Зов разлома

Дисклеймер: Произведение не носит исторический или документальный характер. Все события и герои вымышлены. Славянская культура и обычаи выступают лишь прообразом, от которого отталкиваются, однако произведение не претендует на историческую достоверность. ---------------------------------------------------- Хельга поглядела на деда и задумалась, пытаясь понять: «Прямо тут будут наказывать или дома? Да и кого будут? Никто на ногах не стоит, кроме меня. Да и ноги не у всех целые… Вокруг Забавы и мальчишек мечутся целители. Кто ж больных наказывает?» — Этих всех в город, а я задержусь: надо разобраться, что случилось. И мальчишка-молочник пусть у вас дома побудет — мать его предупреди, — распорядился Гостомысл. Эйрик кивнул, а затем всё-таки поинтересовался: — А малую сам лечить будешь? У неё всё лицо в крови. — Разберусь, — ответил Гостомысл и открыл портал в город. Эйрик подхватил на руки Забаву, а мужчины подняли носилки с детьми; все зашли в портал; целители последовали за ними. — А мы задержимся чуток, кукла. — Гостомысл вздохнул и разломил в руке оберег. Вспыхнули два портала — и из них вышли Светлояр с князем Кожемякиным. Оба в праздничной одежде. Злат, оглядев место, куда его переместили, сказал: — Тёмный, у тебя хоть какое-то представление о совести имеется? Можешь не отвечать: ты и слова такого не знаешь. Ко мне сваты приехали, вышел я на встречу и… вместо своих гостей вижу старые могилки. О, малая, это что с тобой такое? Кожемякин посмотрел на Хельгу, голова которой была перевязана платком, потом на Гостомысла, потом на молчавшего Светлояра и вздохнул. — Ладно, выкладывай, что на этот раз случилось? Гостомысл повернулся к Светлояру, показал пальцем на Хельгу и попросил: — Яр, подлечи её. Она у нас основной свидетель, а я пока расскажу, что выяснил. Светлояр поманил Хельгу к себе пальцем, и та, пошатываясь, направилась к нему. Волхв аккуратно размотал тряпицу и увидел рваную рану, идущую через лоб к виску. — Эк угораздило тебя, — крякнул Светлояр. — Красота — главное приданое девицы, а ты посмотри, что наделала. — Это не я, это камень. — Хельга развела руками. Светлояр собрал в руке немного магии и начал потихоньку обрабатывать рану. Сначала исчезли следы крови, потом потихоньку начали стягиваться края рассечённой кожи, а стоящий рядом Гостомысл начал рассказ. — Здесь, под нами, находится комната, причём очень странная. В ней нет магии. И самое хреновое не это, а то, что она высасывает магию. Я был там минуту, но всего моего запаса хватило только на то, чтобы переместиться снизу наверх. Первый раз в жизни я не знаю, как это происходит. Гостомысл посмотрел на друзей, те удивлённо молчали, с недоверием глядя на него. В их взгляде читалось: «Так не бывает. Что такое должно быть спрятано под Вороньим Камнем, что с этим сам тёмный маг Гостомысл не может справиться?» — Конечно, у меня есть догадка, но настолько абсурдная и невероятная, что я бы предпочёл выслушать вас, как только моя кукла нам всё расскажет, — закончил Гостомысл. — Она знает то, о чём не знаешь ты? — не удержался Злат. — Я думаю, она дошла до конца туннеля, в который вызвала меня. Я бы точно так сделал, — пояснил князь друзьям и следом обратился уже к девочке. — Ну, давай, Хелюшка, поведай нам, что там такое. Девочка немного помолчала, пытаясь собраться с мыслями. «Как понять, что тут важно, а что нет? И с чего начать? Ладно, расскажу самое основное: всё равно полезут вниз, сами всё увидят». — Там внизу стена, на ней чары сокрытия, поэтому проход из пещеры не видно, — начала она. — Вход на