Неформальное дельце

Запах алкоголя закрадывается в нос, отчего Дилюк морщится и спешит смочить тряпку снова. Сегодня был еще один такой день, когда он коротал время за барной стойкой. Не было других дел; бизнес все также процветает и идет полным ходом, а Дилюк лишь болезненно разнимает связавшихся пьяниц и отшвыривает по углам с угрозой внести их обоих в черный список заведения. Хотя бы что-то останавливает этих назойливых завсегдатаев умерить пыл. Через пять минут те в обнимку завывали баллады с напившимся бардом. — Я смотрю, сегодня кто-то перебрал, — раздался голос сверху, всегда полный энергетичности и затейливости. Дилюк дрогнул. Он выгнал всех клиентов с первым раскатом грома и молнии до дождя; больше здесь никого не осталось, помимо него самого — разбирающегося с чужими последствиями опьянения. Будь его воля, он непременно заставил вытирать пол своими длинными языками, и то — гляди и кайф словили от «лечебного» средства, правда, смешанное с грязью. Дверь и окна на первом этаже заперты, наверху не проверял. Кто способен использовать нестандартные методы по вторжению на чужую территорию? Черт бы его побрал, если это он. — Смело заявляю: это пока самое веселое происшествие в Монде. Он. Дилюк, наконец, выдохнул и обернулся, подняв полные усталости глаза вверх. На втором этаже, оперевшись на перила локтями, стоял Одиннадцатый предвестник и махал приветливо рукой. — Что ты там делаешь? — совсем не удивлен. Нет. Ну, может быть немного. — Ну как что? Решил заглянуть в таверну, в которую, к слову, ни разу не наведывался. — Я имею в виду, как ты оказался там. Двери заперты. — Я найду любую отмычку. Или ты так плохо меня знаешь? — Знаю тебя достаточно хорошо, но уж не думал, что ты окажешься таким дураком и придешь сюда в такую погоду, — Дилюк отставляет в сторону швабру и недовольно смотрит на нежданного гостя. — Вместе с этим — это взлом с проникновением. Да и к тому же, ты мог просто постучать в дверь. — Это слишком просто, — пожал плечами Тарталья, затем оперся на одну ладонь на перилах и перекинул свое промокшее тельце через них. Дилюк с подозрением осмотрел представшего перед ним Фатуи. Уловив наблюдающий взгляд, он вытянул руку вверх, словно подавляет зевок, одновременно разминает тело и довольно произносит: — Подозреваешь меня? Не беспокойся, я пришел не драться. Все-таки на улице дождь, не хотелось бы промокнуть больше. Он показывает руку из-за спины. Дилюк напрягается, предвкушая, что оставленная швабра сегодня пригодится ему явно не для уборки. Аякс улавливает нотки возникшей напряженной ауры вокруг Дилюка и выкидывает хитрую улыбку. Из-за спины показывается пышный букет светляшек. Парень замирает с протянутой рукой и в легком поклоне, приложив вторую ладонь к сердцу. Ошарашенный взгляд для предвестника был куда приятнее любого «спасибо». — И как это понимать? — на лице Рагнвиндра проскользнула гримаса недоверия. — Я знаю, что ты любишь светляшки. Хотел сделать приятное. Не найдя больше слов, Дилюк решил принять букет. И засмотрелся. Голубые бутоны отдавали любимым запахом и свежестью после дождя. Пожалуй, это смогло совсем немного растопить его отрицательный настрой. — Спасибо. Дилюк обнаружил настольную прямоугольную вазу на барной стойке. Воды там не было, так что возникла необходимость найти воду. Аякс же умел читать мысли. — Подожди. И подносит ладонь над пристанищем для цветов. Вода начинает