Невероятная мощь продолжала окутывать тело Сарады, наполняя её такой запретной и манящей силой. Она не могла до конца описать свой спектр эмоций, но ей управляла явно не ненависть, как это было со многими Учихами много лет назад. Глаза казались настолько раскалёнными, что так и стремились вытечь из её глазниц, забирая с собой запретный плод под названием мангекё шаринган.
Взгляд Сарады устремился вперёд, где в нескольких метрах от неё стояла главная проблема и угроза этого мира. Момошики не выглядел самоуверенным, отнюдь, он был очень сконцентрирован и осторожным, о чём говорило расстояние, что было установлено между ними. Сарада, сама того не ожидая, напрочь отмела чувство страха, заменив его спокойствием и хладнокровием. Шансов на победу в этом бою было немного, но, по крайней мере, она больше не будет жалеть, она выложится на максимум ради защиты своей деревни.
— Твои глаза… Они другие, — с неким восторгом говорил Момошики, медленно двигаясь в её сторону. — У твоего папаши и близко не было такого шарингана, разве что риннеган был настоящей проблемой.
— О чём ты говоришь? — искренне удивилась Сарады, от боли прикрыв один глаз.
Она только-только пробудила мангекё, а Момошики, кажись уже знал её способности и потенциальную силу. Нужно побыстрее овладеть этой силой, иначе второго шанса ей уже никто не предоставит. Обдумывая дальнейший план действий, в её поле зрения попало неподвижное тело Седьмого, слабое дыхание которого намекало на кое-какие признаки жизни. Сарада не может потерять ещё и его, поэтому она решили медленно подступать к нему, параллельно заговаривая Момошики зубы.
— Откуда тебе известно о силе моих глаз? Ты ведь ещё не видел их в действии.
— Глупая девчонка, я могу определить силу любого противника, просканировав его своими глазами, — вновь блеснул своей ухмылкой Ооцуцуки, создав в руках несколько чёрных штырей. — Поэтому признаюсь честно, твоя сила меня порядком заинтересовала.
Он неожиданно запустил эти штыри в Седьмого, видимо, уловив суть её действий. Достав кунай, Сарада решила отбить атаку Момошики, ведь в противной случае жизнь Наруто-сана будет под угрозой. Стержни летели с приличной скоростью, но… Сарада их видела. Ей не составило труда отразить их всех, а после добраться к Седьмому. Чёрт, нужно отвлечь Ооцуцуки.
—
Стихия Огня — Огненный залп! — несколько атак направилось в Момошики, с целью задержать его на пару секунд.
—
Техника призыва! — стукнув по земле, Сарада вызвала облако дыма, из которого появилась огромная змея, призыв её отца, а с недавних пор и её призыв.
— Госпожа Сарада, господин Саске, неужели он…
— Да, Аода, к сожалению его больше нет в живих, — хоть и с меньшей, но всё ещё с ноющей болью отозвалась Сарада. — Сейчас не об этом, забери Седьмого с поля боя, быстрей!
На последней реплике ей пришлось закричать, ведь Момошики поглотил её огненную технику и запустил в их сторону огромный расенган. Нет, Сарада не допустит ещё больше смертей, больше нельзя. Почувствовав новый виток боли в своих глазах, она почувствовала как вокруг неё образовывается чакра. Техника Момошики была остановлена этой чакрой, вызвав небольшой взрыв, но силы Сарады порядком под уменьшились.
— Что отец, что дочь… Сусаноо значит.
Оглядевшись, Сарада могла видеть вокруг себя красную чакру, по очертаниям напоминающую женщину. Это и есть та самая техника папы, значит её мангекё обладал такой же способностью, что сейчас пришлась весьма вовремя. Тем временем Аода поместил Седьмого в свою пасть, в последний раз переглянувшись с Сарадой:
— Удачи вам, госпожа Сарада. Не смейте умирать вслед за своим отцом.
— И без тебя знаю, Аода. Позаботься о Седьмом, я призову тебя, когда всё закончится.
С этими словами змея исчезла, вновь оставляя их с Момошики наедине. С лица этого монстра не сходила улыбка, а по его виду можно было заметить, как он наслаждался.
— Это определённо скоро закончится, вот только ты уже никого не призовёшь, — произнёс Ооцуцуки, мигом взлетев в воздух. — Хоть ты и обладаешь интересной силой, ты ещё слишком слаба в её использовании. Этим вы, людишки, и отличаетесь от нас — богов. Пока вы изучите свои техники и отточите умения, мы за это время успеем собрать минимум два плода чакры.
