Перенасыщение

      Его обняли в ответ, и датчики Кай/О подскочили, впитывая все, что можно было утянуть с теплого человеческого тела. Сова мягкий, красивый, приятный под пальцами. Он трепетно жмется к телу робота, в поиске помощи.       Кай/о мог бы предоставить всю её.       Они лежат так до самого утра. Бот не отрывает взгляда от умиротворенного лица Совы испытывая что-то среднее между умилением, эстетическим наслаждением, уютом и трепетом, что смешивается с его программированием служить и защищать людей. Когда же Сова просыпается, Кай/О, первым делом, замечает ускоряющийся пульс и переход на быструю фазу сна. Он понимает, что если сейчас уберет руку или отодвинется от мужчины, который вцепился в его тело во сне, то разбудит его окончательно, поэтому робот не шевелится тем самым предлагая Сове пробудиться самостоятельно.       Во сне Сова ничего не ощущает, но по пробуждению чувствует себя защищенным и на своем месте. Он приоткрывает глаза, видит перед собой крепкую грудь робота, а уже после осознает, что прижался к нему во сне подобно маленькому котенку. Кай/о приятный на ощупь, прохладный, нет той горячести, что свойственна человеческим телам особенно под утро. Хочется так полежать подольше, уткнувшись лбом в грудную пластину и обнимая как большую игрушку, но Сова отстраняется и садится.       — Доброе утро. — На часах восемь ноль две, а Сова все ещё до ужаса сонный. Глаза слипаются, голова заваливается, а тело вообще не хочет двигаться. Во сколько он вчера лег? За полночь точно. Хочется, конечно, понежиться в кроватке еще несколько минут, но разведчика ждут дела.       — Сегодня у меня планы. Я хочу отправиться на охоту. — Говорит Сова, копаясь в своем телефоне. — На несколько дней. Пойдешь со мной?       — Доброе. На кого ты собираешься охотиться? Если это дичь размером с самолюбие Феникса я согласен.       — Олень слишком маленький по сравнению с эго Феникса?       Найдя нужный документ, он выносит его на главный экран и в первую очередь вытаскивает из тумбы поддельный заграничный паспорт на другое имя. Только после того, как положил все на видное место, Сова ушёл в ванную.       Кай/О смотрит за тем, как Сова достает поддельные документы с неподдельным интересом. Затем помогает собираться, и задаёт вопрос о пропитании, предлагая набрать её на шведском столе. На что Сова, конечно же, соглашается — не дурак ведь. Можно было и порыбачить, думает Кай/О, но это займет время. Не смотря на веский аргумент, что-то в нем просило повременить с решением сходить к шведскому столу, потому что отдаленная часть его знала что его ждут неприятности. Однако, Кай/о не мог сказать отчего.       Он все понимает, как только видит как издалека к нему направляется знакомая компания, донимавшая его на днях невероятно непривлекательным времяпровождением. Хладагент полностью замерзает.       Через непробиваемое лицо Совы все же проскальзывает приподнятое настроение. Неторопливый шаг, много движений (мужчина прогуливается между стойками с едой, накладывая на поднос нужное) и сам цвет глаза, ярко зелёный, говорят об этом. Но как только большая, яркая и инфантильная компания показывается в столовой, весь мир как будто замирает.       — Я узнал твое имя, сахарок. Кай/О — прямо как КО. Надеюсь, это потому что ты не оставляешь любовнику живого места не теле своими ласками.       — Да, я все ещё предлагаю тебе триста тысяч просто, чтобы посмотреть как ты сломаешь кровать и под моей женой.       Кай/о мог бы убить их и был бы прав. Но он все ещё изучает мир толерантности и терпимости к такому поведению. Будет ли Сова против, если робот все же решит ударить одного из них? На его лице не написано ни эмоции, что могла бы это подтвердить. Кай/о беспомощно смотрит на него, затем на них, все же решаясь вступиться за свою честь, но его выводит из строя последняя реплика и он просто молча пялится на мужчин.       — А ты сегодня не один. Не знал, что у тебя есть хозяин. Может быть он разрешит тебя занять на пару часов?       Сперва Сова их просто игнорирует, проскользив по молодым парням и девушкам холодным мрачным взглядом, продолжая накидывать продукты на поднос. Не обратил он внимания и на повторные просьбы забрать Кай/О себе, хотя весь кипел внутри от раскаляющегося бешенства, но как только один из них, подходит почти вплотную и хватает его за запястье, он поднимает глаза.       И хотя они были почти одного роста, Сова уступал ему в мускулатуре. Мужчина гневно сталкивается глазами с внезапным нарушителем спокойствия и выдергивает руку.       — Отойдите, пожалуйста.       