***
Джотто устал. Почти смертельно, но продолжает держать марку перед сворой лицемерных и зазнавшихся аристократов. Он все такой же вежливый, улыбчивый и располагающий, но наивность пропала ровно тогда, когда зародилась Вонгола. Сейчас это качество не более чем полезная маска. На стыке "темного" и "светлого" миров используешь любые методы, лишь бы заполучить как можно больше новых союзников и не потерять старых. В последнее время его все чаще и чаще стали атаковывать с предложениями о фиктивных или политических браках, дабы "укрепить влияние двух семей и создать нерушимую связь". Примо в ответ насмешливо сверкал глазами, не дочитывал подобного рода письма до конца и с удовольствием наблюдал за тем, как они горят в его камине. Жалкие попытки окольцевать его вызывали смех вплоть до момента пока Вонгола не начал в буквальном смысле убегать от настроенных женить его на себе дам. Институт брака в Италии разваливался с приходом нового Папы, да и стремления аристократии не обременять себя такими муторными обещаниями имели место быть. Не сказать, что он был против, скорее наоборот - он самый ярый представитель этого течения. И придерживался его ровно до тех пор, пока нападения не участились, его годы шли с поразительной скоростью, а семье нужен был наследник, который заменил бы его в случае гибели. Примо не романтизировал свою профессию - отнюдь: он предпочитал рубить правду с плеча даже относительно своих мечтаний и надежд. Блондин отметал возможность своей "влюбленности" в кого-либо, так как считал чувства излишней тратой времени, физического, морального и материального состояния. И так было всегда. Он никогда не обманывался и прекрасно понимал, что "возлюбленная" может предать стоит только на горизонте появиться тому, что она страстно желает. Женщины, которых воспитывали в семьях мафиози-аристократов, как правило избалованы, к ним нельзя проявлять слишком много доверия - эти синьорины сделают все, чтобы укрепить позиции собственной семьи. Жена-мафиози угроза власти и лишняя гора проблем. Жена-гражданская, с вероятностью в восемьдесят процентов, ничерта не понимает, истерит и только мешает. Примо не знал, что ему делать. Он часто думал о том, чтобы воспитать наследника из приюта. Арчери после немногочисленных раздумий внес свою лепту и заявил, что у того не будет его пламени, да и сама вероятность, что у сироты обнаружится пламя практически нулевая. Джотто тяжело вздыхал и соглашался: его прозорливый Ураган также добавил, что "одаренных" просто прибирают к рукам другие семьи, если не с люльки, то с раннего детства точно. Поиск подходящего ребенка может длиться годами, а сам Примо иногда не уверен в том, что не умрет до рассвета. Джотто прикрывает янтарные глаза и отпивает виски из тумблера. Мужчина уже устал от постоянных приемов, одних и тех же лиц и разговоров. Ему хочется уйти от всего этого, отмахнуться и отдохнуть в кои-то веки как человек, а не как глава молодой семьи. Но возможно ли это? Джи прервал его мысли, мягкой поступью пройдя на балкон. Блондин был готов поклясться, что тот сейчас начнет курить и читать ему нотации. - И как долго ты будешь бегать от дочки Торрегросса? - недовольно пыхтит хранитель, уставший от отца навязчивой синьорины. - Как по мне не такой плохой вариант. - Эта женщина слаба. - Достаточно сильна, чтобы выносить наследника, - протестует Ураган. - Никто не заставляет тебя миловаться с ней всю жизнь и оберегать от бед, - "заставляет" - невольно подумал Босс Вонголы и недовольно смотрит в сторону банкетного зала. - Не хочу, - Примо не позволяет себе расслабиться, а потому застывает в напряженной позе. Избавляться от женщины из союзной семьи, которая родит ему ребенка - не по кодексу чести, да и слишком проблемно. Можно потерять много союзников. Ураган молчит и выкуривает одну сигарету за другой. Когда в пачке не остается ни одной, Джотто всерьез задумывается о том, что с таким способом снятия напряжения Джи скоро и двух миль пробежать не сможет. Виджиланте продолжает: - Наследник нужен, - блондин устало смотрит на собеседника из под золотистых ресниц. Джотто тяжело вздыхает, проводит руками по волосам и молчаливо соглашается. На следующий день он стал рассматривать кандидатуры.***
