Ты мне подходишь

Эрик подъехал к школе, как раз в тот момент, когда двое его детей, толкая друг друга и о чем-то споря, выходят из здания. И что на этот раз они не поделили? Близнецы разве не должны быть дружны между собой? Видимо, Ванда и Пьетро являются исключением. Очень сильным исключением, ведь таких разных по характеру людей еще нужно поискать! Они не просто является близнецами, у них даже второй пол общий: омега. Но и это не смогло их сблизить. Иногда Эрик задается вопросом: может это он плохой родитель? Может правильно говорят люди, и альфа не в состоянии в одиночестве достойно воспитать омегу? А у него их целых два… Пока им по одиннадцать лет особых проблем нет, но что будет когда они еще немного подрастут? Когда начнется половое созревание и у них появится свой особый запах? О нет, Эрику рано об этом задумываться! Он всеми силами пытается быть хорошим отцом, но видит Бог, порой ему слишком тяжело тянуть все одному. У Магды бы точно не возникли такие проблемы. Она бы совсем справилась, будь рядом… С ее смерти прошло шесть лет, а по ощущениям одно мгновение. Эрику не хватает ее, детям тоже, но они учатся жить дальше. Она бы хотела, чтобы они втроем были счастливы. Заметив издалека серую отцовскую машину, Пьетро радостно улыбается и бежит к ней, оставив позади себя сестру. — Пап! Пап! — широко улыбаясь, кричит Пьетро, — я получил «А» за тест! Ты обещал, пап! Пап, ты обещал, пап! Папа, пап, ты обещал, пап, я получил «А»! Сам! Ты обещал! — тараторил он. Эрик позволяет себе на секунду закрыть глаза и вздохнуть. В кого его сын пошел таким шумным и энергичным, он не понимает до сих пор. Эрик дожидается, когда до машины дойдет Ванда и интересуется у нее: — Это правда? — кивая в сторону Пьетро. — Он, наверняка, списал все! — отвечает Ванда, открывая дверцу пассажирского сидения и забираясь в автомобиль. — Я не списывал, дура! — обиженно произносит Пьетро, а затем переводит свой взгляд на отца, — Ты обещал, что если я получу высший балл за тест, то ты разрешишь мне кататься на переднем сидении! — Во-первых, Пьетро, извинись перед сестрой. И чтобы я больше не слышал, что вы обзываете друг друга. Ванда, это тебя тоже касается, — перевел он взгляд на дочь, которая лишь поджала губы, отворачиваясь к окну, — а, во-вторых, раз обещал, то садись. — Прости, — с неохотой произнес Пьетро, обращаясь к сестре. Но после, на его лице отразился неподдельный восторг, когда он открыл переднюю дверь машины и сел внутрь. — Ремень, — подсказал Эрик, заводя мотор. Он улыбнулся, видя как сын, приподнимает подбородок, пытаясь казаться старше своих лет. — Ванда, а что получила ты за тест? — спросил он дочь, пытаясь уделять одинаковое внимание своим детям. Он поглядывал на нее через зеркало заднего вида, пытаясь вычислить степень ее недовольства. Очевидно, что Ванде не нравится, что Пьетро тянул на себя все одеяло. — Как всегда «А», — спокойно произносит она, все так же глядя в окно, — в отличии от Пьетро, для меня это не является событием века. Зато посмотрим, как он напишет тест по истории, который будет на следующей неделе. Эрик переводит взгляд на Пьетро и видит, как тот хочет ответить, но не решается. На самом деле, Эрик очень гордится своими детьми. Пускай Пьетро и не силен в учебе и ему сложно усидеть на месте, но он хорош в спорте и легко налаживает контакт со всеми. Общительный и дружелюбный, что не скажешь о Ванде, которая часто замыкается в себе, предпочитая проводить время с книгами, нежели со своими сверстниками. — Очередной тест, значит, — раздумывает он план действий, — давайте поступим так, — говорит он, привлекая внимание детей, — если вы оба зарабатываете по нему высокий балл, то на ближайших выходных мы поедем в аквапарк, как вы и