Night lights that I saw in your eyes

От бесчисленных ударов уже начинает слабо, но все же кружиться голова, и Хван тупо не может сконцентрироваться на чем-то одном, как бы он ни старался. Все вокруг плывет перед глазами, подобно морским волнам. Парень действительно всеми возможными силами пытается вцепиться во что-то своим взглядом и, смотря в одну точку, не потерять сознание. Слезы тоже мешают, но Хван не в состоянии остановить этот бесчисленный поток соленой жидкости, которая украшает заплаканное лицо юноши.   Очень больно, больно и до невозможности страшно. Он чувствует эту боль не только физически. Душа болит даже сильнее. Хван такой беззащитный сейчас, и от этого так предательски сжимается сердце в груди. Хенджин не в состоянии сам за себя постоять.    Надо что-то делать… Так дело не пойдет.    – Соберись, блин.  – Хенджин, давай.  – Я смогу.   Надо продержаться еще немного, и наконец-то эти двери чертового лифта откроются, и на улице же ведь ему помогут? Там люди. Люди…   Помогут ведь?   На самом деле слабо верится, что ему помогут и хоть кто-то из этих мимо проходящих людей будет готов пожертвовать своим драгоценным временем для того, чтобы помочь какому-то неизвестному мальчишке. Ну просто зачем это надо? У всех есть свои проблемы, и никто не хочет заполучить себе еще одну головную боль. Но именно эта надежда, надежда на то, что ему помогут и хотя бы на улице он не останется один на один с этим человеком, дает ему не сдаться до последнего. Надо просто продержаться еще чуть-чуть, и двери лифта откроются.    Он совершенно один с этим «человеком». Нет, тот больной на всю голову. Таких не зовут людьми. Просто ни с того ни с сего подошел и начал орать на парня. Напал на него подобно голодному зверю. Как хищник, выбрал жертву послабее.    Что делать?   Может быть его убьют?   От таких действительно неадекватных людей можно ожидать абсолютно все, и в первую очередь почему-то в голову приходит самый ужасный вариант.    – О не-е-ет.  – Не думай о плохом.  – Не думай о таких страшных вещах.  – Все будет хорошо.     Страшно…   На лице нет никаких эмоций, и только соленые капельки, стекающие по щекам, показывают его внутреннее состояние. Хенджин просто не может контролировать свои слезы. Это получается само собой, он даже не плачет, но слезы, эти чертовы слезы все равно появляются будто бы из ниоткуда. Словно это и есть единственный способ выплеснуть эмоции.    – Пожалуйста, я… я прошу вас, не трогайте меня, я очень прошу вас, вы сами-то все прекрасно знаете, – умоляет Хенджин, пытаясь каким-то образом вцепиться в незнакомца своими руками и оттолкнуть от себя.    Не получается.    Он сильнее.    – Знаете ведь прекрасно, что я… я вам ничего плохого не сделал, я ведь не виноват ни в чем, и… зачем вообще вы это делаете? – кричит от безысходности Хенджин, смотря прямо в глаза напротив.    Они ведь сейчас совершенно одни в этих чертовых четырех стенах, и парню кажется, что у него получится понять мотивы этого человека, если еще чуть-чуть надавить на него словами. Без причины такое не вытворяют, никакой адекватный человек такого не будет делать. Да даже если человек неадекватный, он все равно ни с того ни с сего не придет и не начнет нести всякую брехню про совершенно незнакомого человека.   Хенджину кажется, что он смог достучаться до него. В глазах виднеется отголосок сожаления. Это все происходит за долю секунды и теряется в глазах мужчины. Как будто и не было этого секундного, но все же смятения. Парень готов поклясться, что он увидел в глазах напротив сострадание. Он приходит в себя и, часто моргая, пытается игнорировать Хвана и все, что парень говорит. Мужчина явно сам не может понять, что он делает.    Странно это все.   