Кто-то обступает его сзади и хватает за талию, за руки. Сова пристально смотрит на то, как к нему вновь приближается мускулистый незнакомец и говорит шепотом, в самое ухо:       — Эй, а ты тоже ничего. Тогда можем устроить групповушку, а? Ты. Я. Твой пёсик. Как тебе предложение?       И касается языком мочки уха Совы. Разведчик вспыхивает и, вытянув правую руку, бьет прямо в солнечное сплетение. Правда Сова сейчас слабее, да и сам по себе меньше численностью, поэтому все что он выигрывает себе это пространство, в которое вновь пытаются забраться шесть человек. Мужчина вздыхает, встречаясь взглядом с Кай/о, говоря ему одними лишь глазами «Только не убивай их».       Кай/О не нужно повторять дважды или видеть такое проявление поведения второй раз. Как только Сову хватают за талию, у него загорается экран.       Он врезается ладонью в чужое лицо и с лёгким сопротивлением поднимает незнакомца в воздух, держа только за череп, который мог расколоть в любую секунду. Мужчина закричал, пытаясь сначала ударять робота по кипящему киноварью экрану, а затем принялся защищаться и уменьшить давление на свою голову все время безостановочно вопя от боли.       Кай/О мог допустить, что лично его может оскорбить тот, кто не представляет с кем связался в силу своего интеллекта, но за распускание рук по отношению к Сове, он может запросто стереть в пыль. Никто и никогда не должен нарушать незримое правило поведения.       Некоторые спутники незнакомца с криками разбежались по залу, остальные пытались вытащить его из хватки Кай/О или подойти сзади и ударить. Робот раздает удары свободной рукой, чувствуя себя на своем месте. Ему не хватало на досуге челленджа, битвы. Ударов по мягкой плоти, представляющей опасность его друзьям или коллегам. Если бы у него была кровь, она бы кипела. Вместо неё у Кай/О хладагент, перемешанный с радианитом, который совершает безумные превращения изо льда в пар и наоборот, в процессе остывания всего борющегося тела.       — Мы поняли, поняли. Отпусти его. — Закричали сзади, и Кай/О с силой швыряет человека в сторону звука, вместе с этим добавил ему предупредительный удар в ребро, на будущее, если ему в голову взбредет идея подходить к ним еще.       Когда экран становится миролюбиво синим, Кай/О оглядывается на опустевший зал. Незнакомый мужчина лежит на мраморном полу и стонет от боли, несколько остальных скрючились на полу проклиная его. Робот как ни в чем не бывало подаёт руку Сове, которого толкнули в угол, когда началась драка.       — Нам нужно уходить.       Элитный ресторан за несколько секунд превратился в месиво, хотя Кай/О лишь приподнял их, как Сова понял, главаря, и чуть не оторвал ему голову. Может этот неизвестный мужчина и не уступал ростом его спутнику, но с машиной ему не тягаться. А что бы случилось, если бы разведчик дал приказ убить?.. Сова смотрит на свои руки. Такая сила…       В голову лезет мысль о физической слабости, кусает и без того воспаленный разум.       Все это время разведчик лишь наблюдает. Взгляд его пропитан холодом, губы замерли, как и вся мимика лица. Он изучает каждое движение, их лица, повадки, создавая в голове огромный огромный список из всех тех, кто когда-то ему как-то навредил. Ему, или его товарищам. Когда часть ребят валяется на полу, не в силах встать не то от испугу, не то от переломанных ребер, а другая часть, поджав хвосты, убегает, Сова принимает руку Кай/о и поднимается, опираясь на неё. Отряхивается и благодарно кивает.       — Спасибо. Обошлось без каких-либо серьезных последствий.       Они быстро выходят из виллы еще до прибытия охраны, и Сова ведет Кай/О в сторону города, слушая, как орут на пляже люди и как начинается переполох. Да уж, им наверняка попадет. И у него, и у Кай/О внешность очень запоминается.       Сова и не заметил как все это время крепко сжимал металлическую руку и не отпускал.       Они остановились в том же парке, где были вчера, и Сова садится на лавочку, скрытую в тени. Сейчас ни на какую охоту можно и не рассчитывать — кто знает что наплели эти идиоты охране, и мужчину с золотыми волосами и разноцветными глазами, а также большого робота с экраном за место лица, уже наверняка ищут чтобы оштрафовать за нарушение спокойствия.       — Мы в полной заднице. — Рычит Сова. Остатки злобы всё ещё теплятся в его разуме. Он разваливается на скамейке и глубоко вздыхает. Вытягивает из кармана шорт пачку сигарет и закуривает одну.       Весь путь в парк Кай/О было приятно. Хладагент еще не застыл в его трубках, Сова держал его за руку заставляя датчики сходить с ума от близости и тащил за собой. Кай/о не был против такого.       Он садится на скамью.       — Мне жаль, что наша охота сорвалась. — Несмотря на злость Совы, Кай/о больше загружен мыслями, чем разозлен. Он добавляет невзначай. — Но я могу предоставить записи в суде, если Бримстоуну придет жалоба.       Он все записал. Как только те ребята начали свое приближение, Кай/О решил вести запись, чтобы подробнее изучить человеческое поведение и с некоторым сомнением об благополучном исходе их разговора. Он может показать запись, если попросят в суде, но…ему казалось нездоровым, то, что он хотел бы скрыть один единственный отрывок всего произошедшего.       Этот человеческий язык. Движение, которое сделал незнакомец, чтобы доказать серьезность своего желания к спариванию по отношению к Сове. У Кай/О нет сомнений, что это было просто омерзительно и коллеге, определенно, не понравилось. Однако, каково это на вкус? У него есть информация, что в местах где есть высокое содержание кристаллов соли еда будет соленой, а где кристаллы сахара — сладкой. Но что значит для них это? Он не знает насколько мощны рецепторы человеческого языка и смогут ли они собирать информацию со всего тела и давать оценку. Что будет, если этот жест кто-то из прошлого Совы использовал в брачных играх? Ему бы понравилось? Сделал бы это в ответ?       Сова закуривает. В воздух взлетает пепел и датчики сообщают о высоком содержании никотина, которое одновременно расслабляет и уничтожает.       — Я бы не рекомендовал сигареты этой марки. Есть сигареты с меньшим содержанием бензапирена.       Подарив собеседнику скептический взгляд, Сова все же послушно тушит сигарету о мусорный бак и ещё некоторое время молчит. В кармане зудит телефон, напоминая разведчику о незаконченном деле, но сейчас у него нет желания с кем либо разговаривать кроме Кай/О. Он ставит смартфон на беззвучный.       — Хорошо. — Наконец выдает Сова, и попросту заваливается на скамью, без спроса уложив голову на металлические колени и закрывая глаза локтем. — Я попробую разобраться сам. Мы попробуем.       Сова думает, что в парке их никто не найдет. Да так оно и есть — он безлюдный и тихий, обитель птиц, а не людей. Разведчик ловит себя на мысли что вот он опять убежал, но нет. Он сразу отрубает этот росток. Если бы они остались там, все бы стало хуже. Нужно подобрать слова и составить план, поэтому «побег» стоит считать тактическим отступлением.       — Все в порядке?       Спрашивает Кай/О осторожно, разведя руки в стороны от внезапного приземления Совы. Возникло стойкое ощущение, что мужчина самодостаточный кот, который приходит и уходит когда захочет. Бот не станет сгонять его, предпочитая наблюдать и получить за это время наибольшее количество информации.       Из постоянного анализа стало ясно, что сердце Совы в норме, если не считать некоторых острых моментов напряжения, например как десять минут назад. Он абсолютно здоров и готов к будущему сражению. Его кожа в идеальном состоянии, немного суховата, но это не критично. Единственная проблема в ментальном здоровье. Однако это можно поправить. Кай/О сам не образец уравновешенного организма. За ним вечно гоняются призраки из неслучившегося тяжелого будущего.       Он просто не думает о нем, когда дело доходит до заботы о настоящем.       Кай/О медленно опускает ладонь на чужой лоб и сжимает между пальцами текстуру волос, делая вид, что просто хочет остудить горячую кожу.       Прикосновения металла остужают и успокаивают. Волосы приятно сжимают, отчего Сова тихо вздыхает, отнимая руку от лица. Смотрит верх, на его синий экран, едва отражающий местные красоты. Интересно, кто стал прототипом Кай/О? Может мужчина, с такой же формой лица, с такими же пропорциями и чертами характера, все ещё жив? Может он и есть тот мужчина, но… измененный? Сова не узнает пока не спросит. Но спрашивать он явно не собирается. Пока что.       — Нам стоит вернуться и все обсудить с местными. Все объяснить, показать записи и попросить не беспокоить нашего главного. — Говорит он, все ещё разглядывая чужое тело. Его шею, подобие ключиц, что прячутся под рубашкой, и почему-то сердце Совы пропустило удар, а затем забилось ещё быстрее. Мужчина осторожно берет кисть Кай/о и ведёт её вверх, ближе к макушке.       — Приятные. Твои руки… — Тихо говорит Сова, отводя взгляд.       Кай/О продолжает анализировать структуру волос, так что не замечает, как пропустил ускорение биения сердца и немного тихий тон Совы. Ему кажется, что мужчина просто задал вопрос, на который он может даже не отвечать, но Кай/о отвечает в излюбленной манере острить:       — Да. Если мой навык убийцы больше не пригодится, я могу работать в травматических отделениях и держать людей за вывихнутые конечности. Всегда доступные -2 по Цельсию.       