просили. — Да! — радостно вопит Пьетро, словно уже написал тест на отметку «А». Эрик видит, что и Ванда улыбается. Так-то лучше. Это немного их сблизит, ведь теперь Ванда глаз не спустит с Пьетро, следя, чтобы тот учил все лекции и делал домашние задания. Возможно, кто-то скажет, что неправильно, при воспитании детей, прибегать к подобной манипуляции, но Эрик готов прибегнуть к любым действиям, лишь бы вечер прошел относительно спокойно. Эрик вписался в очередной поворот, каждый раз раздражаясь с того, что школа находилась так далеко от их нынешнего дома. Но когда страшная болезнь забрала Магду, им пришлось переехать в дом по скромнее. Эрик не хотел забирать документы детей из школы — они и так пережили многое, а знакомое окружение и друзья, помогали справиться с внутренними проблемами. Учеба в частной школе обходилась дорого, но Эрику не жалко никаких денег мира, для своих детей. Помогало и то, что теперь они стали получать льготы от государства. Когда-то он был успешным адвокатом и его называли акулой своего дела, но и это осталось в прошлом. У Пьетро и Ванды умерла мать и оставлять их одних с незнакомым человеком, с няней, уезжая каждый день на работу — Эрик посчитал недопустимым. Он нужен был своим детям так же сильно, как они нужны были ему. Благо, его босс, в частной адвокатской конторе, пошел на встречу. Он уважал Эрика и вошел в его положение, назначая ему новую должность. Теперь Эрик консультировал людей по юридическим вопросам, не выходя из дома. Зарплата, конечно, упала вдвое, но зато он не лишился работы и мог проводить огромное количество времени с детьми. — Пап, — произнес Пьетро, сжимая одной рукой ремень безопасности, — я хочу в туалет. — Потерпи, через пять минут доедем, — на этой дороге было установлено скоростное ограничение и он ни как не мог прибавить газу. — Не могу, — виновато посмотрел на него Пьетро, — я очень сильно хочу в туалет. Эрик нахмурился и посмотрел на своего сына, который весь зажался. Не было похоже, что тот врет. У Эрика не было другого выхода, как припарковать автомобиль, ища поблизости туалет. На глаза попался только элитный ресторан, зато Эрик уверен о наличии в нем уборной комнаты. Когда-то он сводил в этот ресторан Магду и та осталась довольна. — Ладно, ковбой, выходи, — дал он указание Пьетро, а затем обернулся, глядя на дочь, — будь умницей. Правила помнишь? — дождавшись ее кивка, он вышел из салона автомобиля. Взял за руку Пьетро и перешел улицу, направляясь к ресторану. С времен его последнего визита здесь крупно все поменялось. Новый интерьер и, кажется, зал стал больше и светлеет. Не успел он тщательно все осмотреть, как к нему тут же подошла хостес. Эта была невысокого роста омега, что радушно им улыбнулась. — Здравствуйте и добро пожаловать в ресторан «Le Bernardin». У вас заказан столик? — поинтересовалась она, держа планшет со списками. — Нет, — не стал юлить Эрик, — дело в том, что моему сыну срочно приспичило в туалет. Вы не возражаете, если он им воспользуется? Поняв, что он не является посетителем ресторана, улыбка на лице хостес исчезает, как не бывало. Она цокает языком и жестом руки показывает направление. Эрик благодарно ей улыбается, а после переводит взгляд на сына. — Справишься сам? — спрашивает он. — Конечно, — говорит Пьетро и исчезает за поворотом. Хостес провожает его недовольным взглядом, но ничего не говорит, возвращаясь на свое место, за специальной тумбой. А Эрик так и продолжает неловко топтаться у входа. *** — Это немыслимо! — повышает голос Чарльз, услышав предложение своего отца. На них странно косятся люди, и возможно, не стоило так эмоционально реагировать в общественном месте, но не Чарльз первый начал. — Чарльз, — со стальными нотками в голосе, предупреждающе