высоте одного аршина, дальше идут ступени вниз. Если немного пройти, можно захватить поток магии, который вытягивается сверху. Там я зажгла огонь и начала спускаться вниз; потом поворот; заканчиваются ступени — и выходишь к разлому. — Что? — князья непроизвольно задали один и тот же вопрос. — Разлом, — повторила Хельга. — Но он запечатан. Печать большая и очень сложная, и руны так светятся, словно это звёзды на небе. И их так много, что весь круг сияет. А на нём стоит ладья. У нас на озере таких нет, даже приблизительно. На корме стоит огромный, как гора, конь, и грива у него до копыт свисает; у руля — мужчина. Только мёртвые они оба. Если подойти ближе, глаза коня начинают светиться, а ладья поворачиваться. Девочка поглядела на мужчин, те молча смотрели на неё. Хельга решила, что она плохо объясняет. Оглядевшись, девочка увидела прутик, подняла его и начала чертить им на земле. — Вот такой круг, корабль стоял вот так, конь тут, мужчина тут, — начала ещё раз пояснять она. — Малая, — начал Злат. — А там никаких ловушек не было? — Ловушек не было, мама была, — чуть наклонив голову, ответила Хельга. — Или не мама: я же её не помню. Она звала меня к себе. Я вначале пошла, чуть в разлом не свалилась, а как магическим зрением глянула, нет никого — лишь облако белое. Я напугалась и назад побежала, дедушку вызвала, а он и всех остальных. Снова повисла тишина, князья молчали. Хельга пощупала рукой лоб. «Надо же! Гладкий — ни шрама, ни царапины. Интересно, целители больше зарабатывают, чем бытовые маги, или нет? Может, на целителя пойти учиться?» — Вы подумали о том же? — Гостомысл посмотрел на друзей. Те молчали. Тогда он подошёл к Хельге, тихонько дотронулся пальцем её лба — и глаза девочки моментально закрылись, и она начала оседать на землю. Гостомысл подхватил её на руки и, чуть улыбаясь, сказал: — Пусть спит: и так вымоталась сегодня, да и меньше знает — мне же спокойнее. Я так понимаю, предположение у вас такое же, как у меня? О том, что в пещере. — Если там могила первомага — запечатать её от проблем подальше. И защиту поставить, чтоб ни живой, ни мёртвый не прошёл, не пролетел, не прополз, — произнёс Злат Кожемякин. — Но сначала изучить надо. Вон Светлый ногой землю роет, сейчас точно побежит руны смотреть. — Я и сам не отказался бы глянуть на плетение, поглощающее магию, — добавил Гостомысл. — Ты представь: иметь возможность вывести из боя всех вражеских магов. Весь вопрос в том, сможет ли Светлояр разобраться в рунах. — Тогда я первым пойду, — глаза Светлояра горели фанатичным блеском, — такая возможность раз в жизни выпадает, и то не в каждой. — Нет, — Гостомысл покачал головой, — никем из вас я рисковать не стану. Злат, свяжись с хранителями, кто посильнее и потолковее. — Сделаю, — кивнул Кожемякин. — А теперь домой идите, не смею задерживать. — Гостомысл поправил Хельгу, спавшую у него на руках. — Охрану сюда поставьте, чтобы любопытные не лазали. — Я вызову хранителей и приду к тебе ночевать, — произнёс Злат. — Да, приду, и не пыхти как сердитый ёж. Надо порешать, что с этим делать. — Он кивнул на провал в земле. — Постоянную охрану не поставишь, магическим куполом не прикроешь. Вызову каменщиков, чтобы к утру поставили будку, закрывающую дыру, иначе неизвестно, как поглощение магии пойдёт. — Ладно, приходи, — согласился Гостомысл. — Светлояр, тебя тоже ждать? — Да, — волхв задумчиво кивнул. — Я домой, переоденусь и кое-какие записи возьму. Гостомысл открыл портал и переместился к дому. На кухне, увидев у князя на руках неподвижную девочку, за сердце схватился