Какой удивительный цвет. Солнечный или какой-то соломенный, но в хорошем смысле. Ему нравится эта текстура. Борода Бримстоуна была жестче и кустистее, вероятно, волосы людей на разных частях тела разнятся.       Сова тихо посмеивается, прикрывая глаза в неком блаженстве. Вставать никуда не хочется — тень, прохлада от колен Кай/о, запах листвы и сухой ветерок крепко держат мужчину на месте. И он не противится, позволяя себе полежать так ещё несколько минут, явно наслаждаясь «изучением» своих волос. Даже поворачивается на бок и утыкается в живот Кай/о, пряча лицо от солнца.       Возвращаться нет желания. Не в виллу, не в их бунгало. Уже ставшее не «его», а «их» давным давно, пусть и не официально.       — В травмпункте нас уже невзлюбили. — Нарушает тишину Сова. — Надеюсь они принимают ситуацию как опыт и уже заказали койки покрепче. Для того громилы будут как раз.       Вспомнив о верзиле он замолкает, прикрывая ладонью ухо. Как неприятно — сознание самостоятельно воспроизводит это мерзкое касание вновь и вновь. Слюни, тепло человеческого дыхания так отталкивает. Кай/о предоставляет ласку намного лучше.       Сова ловит себя на этой мысли и сердце снова волнительно бьётся.       — Что ты чувствуешь, когда к тебе прикасаются? Я, коллеги…незнакомцы.       Кай/О продолжает касаться чужих волос. Он ставит себя в доверительное положение. Ему хочется ответить на вопрос как можно последовательнее и понятнее. Ему так же сильно интересна анатомия человека, как и конструкция Сове.       — Давление. Тепло. Частоту болевых импульсов. Самые низшие организменные ощущения, которые нужны чтобы понять не оторвало ли что нибудь случайно взрывом, если до мозга что-то не дошло. — Кай/О останавливает руку. — Есть поглубже и почувствительнее, но работают они так же. Просто, чтобы были. Незнакомцы или коллеги — все ощущается одинаково. Разница только в том, что одни могут прикасаться, а другие нет.       Прямо сейчас он чувствует тепло идущее от чужого дыхания прямо в область живота. Датчики под углеволоконным покрытием начинают работать сверхурочно, фиксируя температуру Совы, и распространять информацию дальше в сторону чувствительных мест соприкосновения радианита и проводов, от чего снова появляется странное зудящее прикосновение к пояснице. Он собирается сообщить и о нем.       — Периодически появляется чувство зуда. Я не знаю, как еще можно это назвать. Мне хочется погрузить руки по локоть в спину и переворошить там все, пока не найду этот источник. Наверное, это проблемы с утечкой радианита. Я посмотрю на днях.       — Значит все мои касания все же ощутимы. — Сова понял намек и отстранился. Он сел и потянулся, разминая затекшую шею. Затем разведчик встает и тянется к небу уже всем телом.       — Утечка радианита… — Задумчиво мычит разведчик, поворачиваясь к Кай/О спиной и уставившись куда-то на ветки дерева. — Я не уверен. Мне кажется твой создатель сделал эти места специально более чувствительными. Некоторые люди тоже испытывают зуд, когда их трогают за поясницу. Ну, я уж точно… Не против прогуляться за перекусом?       Сова ничего не ел со вчерашнего вечера, да и сейчас особо наедаться не собирается. Он поворачивается к Кай/о и ждёт его ответа. Хотя вряд ли тот откажет.       — Конечно, пошли.       Он предпочитает обдумывать слова мужчины, про зуд. Привирая, что он не знает источник зуда, хотя на деле все кристально ясно, он возможно избавил Сову от лишних вопросов или от мыслей сейчас, но Кай/О казалось, что это когда нибудь всплывет наружу в более уродливом трупном виде.       Чувство зуда не пропадает все время их пути до заведения. Он призрачно для программы, но отчетливо осязаемо, обрастая потребностью в чужих прикосновениях, значительно возросших с момента их последнего делового разговора.       Когда же он был? В начале отпуска, может быть?       Они останавливаются у ресторана и проходят внутрь. Здесь все броско. Мрамор на стенах, ракушки, золотые лианы у потолков. Их усаживают за стол и подают меню. Кай/О сверяет внезапно опешевшего официанта долгим однозначным взглядом, заставляя убрать с его половины стола насмешку над его физиологией. На их столике стоят хлебные палочки в корзинке. Робот тычет в одну пальцем, проверяя свежесть.       — Ужасное место. Но надеюсь, хотя бы цены приемлемые? Сколько у нас обоих?       — Выглядит дорого. — Протягивает Сова, садясь за стол полупустого ресторана и оглядываясь. Смотрит на хлебные палочки, и чувствует как скручивает живот. Глубокий вздох — разведчик открывает меню, пробегает по нему взглядом и тут же захлопывает, кладет на стол.       — Могло быть и хуже. — Тихо говорит мужчина, начинает рыскать в своих карманах, но никакой карточки или монетки не находит. Лишь несколько старых бумажек, что тут же падают на пол. Также он проверяет и смартфон, но интернета нет, а значит и мобильный банк работать не будет. Правда, Сова натыкается на сообщение от Бримстоуна, где говорится о блокировки счета до тех пор, пока мужчина не свяжется с ним.       — Я оставил деньги дома. Совсем не планировал идти сюда. — Мнется на стуле Сова, поднимая взгляд на Кай/О. — А также нам заблокировали счёт. Мы не можем платить. Брим, старый пёс, уже так делал, когда я не хотел разговаривать с ним. Хотя я действительно очень сильно расслабился, раз игнорирую своего командира.       Перед глазами так и мелькают эти чёртовы аппетитные хлебные палочки, и Сова, не долго думая, совсем без стыда и совести, прячет горсть в карман и взглядом просит спутника сделать также.       Кай/О проверяет свой банковский счёт, обнаруживая полную заморозку средств. Не то, чтобы ему постоянно нужны были деньги, но сейчас, после того как они уселись за стол и получили меню, уходить не заплатив было бы неприятной идеей. А он ведь так хотел попробовать оплатить её!       Он получает взгляд Совы и понимает намек. Пока никто не смотрит, за неимением рукавов, бот запихивает хлебные палочки по карманам. Хлебный ряд значительно поредел, оставляя от пятнадцати штук всего три. Кай/О решительно кивает стряхивая улики с шорт.       — Тогда, может выйдем и позвоним? — Громче обычного говорит он, уже поднимаясь со стола и двигаясь между стульями в сторону выхода. — А то невежливо разговаривать в ресторане.       — Точно! Нам хорошо влетит если не ответим в ближайшее время. — Дополняет диалог Сова и выходит из ресторана вслед за Кай/О. Редкие гости, сидящие за столами даже ухом и не повели, и Сова просто не смог сдержать победную улыбку — когда они вышли из заведения, мужчина как ни в чем не бывало ушел за угол и, выйдя к прудам, весь засиял.       В ресторане молодой официант как-то странно посмотрел на стол, где ну вот только что сидели два клиента, пожал плечами и насыпал в плетёную корзинку ещё хлебных палочек. Кажется, они в этом ресторане подаются бесплатно, только вот откуда это знать Сове и Кай/О?       В лёгкой повседневной обстановке Сова вовсе не хочет быть серьезным и холодным, он даёт волю своим детским эмоциям. Точнее сам разведчик считает их детскими. Своровать палочки и спокойно выйти, а затем улыбнуться — вполне себе обычные эмоции взрослого человека, только вот для разведчика это край.       — Надо все же ему позвонить. — Хмыкает мужчина, подходя к роскошным искусственным прудам где плавает несколько видов уток, а по берегам гуляют привычные для всех голуби. Сова садится прямо на траву, не боясь запачкать шорты, и за две щеки уплетает хлебные палочки, изредка кидая кусочки голубям. И вот через некоторое время его уже облепили птицы — некоторые, самые смелые, залезали к нему на колени или забирали хлеб прямо из рук. Братья меньшие совсем Сову не боятся, и это, конечно же, привлекает внимание зевак. Хорошо что люди особо не задерживаются, и лишь маленькие дети стоят, разинув рты и дёргают матерей за рукав, что-то им крича.       — Друзья, поосторожнее. — Посмеивается разведчик, весело щурясь от такого внимания пернатых. Но вот один наглый голубь выхватил последнюю палочку, и на него сразу же напала целая толпа, пытаясь выхватить кусочек. Сова смеётся. Так искренне и по детски.       — Из всего противозаконного, что мы делали на острове, кража хлебных палочек ударит по карману Бримстоуна больше всего.       Кай/о стоит рядом у пруда и смотрит на собравшихся птиц вокруг мужчины. Несмотря на то, что робот считает птиц разносчиками заболеваний, прямо сейчас роботу нравится находиться здесь. Да и Сова, кажется, счастлив в их обществе. Кормил птиц, делился хлебом с ними. Незнакомое чувство кольнуло под обшивкой, потому что Кай/О одновременно был причиной этой дурашливости и возможно будет пережитком прошлого. Кай/О помогает как может, чтобы мужчина не чувствовал себя плохо, но когда нибудь Сове перестанет быть нужной его помощь.       Он просто хотел бы, чтобы сегодняшний день длился как можно дольше и молча подает из карманов хлебные палочки. Пока не замечает, как на чистой одежде мужчины и его руках отпечатались грязные разводы от лапок птиц. Его коробит от омерзения, когда один из голубей не решает взлететь, обнажая белое густое пятно.       Сову хочется отстирать, чтобы он был таким же чистым как и прежде.       — Прости меня за это. — Говорит Кай/о и толкает мужчину в пруд. — Это для твоего же блага.       