***
Хотел бы он быть эгоистом.
Хотел бы тянуть приятное и дарящее тепло одеяло на себя и думать только о себе.
Держать чертов зонтик над своей головой, а не пытаться все время защищать и помогать другим.
Сейчас он совершенно один.
И кто же в этом виноват?
Да никто не виноват, и именно в этом и вся суть и главная проблема
Свободен он?
Ты свободен, Кристофер Бан Чан?
Нет!
Кто-то думает о том, как ты и что с тобой?
Нет!
Больно?
Ох, как же больно… медленно умирать… да?
Но ты сам не даешь возможности.
Не дал им позаботиться и тебе, быть рядом, знать, в конце концов.
А зачем?
Выхода нет, финал только один…
Страшно умереть?
А ничего ты уже не в состоянии делать.
Слишком поздно.
***
– Минхо, я… – Чанбин плачет. Минхо аж теряется при виде такого. Никогда, да даже в мыслях юноша представить не смог бы, что увидит Чанбина в таком виде. Он был сломлен. – Ч-что случилось? – совсем тихо спрашивает Ли. – С вами все в порядке? – настораживает абсолютно все. – Я… почему так, почему, блять, – накаченные плечи в очередной раз крупно вздрагивают, а с глаз, скрытых длинноватой челкой, с новой силой капают соленые капельки. – Почему все так сложилось? – Чанбин сам не свой. – Я не могу понять, что случилось, вы… ты меня пугаешь, – Минхо не знал, что происходит. Зачем Чанбин вообще позвал его к себе, если он в таком состоянии? Минхо ничего не может понять. – Крис… – шепчет Со, глубоко вдыхая. Собирается с мыслями. – Чан-хен? – неуверенно, но все же решается уточнить Минхо. Тело перестает двигаться вообще при упоминании любимого хена. – Да, – видно прекрасно, что нехотя, но все же, Чанбин кивает, пока неожиданно не бьет себя по лбу. Минхо уже не до шуток. Ничего не может понять он. – Что случилось? – Чан-хен в беде, возможно. Или… что-то случилось. Возможно, не очень хорошее что-то. – Он… он умер, Минхо, – Чанбин не может больше говорить. Слезы не дают посмотреть даже на Минхо. – Ч…что? – шепчет Ли. В ушах все повторяется последнее слово как злобное эхо. – Что ты только что сказал? – да, блять, Чанбин просто шутит над ним, прикалывается. – Повтори, – но… Чанбин не смеется. Он рыдает как самый настоящий ребенок. Нет… – Это шутка? – глаза щиплет, и только в это мгновение Минхо осознает, как он сам плачет. Нет… – Он не был в Австралии, – все бьет рукой Со, но уже по столу. – Все это время находился в больнице в Германии, только я знал об этом. – Не… не смешно, – хватается за голову Ли. – Это, блять, не смешно. Ты шутишь или что! – У него была лейкемия, последняя стадия, Минхо, – Чанбин не хочет говорить это все. – Нет, нет, нет, нет… быть такого не может, – мотает головой в истерике Минхо. – Чан-хен…
***
С самого детства он всегда старался быть хорошим человеком и оказывать помощь тем, кто в ней нуждался. Кристофер, на самом деле, сам так и не смог понять, откуда именно у него это все было внутри. Это безграничное желание видеть улыбку, но… не свою. Всегда было само собой разумеющимся делом для него быть поддержкой и опорой для других. Крис ведь никогда даже не жаловался. Чан только лишь без капли жалости в своих действиях делился своими знаниями, умениями и добротой. Делал все это, действительно стремясь сделать мир немного лучше. – Я… я пытался, – шепчет в бреду дежурному медбрату. Однако, получив страшный диагноз – смертельную болезнь, которая медленно, но неумолимо отнимала у совсем молодого Кристофера жизненные силы, он смирился. – Прошу, сохраните мое состояние в тайне от окружающих. Я решил не говорить никому о своей болезни, – хриплым голосом просит у Чонина. А медбрат что? Кому и что он скажет? Никто, ни близкие, ни друзья, ни просто знакомые так и не догадывались, что происходит у Кристофера под кожей. Как он медленно умирает. Захватывающий страх смерти теснился в сердце, но Кристофер действительно не сдавался и старался не позволить ему найти выход. Не отпускал руки пока…
***
– Господин Бан, у вас четвертая стадия, – врач говорила со слезами на глазах. Чан пока ничего и не знал. – Это… это значит, – надежды не было. – Я умираю? – Лечение невозможно, – отвечает женщина в белом халате, протягивая какие-то вообще ненужные листочки. – Количество опухолей у вас все возрастает, а они в свою очередь активно развиваются. Мы могли бы вам помочь, если бы все не было так запущено. Чан ведь ничего не знал. Не понимал, что происходит внутри его организма. Думал, просто нехватка витаминов… и именно поэтому у него не было аппетита, появлялись синяки на теле даже после совершенно незначительных травм, его рвало несколько дней, и именно по этой причине он и отправился в больницу. Четвертая стадия… – Ничего нельзя сделать? – Кристофер говорит, но голос будто и не звучит вовсе. – Увы, – опускает плечи врач. – Вероятность выжить имеется лишь на начальной стадии, когда органы еще не заражены, а клетки только начинают мутировать. Могу предложить вам пройти курс химиотерапии в Германии.***
– Я улетаю через два дня, – как только парни оказываются в коридоре, без всяких ненужных фраз напрямую сообщает Кристофер. – Ч-через два дня? – не веря, переспрашивает Хван. Чан соврал. Всем. Как самый настоящий трус. Как красиво 😍 Вааау Хееен Тебе так идут эти волосы 👍🏻👍🏻👍🏻 Очень красиво 💕
Спасибо большое ☺️
Честно, я сам не понял, как вообще решился на это окрашивание 😅
Но… мне показалось, что фиолетовый цвет не так сильно выделяется и выглядит довольно-таки неплохо 🤷🏻♂️
Чан на следующей неделе уже должен был пойти и подстричься на лысо. С юного возраста он всегда мечтал о ярком образе. Хотелось покрасить волосы в фиолетовый цвет, но… он так и не решался. – Чонин, пожалуйста, покрась мне волосы, – а Чонин что? Совсем юный мальчик, еле слезы сдерживает. Надо же было ему влюбиться безвозвратно в Кристофера и страдать вместе с ним каждый день? – Я так хочу в последний раз увидеть себя с фиолетовыми волосами, потом буду ведь без волос. – Я попробую принести краску для волос, но ты будешь ходить в шапке, хорошо, хен? – Как скажешь, – улыбается Чан. Чонин уже разворачивается, лишь бы выйти из палаты и нормально заплакать. Чан останавливает его, подавая голос. Совсем уже осевший голос. – И еще, можешь принести мне ручку и бумаги? – Зачем тебе? – Хочу написать письмо.