говорит отец, но это лишь сильнее выводит его из себя. — Я защитил докторскую степень по генетике, но этого мало, чтобы вы воспринимали меня всерьёз. И все из-за того, что я омега?! — он звучал обиженно, глядя на своих родителей, — А я то решил, что вы пригласили меня в ресторан, чтобы поздравить! — горько усмехнулся он. — Ты закончил? — с нечитаемым выражением лица, произнес отец, — Этот вопрос не обсуждается. Ты не умрешь, если сходишь на встречу с сыном Маккоя. Мы, с твоей матерью, никогда не ограничивали тебя в действиях, позволяли самому выбрать профессию и оплатили всю твою учебу. Похвально, что ты достиг высот в науке, по другому и быть не могло, но ты слишком увлекся. Тебе в этом году исполняется двадцать шесть лет и пора подумать о семье. Найти тебе достойного партнера является нашей обязанностью, как твоих родителей. Чарльз сжал салфетку в руках, чувствуя горечь во рту. Вечер напрочь испорчен. Он переводит свой взгляд на сестру, что сидела справа от него, ища в ней поддержку, но Рейвен упорно глядит в свою тарелку. — Я уже встречался ранее с сыном Маккоя, — начинает Чарльз, в надежде переубедить родителей, — на благотворительном аукционе, что вы устраивали в позапрошлом году. Зануднее альфы я в жизни не встречал! — У него хорошая родословная, он единственный наследник корпорации своего отца. Он воспитан, умен и в меру скромен. Что тебе еще нужно? — продолжал отец, не замечая, как с каждым новым словом, все сильнее хмурится Чарльз. — Вот, как оно, да? — и снова горькая усмешка, — Подкладываешь меня под удобных тебе партнеров и не важно, что между нами нет никакой симпатии, лишь бы их карманы были набиты деньгами? — Чарльз! — охает мать, прикрывая рот ладонью. Она укоризненно глядит на него, ожидая, что он извинится, но Чарльз продолжает молчать, буравя отца взглядом. За столом воцаряется давящая тишина. Отец берет свой стакан с выдержанным виски и делает пару глотков. Мать кладет свою ладонь на руку мужа, успокаивающе поглаживая. — Я думаю о твоём благополучии, — прерывает молчание отец, — дай тебе волю и ты прыгнешь на первого встречного! — Да! Ведь я постоянно так делаю! Вешаюсь на каждого, свободного альфу! — с сарказмом выдает Чарльз, не скрывая в голосе свою обиду. Он не знает, что еще ему сделать, чтобы отец воспринимал его всерьез. Он прилежно учился, посещал все мероприятия, организованные их семьей, вел себя подобающе и культурно всегда, не спорил и не пререкался, но что в итоге? Отец ему не доверяет. Чарльз уверен, родись он альфой и отец не смел бы диктовать, как ему жить. — Не придирайся к моим словам, ты понял о чем я. — Нет, не понял! — эмоционально выдал Чарльз, — Но знаешь, что? Любой свободный альфа, будет лучше сына Маккоя только потому, что он будет моим выбором. — Достаточно! — отец бьет кулаком по столу, заставляя Чарльза вздрогнуть от испуга, — Ты будешь встречаться с тем, кого я выберу и точка! Чарльз рывком встает со своего места. Его стул со скрежетом отъезжает назад. На него все смотрят и он чувствует себя отвратительно, но никогда прежде он не был настроен так решительно. Он ничего не произносит, когда разворачивается и направляется к выходу издалека приметив свою цель. Он не знает свободен ли альфа, что стоит у входа в заведение, но на нем нет строгого костюма-тройки, и он не выглядит снобом, а этого достаточно, чтобы Чарльз обратил на него внимание. Плевать на последствия, плевать на окружающих и их мнение, Чарльз так сильно разозлен на отца, что не отдает себе отчета в действиях, когда обнимает за шею этого незнакомого альфу и впивается в его губы поцелуем. Он слышит, как возмущенно переговариваются между собой посетители ресторана, оскорбленные подобным, безнравственным поведением в