Сова настолько сильно переключил свое внимание на птиц, что даже не замечает как скатывается в пруд, распугивая подплывших к берегу уток. Он шлепается в воду и некоторое время ещё не показывается над поверхностью. Берега не пологие, а обрывистые, пруд глубокий даже у берегов. Вода в нем чистая, теплая, прогретая летним ярким солнцем, но все же по ногам Совы ударяет неприятный холод. Не то от шока, не то от внутриводного течения.       Сначала показываются его волосы, спутанные с водорослями и тиной, глаза, а затем и голова. Сова не злится, он не спокойный — такое «мытьё», его забавляет. Он лишь рассеянно улыбается и смотрит на Кай/О. Яркий солнечный свет играется на теле робота, заставляя его красиво блестеть.       — Эй, вы что творите? — Кричит кто-то с другого берега. Сова боязливо оборачивается, смотрит на толпу, что застыла на полумостике, а затем быстро быстро вылезает из пруда пару раз все же чуть не поскользнувшись и не полетев обратно в воду. Хватает Кай/О за руку и улепетывает куда глаза глядят.       А глаза его глядят на узкие улочки. Некоторые дома, построенные близко друг к другу, не дают солнцу пробраться в закутки, но не смотря на это Сова чуть подсыхает, хотя на его голове все еще застряли палочки и водоросли. Когда они остаются одни в одном из таких узких переулках, где поместятся лишь два Кай/О плечом к плечу, мужчина замирает и прижимается лбом к его груди, чтобы вновь оставить свой смех в его памяти.       Они бегут второй раз за день, как вороватая человеческая молодежь, прячущая банки со спиртным. Все время побега от пруда, теплая человеческая ладонь не отрывается от его руки. На светлых волосах Совы до сих пор прилипшие водоросли, кое где тина. Грязь от птиц до сих пор на его руках и рукавах. Когда они останавливаются, и Сова, улыбаясь, оглядывается на поиск погони, Кай/О снимает с него несколько травинок и мокрых хлебных крошек.       — Я признаю, я сделал только хуже, — говорит Кай/о, отрывая от чужой головы полоску мокрых водорослей. — Никогда не видел, чтобы на тебе было столько грязи и речного мусора. Не хотел бы, чтобы это вошло в привычку.       Другой рукой, он приобнимает Сову за плечи с трепетом от близости. Чувство комфорта диссонирует с ощущением чужеродности. Как будто мужчина не должен выглядеть так, как выглядит сейчас. Ему просто необходимо помыться.       Он хочет оставить этот реверберирующий звук в своей груди навсегда. Он заставляет его страдать и погибать под этим звонким человеческим смехом. Если бы он мог, то посмеялся бы в ответ, но бот не помнит, чтобы делал что-то подобное за всю жизнь. Его максимальный уровень — это язвительный смешок, который совершенно неуместен в компании с Совой. Поэтому Кай/О просто молчит и впитывает каждое летнее веселье.       — Все в порядке. Мою любовь к чистоте ничего уже не переплюнет. — Отвечает Сова когда приступ смеха заканчивается, и мужчина вновь входит в свое обычное нейтральное состояние. Кай/О убирает с волос мусор, и становится очень приятно — он давно за собой замечает что ему действительно нравится когда кто-то копается в его волосах.       Он отстраняется, и взгляд сразу падает на карманы брюк, в которых должен быть смартфон. Сова достает гаджет и облегченно вздыхает, когда телефон спокойно включается без всяких проблем. Звонить Бримстоуну всё ещё не собирается, так что он, прислонившись к грязной стене, отправляет простое голосовое сообщение:       — Здравствуй. Прости за то, что я тебе не отвечал. Знаю, я приму наказание как и подобает. Хочу сказать что со мной, — он замолкает, оглядывая Кай/О. — И с ним все в порядке. Я попал в больницу из-за солнечного удара, но ничего страшного не случилось. А он сломал мебель совершенно случайно, но люди опять подумали не так, зайдя не в тот момент. Я думаю ты нас поймешь. В общем все у нас хорошо, и скоро я начну вновь тренировать наших юнцов, так что нам нужны деньги на аренду спортивных помещений. Пожалуйста, разблокируй счёт. Заранее благодарю.       И отключается. Постояв ещё немного у стены, Сова ерзает от прилипшей полусухой одежды к телу. Неприятное чувство сырости и запах водорослей все же заставляет его выйти на солнце. Жарко, но ничего не поделаешь.       — В водном дворце есть купальни. — Предлагает Сова, стоя посреди улицы. — Там наше посещение уже оплачено, можем отмыть меня без каких-то проблем.       Он молча слушает разговор, вежливо прислонившись к стене.       «Отмыть меня»? Он неправильно расслышал или Сова произнес реплику неверно? Он не уверен, что должен участвовать в акте чужого омовения. Когда Кай/О требуется вычистить из корпуса останки незнакомцев, пыль и мелкий мусор, он делает это самостоятельно. Ему казалось это сугубо личным делом.       