— Может, ты и прав, Момошики, но при этом наша сила добивается с помощью труда и упорной работы! — парировала в ответ Сарада, ещё раз осмотрев броню Сусаноо. — Или же после сильных эмоциональных страданий…
Момошики запустил в неё несколько залпов молнии, благополучно отражённые бронёй из чакры. Сарада решила не отсиживаться в защите, тем более сейчас, когда господину Седьмому ничего не угрожает. Сусаноо начало своё неспешное движение, замахиваясь на врага, но Момошики умело левитировал в воздухе, без особых усилий уклоняясь от лобовых атак.
«В таком состоянии я слишком медленная, Сусанно не поспевает за его скоростью. Всё время защищаться тоже не вариант, количество моей чакры стремительно уменьшается».
В руке огромной брони образовался небольшой сгусток чакры, по очертаниям напоминающий огонь, только с более светлым оттенком. Недолго думая, Сарада начала запускать эти «огоньки» в Момошики, которому уклоняться от них становилось заметно сложнее. В один момент ему надоело, ведь он создал в руке гигантский расенган, в несколько раз превышающий размеры предыдущего. Сарада постаралась прикрыться руками, но это не помогло уменьшить приличный взрыв и дикую боль по всему телу, пронизывающую каждую клеточку тела. Она стояла на колене, а броня Сусаноо местами потрескалась, чудом не исчезая окончательно. Сила этого расенгана была просто колоссальной, а Момошики на вид даже не вспотел.
— Похоже, я действительно тебя переоценил, — злорадственно посмеялся Момошики, приземляясь на землю. — Даже броня твоего отца была куда сильнее, несмотря на то, что он не обладал уникальной чакрой или продвинутыми способностями.
Момошики неумолимо приближался, покуда каждый его шаг глухим звуком отзывался внутри Сарады, которая практически потеряла сознание, лишь чудом удерживая броню из чакры. Но вдруг Момошики остановился и присел на колено, держась за свой правый глаз. Сбитое дыхание и скрежет зубов, отчётливо намекали на явные проблемы Ооцуцуки.
— Чёртов сопляк, ты не можешь этого сделать, ты никчёмный слабак.
Сарада моментально взбодрилась, ведь ей предоставился отличный шанс, потому что Момошики обращается непосредственно к Боруто, который видимо пытается оказывать сопротивление. Собрав остатки своих сил, Сарада замахивается кулаком Сусаноо, снося Момошики и отбрасывая его в груду камней, что раньше считалась многоэтажным домом. На этом моменте броня исчезла, а желанная и необходимая сила пропала, оставляя после себя лишь ломящую боль по всему телу и последние надежды на победу в этом неравном сражении против бога. Приближаться к Момошики сейчас было крайне опасно, поэтому Сарада решила проверить самочувствие своих друзей, что бессознательно раскинулись чуть поодаль основного поля боя. Наклонившись над Мицуки, она обнаружила его в тяжёлом состоянии, с переломанными костями и ничтожным количеством чакры. Его режим отшельника расходовал космическое количество не только природной чакры, но и чакры самого Мицуки.
Сарада направилась в сторону Каваки, но в нескольких метрах от него споткнулась и упала, чувствуя, как тело наотрез отказывается выполнять даже самые обычные приказы. Вдалеке слышались угрозы и ругательства Момошики, а это значит, что Боруто выигрывает для неё ещё немного времени. Даже будучи заточённым внутри собственного сознания, наблюдая за ужасами, что Момошики творит его же руками, Боруто всё равно не сдаётся. Это раздувает внутри Сарады почти угасший огонёк надежды, затухший ещё в момент гибели отца. Приподнявшись на локтях, она сумела доползти к Каваки, глаза которого были открыты и направлены прямиком в небо.
— Каваки, как ты себя чувствуешь? — кое-как спросила Сарада, пытаясь принять сидячее положение.
Друг даже не взглянул на неё, продолжая пялиться в одну точку. Видимо, дело было не только в физических ранениях.
— Я не смог…
— Что?
— Я обещал, но я не смог… — хриплым голосом разговаривал Каваки, немного повернув положение головы. — Я не уберёг Седьмого, деревню, друзей. Я просто неудачник, слабый и не сдерживающий собственные обещания.
Сараде было трудно что-либо сказать или как-то подбодрить его, сейчас ей в принципе трудно что-либо сделать. Как бы Боруто не сопротивлялся, Момошики не выглядел тем, кто утратил контроль над ситуацией, видимо, это лишь попытка Боруто хоть как-то его остановить. Стоит Момошики усмирить его, жизнь Сарады, да и всех вокруг, закончится достаточно быстро. И в данной ситуации молчание ещё больше угнетало и без того безвыходное положение.
— Мы все… — очень тихо прошептала Сарада, но Каваки это услышал, поскольку перевёл взгляд на неё. — Мы все виноваты, ты не должен взваливать всё на себя.