общественном месте, но опять-таки, Чарльзу наплевать на все. Поцелуй от силы длится пару секунд. Альфа ему не отвечает, а просто стоит истуканом. Боже, лишь бы его законная омега не объявилась с намерением выцарапать ему глаза. — Извини, — отстраняясь произносит Чарльз, действительно ощущая вину перед незнакомым альфой, который просто попался ему на пути. Краем глаза он видит, как к нему приближается отец и вновь прижимается к альфе. — Прекрати этот цирк! Ты позоришь не только себя, но и свою фамилию! — заявляет отец, презренно глядя на него, — Отцепись же уже от него, — он больно хватает Чарльза за руку и тянет на себя. — Отец, я… — но не успевает Чарльз и слова вставить, как его щека начинает гореть от звонкой пощечины. — Я терпел достаточно, — строго произносит он. — Я тоже, — озлобленно отвечает ему Чарльз, чувствуя дрожь во всем теле. Отец никогда раньше не поднимал на него руку. Стоит заметить, что и Чарльз никогда прежде не перечил ему. — Можешь бить меня сколько угодно, но я лучше выйду замуж за него, — показывает он на рядом стоящего, ошеломленного альфу, — чем вновь послушаюсь тебя. — За этого вшивого альфу? Такую судьбу ты себе хочешь? Глаза на мокром месте. Чарльз хочет зарыдать и забиться в темный угол, чувствуя, как проигрывает отцу. Но в этот самый момент, он ощущает руку на своей талии. Альфа прижимает его к себе и нежно проводит рукой по спине. Успокаивающий жест. — Почему сразу вшивый-то? — говорит альфа, бросая отцу вызов, — Работа есть, дом и машина тоже. А уж заботой я его окружу, будьте уверены. Чарльз в изумлении смотрит на альфу и медленно дышит, приходя в норму. Не хватало только, чтобы он из-за нервозности в обморок грохнулся. — Чарльз, — хватаясь за сердце говорит отец, — хорошо. Оставайся с ним, раз такой глупый. Вернешься домой, когда одумаешься и будешь готов извиниться, — не дожидаясь ответа, отец разворачивается и возвращается к столу. Ах, да, они ведь не завершили трапезу. Чарльз вырывается из объятий и выбегает на улицу. Его родной отец только что выгнал из дома. *** Эрик абсолютно не понял, что только что произошло. Он не хотел заступаться за сумасшедшую омегу, которая запросто целует незнакомых альф, но пощёчина взрослого альфы — это чересчур. Эрик никогда не поднимал и не поднимет руку на омегу. И пусть тот хоть раз сто провиниться — это не повод для рукоприкладства. Эрик не должен был заступаться за него, но он не мог поступить по-другому, видя как дрожит омега. Все омеги, без исключения, были излишне эмоциональны и любой стресс мог привести их к нервному срыву. Вот почему их называли «слабым» и «нежным» полом. Эрик чисто на инстинктах притянул его всего хрупкого к себе, успокаивая простыми методами, известными всем. Он нежно проводил рукой по его спине, делясь своим теплом и уверенностью. Совместно с этим он прислушивался к сердцебиению омеги. Вот так, молодец, успокаивайся. Эрик бросил вызов отцу омеге, позволяя себе непростительное: радужка его глаз на несколько секунд поменяла цвет на ярко-алый. Он не имел на это право. И все же, в тот момент, это казалось правильным решением. Взрослый альфа мог бросить вызов ему в ответ, но не посчитал нужным. Вместо этого он пригрозил омеге, выгоняя того из дома. Настоящее пособие, каким отцом Эрик никогда не будет для своих детей. Он смотрел вслед выбежавшей из здания омеге, задумавшись над всем происходящим, и даже не заметил, как Пьетро появился возле него. — Я все, — оповестил он его. — Руки помыл? — поинтересовался Эрик. — С мылом! — заверил его Пьетро. Эрик взял его за руку и вышел из ресторана. Больше он туда никогда не заявится. Как и тот омега, что сейчас стоял чуть в сторонке, обнимая себя руками. Так дело не пойдет. Эрик не мог пройти мимо омеги