Хенджин похож на самую настоящую куклу. Как будто им управляют как марионеткой.    Все напрасно.    Грязная рука приближается к лицу. Мозолистые пальцы соприкасаются с губами Хенджина. В нос ударяет невыносимый запах металла, так пахнут руки, когда много трогаешь монеты или поручни в автобусах. Ужас просто. У парня от этого еще сильнее начинает кружиться голова. Запах такой чудовищно отвратительный.    Эти грязные руки трогают его.   Трогают его лицо.    Трогают его кожу.   Вторая рука царапает нежную кожу вокруг глаз и, хватая за волосы, еще раз со всей дури ударяет об стену.    Голова раскалывается.   Больно.    Самым отвратительным является то, что Хенджин прекрасно слышит, как этот урод издает легкий смешок. Он такой довольный тем, что сделал. У парня, возможно, случилось сотрясение мозга, а он улыбается и весь довольный собой стоит, и наблюдает за мучениями бедного парня. А когда изо рта Хвана вырывается стон боли, который он уже не может сдержать в себе, то мужчина и вовсе светится от счастья.   Хенджина уже трясет от безысходности.    – Мне очень страшно.  – Хватит. – Остановитесь, прошу. – Мне плохо.  – Я умоляю, отпустите меня.  – Пожалуйста…  – Прошу, просто оставьте меня в покое. Я ведь действительно ничего плохого не сделал вам. У меня даже в планах не было ничего такого. Я клянусь.    – Как у тебя вообще хватает совести разговаривать со мной в таком тоне, сопляк? – мужчина вообще не обратил никакого внимания на ранее сказанные младшим слова и, все еще продолжая нести всю эту чушь, схватил Хенджина за предплечье. Он держит очень крепко. Больно…    С ним явно что-то не в порядке. То, что он вообще прицепился и не хотел отстать от мальчика, выходит за рамки адекватности.    Нормальные люди так не делают.    У него даже повода не было.   – Кто ты, блять, такой, маленький негодяй? – после этих слов мужчина хватает парня за волосы и бьет его об стену лифта несколько раз. От болевого шока Хенджин уже и не чувствует боль, но все плывет перед глазами, и он чувствует, что тот мужчина ногтями вцепился ему в лицо уже около скул.   – Ты думаешь, что у тебя все получится с помощью твоего красивого лица? – на лице появляется коварная улыбка.    – Нет, нет, нет… – бубнит себе под нос Хван, словно в бреду.   – Так не волнуйся, ты мой сладкий мальчик, я тебе помогу в том, чтобы у тебя никогда ничего в жизни не получалось. Ебаный сученыш. Чтобы… Да, хах, чтобы тебя пугались, как самого страшного привидения. Ты еще долго будешь вспоминать меня. Я буду сниться тебе. Не оставлю в покое даже во сне.    – Пожалуйста, кто-нибудь... Двери лифта быстро открываются, но эти несколько секунд для Хенджина кажутся целой вечностью. Этот чертов лифт должен был просто остановиться на этаже ниже и все. Вообще все здание в целом состояло из двух этажей, и людей тоже было немного, да даже если бы было много людей, все равно лифт бы не стал работать быстрее.    Время тянулось невыносимо долго, и эти несколько, а на самом деле примерно тридцать–сорок, секунд для парня действительно показались вечностью. Просто из-за этого ощущения липкого страха, из-за которого кровь в буквальном смысле застыла в жилах, парень потерял счет времени и не понимал, что вообще с ним происходит в жизни, и где он вообще находится. Мозг просто отказывался работать нормально.   У Хвана не было клаустрофобии, и он вообще не поймал себя ни разу на мысли, что, возможно, он боится замкнутых пространств или что-то в этом роде, но в этот раз было страшно. И было страшно не из-за этих четырех стен, в которых он оказался, или нехватки кислорода. Хенджину было страшно именно за свою жизнь и за то, что вообще с ним будет, когда эти двери наконец-то откроются и он выйдет отсюда.   