Лореляй веселая, милая и яркая. Она никогда не будет на чем-то настаивать, всегда покладиста и слишком наивна. Эта девушка идеальный кандидат по критериям Босса. Альбедо, глядя на шатенку, разрывался. Она была так добра к нему в танце, мила в беседе, что он и сам невольно стал испытывать к ней симпатию. Все же пусть она и не была аристократкой, но умение располагать к себе людей у нее было. И это несомненно огромный плюс для будущей Донны. Альбедо тяжело вздыхает и отступает от отвлекшейся Лореляй. Он судорожно ищет глазами Босса и с нескрываемым облегчением понимает, что тот так и остался на балконе со своим хранителем Урагана. Не заметил. Мужчина кидает последний взгляд на девушку и удаляется, прежде всего уважительно поклонившись. Сама Лореляй кратко кивает и поворачивается к столу с угощениями. Итальянец судорожно прокручивал в голове всю информацию, которая навалилась на него за последние дни. Их Босс внезапно заинтересовался девушками. Нет, не то, чтобы он их внимание не любил и им не пользовался. Просто сейчас Джотто ди Вонгола Примо стал искать себе жену. И посредником стал почему-то не его Правая рука и лучший стрелок поколения синьор Джи, а он - один из подчиненных отделения разведки хранителя Облака Алауди. В некоторой степени Альбедо задело, что из талантливого шпиона его перевели в роль свахи, но ничего поделать с этим он не мог. Требования к кандидатке в жены у Босса были весьма заоблачные для итальянских дам ныне воспитанных. Будущая Донна должна быть добродушна, полна наивности, покладиста и спокойна. Эта девушка ни в коем случае не должна интересоваться делами Семьи и пытаться каким-либо образом воздействовать на Босса. Помимо этого, у синьорины должна быть довольно привлекательная внешность, красивая фигура и крепкое здоровье. Само собой у девушки должна быть определенная родословная, но как выразился Босс "никакого отношения к мафии и виджиланте она иметь не должна, ровно как и не должна иметь большой вес в обществе". Ко всему этому добавлялись требования об отсутствии у дамы и ее фамилии плохой репутации, каких-либо участий в собраниях аристократических семей и их приверженности или склонности к одной из двух фракций в стране. То бишь они не должны поддерживать ни взошедшего на трон юного императора, ни противостоящих ему аристократов. Альбедо был в отчаянии после четырех часов беспрерывных просмотров личных дел итальянок. Ему требовалось составить список семей, которые были бы приглашены на бал уже на следующий день, однако кандидаток было ничтожно малое количество. У дам был либо слишком вспыльчивый и вздорный характер, который бы не позволил их Боссу работать спокойно без лишних вопросов, либо семья девушки была связана с темной стороной и политическими конфликтами. Лореляй на их фоне была ангелом и глотком свежего воздуха. На счастье девушки - она не подходила Боссу по одному из критериев: у нее за спиной не было родословной. Не обделенная природной красотой шатенка была воспитанницей приюта, из которого когда-то вышел хранитель Солнца Вонголы и священнослужитель Накл. Почему "на счастье"? Потому что несмотря на всю добродушность, их Босс вряд ли бы позволил девушке больше, чем положено после свадьбы: Лореляй вполне возможно бы выходила в свет только с мужем и только тогда, когда он бы этого захотел, родила бы ему ребенка, которого бы сразу забрали и не позволяли воспитывать, а связь с внешним миром ограничивалась только рассказами прислуги. И нет, это не их Босс такой бесчувственный монстр. Сейчас так живут все Донны, которым не повезло заполучить в мужья мафиози. И дело даже не в этих мужьях, а в безопасности Семьи и конфиденциальности. Наследник должен быть цел, а информация пусть даже ненароком не должна ускользать за пределы особняка. Внутренних шпионов и так всегда хватает. До конца вечера Альбедо должен был вкратце рассказать о "самой подходящей", но сделать этого он не сможет. "Никогда бы не подумал, что провалю задание и буду этому несказанно рад", - обведя взглядом милую фигуру Лореляй с облегчением подумал итальянец. Он был верен Семье. В то же время ему опротивела мысль сделать из этого чистого ребенка бесчувственную, неимеющую собственного мнения куклу, тенью следующую за мужем. Он видел во что пышущие и блестящие синьорины превращались в браке. И это вызывало в мужчине лишь негативные эмоции: ненависть к устоям и мужьям, сочувствие к изнуренным жизнью женщинам и злость от того, что сам в этом замешан. Так просто ему избавиться от задания не позволят. Ему придется выбрать жертву и, дай Дева Мария, эта девушка сможет выдержать все испытания, которые преподнесет ей чертовка судьба вместе с обручальным кольцом.***