оказавшийся в беде. Не то воспитание. — Пьетро, постой минутку здесь, — говорит он сыну, прежде чем подойти к омеге, — тебе есть куда пойти? — спрашивает он. Омега поднимает на него свои мокрые от слез глаза и изучающе смотрит, не спеша отвечать. — У меня дома есть гостевая комната, — продолжает он, — никакую плату с тебя брать не буду, не беспокойся, — омега все еще молчит, тогда он понимает, что забыл сделать, — Эрик Леншерр, — представляется он. Запоздало Эрик вспоминает, что у него в кармане находится чистый носовой платок, который он носит с собой для экстренных случаях. Даже два — для каждого своего ребенка. Он достает платок нежно-голубого цвета и протягивает омеге. — Он чистый, — объясняет Эрик, краем глаза поглядывая на Пьетро. Сын не сводит с него глаз. Оно и понятно, за шесть лет Эрик ни разу не позволял себе общения или заигрывание с незнакомыми омегами, перед своими детьми. Он считал нужным скрывать свою скудную интимную жизнь от них и никогда не приводил в дом омег. *** — Спасибо, — произносит омега, принимая из его рук носовой платок. Он вытирает им свои слезы. Эрик смотрит на покрасневшую от удара щеку, но вовремя отводит взгляд, чтобы не смущать омегу. — Чарльз, — говорит омега, привлекая обратно взгляд Эрика, — Чарльз Ксавье, — представляется он, — извините за весь тот фарс, свидетелем которого вы стали. Обычно я не веду себя так вызывающе — это была вынужденная мера, которая, увы, привела лишь к отрицательным последствиям. — Ничего страшного. — успокаивает его Эрик, — И ты так и не ответил на мой вопрос. Чарльз задумывается на секунду, вспоминая, о каком вопросе идет речь. Ах, да, есть ли у него куда пойти. Чарльзу неловко принимать приглашение альфы, но он оставил свои вещи, в том числе бумажник и ключи от автомобиля в ресторане. Идти ему, действительно, некуда. Единственная его близкая подруга — это Мойра и он бы с радостью переночевал у нее, если бы она была в городе. Телефон тоже остался лежать на столе в ресторане. И речи не идет о том, чтобы вернуться за ним и другими вещами. — Если вас это не затруднит, — от безысходности отвечает он. — Тогда пошли, — кивает альфа и подходит к своему сыну, — Пьетро, познакомься, это мой друг Чарльз, и сегодня он останется у нас ночевать. Чарльз встал как вкопанный, удивленно глядя на ребенка. Идея остаться у альфы на ночь резко стала казаться неправильной. Ребенок. У него есть ребенок. К слову, ничего удивительного, просто неожиданно встретиться с глазами мальчишки, полного подозрения. — Здравствуйте, — вежливо говорит ребенок, но по прежнему не сводит с него подозрительного взгляда. — Привет, — старается звучать радушно Чарльз, — ты ведь не против? Пьетро переводит взгляд на отца и обратно, а потом пожимает плечами. Эрик берет его за руку и снова внимательно переходит дорогу. Чарльз видит припаркованный серый минивэн и движется к нему. Чарльз собрался открыть переднюю дверь машины, чтобы сесть, как Пьетро загородил ему путь. — Пап, скажи ему! — говорит он, сам открывая переднюю дверцу. — Я обещал ему место на переднем сидении, если он получит высокий балл за тест по биологии, — объясняет Эрик, садясь за руль. Пьетро смотрит на Чарльза, как победитель, садясь следом в автомобиль. Чарльз усмехается подобной реакции и без возражений садится назад. Единственное, он не ожидает увидеть в машине еще одного ребенка. Да сколько их у него? Что, если дома будет ждать омега и еще пару детишек? На что Чарльз подписался и как посмотрит в глаза омеге, чьего альфу целовал? — Ванда, это Чарльз, мой друг, сегодня он останется у нас ночевать, — говорит Эрик тоже самое, что сказал своему сыну. Чарльз хотел улыбнуться девочке, но встретился с недовольным взглядом. — Он омега, — осторожно