Прошка. — Да спит она! — цыкнул на него Гостомысл. — Голосить не вздумай. Марш к ней в комнату, кровать разбери. Домовой закрыл рот, так и не начав причитать, и исчез. Князь прошёл в комнату девочки, положил её на кровать, снял с неё лапотки и укутал одеялом. Потом огляделся: комната совсем не напоминала о том, что тут живёт ребёнок. На столе лежало бёрдо, в маленькой корзине — цветные нити. У окна стояла большая рамка для вышивания с заправленной тканью; маленькие пяльцы лежали рядом. Возле медной пластины, которая заменяла зеркало, лежал гребешок и две полоски ткани — видимо, ленты. На сундуке — зелёный сарафан и две рубашки. И всё… Никаких украшений, которые так любят девчонки; ни цветастых сарафанов, ни кожаных туфелек, ни шёлковых лент, даже лишнего платка у девочки не было. Князь вздохнул. «Я позволил ей покупать всё, что она хочет, но Хеля не купила ничего. Видимо, придётся идти по лавкам вместе с ней». Гостомысл спустился вниз. За столом уже сидел Злат; в руках у него была небольшая покрытая воском дощечка, на которую он скопировал рисунок Хельги. — Знаешь, Тёмный, я решил в твоём городе терем купить, — увидав спускающегося князя, произнёс Злат, — чтобы домой не бегать. — Вот только тебя мне не хватало, — отмахнулся Гостомысл. — У тебя что, дома нет дел? Или на службе? Или земли твои пригляда не требуют? — Дела есть, — кивнул Злат, старательно вырисовывая круг с ладьёй, — но у тебя интереснее, да и времени я с тобой провожу больше, чем с женой. А за землями Драгомир присмотрит: хватит ему по миру болтаться, пусть как старший принимает правление. — Ага, земли Драгомиру, а ты сюда. Ещё Умилу перевези, — съехидничал Гостомысл. — Здравая идея, — расплылся в улыбке Кожемякин. — Хоть кто-то за малой присмотрит. Да и девочку женщина должна воспитывать. А ты чему её научишь? Проклятьям? Разломы защищать? Врагов убивать? У неё же магия есть, верно? А ты её не зарегистрировал… — Может, магия и есть, — голос Гостомысла звучал холодно, — только она моя внучка. Чего вы все за неё переживаете? И чему я буду её учить — моё дело. Надо будет — я и косички плести научусь. А что не зарегистрировал, так Хеля у меня недавно — я должен вначале сам понять, чем она владеет. — А я бы посмотрел на то, как ты косы плетёшь, — сзади раздался насмешливый голос. Князья оглянулись: из портала вышел Светлояр. В руке он держал толстую пергаментную книгу, и, к удивлению обоих князей, одет был просто: в обычную холщовую рубаху и штаны. — Раз в год и солнце восходит на западе, — произнёс Кожемякин. — Светлый, тебя раздели по дороге? Где твои тряпки? Или ты огородами из дома уходил? — Я работать собрался, — хмыкнул Светлояр. — В этом удобнее по тайникам лазать. Давно я так утра не ждал. Печать первых магов… Их уже пару столетий никто не находил. Гостомысл, я тут думаю дом у тебя на озере построить: вид больно красивый. — И ты тоже?! — Гостомысл посмотрел на друзей. — Вы сговорились оба? Нет, вы мне, конечно, нравитесь, но на расстоянии или по службе, а не в качестве жителей моего города. — Я так и знал, что ты будешь рад, — Светлояр пропустил недовольство Гостомысла мимо ушей и положил на стол книгу. — Вот, летопись о всех известных первомагах. Я тут полистал, кто мог находиться под Вороньим Камнем. — Хельги Вещего ты, как я понимаю, не рассматривал, — поинтересовался Гостомысл. — И его, и тех, кто в друзьях коней не имел, — ответил Светлояр. — Не понял. Вещий же над своим конём как над кисельной бочкой трясся, — удивился Злат. — Почему не он? Да и место подходящее: его город. — Белозёрск не его город, хоть