набегать по внутренним стенкам и быстро заполняться. Дилюк засмотрелся на реакцию выделителя. Словно маленький водопад в виде кольца, которому суждено было стать маленьким, но глубоким озером. Он ухмыляется от своей мысли и погружает цветы в вазу. Тарталья начал расстегивать пуговицы своего камзола под непрерывно наблюдающими алыми глазами, отчего только более самонадеянно улыбнулся. Пытается привлечь внимание, сколько чести. Дилюк не выдержал и отвернулся, убрав таз с водой и тряпкой в соответствующее место рядом со стойкой. Послышался влажный шлепок, отчего лицо скривили недовольство и хмурость. — На улице мокро и прохладно. Согреешь меня крепким алкоголем или жаркими объятиями? — лукавит Аякс, усевшись на высокий барный стул. — Обойдешься. — Такой же сухой, — цокает Аякс и забрасывает ногу на ногу. — В отличие от тебя, я действительно сухой. Губы на веснушчатом лице тронула улыбка, глаза по лисьи сощурились. Кровавые глаза вновь смотрят на цветы, поблескивающие под искусственным светом. Его любимые цветы, которые растут не близко к дому. Сам он навряд ли пошел собирать их, чтобы поставить на письменный стол у окна. Поручил бы это дело Флоре, обязательно заплатив. Но делать бы этого не стал — как-никак жители думают, что он всегда такой серьезный и вовсе не в его интересах заострять внимание на таких типичных вещах, которые могут обрадовать даже такого хмурого мужчину. А Аякс так не думает. Дилюк все-таки сдается. Этот гость ценнее всех вместе взятых клиентов за сегодняшний день. Поставщик информации или подлец, пришедший по душу короля Мондштадта без короны. Или предвестник счастья, что угодно. И все же, Дилюк открывает новую бутылку и заполняет бокал одуванчиковым вином. — За счет заведения, — говорит Дилюк и ставит перед сложенными руками наполненный бокал. — Какая щедрость, мастер Дилюк, — он довольно проводит пальцами по выпирающим костяшкам, которые тут же выползают из-под руки. — Какими судьбами ты пожаловал? Хрустальный бокал сверкает под светом светильников. Дилюк нашел себе временное занятие, чтобы то ли скоротать время, то ли продлить, чтобы не выгонять ночного гостя. — О, рад, что ты спросил. Аякс делает небольшой глоток и отставляет бокал на уровне приподнятой в улыбке губ. — Одно неформальное дельце. Можно сказать, это внеплановая командировка, но я вот-вот здесь понадоблюсь, так что подумал: «почему бы не приехать и не навестить многоуважаемую хмурую совушку». По таверне тут же пронесся звонкий смех. — Да, Дилюк, именно такое лицо я хотел увидеть! — Это такая шутка юмора? — красная бровь ползет вверх. — Ну и дурной же. — Это ты так на меня воздействуешь. Дилюк недовольно покачал головой и промолчал. Где-то внутри становилось теплее и от этого ненавистнее. В безголосой тишине были слышны дрожание окон, тревожный шелест деревьев и протирание стекла. Дилюк усердно пытался проделать взглядом дыру в бокале, протирая и без того сверкающий на свету хрусталь. Аякс сидел и думал о чем-то своем, постукивая пальцами по столешнице. Решил сделать перерыв. И Дилюк уверен — после обязательно скажет, что вино прекрасно и обязательно наведается сюда еще. И нелепо пошутит. Да, так и будет. Ветер в какой-то момент взвыл еще сильнее. Окна задребезжали. Хлопок. Дилюк разжал пальцы и выпустил бокал из пальцев. Сверху начали падать капли воды, отчего он выругался. — Сплошные несчастья, — недовольно прокомментировал