замечает она. — Ремень, — напоминает Эрик Пьетро, а после поворачивается к дочери, — да, это так, — говорит он спокойным, рассудительным голосом. — Но ты сказал, что омега с альфой не могут дружить! — злится девочка, — Ты нашел маме замену? Чарльз давится воздухом, желая оказаться в любом другом месте. С одной семейной ссоры он переместился в другую. Он не хотел быть причиной разлада в их семье, учитывая, что он даже толком не знаком с Эриком. — Не говори глупостей, — отвечает ей альфа, заводя мотор. — Но дядя Логан сказал, что тебе пора освободиться от образа вдовца и найти себе пару, — не успокаивается Ванда. Эрик хмурится, глушит вновь мотор и поворачивается к дочери, не обращая внимание на Чарльза. — Это когда он такое сказал? — с недовольством в голосе спрашивает он. Ванда съёжилась и опустила взгляд на свои сложенные на коленях руки. — На прошлой неделе, когда заходил к нам в гости, — признается она, — вы говорили об этом на кухне, а я… — Подслушала чужой разговор, — заканчивает за нее Эрик. — Да, — Ванда выглядит виноватой, но он точно не будет ее за это ругать. Он нежно улыбается дочери и протягивает к ней ладонь, беря ее за руку. — Дядя Логан говорит много глупостей, но это не значит, что мы должны прислушиваться ко всем его плохим советам, — успокаивает он свою дочь. Чарльз боится пошевелиться, чтобы не испортить трогательный момент. Он за всю свою жизнь не удосужился нежного взгляда от своего отца. Эрик кажется хорошим родителем. — Прости меня, — говорит Ванда и подается вперед, заключая Эрика в объятья. — Обещаю, что не стану искать себе пару, заранее не посоветовавшись с вами. Чарльз чувствует себя неловко, став свидетелем данной сцены. Но он улыбается, глядя как Ванда обнимает Эрика. А обнимал ли он своего отца? Может, когда был ребенком? Чарльз не помнит. — Поехали? — в нетерпении говорит Пьетро, — Я уже кушать хочу. Эрик кивает и заводит автомобиль. *** Дом Эрика находился далеко от центра, но и не был в пригороде. Обычный, двухэтажный дом с белым заборчиком. Они загнали машину в гараж и дети пулей залетели в дом, толкаясь в дверях. Эрик крикнул им быть осторожными, дожидаясь, когда из машины выйдет Чарльз. — Немного опоздало предупреждаю о том, что у нас бывает шумно, — улыбается Эрик. — Сколько им лет? — интересуется Чарльз, пытаясь выглядеть вежливым. — Одиннадцать, — с гордостью произносит Эрик, — они близнецы. — Ванда кажется лидером. — Так и есть, — кивает Эрик, — прости за сцену в машине. После смерти моей жены, их матери, они остро реагируют на любые мои возможные связи. Ванда очень ревнивая. — Так ты воспитываешь их в одиночку? — удивляется Чарльз. — Приходится, — лаконично отвечает Эрик. К тому моменту они заходят в дом. Все выглядит уютно и обжито: с фотографиями в рамочках на полках, с детскими рисунками на стенах, с разноцветными подушками на диване. Полностью безвкусно, по мнению Чарльза, но мило. Эрик показывает ему где находится ванная комната — одна для всех, а так же расположение гостевой спальни, где ему придется ночевать. — Пьетро, не думай, что раз у нас гости, то я не проверю твое домашнее задание! — слышит Чарльз, умываясь в ванной комнате. Он смотрит на свое отражение в зеркале и ужасается. Глаза красные, как и кончик носа из-за его рыданий. На щеке все еще виднелся след от удара. Волосы растрепанные. Он выглядел младше своих лет и казался сломанным. Боже, и как теперь быть? — Эрик, а я могу воспользоваться вашим телефоном? — спрашивает он. — Конечно, лежит на тумбочке. Найдешь? Чарльз нашел, набирая номер сестры. — Рейвен — это я, — произносит он, как только та принимает вызов. — Чарльз? Боже, что ты наделал? — спрашивает она, а потом резко исправляет саму себя, — Нет, не так. Как ты? Где