hapy birhda mrc

      Ночь была тихая и спокойная. Тучи кружили в вальсе под звёздами, ветер гонял по асфальту полиэтиленовый пакет, так резво вылетевший из мусорного бака и теперь блиставший под светом фонарей, словно на подиуме, перед окнами частных домов, что все были как один. Наверняка этому прозрачному созданию просто не хотелось быть использованным всю жизнь, а потом ещё и запертым в пространстве до своей смерти. Самоуверенный же он, однако. Неправильно, улица засоряется. Зато он живет для себя. «Ву, мать твою за ногу, это просто пакет, ты зачем романы про него в голове пишешь? Добавь тогда хоть какого-то экшена, что-ли» - зло шепчет на себя же девушка, отходя от открытого настежь окна и вновь завешивая его зелёными шторами. В комнате темно, свежо и даже слегка прохладно. Горит настольная зелёная лампа, выделяя столбом света очередного аниме-персонажа в исполнении Марси, созданным под кистью, размазывающей по листу акварель тонким слоем. Этот странный на первый взгляд мальчик, с двухцветными волосами, с зажатой в руках куклой, со звёздочкой вместо одного зрачка; в фантазиях Марси был счастливым ребёнком, не пережившим столько плохого, сколько пережил в манге. Он не был сломлен и жесток. Ведь если не себе, то другим Ву всегда давала надежду на лучшее, пусть и на листе бумаги.       Входная дверь на первом этаже захлопнулась тише обычно, это точно был отец, вернувшийся с работы. Во втором часу ночи. Марси грустно вздохнула, выключая лампу и ложась в кровать, заворачиваясь в тёплый плед и отвернувшись к стене. Мужчину может сильно огорчить отсутствие сна у дочери, а расстраивать его не хотелось. Стоило ступеням за дверью заскрипеть, она сглотнула и закрыла глаза, дыша громче обычного - пусть думает, что девушка спит. С характерным щелчком, ручка двери опускается вниз.       - Марси? Спишь? - Доносится размерный и ну очень уставший голос родителя. Он пару мгновений стоял в дверном проходе, еле-раскрывая каждый раз глаза и глядя на комок у стены.       Девушка слышала, как он тихо, так, что если бы она взаправду спала, то не услышала бы, прошёл к ее письменному столу, включая на своём мобильном фонарик и освещая листок на столе. Марси была не из тех, кто своё творчество прятал. Не увидели или увидели - что меняется-то? Только если родителям спокойнее за ее психическое состояние. Даже сейчас звонкую тишину прорезал звук ухмылки. И отец точно заметил, что акварель ещё не до конца высохла.       - Какая же ты у меня молодец, крошка. Очень красиво, ты не зря так трудилась днями над бумагой. - Он выключает фонарик и поворачивает голову к кровати, на которую падал тусклый свет из за открытой двери. - Горжусь тобой.       Ласка в голосе этого мужчины всегда присутствовала в отношении к дочери. Будь он недоволен, он все равно пытался объяснить свои недовольства и претензии, а стоило же матери Марси резко закричать или что-то ещё, он всегда слегка грозно просил ее замолчать или стать спокойнее. Конечно, свою дочь он любил, Марси в своё время не обделяла любовью его.       - Пап, - Она медленно поднимает голову, оборачиваясь на мужчину, улыбнувшемуся дочери. Он не вздрогнул, не опешил - явно и сам догадался, что девочка не спит. Марси это видела благодаря привыкшим к темноте за последние несколько часов глазам. - Во сколько ты уезжаешь?       - Через десять минут надо выходить, - Грустно и устало говорит он, подходя к кровати дочери и садясь на ее край, тёплую ладонь кладя на, предположительно, талию девушки, перевернувшейся на спину, чтобы сохранять с родителем зрительный контакт.       - Зачем же ты домой тогда заезжал? Время потратил впустую, - Она села, придвинувшись поближе к отцу, что с нежной улыбкой рассматривал ее нахмуренные брови и поджатые губы. Ох уж эти привычки его дочери.       Он замечал за ней подобное с пяти лет девочки. Они тогда вдвоём стояли за кухонным столом - Марси на табуретке, что возмещала недостающие до стола сантиметры, - и мужчина передвинул к малютке, с восторженным взглядом смотрящей издалека на включенную газовую плиту, миску с какой-то жидкой субстанцией с горочкой муки. «Марси, теперь это надо взбить», - он протянул девочке венчик. «Перемешать?» - после паузы склонила девочка голову вбок. «Взбить», - вновь повторил мужчина, и вот тогда-то Марси и нахмурила бровки, поджала губы и с неким непониманием уставилась на штуковину с петельками. «Ох, солнце, давай покажу, - он усмехнулся, забирая у Марси столь странный прибор и миску, - Вот так, смотри. Главное - осторожно, чтобы не расплескалось». Разумеется, Марси расплескала. Не все и не сильно, но отца даже опрокинутая миска с тестом не разозлила бы. Ему выдался выходной, который он мог провести со своей принцессой и испечь с ней блинчики, не было ничего, что испортило бы ему настроение. Марси задорно смеялась, когда он осторожно вытирал с ее губ остатки сметаны, в которой девчонка вымазалась за поеданием блинов. Да, они были комом. Но зато приготовлены они с душой. «Вкусно, папочка! Так вкусно!» - Марси накинулась на шею мужчины, который от неожиданности чуть не уронил блин, только что побывавший в блюдце со сметаной - вкусовые предпочтения у них с девочкой были одинаковые, - но теперь со счастливой улыбкой прижал к себе своё солнце по-ближе. «Так это же ты приготовила!» - Он звонко поцеловал Марси за ушком, заставив ту посмеяться. Она отпрянула, упираясь ладошками в его плечо и гордо задрала голову все с той же задорной улыбкой: «Ну да, я!».       Подобное выражение лица всегда выдавало непонимание и беспокойство. Этот взгляд был милым и заботливым, но вот только без него отцу Марси нравилось видеть больше. И сейчас он тоже хотел бы поскорее избавить от него свою дочь.       Его ладонь коснулась щеки девочки, что, словно котёнок, потянулась к этой ласке, прикрывая на мгновение глаза. Отец коснулся сухими губами ее лба, задержавшись. Марси коснулась своими пальцами его запястья. Как только отец отодвинулся, она обеими руками сжала его ладонь, лежащую на своём лице, сплетая с любимым родителем пальцы.       - Я же не мог не поздравить свою принцессу с днём рождения, - Она хмыкнула, опуская голову, улыбаясь уголком губ и падая ему на плечо, тяжело выдыхая. - Ты у меня теперь взрослая, шестнадцать лет. Совсем же недавно пекла со мной блинчики и была чуть выше колен! Теперь уже выше плеча.       - Не могу же я всю жизнь оставаться гномом, - Они оба усмехнулись, - Спасибо, папа. Мне не передать тебе, как сильно приятно, что ты тратишь на меня своё драгоценное время.       - Солнце, - Он отодвинул от себя девушка, заглядывая ей в глаза, - Мое драгоценное время - это время, проведённое с тобой.       - Ну па-а-ап, - Она смешно морщится, шмыгая носом, - Не заставляй меня плакать, что ж ты за человек-то такой! - В наигранно-возмущенном тоне причитает она, смеясь и тыльной стороной ладони вытирая слёзы с ресниц. - Все равно я тебя больше люблю, ты же знаешь.       - Нет, Марси. Что-что, а люблю я тебя сильнее.       - Нет, я.       - А я говорю, что я.       - Ты как маленький ребёнок.       - Ну хочется же мне поспорить со своей маленькой принцессой, - Он неожиданно касается своими пальцами боков Марси, охнувшей и улыбнувшейся не по собственному желанию. Щекотка не щадила её, пока смех отца ласкал слух.       - Прекрати, пап! Пап, я уже не маленькая! - Она всячески старалась выбраться, смеясь и прогибаясь в спине, - Пожалуйста!       Отец остановился, а Марси, улыбаясь, осталась лежать и возвращать дыхание обратно. Как же сильно она любит такие моменты. Но эта фраза…       - Ох, опаздываю. Мне уже надо выходить. … эта фраза доставляла ей грусть и даже в какой-то мере боль.       - Малыш, подарок мама отдаст тебе днём, ладно? - Они уже стояли в прихожей, предварительно закрыв дверь в родительскую комнату, чтобы мама не просыпалась. Иначе по шее получили бы оба. - Главное - помни, что ты самое мое дорогое сокровище и что папа тебя сильно-сильно любит. - Он прижал к себе тело дочери, что всячески заставляла себя мысленно не плакать. - Я всего на две недели. И мы снова увидимся.       - Береги себя там, ладно?       - Конечно, милая. И… Мне жаль, что меня не будет рядом с тобой в этот день.       - Все хорошо. Я очень рада видеть тебя, пап. И ты уже очень опаздываешь.       - Да, точно. - Он отошёл от дочери к двери и открыл, пуская на первый этаж прохладу. Девушка всхлипнула, вытирая все же накатившие слёзы. - Я люблю тебя, Марси. - Он ласково улыбнулся.       - И я тебя, пап. Хорошей дороги.       - Хорошего праздника, родная.       За ним закрылась входная дверь, через несколько секунд Марси в окно смотрела, как от их дома отъезжает желтая машина такси, все ещё с натянутой улыбкой маша отцу ладонью.       Ночь была никакой не праздничной и не предвещающей ничего приятного. Девушке все равно удалось уснуть, спустя пару минут рыданий в подушку.

***

      Марси мешала ложкой хлопья в молоке, понуро сложив подбородок на кулак, упираясь локтем в стол.       День рождения. Шестнадцать лет. Ещё и в школу не надо - каникулы. Ю-ху…       Хлопья были в виде букв. Те, что уже отмокли, вместо буквы напоминали скорее комок шерсти, ненароком залетевший в тарелку. Хоть и кота у них в доме никогда не было. Смартфон, лежащий экраном вверх около тарелки, не разрывался от бесконечных поздравлений, как то показывали в подростковых сериалах. Как-то раз экран с обоями, на которых рыжий парень в шляпе агрессивно скалился на второго, в бежевом пальто и бинтами на шее и запястьях, засветился, и Ву тут же бросила взгляд, полный надежды на желанное имя, но там только «Требуется обновление». Не судьба. Может, она просто занята? Но никак же не забыла, верно? Не могла она забыть.       Где-то сверху грозный голос мамы причитал: «Нет, чтобы нормальное что-то подарить!» Снова ей не нравится подарок, приготовленный для Марси отцом. Потому что мать не заморачивалась. Что купит муж - то и подарок, а она «разумеется, тоже участвовала в выборе презента для любимой доченьки». Марси морально приготовилась к сердитому взгляду матери, по времени, как знала младшая, уже опаздывающей в офис. Значит, не ждать ей хорошего поздравления. Может, хоть «привет» кинут, а не только подарок в лицо.       Хлопья плавали по кругу, бессмысленно мешаемые ложкой уже пару минут. Марси в какой-то момент подняла голову с ладони, решив, что не сделаешь себе праздник сама - никто другой не сделает. И вот уже ложка скользит по поверхности молока, нужные буквы вынося в середину голубой тарелки. Не хватало целых пяти букв. «hapy birhda mrc» - плавало по центру через несколько тяжёлых вдохов и затяжных поисков желаемых символов. Нескрываемая усмешка появилась на губах Марси, почти смеявшейся от жалости картины.       - Ха-ха, черт… - Она массирует переносицу большим и указательным пальцами левой руки, прикрывая глаза. Вот это, конечно, шведский стол.       