В человеческой культуре принято мыть только младенцев, которые слишком малы, чтобы контролировать чистоту своего тела. Но Сова взрослый, почему он предлагает это? Он мало может представить себя в роли того, кто будет тереть чью то спину.       Но может быть это фигура речи? На его экране вспыхивает последовательность трех вопросительных знаков. Скорее всего Кай/О посидит в коридоре и почитает журнал.       — Конечно, — соглашается он, с неуверенной задержкой.       Водный дворец завораживает взгляд — Сова зарится по сторонам, рассматривая диковинную, старинную архитектуру и уже хочет схватится за фотоаппарат, но, увы, сейчас его с собой нет. Хотя…что мешает мужчине сделать несколько фотографий на смартфон? Сейчас разведчик ещё больше похож на ребенка или на очень впечатлительного туриста. Он подбегает чуть ли не к каждому пруду, фонтану, статуе, тщательно и молча все фотографируя, а завидев больших карпов в воде сразу же бежит к ним, оставляя в памяти смартфона яркие снимки.       Купальня находилась внутри здания. Повышенная влажность заставила тело Кай/О покрыться конденсатом из-за разных температур. Он взял на входе платок, чтобы оттирать непрекращающийся барьер на его лице. Единственный плюс — здесь нет людей. Кай/о опускается в кресло рядом с водой и бегло осматривается на наличие потенциальной угрозы, больше из привычки.       Им повезло что в этот час, в самый пик жары, купальни пустуют в ожидании гостей. Первым делом Сова покупает плавки (Бримстоун уже разблокировал счёт, пока двое самых серьёзных агентов протокола дурачились у пруда), и идёт в душ чтобы смыть с себя всю водную гадость. Торчит там минут пять, а затем проходит мимо Кай/О, обтираясь полотенцем, и залезает в купальню. И сразу же расслабляется.       — Я, наверное, неправильно сказал на английском. Ну, мое предложение о мытье. Я хотел сказать «отмоюсь без проблем»… Но не получилось. — Объясняет мужчина, отводя взгляд в сторону. Щеки покрывает легкий румянец, но его можно списать на высокую температуру в купальнях. Хотя Сова действительно думал попросит Кай/О потереть ему спинку. — Я могу говорить с тобой на русском?       — Я знаю все языки мира, — отвечает Кай/О наблюдая за тем, как Сова расслабленно вытягивается в воде. — И шифровальные тоже. Не стесняйся говорить на любом.       Он достает журнал из кармана и раскрывает его на середине, делая вид, что не подглядывает за реакцией тела Совы на благоприятную температуру. Ему было стыдно от самого себя, но это просто невозможно преодолеть в техническом плане. Кай/О нужно было узнать все о человеческой механике, о каждом поднятом градусе при любой обстановке.       Кай/О будто вновь почувствовал себя только-только изучающим мир, делящим работу по устранению радиантов с людьми. В первую ночь, солдаты предложили ему место у костра, чтобы он мог погреться. Зачем? Он не знал. Его тело выдерживает экстремальные виды температур, однако ему «понравилось», что они отнеслись к нему как к своему.       Кай/О мимолётно глядит на покрасневшую полоску кожи над самой водой — ему стоит зафиксировать то, что от горячей воды, человеческая кожа воспаленно краснеет. Ему интересно.       — Вода не горячая? — Задаёт он резонный вопрос уже на русском. — Я могу поговорить с кем нибудь, возможно её получится сделать холоднее.       — Хорошая вода. — Отвечает Сова. — Если хочешь сам проверь. Тут ничего не сказано о купании роботов, и запрета на это нет. Только…сними одежду.       Разведчик хлопает рукой по воде рядом с собой и прикрывает глаза. Он совершенно не против близкой компании робота, ведь они уже купались вместе в океане, и для Совы разницы никакой нет — что тут вода, что там. Над поверхностью поднимается дымка, а тусклое освещение ламп, имитирующие старые свечи, приносит покой и сонливость. Разведчик даже зевает и тянется, а затем вновь по подбородок исчезает в воде.       — Я не думаю…— Кай/О не успевает договорить, потому что Сова пропадает под водой. — Что это хорошая идея…       Его мысли превращаются в ком смущения.       «Не думай, что это странно, а то это станет странным».       Он молча снимает одежду и складывает у воды. Ему совершенно нечего добавить или найти хорошую тему для разговора. Когда ему приходилось общаться с другими агентами, он просто шутит, язвительно отзывается или делает намеки на чужую бесполезность. В рамках разумного конечно. Но с Совой все не так. Тяжело подобрать к нему слова. Можно просто помолчать.       Он погружается в воду и неловко оглядывается. Ему нечего прятать, но это не значит, что ему будет совершенно наплевать на то, что кто то может их видеть.       