ты? Отец заблокировал все твои карточки! Он так сильно зол. Запретил мне с тобой общаться. Мать рыдала всю оставшуюся дорогу домой, а потом заперлась у себя в комнате. Ах, а еще мы попали в чёрный список этого ресторана — такой позор! — Мне жаль, что я доставил столько хлопот, — честно отвечает Чарльз. На какое-то время между ними зарождается тишина. Чарльз услышал, как сестра начала всхлипывать носом и хотел ее успокоить, как та выдала: — Это все из-за меня! — При чем здесь ты? — не понял Чарльз. — Отец не разрешил мне поехать на рок концерт с одногруппниками. Сказал, что я несерьезная и что мне стоит брать пример с тебя. Я хотела показать, что и ты не идеальный, поэтому проболталась ему, что в прошлом месяце ты на целый уикенд поехал вместе с Джеймсом Хоулеттом в его загородный дом. Я всего лишь хотела, чтобы он отпустил меня на концерт! Я не думала, что он так остро отреагирует на новость, что ты далеко давно не девственник. Тогда-то он и сказал, что нужно как можно скорее тебя выдать замуж. Прости! — Рейвен откровенно рыдала в трубку, а Чарльз не знал, как реагировать на новую информацию. По крайней мере, стало ясно, с чего отец так настойчиво решил заняться его личной жизнью… — Ладно, — это все, что он может произнести, обдумывая ситуацию, — хватит рыдать, пожалуйста. — Скажи где ты, — просит сестра, — я приду завтра и дам тебе наличные, но лучше было бы, если бы ты извинился перед отцом. — Я позвоню тебе, — говорит он и выключает вызов. Все же, он чувствует обиду. Он доверял сестре, по этой самой причине, он рассказывал ей свои секреты. В том числе, что завел роман с одним из деловых партнеров отца. Рейвен не могла не знать, как именно относится отец к Джеймсу… Она хотела навредить ему — она с этим справилась. — Ты в порядке? — спрашивает Эрик, после того, как Чарльз пару минут совершенно не двигается. — Да, — оживает он, натягивая на лицо улыбку, — спасибо. Может я могу чем-то вам помочь, тем самым оплачивая за вашу доброту? — Ну, для начала ты мог бы перестать обращаться ко мне на «вы», — говорит Эрик, — а так, я собираюсь готовить ужин. Можешь помочь, если желаешь. — Я не умею готовить, — признается Чарльз, боясь испортить что-то на кухне. Ему никогда не приходилось до этого готовить. Дома имелся шеф-повар, а во время учебы он пользовался либо доставкой, либо сам же ходил по ресторанам. Он чувствует себя неловко под изучающим взглядом Эрика, но к счастью, именно в этот момент к ним подходит Ванда, держа учебник в руках. — Пап, объясни, пожалуйста, эту задачу, — просит она, протягивая отцу учебник по математике. — А давай я тебе помогу, а? — предлагает Чарльз, — От меня в науках больше пользы, чем на кухне, — признается он. Ванда не возражает. Они садятся вдвоем за стол в гостиной и Эрик спокойно может наблюдать за ними из кухни. — А где твой брат? Ему не нужно объяснять эту тему? — Играет в приставку, — говорит Ванда, — а потом он будет просить у меня все списать. Так всегда, — по взрослому вздыхает она. Чарльз кивает, принимая ответ, и начинает подробно разъяснять решение задачи. Это его успокаивает, не позволяя думать о своих проблемах. *** Чарльз думал, что в компании незнакомого альфы и двух его детей будет ощущать себя скованно и некомфортно. На деле все оказалось не так. За столом стояла особая, теплая атмосфера. В основном Чарльз ел молча, слушая как общаются между собой семья. Пьетро рассказывал о своем школьном дне и о том, что тренер похвалил его на тренировке. А Ванда поделилась с отцом, что хочет принять участие в конкурсе по литературе. Было невооруженным взглядом видно, как Эрику на самом деле было интересно слушать рассказы детей. Он задавал вопросы, интересовался, шутил, предлагал варианты развития. Он был им