— Ты не понимаешь, я ведь…
— Это ты не понимаешь, идиот. Я уже говорила тебе, мы вместе проходим этот путь, разделяем радость побед и горечь поражений. Мы команда, Каваки, с самого первого дня, когда ты только присоединился к нашей тройке, — Сарада позволила себе слабую улыбку. — А если ты за столько лет так этого и не понял, то ты такой же безнадёжный дурак, как и Боруто.
Она накрыла руку удивлённого Каваки, стараясь поддержать его в это мгновение, возможно, последнее в их жизни. Потому что Момошики вдалеке перестал орать и дёргаться, а значит он снова в сознании и полностью управляет телом. Предательские слёзы скатились по её щеке, уже в который раз за сегодняшний день.
— Сарада, твои глаза… — как-то оживлённо произнёс Каваки, без той тяжёлой хрипоты, с которой он говорил минутой ранее.
Сарада плакала не от страха умереть, скорее, было больно от того, что она так ничего и не сделала, как бы не старался папа, господин Седьмой или ещё кто-то. Даже сейчас она умрёт, сидя возле полуживого друга, без возможности и сил как-либо пошевелиться. Она прекрасно понимала Каваки, потому что чувствовала себя так же, несмотря на пламенные слова, что она пыталась ему донести. Хоть они и были командой, после смерти Боруто каждый из них взвалил ответственность на себя, считая, что это их собственная слабость стала причиной этой трагедии. Это касалось в том числе и Мицуки, что попытался продолжить жизнь без «солнца», но стал более закрытым, чем обычно.
— Прости за задержку, юная Учиха, но твой любимый друг настойчиво не хотел твоей смерти, пытаясь вытеснить меня из сознания, — сказал Момошики, возвышаясь над ней, показывая разницу между ними. — Жаль, но он так и не поговорит с тобой, может, хочешь передать ему что-нибудь?
Сарада промолчала в ответ, принимая это откровенное издевательство. Хоть сказать хотелось и очень много, но подобрать нужных слов она больше не могла.
— Ну так тому и быть. Прощай, Учиха Сарада, передавай привет папаше.
Момошики запустил в неё металлический стержень, желая убить её как и отца. Сарада прикрыла глаза, принимая судьбу и этот конец. Но прошла секунда, две, а смертельная боль никак не приходила. Сарада решилась всё же посмотреть, может, она уже умерла? Но, к удивлению, Момошики злобным взглядом смотрел на Каваки, после чего ещё раз направил в неё стержень. Во время полёта, оружие просто исчезает, что ещё больше поражало Сараду. Обернувшись, она видела сияние левого глаза Каваки, а он сам выдёргивал из себя такие же штыри, приподнявшись на колено.
— Мерзкая девчонка, всё-таки смогла?! — агрессивно крикнул Момошики, смотря теперь на неё.
— Что… происходит? Каваки, ты…
— Твои глаза, Сарада, — произнёс Каваки, поднявшись уже в полный рост. От его ранений практически не осталось и следа. — Не знаю как, но когда ты дотронулась до меня, твои глаза приобрели необычный рисунок, а я начал постепенно чувствовать прилив сил и исцеление ран.
— Но это невозможно, — Сарада с трудом верила в сказанное. Она не владеет медицинскими техниками в полной мере, излечить Каваки, да ещё и не имея при этом сил…
— Настоящая сила этого шаринга состоит в излечении практически любых ран, в зависимости от сил и количества чакры пользователя, — отозвался Момошики, а в его голосе послышались нотки беспокойства. — Уж не думал, что ты сможешь использовать эту способность сразу после пробуждения этих глаз.
В голове Сарады творилась полная каша, что являлась последствием переизбытка эмоций, осознанием невозможных вещей и общей усталости. Её сознание начало уплывать, хотя остатки ума и здравого смысла подсказывали не отключаться в такой важный момент.
Каваки резко создал три куба, пытаясь поймать Момошики врасплох, но тот среагировал и вовремя увернулся. Каваки повернулся к Сараде и пристально посмотрел ей в глаза, в его собственных читалась уверенность, решительность и ещё что-то, но Сарада уже практически провалилась в сон, услышав перед этим лишь одной слово:
— Спасибо…
***
Каваки искренне был благодарен Сараде, она не сдалась, в отличие от него, и сделала всё возможное. Она излечила его, нашла нужные слова и дала ту самую уверенность, без которой победить в этом бою будет невозможно. Они команда, и без Сарады и её помощи Каваки стал бы кормом для десятихвостого, бездарно наблюдая за концом этой планеты.