Дилюк сложившуюся нелепость. — Ты не закрыл дверь на балконе? — Разве? Хрупкие огоньки на паникадиле не выдержали натиска дуновения режущего холодом ветра и тут же погасли. Не пытаясь прикрыться, он быстрым шагом последовал наверх, где билась об деревянные стены массивная дверь. Дилюк захлопнул дверь, навалившись всем весом и запер ее. Ну и погодка сегодня. На днях Лиза говорила о скором усилении ветра и сильном дожде. Видимо, сегодня небеса решили пролить свои слезы. — Словно небо решило перенести все море сюда, — бурчит недовольно Рагнвиндр, поднимая пальцами мокрые пряди и всматриваясь в степень их влажности. Недовольно цокает и вздрагивает, когда капли воды попадают на кожу и стремительно скатываются за воротник. Надо подготовить ванную. Дилюк посмотрел на свою рубашку, которая прилипла к телу. Пол был малость залит дождевой водой. И здесь придется вытирать. Сегодня погода явно против него. Свечи на люстре погасли, остались только две навесные лампы по другую сторону этажа. На первом этаже свет уже не горел. Дилюк не смог подавить удивление, всматриваясь через перила на первый этаж. — Проблемы со светом? — непонимающе спросил Дилюк. — Или его выключили. Рыжий предвестник коснулся костяшками пальцев чужого плеча и провел медленно к локтю. — Ты все такой же тихий и быстрый, — выдает о своих наблюдениях Дилюк, отодвигая руку в сторону. — Однако, зачем? — Я прибрал внизу, — Аякс сделал вид, что не услышал вопроса. — Осколки бокала оказались там, где им и следует. — Теперь и тебе следует оказаться там, где тебе следует, — Дилюк сделал шаг назад, направившись по коридору к запертой высокой двери. Аякс набрал в легкие побольше в воздуха. И вздохнул, вкладывая все оттенки разочарования, отчего у Дилюка глаз дернулся. Настроение портить не хотелось. — Выгонишь в бурю на улицу, Герой? Тот лишь фыркнул, пройдя к обычно запертому лестничному пролету, ведущая в небольшую спальню наверху. Фатуи последовал за ним, подобно хитрому лису, учуявший запах того, что удовлетворит аппетит. — Я действительно не понимаю, что тебе здесь нужно. Неужели откопал новые наводки? — Нет. Всего лишь захотел повидаться с тобой. Я думал, для этого повода не нужно. — Мы говорили об этом. — Но это только ты поставил точку, в то время как я — запятую. Дилюк точно понимал, что пререканиями не решить рыжую проблему. Прогнать также являлось тем еще заданием. Легче завалить десяток стражей руин, а поверх еще сотню лавачурлов, нежели чем прогнать этого снеженца. Заданием, который Дилюк благополучно провалит. — Я знаю, каким ты бываешь опасным. И оценить степень идеи позволить тебе остаться напрашивается на неудовлетворительные результаты данного вопроса касательно тебя. — Какая официальность. Но я всего лишь хочу побыть с тобой, Люк, — Аякс не отстает и поднимается за ним наверх. Половицы тихо поскрипывают. — К тому же, гостиница полностью зарезервирована. — Разве для Предвестника это является проблемой? Тебе мигом освободят целый этаж. — И то верно, — смешок. — И все-таки дождь. Вот гадство. Хоть это и по-детски, но он не нашел что ему ответить. Обеспечил себе выигрышное положение. Дилюк может его выгнать. Но хочет ли он этого действительно? Где-то глубоко внутри бились голос разума и желание, которое он настойчиво подавлял. Чисто из принципа. — Можешь остаться на эту ночь здесь. Всего раз. Противоречит сам себе же. — У тебя есть сердце!

