Одна ночь из жизни солдата

-Смотри, солнце кровью заливает долину. -Мы сами её зальем кровью, и кишочками. -Кишками нельзя заливать, они же твердые. -Вот твои кишки вытекут, я и посмотрю у кого здесь пять по биологии... Офицер, слушавший двух солдат, смотревших в долину перед ними, закатил глаза. Правда, он не мог согласиться с тем, что сравнение было удачное. Он еще раз бросил взгляд в долину. Вся долина была накрыта багровым светом, умирающего солнца, но лейтенант знал, что утреннее солнце осветит побагровевшую траву и дымящие остовы техники. Потому что таков был приказ, и таков был план. Вдалеке громыхнуло. Затем снова, и снова и снова. Канонада явно громыхала где-то далеко, но ничего хорошего не предвещала, и если не солдатам первого батальона восемьдесят четвертого полка, то кому-нибудь еще. Буквально через мгновение к офицеру подбежал связист. -Мой лейтенант, Капитан срочно вызывает вас к себе. Лейтенант вздохнул, не торопясь встал, перекинул штурмовую винтовку через плече и отправился к своему командиру. Он уже знал, зачем его вызвали. Потому что он был единственным новичком в полку, необстрелянный офицер, посреди такой важной операции казался командованию геморроем. И только поэтому капитан постоянно вызывал Лейтенанта Руссо к себе. Он осведомлялся у него о состоянии взвода, давал кучу ненужных советов, предостерегал и воодушевлял. "А ведь я выпускник лучшего офицерского заведения республики, с рекомендациями,"- прищурившись, думал он каждый раз. В этот раз тоже ничего не изменилось. Капитан повторял план уже в пятый раз за день. -Мы удерживаем позиции здесь, чтобы прикрыть отступление третьего батальона, сопровождающего шестую осадную батарею. Полковник предполагает, что противник использует мотострелковые части, чтобы отрезать им путь. Для этого врагу потребуется перейти через долину, и атаковать нас так как мы занимаем позицию, перекрывающую путь к отступлению. Твой взвод в составе моей роты находится в первом эшелоне обороны батальона, так что тебе следует открывать огонь только по моему приказу, который я отдам по радио. Ян, ты меня слушаешь? Руссо стоял все это время с таким каменным выражением лица, что могло показаться, будто он спит с открытыми глазами. Лейтенант уже открыл было рот, чтобы отрицать своё явное невнимание, которое как известно свойственно всякому перспективному юноше, не успевшему нахлебаться грязи, Но в этот момент в импровизированный штаб, устроенный на месте полу-сгоревшего амбара, ворвался другой связист. -Атакуют! ..... Лейтенант Мигом вернулся к окопам своего взвода. И в этот же момент По долине расстелилась серая стена дыма. -Хах, умудренные наукой наступления я гляжу. Ну что, мой лейтенант, как настроение перед боем. Стоявший рядом солдат был рядовой Поль-Луи Марсек, по прозвищу "Герой". Он воевал с самого начала войны, на обоих фронтах, и в его ранце была коробочка забитая орденами и медалями. На лице у него было два шрама. Первый - начинался на левой брови и шел через голову к затылку. Второй- через всю правую щеку к уху. Про него ходило много всяких слухов по всему полку, большей частью правдивых. -Замечательно, рядовой. На самом деле Ян конечно был не в восторге. Как только он увидел дымовую завесу, то почувствовал, как сердце медленно начинает сжиматься. Лейтенант, щурясь, старался разглядеть хоть силуэты в завесе, но не мог. Ему казалось, что уже целый час противник прячется за этой завесой. И от ожидания, сердце сжималось еще больше. "Герой" Чему-то глупо ухмылялся, и вот именно в этот момент из-за дыма вылетела техника противника. Изящные БТР, на воздушной подушке, почти бесшумно неслись к человеческой пехоте. Они стреляли на ходу из многоствольного орудия ,прикрепленного к башне. Вокруг зигзагов окопов земля поднялась от снарядов. Руссо инстинктивно присел, с силой стиснув рукоять штурмовой винтовки. Связист, который был рядом, вдруг упал на заднюю стенку окопа. Но Ян этого даже не заметил. Он осторожно выглянул и увидел, как машины стремительно приближаются по всему фронту. Слева и справа загудели ответные выстрелы из ракетниц. "Почему в моем окопе никто не стреляет? У меня же было три ракетчика! Эти черти скоро уже просто мимо нас проедут." И только сейчас он понял, что должен был открыть огонь по сигналу. Судорожно он начал вертеть головой, ища радиста, и когда нашел- оторопел. Долгие и, главное, ценные секунды он, вытаращив глаза, разглядывал дыру в голове связиста и плечо без оторванного куска. Наконец он набрал в грудь воздуха и заорал "Огонь!" ..... Взводу Руссо просто, повезло ведь ракеты выпущенные по всему фронту, заставили одуматься пилотов этих скиммеров и высадить десант перед линиями неприятеля. И, тем не менее, это не остановило наступления войск чужой расы. Все роты батальона в скором времени были оттеснены ко второй линии обороны- остаткам фермы, полуразрушенной еще во время наступления два месяца назад. Ян пытался оттащить одного из тех бойцов, которые еще недавно обсуждали человеческий организм. -Бросьте его, лейтенант, он уже умер!- Крикнул Марсек, не отворачиваясь от прицела и продолжая пускать одну за другой очереди во врага. Ян с досадой отпустил бойца, за которым была внушительная дорожка из крови. -Стреляйте на подавление! Вы слышите!? Огонь на подавление! Стараясь подать пример, он тут же отправил две длинные очереди по ксеносам и упал на землю, стараясь укрыться от ответного шквального огня. Ян вжался в землю , свист снарядов прямо над головой и где то рядом заставляли сердце биться быстрее а мозги работать хаотичнее. Лейтенант прижался щекой к земле, и всё его существо вопило о том, что так он и должен лежать. -Я вас прикрою! Сквозь бьющую в ушах кровь и свист стрельбы он едва разобрал эти слова. И пока страх окончательно не обездвижил его, пригибаясь, быстро как мог, учитывая желание не подниматься выше половины собственного роста, он помчался к своему укрытию. Развернувшись, он на вскидку выстрелил в сторону неприятеля, но зажатый курок и молчание орудия дали понять, что пора сменить обойму. И вот когда он дрожащими от напряжения и страха пальцами сменил её, то увидел, то место, где лежал совсем недавно, А чуть дальше за ним уже лежал противник, и лежал он за бездыханным телом "Героя". Багровые лучи солнца последний раз осветили поля боя и умчались в небытие.