в первую очередь другом. Конечно, не обходилось и без замечаний. В основном, это касалось Пьетро. За вечер Чарльз нашел различия между близнецами. — А сегодня очередь Пьетро убирать со стола! — весело сказала Ванда, указывая на график, что висел на холодильнике. Интересный подход. Чарльзу нравилось, как Эрик воспитывал своих детей. Он не был с ними излишне строг, но уже с детства приучал к труду и к обязанностям. Пьетро показал сестре язык, пока не видит отец, и начал собирать со стола грязную посуду. Чарльз сжалился над ним и решил помочь. В это время Эрик мыл посуду, а Ванда принялась сушить ее полотенцем. Слаженная работа. В какой-то момент Чарльз думает о том, что было бы здорово стать частью этой семьи. А потом с ужасом отгоняет от себя подобные мысли. Они были неуместны, ведь Эрик ясно дал понять еще в машине, что не ищет себе пару. Тем более такую проблемную, как Чарльз. *** Ночью ему не спится. Мысли об отце и о предательстве Рейвен так и лезут в голову, не давая уснуть. Чарльз решает пойти на кухню и выпить воды. Не помешало бы так же узнать, который сейчас час. В гостевой комнате нет часов. На кухне горит свет и Чарльз не ожидает встретить Эрика, пьющего чай и читающего книгу. Эрик его не заметил и это дало возможность Чарльзу рассмотреть альфу, как следует. Эрик был красив. Даже сейчас, когда тот сгорбился над книгой и облизывал свой палец, чтобы перелистнуть страницу. Непривычно было видеть на нем очки, но и они ему, бесспорно шли, делая каким-то старомодными. Эрик допивает свой чай и встает с места, чтобы положить грязную кружку в раковину. В этот момент он встречается глазами с Чарльзом. — Тоже не спится? — вежливо интересуется он. А Чарльз чувствует себя глупым из-за того, что его поймали с поличным, когда он пялился на альфу. К счастью, Эрик не комментирует это. — Да, — кивает Чарльз, заходя в кухню, — на новом месте всегда сложно уснуть. А у тебя, какая причина? — он наливает себе из крана воду и прислоняется к столешнице. — Бессонница, — пожимает плечами Эрик. — Из-за смерти жены? — не подумав, спрашивает Чарльз. Эрик открывает воду, ополаскивая свою кружку. — Нет, я страдал бессонницей еще при жизни Магды, — помолчав, отвечает он. — Прости, я не должен был о ней упоминать. — Все в порядке, Чарльз. Шесть лет прошло. Теперь Чарльз видит все. Залегшие темные круги под глазами, морщины на лбу и вокруг глаз, а так же хроническую усталость мужчины, что заметна во взгляде. Возможно, Эрик слишком многое берет на себя. Ему захотелось подойти к мужчине и утешить его. Хотелось поцеловать и пообещать, что будет с ним рядом. Чарльз хочет иметь место в сердце альфы. Почему-то, ему кажется это важным. Но он не целует Эрика, боясь того, что тот вновь не ответит. — Завтра моя сестра подкинет мне деньги, и я сниму себе номер в гостинице, — зачем-то информирует он его. — Ты можешь остаться у нас, если нужно, — предлагает Эрик, — давно не видел, чтобы Пьетро себя так хорошо вел, — улыбается он. Чарльз вынужден отказаться. Ему нет места в этой семье. Чем больше он узнает их, тем больнее себе делает. Чарльз всегда жил наукой. Учёба стояла в приоритете. Он не считал себя обычной омегой, на уме которой выйти замуж и родить детей. По этой самой причине, в свои двадцать шесть лет он никогда не имел серьезных отношений с альфами. Он обращался к ним только во время течек. Как, например, и было с Джеймсом Хоулеттом. А потом он встречает Эрика — отца одиночку и в его голову лезут странные мысли. Например, захотел бы Эрик еще одного ребенка? Словно омега в Чарльзе спала, дожидаясь встречи с правильным альфой и, наконец, его встретила. Нет. Чарльз не может остаться. Эрик был прав, говоря своей дочери о том, что альфа и омега не могут дружить.