***

Дилюк вышел из небольшой душевой, вытирая махровым полотенцем волосы. На нем был тонкий халат, который, к слову, пришлось надеть из-за отсутствия более теплых одеяний. Здесь он бывал редко, но странно, что комплект домашней одежды здесь забыл оставить. Надо будет попросить Аделину напомнить ему об этом, когда в следующий раз засобирается на смену, игнорируя погодные факторы. Этот рыжий снеженец также быстро закончил принимать душ. Но прохлада явно была ему по душе. Уж Дилюку ли не знать, как одеваются люди в Снежной. Как одевается Тарталья. Дилюк устало расчесал последние пряди волос, всматриваясь в отражение. Он видел себя, видел комнату и все происходящее сзади, но думать об этом у него не было никакого желания. Как и о примкнувшем теплом теле к спине. Только после напрягся. Красные волосы оказались на ладони и поднесены к носу. Аякс не смог удержать улыбку. Приятный горьковатый запах волос, которые впитали в себя запах винограда и древесины. — Не стоит трогать меня, — Дилюк напрягся, ощутив обнаженную ладонь на шее. — Не думай… — Я не думаю, — Аякс смело притягивает растерявшегося парня к себе, и смыкает ладони в замок на талии. — Я делаю. Предвестник опускает свое лицо и утыкается в перекат между шеей и предплечьем. Дилюк замирает. Чужое дыхание щекочет кожу и пускает ток по позвоночнику. От такой близости молодой господин не выдерживает — под тонким халатом внизу все конвульсивно дергается. Еще пара секунд и… — Аякс, — сипло позвал его Дилюк, сжав пальцы на проступающих ребрах. — Так вот какого рода у тебя «неформальные дела». Мог бы снять девицу на ночь. Между тем, этот рыжий черт прижимается к нему плотнее. И берет направление к кровати, пользуясь ослабевшей бдительностью своего героя. Дилюк чувствует прилив ощущений, которые позволяют лишь набирать ртом редкие крупицы воздуха. — Зачем мне женщины или другие мужчины, когда есть ты? — на этот раз на чужом лице не играет повседневная улыбка. Дилюк выжидающе замирает, всматриваясь в чужие ключицы. Заостряет внимание на тонких шрамах. Избегает прямого взгляда. Пытается вразумить себя, но ни на йоту не продвигается к прекращению. — Скучал, признайся. Я помню, как тебе нравилось смотреть вместе на северное сияние. Ты мерз, а я тебя согревал. Верно. Они оба не выбросили эти воспоминания о тех ночах. — Я пытался тебя прикончить. И не раз. И не два, — выговаривается Дилюк. Получается сухо. Точнее, он старается не отдаляться от своего повседневного образа, но Тарталья пресекает это на корню. Берет за подбородок и приподнимает, чтобы их взгляды встретились. — Но я до сих пор жив, Люк. И я до сих пор выполняю данные тебе обещания. А знаешь почему? — Я бы сказал, что тебе это выгодно, но ты сведешь все к чувствам из романов. Я знаю это. Но… ТЦ, — Дилюк сжимает бедрами чужую ногу, которая якобы случайно ютилась между его. — Ты моя проблема. — Проблема, которую ты не хочешь выгонять из своей жизни, несмотря на твои усердные старания. — Как слащаво. — Все для того, чтобы ты наконец замолчал, убедившись, что ты для меня многое значишь, — улыбка спадает. Снова этот бездонный и волнующий океан. Дилюк робеет и одновременно блокирующая чувства стена начинает давать трещину и рушится по кусочкам. — Ну же, Люк. Дай свободу своим желаниям. Ты пытаешься сказать нет, но твое тело так не думает. Следующим действием следует толчок на кровать. Дилюк оказывается снизу. Аякс устраивается между его ног и наклоняется к оголившейся груди. Ладонь скользит по внутренней стороне бедра и плавно отодвигает шелковистую синюю ткань. — Можно? Дилюк стиснул зубы. Стон напрашивается выйти наружу от столь интимных движений. Знает же, что теперь деваться некуда и пути назад нет. Нужно. Аякс