Хенджин ведь фактически чуть ли не потерял свое сознание после стольких достаточно сильных, пришедшихся на голову ударов об стенку лифта. Двери проклятого лифта открылись, конечно, но все равно ему не удалось выйти из него, ведь его крепко держали и ему не давали сделать даже шаг вперед. Все еще находясь в руках этого монстра, парень глазами ищет хотя бы одного человека, у которого смог бы попросить помощь.   Хотя бы попытаться.    Как ни удивительно, но работники магазина ждали их около лифта. Просто гениально. Оставить их наедине в лифте, а самим же спуститься по лестнице. Нет слов просто.    Рядом с работниками стоял какой-то мужчина в черном, и Хенджин сразу же проанализировал все, и ему показалось, что это охранник. Других вариантов как таковых и не было или он не хотел их видеть. Надо было попробовать позвать хотя бы его, даже если этот мужчина и не был охранником. Ведь тот человек в черном все еще не заметил их.    – Пожалуйста, кто-нибудь… – Хвану кажется, что он кричит изо всех сил, но на деле же у него еле получается говорить. Та вонючая рука все еще закрывает его рот и не дает парню договорить. Да он даже дышит с трудом, начиная кашлять из-за нехватки кислорода.    – Прошу… Кхх... помогите, – закатывая свои прелестные глаза от растущей боли в висках и кашляя, неразборчиво мямлит Хенджин сквозь преграду в виде ладони. – Стойте, – его никто не слышит и не замечает, но парень все равно не сдается и пытается докричаться. – Не проходите мимо меня, пожалуйста, – ему кажется, что эти слова он произносит громко, но на деле же он просто думает об этом, даже не говорит этого.       Неожиданно мужчина начинает толкать и так обессиленного и ничего непонимающего парня и, все еще достаточно крепко держа его, куда-то тащит. Хван одновременно и хочет выйти на улицу, но и не хочет этого делать, когда его так крепко держит этот ненормальный психопат. Его ведь куда-то тащили, а парень не мог понять, что с ним происходит, и куда его вообще ведут. Хенджин не мог контролировать себя, а всем вокруг было все равно на происходящее.    – Не действуй мне на нервы и не сопротивляйся, а то будет еще больнее, если ты будешь устраивать цирк тут, – хватая парня за талию и достаточно сильно сжимая нежную кожу через все слои ткани, шикает на него этот мужчина.  – Тебе что, не хватило того, что было в лифте? – произносит он, уже усиливая хватку.    – Ммммф, – рот закрыт, но парень все же пытается сопротивляться. Боль не так его волнует.   – Закрываешь свой поганый рот, и выходим отсюда, – хватка усиливается с каждым произнесенным словом. Уже невозможно терпеть. Странно, что он такой сильный.  – Ты меня понял?   Хван кивает со слезами на глазах.    Парень даже банально ответить не может, потому что у него все еще закрыт рот. Эти руки, эти шершавые и мозолистые пальцы так отвратительно пахнут и неприятно сжимают нежную кожу лица юноши. Уже выть хочется от безысходности и от того, насколько это противно.    Неважно, какой ценой, главное – наконец-то выйти отсюда.   Хенджин за этот короткий промежуток времени, прикинув все за и против, думает, что будет действительно гораздо лучше, если он сейчас будет слушаться этого человека, ведь как только они окажутся на улице, где много людей и присутствуют камеры наблюдения, будет легче предпринять хоть какие-то меры.    Да и вообще что-то сделать.   Сейчас же надо просто подыграть и сделать вид того, что Хенджин находится под его влиянием и подчиняется ему. Когда этот недо-человек будет уверен, что его слушаются и выполняют все эти его «приказы», и хоть на капельку ослабит хватку, парень сразу же попытается что-то сделать.    Неважно что.    Во-первых, выбраться из объятий этого монстра. Это бесспорно самое главное на данный момент.    