Ступени жалобно скрипят под стуком каблуков по ним. Марси лениво оборачивается к лестнице, на которой появилась ее мать - статная женщина, хмурившаяся и несущая в руках что-то большое в зелёной обертке с лягушками. Невольно улыбка охватывает губы Марси - отец всегда выбирал что-то забавное и глупое для оформления, и Марси это ну край как нравилось. То самосвалы, то короны, то розовая бумага в крапинку с наклейкой Мини-Мауса. Теперь вот, узнав любимый цвет дочери, под обстрел он поставил и смешных лягушат, чередующихся с кувшинками на салатовом фоне.       - Привет, мам, - Лениво бормочет Марси, пока на стол опускается огромный сверток из рук родительницы.       - Ага, - «На отстань» отвечает женщина, подлетает к холодильнику и достаёт оттуда небольшое зелёное пирожное, неаккуратно кидая его в Марси, но та успевает словить, разглядывая чутка помявшуюся форму. Как же хочется сейчас засмеяться и обнять за шею отца. Пирожное-лягушонок выглядит ну слишком мило. - Это тебе от папы, свечки… Не знаю, разберёшься. Из-за этого твоего подарка я теперь опаздываю на работу! - Она посмотрела на поднявшую нехотя глаза дочь. - Ещё и не стыдно! - Мать закатила глаза, спеша удалиться из дома.       Дверь хлопает, стёкла в ближайших оконных рамах трясутся, словно испугались. Марси пялится в дверь широко раскрытыми глазами и медленно опускает сладкий подарок рядом с упакованным. На ее губах играет улыбка, почти безумная. Перед глазами плывет, и всё эти идиотские слёзы, так тщательно сдерживаемые перед любимой матушкой. Они огромными каплями выкатываются за пределы век, от тяжести своей начиная падать, но все же врезаясь в щеки девушки, продолжая свой путь уже оттуда и, с небольшими потерями, все же капая в тарелку. Как только разносится характерный «бульк» как капля дождя по луже, Марси опускает глаза на тарелку, где из-за разной плотности и консистенции на молоке явно вырисовывались разводы. Развод. От чего ее родители не подали на развод? Они ссорятся, ссорятся, ссорятся. «Марси, пуговка. Думаю, мы с мамой и сами разберёмся, извини», Марси не оставалось ничего, кроме как забить болт на крики из родительской. Мамины крики. Отец все ещё ищет в этой страшной женщине свою хрупкую и любимую даму сердца? Правда любовь? Некрасивая она и какая-то… соленая, что-ли?       - И хлопья соленые, - Грустно хмыкает Ву, отодвигая тарелку.       Пирожное было очень вкусным. Все тома такой желаемой манги стопкой стоят на столе, пока Марси с радостной и даже нежной улыбкой разглядывает обложку первого, жуя шоколадный кекс, как выяснилось, в зелёной глазури.       Предварительно убедившись, что не видно и следов от недавних слез, Марси, улыбаясь самой счастливой и в какой-то мере даже искренней улыбкой делает селфи с подарком, второй рукой держа надкусанного сладкого лягушонка, и через пару минут с кратким: «Это просто потрясающе! Пап, спасибо!» отправляет это на почту отцу, затем добавив: «P.s.: напиши, как долетишь до Англии». Хлопья вываливаются в мусорный пакет, после того, как Марси ложкой выхлебала все молоко из тарелки, все же не найдя намёка на солёность. Пирожное было съедено, манга отнесена на второй этаж, в комнату. Фрагмент упаковочной бумаги Марси осторожно и бережно вырезала ножницами, чтобы вклеить в свою тетрадь-коллекцию, где лягушат уже поджила Мини с бантом и другие обертки, а остатки выкинула, скрепя сердце, в мусорное ведро вслед за хлопьями.       Подруги не звонят. Дома душно. Праздник, кажется, катится в бездну. Стоит хотя бы дойти до продуктового и купить себе газировку.       