Молчанье золото, но золотое лишь покрытие — сперва мужчина ничего не говорит, лишь мирно лежит рядом и изредка убирает с лица локоны. Он ведёт плечами, чувствуя как неприятно они затекают, и многозначительно поворачивается к Кай/О спиной.       — Мне неловко об этом просить, но мои плечи… Устали. Сможешь помассировать их немного? — Просит он. Сова отплывает дальше, туда, где он уже стоит, а не сидит. Тело затекло, оно требует чтобы «хозяин» хоть как-то подвигался.       Экран Кай/О вспыхивает розоватым неоном, он молча кладет свои руки на чужие плечи и как можно медленнее сдавливает их, лихорадочно ища в интернете самый лучшие техники массажа. Он получает слишком много данных, даже те, о которых он не просил. Например, что ещё можно помассировать после плеч, а так же, как делать эротический массаж стоп и развернутую дискуссию от нескольких незнакомцев, обещавшим стремительное развитие событий в плане отношений.       Если бы Кай/О не был так встревожен и нагружен новыми ощущениями, он мог бы ими воспользоваться и проявить инициативу дальше, но ему казалось это неправильным по отношению к Сове.       Ему просто нужна помощь. Как обычно.       Спина снова зудит и нагревается. Он старается как может, чтобы его движения не выдали конфликт и смущение.       — Раз Бримстоун разблокировал нам счёт, то значит что к нему не обращались по поводу драки в вилле. Поэтому, думаю, после этого всего можем возвращаться. — Голос Совы звучит устало, да и сам мужчина чувствует как силы постепенно уходят, хотя он не помнит каких-либо больших физических нагрузок. Или эмоциональные тоже требуют сил?       — Да, я согласен. Но они могли не успеть сообщить. У Бримстоуна одни проблемы от меня.       В голове вновь всплывает тот момент перед дракой, когда незнакомец прикоснулся языком к уху Совы. От этого не становится легче.       Приятная дрожь пробегает по телу Совы и сразу же превращается в мягкое тепло где-то внизу живота. Как давно он ощущал это чувство? Колющее, но до ужаса желаемое. Разведчик расслабился, до невозможности расслабился. Позабыл кто он, где находится и что делает. Вокруг осталось лишь тепло воды и крепкие механические руки на плечах, нежно давящие на самые нужные точки, доставляя удовольствие. Сова тихо, протяжно мычит, прикусив губу и невольно прижимаясь спиной, поясницей, бедрами к холодному телу Кай/О.       Несмотря на отточенные движения пальцев, Кай/О неотрывно наблюдал в молчании и жгучем волнении.       Все это уже давно вышло за рамки так называемой помощи. Кай/О преследует не только цель помочь, но и получить взамен данные, от которых у него замерзают трубчатые жилы. Он хочет чувствовать тепло. Хочет почувствовать пульс. Хочет, чтобы он мог пользоваться теми преимуществами, которых они даже не замечают. Нормальные смешные уши, слабые глаза и нелепый рот, который разбивает еду не на химические формулы, а на наслаждение, которое может принести сладкое или соленое. Он переоценил себя, считая себя идеальным организмом. Ему не хватает слабости.       Изучая Сову, чувствуя его, влюбляясь в него — он может почти что жить, а не просто существовать. Его сердцебиение дарит Кай/о надежду. Смех — почти что счастье. Объятия — цель.       Но какую цель преследует Сова, разрешая ему помогать даже в самых странных и сложных для понимания местах?       Прямо сейчас, его это не слишком волнует. Жар полностью затопил его, все внутри дребезжало и чесалось просто от того, что Сова прижался спиной к его груди. Это было слишком… Слишком много данных, температуры, вопросов и пряного давления на ядро, от которого тело начало отказываться работать.       Здравый смысл кольнул затуманенный разум вместе с хлопком двери и звуком душевой — Сова тут же отстранился и отплыл в сторону, пряча красное и испуганное лицо в воду. Недостаток кислорода полностью вернул разведчику разум и власть над собой. Он поспешно вылезает из купальни и сразу же с ног до головы закутывается в большое полотенце, делая вид, что ему очень холодно. Сова всё ещё повернут к Кай/О спиной, но бешено стучащее сердце скрыть от сенсоров робота не получится.       — Уже слишком поздно, давай вылезать. Да ещё тут люди пришли, не думаю что им понравится плавать с машиной убийцей. — Говорит Сова, пытаясь все свести к шутке, но дрожащий голос заставляет его заткнуться окончательно.       — Д-да, — невпопад отвечает он, почти что сломавшемся голосом. Удивительно, как организму не требующему воздуха, удается звучать задыхающимся. — Уйдем.       Он быстро берет вещи и натягивает на корпус одежду, фиксируя ту же нервозность от поведения Совы. Недолго думая, Кай/о прощается до следующего раза.       Ночь обещала быть долгой.