Да, это действительно очень рискованно, и, возможно, у него ничего не получится, но надо рискнуть. Если сейчас этот монстр еще несколько раз ударит его, то уже обессиленный Хван в этот раз точно потеряет свое сознание и вообще не будет способен ни на что, а так у него пока есть хоть какой-то, но шанс. Мизерный, правда, но все-таки этот шанс есть, и надо попробовать.    – Вы разобрались? – подходит к ним все тот же сотрудник магазина, с недоверием смотря на Хвана. И вообще как удивительно, что его даже не смущает, как у бедного мальчика закрыт рот рукой этого ублюдка. Вот вообще ничего такого странного, да?    Его слезы и этот вид.   Да тут все и дураку понятно.    Сотрудник все прекрасно видит – другого варианта просто быть не может. Да как тут вообще может быть другой вариант? Он все видит и прекрасно понимает, что здесь происходит что-то не то, но просто делает вид, что этого не видит.        Пиздец просто. – Да, разобрались, – мгновенно меняется в лице и отвечает вообще незнакомым тоном тот самый мужчина. – Разобрались ведь? – произносит он, сурово смотря на Хвана и при этом все еще сжимая его талию. Еще не было так больно, как сейчас, и парень еле сдерживается, чтобы не заплакать уже от настоящей боли, а не от страха перед неизвестностью. Не в силах терпеть это все, он просто кивает. И за эту слабость мальчик начинает еще сильнее ненавидеть себя. Он просто не в состоянии и действительно не в том положении, чтобы не подчиняться этому ублюдку. У Хвана ведь нет сил, чтобы сопротивляться. Надо просто как-то выйти на улицу и хотя бы там попытаться что-то сделать. Да и этот работник точно ему не поможет. Это все, что сейчас происходит, больше похоже на какой-то цирк или же на представление для камер видеонаблюдения, которые находятся в здании, и ничего более. – Хорошо, но я все равно попрошу вас покинуть помещение, – произносит работник и, развернувшись, просто уходит. Вот так вот просто берет и уходит. – Молодец. Видишь, когда ты меня слушаешься, тебе ведь не больно? Сейчас вот так же тихо и без всяких глупостей с твоей стороны мы с тобой выйдем из магазина и пойдем кое-куда. Ты меня понял, мой сладкий? – отвратительно, просто до невозможности отвратительно это все слышать, чувствовать, как дыхание этого мерзавца неприятно щекочет нежную кожу, и находиться настолько близко к этому человеку. – Я думаю, что тебе очень понравится место, куда мы с тобой вместе поедем, – эта отвратительная ухмылка, которая украсила лицо напротив, заставила все внутренности Хвана сжаться от неимоверного чувства страха. В смысле поедем? Какой еще блин сладкий мальчик? Нет. – Я… я просто хочу домой, – шепчет Хенджин. – Да мне вообще все равно, куда ты хочешь. Понятно? Я сказал, что ты пойдешь со мной, значит, ты пойдешь со мной. И хватит открывать свой рот. Я не разрешал тебе. Ты можешь просто заткнуться и делать то, что я тебе говорю, или нет? Мне что, опять тебя бить? Я могу. Пока он говорит это все, сам же отвлекается и не замечает, как ослабевает хватку, и у парня, о боже, получается наконец-то закричать. – Пожалуйста, кто-нибудь помогите. – Ах ты, – противная рука приближается к его рту в попытке не дать докричаться, но парень все же решается и хватается зубами за мизинец. Этот мудак сам начинает кричать от боли и трясти рукой, привлекая внимание прохожих. Хенджин, конечно же, не теряет драгоценное и такое необходимое ему сейчас время зря и начинает звать на помощь. Лишь бы это закончилось. Совершенно неожиданно в один миг все это прекратилось. От него наконец-то оттянули этого больного ублюдка, но Хенджин не смог устоять на ногах, голова кружилась и очень сильно болела. Перед глазами все поплыло, и Хван просто не смог удержать равновесие. Даже лицо того человека, который спас его, он видел в тумане.  Его спасли. Спасли… Спасли ведь? Темнота.