— Думаешь, ты сможешь одолеть меня? — спросил Момошики, создавая в правой руке расенган. — Тебе не сравниться с Ооцуцуки, сколько не пытайся постичь силы настоящих богов.
Но сейчас пришла пора наконец-то отблагодарить эту деревню и всех, кто дорог Каваки. Они приняли его, дали смысл жизни, желание жить и учиться чему-то новому. И так действительно было с самого начала, но зависть к Боруто не позволяла увидеть правду. Вовсе не обязательно было становиться заменой сына Седьмого, ведь Каваки позволили занять собственную нишу в этой деревне, помогая во всём и предоставляя полную свободу.
Момошики бросился на Каваки, но он активировал карму и поглотил расенган, но получил неприятный удар в ногу, заставивший его согнуться. Момошики замахнулся кулаком, но Каваки уменьшился и появился за его спиной, атакуя механической рукой. Сила удара была приличной, потому что Момошики откинуло ближе к резиденции Хокаге. Каваки не стал ждать, поэтому моментально ринулся за ним. Он запустил в него несколько штырей, но Ооцуцуки увернулся, запрыгивая на крышу ближайшего здания.
— Глаз отца и вправду обладает полезными и проблематичными способностями, — с раздражением произнёс Момошики, вводя Каваки в заблуждение.
— Отца? Но это сила Ишики и…
— То, что этот червь украл гены, каким-то образом обнаружив тело Ооцуцуки Шибая, не делает его обладателем этой силы.
— Шибая? Ты о ком?
— Ты лишь оскверняешь его, используя силу этого глаза! — вновь негодовал Момошики, прикрыв уже свой правый глаз. — И за это я заставлю тебя пожалеть об этом.
Когда Ооцуцуки открыл свой глаз, вместо бьякугана, там виднелся другой глаз, ранее именуемый Боруто как джоган. В моменте, Момошики просто исчез с поля зрения, хотя Каваки внимательно наблюдал за каждым движением врага. Он просто… исчез, без каких либо манипуляций с порталами. Твёрдый удар в челюсть, откинувший Каваки в лицо Третьего Хокаге, а затем звук трескающейся грудной клетки заставил Каваки всерьёз задуматься о потенциале глаза Боруто. Момошики вновь появился неожиданно, продолжая пинать его, ломая при этом частичку каменного лица Пятой и полностью уничтожая телом Каваки лицо Седьмого.
— Сдайся, Каваки. Ты не сможешь остановить меня, а таким образом только оттягиваешь неизбежное поражение, — вещал Ооцуцуки, приземлившись напротив. — Не сопротивляйся, и я, может быть, не буду мучить твоих дорогих людей слишком долго.
— Неужели… ты и вправду думаешь, что я сдамся? — тяжело дышал Каваки, но вновь попытался подняться. — Мы, шиноби, всегда сражаемся до конца.
Момошики в ответ лишь засмеялся, после чего обернулся и посмотрел на полуразваленную Коноху:
— Люди — всего лишь вымирающий вид, желающий утолить свои примитивные желания. Они не заслуживают пользоваться возможностями богов, не заслуживают существовать в этом мире, — Момошики вновь обернулся к Каваки. — Шиноби — жалкое подобие силы, пародия на истинных воинов. Они никогда не смогут достичь и процента из того, что смогли мы — Ооцуцуки. Но совсем скоро это закончиться, эре людей пришёл конец.
— Моя жизнь была далёкой от идеала, а определённый момент времени я так же ненавидел людей и не понимал смысл быть шиноби, — Каваки машинально притронулся к повязке с символом листа, что всегда весела у него на шее. — Но только став частью всего этого, я понял. Понял, почему они сражаются до последнего, безумно бросаясь в бой. Они хотят защитить свою деревню, в которой они родились и выросли, где находятся их родные.
На голове Каваки появился рог, а его карма изменила свой рисунок. Он опять активировал вторую форму кармы. Также в его глазу образовалось сразу восемь треугольников.
— И знаешь что, Момошики. Хоть я и использую силу богов, но лишь для того, чтобы сразить их. Я всё ещё остаюсь шиноби и докажу тебе, почему нас не стоит недооценивать…
***
Находясь далеко от решающего боя за существование человечества, Тонери с явной обеспокоенностью наблюдал за происходящим. Он чувствовал Боруто и то, как он сопротивляется, но его силы просто недостаточно. А ведь Тонери предупреждал про угрозу в лице Момошики, но Боруто никогда не отличался терпением, особенно тогда, когда речь идет о защите его близких.
— Не думал, что мне придётся нарушить обещание, но иного выхода просто не существует.
Тонери направился внутрь замка, обдумывая дальнейший план действий и продолжая ощущать давно забытое чувство. Впервые за столько лет, он вновь наведается на Землю…