усмехается в белую кожу, выждав слабый кивок, подбирается к самому основному. Тело под ним плавно извивается и жаждет продолжения. Пальцы заплетаются в рыжих волосах на затылке и скребут кожу. Нечто в животе стянулось в тугой комок. Тело предвестника будто было создано из снега под самыми низкими температурами самого холодного региона. Дилюк подмечает, насколько у Аякса чувствительная кожа: сомкнув зубы на кадыке, укушенное место наливается розовой краской. Затем смотрит на его приоткрытые губы, которые молвят что-то приятное. До его рта можно было дотянуться и это пугало. — Тебе не стоит смотреть на мои губы, — подсказал Тарталья. — Их надо целовать. — Я думал, что прямолинейность мой порок. Оказывается, нет. Он приподнялся на локтях и смог лишь несдержанно выдохнуть, когда Аякс, нависнув над ним сверху и протолкнув колено между бедер, коснулся шеи теплыми губами. Дилюк опрокидывает голову назад и видит головокружительные звездочки и салюты. И, черт возьми, готов поклясться: этот парень, нависающий над ним, пользуется слабыми местами зная их месторасположение. — Аякс… — Дилюк стискивает бедрами чужую талию, словно тот вот-вот встанет и убежит. И пытается скрыть факт каменного стояка, зажав между их животами. Дилюк всматривается в чужие глаза-водоемы. И снова он хочет сказать, что тонет в них. В глазах Фатуи тем временем мелькает любопытство, и он отрывается от манящей идеи покрыть губами багровыми пятнами каждый сантиметр на ключицах, груди, плечах. Дилюк приподнимается на локте и впивается в приоткрытые губы. Ресницы синих глаз вздрагивают, но уста знают что делать, мгновенно углубляя. В одно мгновение они становятся одним целым, танцуя языками до потери дыхания. Красноволосый герой прежде не разрешал прикасаться к его губам. Если и удавалось проявить смелость и выразить свои чувства или хотя бы подразнить, Дилюк одаривал чужую щеку жгучим следом ладони и не менее пылкими словами, что в следующий раз откусит язык. И вот сейчас он обводит кончиком языка небо, проходится по ровным зубам, сплетается с чужим языком, словно это тот самый последний поцелуй, не единожды описывающийся в любовных романах. Затем мир переворачивается. Почти в прямом смысле. Лопатки болезненно сдвигаются друг к другу из-за перехваченных рук, которые заламывают за спину. Аякс прижимается вплотную и проводит ладонью по бедру. Дилюк неловко елозит на месте, чувствуя, как головка трется об скомканные простыни. Этого было недостаточно, но факт прикосновения к разгоряченной плоти приятен. — Прости, прости, прости, — горячо зашептал предвестник, на всякий случай заранее извиняясь за то, что собирался сделать. Дилюк дышал тяжело, словно в первый раз. Не мог надышаться, не мог остановиться. И осознавал, что происходящее было желанным и для него. В руках Фатуи оказывается прозрачная склянка с ярко-голубой жидкостью, из которой тут же зубы изымают пробку. Дилюк оборачивается и всматривается сквозь полумрак. И даже не напрягается, смекнув что к чему. Лишь приподнимает бедра выше, что вызывает многозначительную улыбку у парня сверху. — Скажи честно: ты вспоминал меня все эти месяца? Дилюк кивает, собирая волосы и опрокидывая их на левое плечо. Чужая ладонь оглаживает округлые ягодицы, отчего он не сбегает — слишком приятно и в то же время парадоксально — в ином случае парень бы не подпустил к себе. — И я. Аякс нежно целует правое плечо и водит по нему любовно губами. — Захотелось откровений из-за грядущего? — Дилюк с трудом подавляет ухмылку. Просто потому что его это позабавило. Но Аякс этого даже не понял. — Я много что хотел бы тебе сказать. И услышать также от тебя. — Что же именно ты хотел от меня услышать? Тонкие пальцы с легкостью