и при нём ставлен, — покачал головой Гостомысл. — Его город в год прихода огненного дракона с лица земли стёрло. Да и конь, над которым он трясся, был простым и умер ещё при его жизни. И ни в одной нашей летописи не указано, что Хельги оживлял его. Но есть один первомаг, для которого конь был всем и у могилы его остался. — Святогор? — спросил Злат у Гостомысла. — Он, — кивнул князь. — Так думаешь, Светлояр? — Именно, — согласился волхв. — Только про него мало что известно: род он не создал, всегда одиночкой был. Всё, что я в летописи нашёл, — это: «Не держала его земля», «Тело его покоится в огромном гробу» и «Конь остался рядом с ним». Я даже подумать боюсь, что там у него в лодке находится. — В лодке?! — возмутился Злат. — Да как у тебя язык повернулся?! Он же воином был — драккар у него, а не торговая посудина. — Да хоть плот, — отмахнулся Светлояр. — Я не викинг, не плаваю никуда. — Не плаваешь?! — возмущению Кожемякина не было предела. — Я тебе сейчас расскажу, что плавает, а под парусом ходят! — Вы мне тут ещё подеритесь, — остановил друзей Гостомысл. — Завтра делаем так: вниз спускаются Злат и кто-нибудь из его хранителей. Ничего не трогайте: неизвестно, что там по защитным заклинаниям. Просто возьмёте в руки шар магический, авось запишет чего. Сначала начнём с малого. — Ладно, — согласился Злат. — Я спать. Где там моя комната? — Наглец, — Гостомысл покачал головой, — откуда в моём доме твоя комната? — Третья по коридору, — ответил Злату за Гостомысла Светлояр. — Выучить давно пора. — И это вы мне о совести говорили? — Гостомысл в негодовании развёл руками, но потом махнул и начал подниматься на второй этаж.

***

Хельга открыла глаза, на улице ещё даже не начало светать. Она немного полежала и поняла, что выспалась. «Интересно, когда я уснуть успела? Вот стою с дедом на горе, а вот уже дома в постели». Хельга соскользнула с кровати, обулась и пошла на кухню. В коридоре раздавался богатырский храп. Девочка прислушалась: храпели не у дедушки, значит, у них опять гости. Хельга вздохнула. «Снова завтрак готовить на большую компанию». На кухне она достала опару из большой корчаги, добавила муки и замесила тесто. В большой латке стояла отваренная тыква. Хельга размяла её, добавила пшено, молока, яиц и отправила в печь. Около стола появился Прошка. — Хозяюшка, да что ж такое? Ещё петухи не пели, а ты уже на ногах, — запричитал он. — Да выспалась я, — ответила Хельга. — Надо заняться завтраком: у нас опять гости. — Да какие ж это гости? — отмахнулся домовой. — Это уже постояльцы — впору деньги за постой брать. Ладно хоть утром уйдут. — Куда уйдут? — поинтересовалась Хельга. — Так туда, где вы вчера были, — пояснил Прошка. — Там же первомага нашли, вчера вечером обсуждали. — А кто такой первомаг? — Хельга взглянула на домового. — Хозяюшка, ты что, историю земель не знаешь? — изумился Прошка. — Хотя тебе ж годов немного, можешь и не знать. — Так меня истории не учили, — Хельга смутилась, — не женское это дело. — Глупости. Все это учат в училище: кто прошлое не знает, тот и настоящее не ценит, — выдал домовой. — Я тебе расскажу, что сам знаю. — А ты откуда знаешь? — удивилась Хельга. — Так Ингвар, ученик князя, весь прошлый год у нас тут занимался. Хозяин ему историю земель рассказывал, я и запомнил, — пояснил Прошка. — Проша, ты такой умный, — похвалила Хельга. — Давай, рассказывай. Домовой расплылся в улыбке. «Наконец есть хоть что-то, в чём я умнее хозяюшки». — В общем, было это давно, когда на небе были лишь два ночных светила — Леля и Фатта, люди магии не знали, а