лишь нового прозвища. И Ветрова взглядом спрашивает, что именно подарила. Спрашивает, не надеясь услышать чëткого ответа, потому что боится чужих чувств. Боится того, что никогда не произносили специально для неë. — Я имею огромную наглость, чтобы говорить об этом, колючка, — он нервно усмехается, стараясь удерживать еë взгляд на себе как можно дольше, потому что ему это так нравится — ощущать чужие глаза на своëм теле. — Ты научила меня любить, — Влад говорит это шëпотом, позволяя ветру сдувать слова с его налитых кровью губ. — Надеюсь, и тебя кто-нибудь научит. И абсолютная тишина опустилась на мир, когда обоим это было жизненно необходимо. Когда чтобы не сойти с ума — приходилось молчать, останавливая кипящую жизнь насовсем. Трепетно-неуверенные прикосновения снова опустились на его шею, а через некоторое время поднялись к лицу Влада. Она легко проводила большим пальцем по нижней губе, гладя и обращаясь своими глазами к чëрным бегающим зрачкам Морока. — Надейся, что это будешь ты. Она лукаво улыбнулась и продолжала осторожно поглаживать Влада, думая, что он вот-вот, как довольный кот, заурчит. И ей хотелось это услышать. Спустя столько лет неопределённости внутри самой себя. Спустя столько лет детской ненависти. — Я надеюсь, Варя. Я очень надеюсь.