оказываются внутри, отчего Дилюк позволяет стону сорваться с губ. Тело дергается вперед, но жилистая ладонь удержала его за плечо и потянула обратно. — Стоны, — довольно улыбается Аякс, начиная двигать пальцами. — Как ты называешь меня «Фатуи». Говоришь, как тебе все надоело, а затем насколько тебе хорошо. Навевает былые времена, да? Дилюк жмурится и толкается назад навстречу пальцам. Это не больно. Совсем не больно. Отвык от этих ощущений, но тело помнит. Тело наслаждается. — Тебе хочется поговорить об этом сейчас? — Я бы хотел услышать твои мольбы о продолжении. Или ты бы мог заставить меня заткнуться поцелуем. — Совсем без проблем могу обжечь твое достоинство. Понимай как больше нравится и приумножай боль в трехкратном размере. Достаточно убедительно, чтобы ты наконец принялся за дело? На такое заявление Аякс с самыми большими усилиями подавил смешок. Ему не страшно, напротив — вызывает интерес и желание попробовать поиграть с огнем. Но не сейчас. — Более чем. Когда Дилюк оказался готов, три пальца с легкостью выскользнули. Появилось неприятное ощущение пустоты внутри. Он медленно начал двигать бедрами, лаская свой орган одной рукой. — Какой нетерпеливый. Аякс с силой вцепился в бедра и бесцеремонно вошел. Дилюк прогибается в спине и сжимает в пальцах тонкое покрывало. По спине и плечам бежит волна электризованных частиц, вынуждая смещаться костям и мышцам с точки постоянного покоя. Кровать жалобно скрипит от ритмичных толчков; каменные стены наполняются стонами. Обнаженные ладони медленно обводят очертания тонких бедер и плавно поднимаются к привставшему члену. Дилюк млеет и теряет дух, стоит только случиться очередному толчку, вжимающий тело в матрац. Пальцы растирают выступившую смазку по головке, в то время как синие глаза улавливают разбросанные по спине длинные волосы. Усмехается чему-то своему и скользит позвоночнику, чтобы после собрать красные локоны и заставить Дилюка встать на колени. Парень тянется к шее самого желанного человека и зазывно, дразняще царапает его кадык зубами, тут же проходясь языком по багровеющему следу. Движения становятся глубже и резче, дыхание становится синхронным. Дилюк не выдерживает и закидывает руки назад за рыжую голову, ища при этом опору в чужих руках. Аякс был стоек и потому крепко-накрепко прижимал к себе и на короткие паузы отдалялся, чтобы столкнуться звонким шлепком об упругие ягодицы. В какой-то момент предвестник все же замедляется, желая перевести дыхание. Дилюк его поддерживает, прижимаясь к нему спиной и переплетая пальцы с рыжими лохматыми локонами. — Ох… Что-то не так? Дилюк кладет руку на ладонь своего партнера и сжимает, призывая приостановиться. Тарталья, красный, запыхавшийся и до боли довольный, переводит дыхание, вдыхая едва уловимый запах пота с впитавшимся в кожу запах древесины и легкого одеколона. — Все в порядке, — целует мягко в предплечье, почувствовав прилив жажды к тактильным ощущениям. — Может… — выдыхает Дилюк, стоит только губам притронуться к месту укуса. — Поменяем позу? Встречная тишина оказалась как нельзя не к месту, отчего внизу все связалось другим узлом. Не то чтобы он думал, что сделал что-то неправильно. — Сегодня ты меня особенно радуешь, дорогой, — оживляется парень и плавно укладывает на постель. Аккуратно «перегруппировавшись», перевернувшись на спину. Ноги оказались на сильных плечах. Дилюк невольно охнул, ухватившись за шею. Аякс быстро смекнул что к чему и нагнулся к своей пассии, не оставив между ними ни миллиметра. Приятная боль в бедрах дала о себе знать — чужие ногти оставили восемь краснеющих полумесяцев. — Вот так? — довольно спрашивает Фатуи, убирая прядку с влажной и горячей щеки. — Прекрасно, — Дилюк целует