никаких магических существ не было. Но в один год небо окрасилось красным — и не стало ночи. С неба начали падать огненные камни, а на земле — открываться разломы. И из них стали выходить люди: мужчины, женщины, дети. Они были похожи на людей, но кое в чём отличались: обладали магией. Их было не так много, и местные жители приняли их к себе. Вот эти таинственные люди и стали первомагами. Силы они были огромной, а вот дети их, которые рождались от местных, с каждым поколением становились слабее. Чтобы сохранить магию, первомаги начали собирать вокруг себя самых одарённых и многому их научили. Так возникли магические роды́. А потом на небе появился Месяц — и разломы стали открываться снова, а из них выходили странные магические создания. Некоторые оседали в лесах и полях, другие хотели всё уничтожить. Тогда и начали отбирать сильнейших, тех, кто должен защищать простой люд от существ разлома. И вот сейчас все делятся на простых людей, магов и перевёртышей. — Понятно, — кивнула Хельга. — Значит, тот дяденька с лошадью из тех, кто с магией пришёл. Только выглядит он как живой, а ты говоришь, что давно это было. — Да кто ж этих первомагов поймёт? Жили они ой как долго, погибали чаще в битвах, чем от старости, — пожал плечами Прошка. — Может, он на себя заклинание нетления наложил. Бегают же упыри — вроде и живые, а вроде и не совсем. — Так, значит, мой дедушка — самый сильный маг, зачищающий прорывы в разломах? — с улыбкой спросила Хельга. — Самый сильный — да, а прорывы первыми идут зачищать перевёртыши, — пояснил Прошка. — У них в звериной форме сильный иммунитет к магии. А те, кто приходят из разлома, имеют огромную магическую силу. А дед твой прикрывает оборотней. Хотя может и сам справиться. Но зачем рисковать? Такие, как князь, достояние всех Восточных земель. Берегут таких магов. — А как же они без перевёртышей в этот раз справились? — удивилась Хельга. — Ну из нашего разлома опасные монстры давно не лезут, да и кто тебе сказал, что у нас перевёртышей нет? Заречье — это их часть города, они там живут, — ответил Прошка. — Только они лично Рорику подчиняются и своими кланами живут. Не сеют, не пашут, не торгуют — у них вся жизнь в битвах проходит. Они на рубежах стоят, на разломах, за порядком следят. — Сложно, — покачала головой Хельга. — Наверное, рано мне всё это знать. — Так и я так думаю, — согласился Прошка. — Через пару лет учиться пойдёшь, там тебе подробнее всё расскажут. — Я этой осенью пойду, — ответила Хельга. — Вместе с Забавой. — Да что ты, хозяюшка! — замахал руками домовой. — Зачем тебе раньше идти? Успеешь ещё. Маленькой побудь. — Что значит маленькой? Мне не расти? — спросила Хельга. — А зачем? — Ну как же. А игры? Подружки? Сказки? Посиделки? Сколько ещё интересного у тебя будет, — не сдавался Прошка. Потом оглядел девочку, которая в этот момент ловко лепила пирожки и лёгким взмахом отправляла их в печь. Замолчал. — А может, и правда тебе надо идти учиться, — заключил он. По лестнице раздались шаги. Хельга подняла голову и увидела спускающегося Злата Кожемякина. В простой рубашке, сонный он шёл на кухню, почёсывая живот. — О, малая, — улыбнулся он девочке. — Ты опять на кухне. Тебя даже заклинанием Тёмного не уложишь. — Наверное, — сказала Хельга. — Дядя Злат, а можно я с вами пойду сегодня к первомагу? Злат Кожемякин даже закашлялся от неожиданности. «Вот тебе и секретность…» ---------------------------------------------------- Поддержать авторов материально, помочь развивать команду, а также получить ранний доступ к главам вы можете в нашей группе в ВК.