Чай с молоком

Молоко медленно смешивалось с чёрным чаем, словно белая туманная дымка — с ночным осенним небом. Тишину минималистичного кабинета нарушали лишь журчание декоративного фонтанчика и едва слышное звонкое постукивание ложек о стенки чашек. Оскар никогда не любил чай с молоком, да и сахар добавлял редко, по настроению. Эта привычка появилась у него только спустя несколько месяцев общения с Ило. Людям его профессии этика не позволяет заводить близкие отношения с клиентами, но в этом случае возникало ощущение, будто все силы Вселенной пытаются сплести нити их судеб крепче, чем следовало бы. — Опять столько времени у Вас отнял, — виновато, но от этого не менее обезоруживающе улыбнулся юноша, откладывая в сторону чайную ложечку. — К Вам точно никто записываться на приём не планировал? — По моим наблюдениям, «Кри» ждёт кратковременный упадок, если только в мире не случится чего неожиданного, — уклончиво ответил Оскар, устремив взгляд светло-серых глаз куда-то в сторону. — Ах. Понятно. Ответить на это и впрямь было нечего: ни радости, ни горечи эта новость не вызывала. Или же вызывала всё и сразу, так, что эмоции обнуляли друг друга. Ило был уверен: Оскар тоже вряд ли имеет чёткое представление о том, как к этому относиться. Только если у него самого в этом смятении было что-то по-юношески трогательное, то у его психолога чувства приобретали апатично-философский оттенок: ему удавалось полностью абстрагироваться и от эгоистичной стороны вопроса, и от более глобальной. Эта лишённая холода отстранённость обволакивала, успокаивая, проникая во встревоженную душу тёплым молоком. Отсюда не хотелось уходить. — Впрочем, не будем об этом! — без капли неловкого притворства в голосе предпочёл сменить тему Ило. — Хотел с Вами обсудить презабавнейшую вещь. Пусть к нашему сеансу отношения она не имеет, но раз уж это последняя наша формальная встреча… Оскар, мягко улыбнувшись, кивнул, давая понять, что он полностью открыт для диалога. Если глаза не обманули Ило, сделал он это чуть живее, чем обычно. Чуть человечнее — будто ярлык «психолог», медленно мигнув, сменился чем-то более близким. — По дороге на приём к Вам, я заметил тиссовую синицу, ещё и альбиноса! — почти не скрывая детского восторга, Ило беззвучно хлопнул в ладони. — Я, разумеется, полностью отдаю себе отчёт в том, что эта очаровательная птичка, вероятно, потеряшка из зоопарка или чьей-то клетки, но сам факт подобной случайной встречи!.. Чайная ложечка каким-то образом вновь оказалась в его чашке: не то руки своевольничали, не зная, куда себя деть, не то матрица, как говорится в таких случаях, дала сбой. — Не думаете, что это может быть неким посланием от судьбы? — Оскар поднял взгляд, чтобы разглядеть получше радость в блестящих чёрных глазах исследователя-энтузиаста. Что ни говори, безжизненность бездонных омутов в периоды обострения меланхолии настолько не соответствовала натуре Ило, что почти моментально исчезала из памяти, стоило только тому снова зажечься очаровательным желанием любить эту жизнь. — Может и думаю! Только пост в соцсетях всё равно надо оставить, а то вдруг кто-то с ног уже сбился, — достав из кармана смартфон, Ило уставился в экран в поисках нужного файла. — Вот! У меня и фото есть! — несмотря на расстояние, фото белоснежной птички, с любопытством буравящей взглядом объектив камеры, было на удивление чётким. — Не обращайте внимание на время, у меня чего-то все настройки сбились: показывают апрель и никак не хотят меняться… — Не очень удобно, должно быть? — участливо поинтересовался Оскар таким тоном, словно и в этом вопросе от него что-то зависело. — Фото чудесное, к слову. — Не так страшно! — махнул свободной рукой Ило. — Разве что ощущение безвременья периодически накатывает. — Надеюсь, дискомфорта оно не вызывает. В конце концов, просто течь по реке времён — не так уж и плохо… — Согласен! — живо отозвался Ило. — Знаете, в последнее время мне гораздо спокойнее на душе. Вы — действительно хороший психолог. — Рад, что смог Вам помочь, — на губах Оскара застыла печальная от чего-то полуулыбка. — Самое ценное для меня — видеть, что клиент нашёл свой путь к благополучию. Крупинки заварки, ярко выделяющиеся на фоне бежевой жидкости, неприятно горчили. Ило хотел сказать что-то ещё, но заметно колебался, чуть задумчиво вырисовывая круги ложечкой в остатках чая. Подумать только, ещё каких-то двадцать минут этого символического сеанса, что был исключительно его инициативой, и придётся вновь вернуться в промозглую осень, понимая, что никакого официального повода возвращаться в этот кабинет больше не будет. Конечно, номер телефона и прочие контакты никуда не денутся (если только девайсы не будут чудить вновь), как и существование выходных и праздников, но отчего-то приближающийся конец их уютных встреч, что иногда всё же были за гранью сухих и строгих правил, вызывал щемящее чувство на душе: словно невесомых прикосновений и отвлечённых разговоров, расточительно расходующих время сеансов больше не будет, как и неуловимой безмолвной связи. — Я хотел бы… Было бы… Мы… — всегда красноречивый и привыкший быть уверенным в себе на экранах чужих устройств, сейчас Ило совсем запутался. — Я действительно рад знакомству с Вами, — дождь за окном застыл на несколько секунд в воздухе и вновь зашумел. — Это не то, что Вы после столь долгой работы хотели бы услышать, но… Я буду счастлив вернуться в этот кабинет. Как-нибудь потом, разумеется! — Ваши чувства взаимны, Ило, — вполголоса произнёс Оскар. — Я тоже рад, что мне довелось поработать с Вами. И воцарился оглушающий мрак.

***

Раздался визгливо режущий уши сигнал, и Оскар, вздохнув с оттенком некой нечитаемой эмоции, снял с головы громоздкий шлем и встал с кресла. Первый и последний сеанс с Ило подошёл к концу. В своём сне юноша совсем забыл об известном каждому факте: в Кри никто не приходит дважды. Слегка пошатываясь, чего за мягко колышущейся белой тканью было не разобрать, Оскар подошёл к капсуле напротив. Одно нажатие кнопки, и аппарат раскрылся. Это щекочущее чувство напоминало о первых месяцах работы Вознесенцем. — Чего он пожелал? Вы… Были хорошо знакомы, да? — робко поинтересовался молодой практикант, следивший за гладкостью технической части процедуры. Оскар уже и забыл, что в комнате трое: нечасто доводилось погружаться в виртуальную реальность вместе с клиентом. — Это врачебная тайна, — даже не обернувшись, привычно мягко, но с неприкрытым сожалением произнёс он. — Будьте добры, принесите в комнату отдыха одну чашку чёрного чая с молоком. Заранее благодарен, — сохраняя отрешённый вид, произнёс Оскар. Хотелось побыть в одиночестве. Возможно, было бы легче, если бы на чужом бледном лице застыла привычная улыбка. Тогда была бы уверенность в том, что он был хоть немного счастлив. Тогда он выглядел бы привычнее. Тогда мутно-чёрная бездна не была бы настолько болезненной. Абстрагироваться получалось с трудом. — Доброй беззвёздной ночи, Ило, — Оскар с трепетной осторожностью закрыл пустые чёрные глаза, в которых не было и следа прежнего блеска, и направился к выходу из кабинета.