в уголок губ. Аякс продолжает. И Дилюк подмечает одно очень парадоксальное ощущение: только Аякс мог быть грубым и нежным одновременно. — Обними меня, — не приказ. Он просит, смотря глазами, переполненные щенячьим желанием. Почти невинно. Каким стал сентиментальным, думает Дилюк, не в силах озвучить мысль. Но точно знает: Аякс умеет читать по глазам и соответствующе улыбаться. Рыжик довольно жмурится, стоит только Дилюку запустить пальцы в лохматые волосы и коснуться затылка. Рагнвиндр прекрасно знает о физических слабостях своего соперника, которые приносят последнему лишь удовольствие и заставляют открыться чему-то большему, будь это кнут или пряник. Усмехается. Нет, это совсем не то с чем можно сравнивать. Плотно зажатый член между трущимися животами изливается и пачкает обоих, отчего Дилюк стыдливо отводит взгляд и прикусывает сухие губы. По нутру разливается горячая вязкая жидкость. Дилюк выгибается и кончает вместе с ним, пачкая их тела. Оба синхронно дышат и прижимаются друг к другу в попытках угомонить жалящую судорогу. Аякс тычется носом в разбросанные по кровати волосы и щекочет ухо Дилюка своим дыханием. Последний также выбился из сил, но эта усталость была самой приятной. С минуту они молчат, пытаясь перевести дух и одновременно сохранить в памяти как можно больше деталей промозглого вечера. «Странное ощущение, — думает Дилюк, утыкаясь носом в влажное плечо, которое, к слову, иногда бросает в дрожь, — пытаюсь ненавидеть и держаться как можно дальше, но выходит наоборот. Это повторяется снова». Он прикрывает глаза и вслушивается в свои мысли — действовало не менее отрезвляюще любого средства от похмелья. — Знаешь. Дилюк приоткрывает глаза и всматривается на опирающуюся возле лица руку. Фокусирует взгляд и пытается сосчитать шрамы. Их не так много на руках. По крайней мере ниже локтя — там кожа белая, но белее только тонкие царапины. — Твои объятия крепче и горячее огненной воды, — улыбнулся Аякс, поднявшись с сморенного тела. Дилюк удивляется. Затем хмурится. — Мог бы придумать что получше. — Мог. И могу. Аякс довольный стаскивает испачканное покрывало и кидает на пол, чтобы не спать на грязном. — Однако… Рыжие брови в мгновение подскакивают вверх и внимают уставшей фигуре, которая занимает вторую половину кровати, стоит только тому набраться для этого сил. — Что же? — тянет Аякс, перевернувшись набок лицом к Дилюку, который так тщательно думал. — Если бы любовь была незаконной, ты бы стал преступником? — Ты разговариваешь с лордом преступности, — усмехнулся Аякс. Дилюк кивнул чему-то своему, уставившись в потолок. Тихое хмыканье донеслось до ушей Аякса, что вызвало работу шестеренок в голове. — Эй, подожди, — Аякс распахнул с удивлением глаза, приподнявшись на локте, — ты что… флиртовать пытался? Дилюк нахмурился и отвернулся. — Конечно, нет. — Так ты флиртовал! — обрадовался Аякс и тут же оказался рядом с хмурой совушкой, обняв того со спины. — Точно, флиртовал. Да сегодня вечер сюрпризов. Дилюк вспыхнул и попытался спрятать вновь краснеющее лицо за взлохмаченными прядями. — Не говори ерунды. — Мне надо бывать у тебя чаще. Все-таки у меня авитаминоз, мне не хватает витамина «тебя». Дилюк в сотый раз за вечер вздыхает и находит в себе силы повернуться к раздающему комплименты парню. И целует, накрывая ладонью щеку. Сквозь поцелуй у Аякса чувствуются сокращение мышц губ. — У тебя лицо свело? — Очень может быть. Дилюк мнет под себя желание коснуться его щеки снова и проверить, насколько его мышцы напряжены во время таких его улыбок. Кажется, он искренне улыбается. — Честно говоря, я вымотан. — Я понял, — Тарталья прижимается и утыкается носом в потрепанную челку, — давай спать. — Отличная мысль.

***

Ближе к обеду Дилюк проснулся от того, что в дверь стучалась прислуга, которая взволнованно его повсюду разыскивала. С порога заявили, обеспокоены отсутствием и состоянием господина: не встал как всегда рано, не дал поручений на ближайшие дни новой недели. Вот это учтивость и жажда к работе. Хотя, как они выяснили, что он находится здесь? Судя по всему, Чарльз уже работал — ключи есть только у него и, непосредственно, у самого Дилюка. Хотя и в правду. Новая неделя, новые распоряжения, которые он обещался дать еще пару дней назад. — Я… Заработался этой ночью. Скоро спущусь, — Дилюк потер глаза и приподнялся на полусогнутой руке. К нему был примкнут предвестник, обнимающий за спину. Его дыхание щекотало ребра и напоминало раскатистые волны. Рыжие волосы были все также взъерошены. Дилюк засмотрелся на рыжие волосы, которые мало чем отличались от повседневной прически. Тот словно не знал о существовании расчески, потому поднимался, делал свои повседневные дела, не обращая внимания на торчащие в стороны пряди. Рука накрыла чужой лоб, затем прошлась по мягким взъерошенным волосам, убирая их назад. — Ты ведь не спишь. До этого спокойное лицо, лишенное работы мышц, плавно исказилось в легкой улыбке. — Возможно. — Говоришь. Значит не спишь. Аякс усмехается, все также не размыкая глаз. — Знал бы ты, как я не хочу уходить. — Но придется. Дилюк выползает из-под одеяла и уворачивается от объятий Тартальи. За место этого плюхается на место, которое ранее занимал его партнер. — Не скоро я увижу тебя без одежды, — хнычет предвестник, находя в себе силы подняться и последовать чужому примеру. Одежда находится довольно быстро, собственно, с такой же скоростью и натягивается. Аякс звякает бицепсами и разминает шею, прежде чем просунуть руки в закатанные рукава красной рубашки. Дилюк позволил себе засмотреться на чужую спину, покрытую шрамами и царапинами от этой ночи. Сколько же за ней прозвучало выкриков, угроз и посмертных приговоров. — В воскресенье. — Что? Тело, которым Дилюк откровенно любовался, скрылось полностью под одеждой. Теперь остались шпарящие задницу воспоминания. — У меня не будет дел. Прислуга разъедется по домам из-за праздника. Можешь прийти, — заявил Дилюк, делая высокий хвост. — Если ты приглашаешь, — улыбается предвестник, подходя ближе. — То я не могу отказать. Губы всего на мгновение соприкасаются в легком поцелуе и тут же спешит стать лишь прошедшим событием, подарившим раскатом тепла. После Аякс со скрипом открывает окно. Несколько капель с деревянной рамы падает на пол. На небе еще гуляют облака, но буря осталась позади. Буря все и заберет. — Для тебя существует только нестандартный подход как к приходу, так и уходу, — замечает Дилюк, как только одна нога Аякса оказывается на узкой подоконной доске. — Верно. А еще не хочу составлять тебе проблему, если нас увидят. — Ты и так большая проблема. — Зато твоя проблема, — смеется Аякс и подмигивает. — Я ведь могу и передумать, — хмыкает Дилюк, легонько пихая того локтем. — А я все равно приду и одарю тебя светляшками. До воскресенья! — и спрыгивает. Дилюк подходит к окну и смотрит, как Аякс бежит по лужам по малопроходимой улице вдоль высоких каменных стен Монда. Пальцы касаются губ, которые тронула легкая улыбка. Ну вот, снова растрогался. Вот дурак.