Чтобы сходить в душ, смириться с неприязнью к себе от собственной матерью, поразмышлять над их с отцом знакомством, любовью и вообще идеей пожениться и завести ребёнка, успокоившись от слез и выйти наконец из ванны; Ву потребовалось два часа. Она задержалась с полотенцем на голове и одной лишь футболке поверх нижнего белья около зеркала. Смотрела долго и пристально на своё отражение. Потом шмыгнула от безысходности носом и перевела взгляд на полочку рядом с зеркалом, на которой лежала ее бритва для «это же всегда происходит внезапно», с пониманием купленная отцом. Взяла ее в правую руку и гипнотизировала взглядом.       - Нет, Ву. - Сказала она тихо. Но бритву из пальцев не выпускала. Почему-то в голову стали приходить моменты из жизни, когда, шагая по школе, со сторон доносилось: «Вот, смотри, это я так вчера разрезала!», «Я режусь, потому что мне плохо», «Он бросил меня, потому-то я так мучалась», что под собой, разумеется, несли лишь «Обратите внимание на меня! Проявите жалость! Давайте же, где любопытные взгляды?!». Резались не только ради внимания, да. Но если вдруг Марси увидят с порезами, она ничего не скажет. Ей просто станет страшно и стыдно, или страшно стыдно, потому что ее могут принять за слабую. - Нет… - Ещё более тихо говорит она, хмуря брови и отталкивая от себя эти опасные мысли. Пора прекращать жалеть себя. Ее жизнь не сахар, верно, но все же сладость какую - да имеет.       Бритва возвращается на полку, глаза прикрываются, и, глубоко дыша, Марси выходит из ванной комнаты, так и не сделав ничего со своей кожей. Верит, что и без этого ей станет легче, и надеется в душе, что после поблагодарит себя за своё решение.       Ещё час - и она выходит за порог, ключами закрывая дверь. Легкое осеннее пальто колышется на ветру, ведь завязывать его Марси не стала. Иначе будет слишком жарко. На плече белый шоппер с понятными ей цифрами в три строчки, окружённые изображениями карманных часов и каких-то цветов с заострёнными концами, словно кинжал. Не каждый поймёт, все же это аниме не является самым популярным. В сумке лежит первый том новой манги того же фандома, что и сумка, - может, удастся почитать где-нибудь в парке, - наушники, запутанные как история появления человечества, только что заброшенные ключи с брелком персонажа из знаменитого «Наруто» и кошелёк с купюрами. Тоже, кстати, с аниме-принтом. Телефон зажат в руке и глаза девушки горят облегчением, на губах улыбка.       Наконец-то экран включился от поступающего звонка.       - Да?       - С днём рождения, счастье мое!       Марси выходит на тротуар, глупо улыбаясь и слушая нежные и ласковые поздравления из трубки. С Сашей они знакомы очень давно. Ещё детьми были, пятилетками что-ли. Просто какая-то девочка попросила у второй ведерко, «Чтобы мой замок был самым красивым на площадке!», а Марси без вопросов поделилась, но сама осталась без столь нужной формочки. «Эй, а давай вместе строить замок? Я Саша» - «Давай! Я Марси!» И вот теперь ходят в один класс.       - И… - Девушка на том конце трубки переводит дыхание, - Вот. Люблю тебя, солнце. - Она посылает воздушный поцелуй, звонко чмокнув микрофон своего телефона, пока Марси нежно смеялась.       - Спасибо, Саш, и я тебя люблю, - Она Повторяет действие подруги, отослав ей через трубку звонкий поцелуй, предположительно прилетевший в щеку. Саша же, посылая такой прекрасный жест, - Марси уверена на двести процентов, - целилась точно в веснушчатый кончик носа Ву.       - Как движется праздник?       - Как паровоз по земле, - После грустной усмешки отвечает Марси. - Рельса потерялись где-то.       - Или уехали, как я. Ты уж извини, совсем не ожидала такой подставы, что сейчас вместо поедания с тобой торта буду сидеть и смотреть на куриц. О, там два петуха дерутся, ха-ха! - Она на секунду замолкает и из трубки слышны крики Сашиного отца, явно разгоняющего птиц. Марси усмехнулась. - Зачем только их бабушка разводила?.. - Уже немного отдалённо и скорее себе задаёт вопрос блондинка.       - По тебе сильно скучает и завела тех, кто больше на тебя походит, - Хохотнула Марси, поражаясь собственной шутке.       В трубке на пару мгновений повисла тишина, но после Саша разразилась громким смехом, ставшим заметно тише после старческого оклика: «Александра, ты мне куриц распугала!»       - Александра?! - Марси сама начинает смеяться, заражаясь «скрипучей дверью» с той стороны и заодно представляя себе Вейбрайт в средневековом платье. Что ж, ладно, есть и приятное в том, что Саша на даче.       - И только попробуй так меня называть, ты, гном злобный! - Саша продолжает смеяться, пока Марси начинает ворчать в насмешливом тоне, что так-то роста набрала ещё три года назад, и то, что в начальной школе она была ниже Саши на голову, ничего не значит, потому что сейчас у неё в преимуществе над Вейбрайт есть аж три сантиметра.       - Что ж… - Саша все ещё издаёт редкие смешки, но все же говорит спокойнее, - Энни уже тебе звонила?       Марси на секунду забывается и теряет строчку с плаката, который увидела на стене небольшого покупного и тут же стала изучать числа и место проведения концерта. Все же, любимая группа её отца. Упоминание девушки вызывало странные эмоции. Марси прокашливается, решив потом просто сфотографировать рекламу, а пока пялиться на деревья, колыхаемые ветром. Солнце проходило сквозь листву и игралось с направлением собственных лучей, из-за чего временами свет был направлен точно в глаза Ву и она была вынуждена отвернуться и смотреть в мокрую землю. Ночью шёл дождь.       - Нет пока… - Марси пытается найти оправдание подруге. Любое, главное не «Она улетела на Луну, потому что там тетя щенка ее кузена резко стала танцевать брейк-данс, и только при виде Энн могла бы успокоиться и вернуться к своей загруженной собачей жизни в роли бухгалтера». Вряд ли бы Саша сочувственно покачала головой со словами: «Здоровья тогда тете щенка ее кузена». Хотя бы только потому, что у Энн нет кузена. - Знаешь, думаю, ещё позвонит. Если нет, то забыла. Так или иначе, я не обижусь, даже если со зла не стала меня поздравлять.       - Ну, знаешь, Марблс, - Саша зевнула, видно, до ее бабушки на машине ехать довольно долго. - Ей не на что обижаться, если, конечно, вы как настоящие эгоистки не успели поссориться без моего присутствия. - На том конце трубки хмыкнули, - Зато я поздравила первее.       - Ага. - Марси опирается спиной о холодную обшивку здания, выдыхая воздух и смотря на собственные ботинки, немного испачкавшиеся грязью после дождя. «Черт, снова чистить». - Как думаешь, Энн напишет или позвонит?       Многозначительное молчание. Без любых звуков перед глазами Марси отчего-то возникла довольная ухмылка Вейбрайт, будто она задумала очередную глупую пакость по типу соли в чай вместо сахара, чтобы потом поцеловать, опять же, в кончик носа, и сказать, что все это любя. Только вот,       сейчас это довольное выражение лица, как у кота, укравшего банку сметаны, к чему?       - Думаю, позвонит. - В итоге отвечает она. И действительно, Марси руку отдаст на отсечение, ну явно в этой интонации присутствует улыбка. Ну как же так? Они с Энн оставили бедную Мар-Мар ни при делах? В ее же день рождения?       С Сашиной стороны отчётливо и довольно резко доносится: «Блять! Да всех вас я в рот е…»       - Извини, Мар-Мар, мой папа просто не в духе! - Тут же в самый микрофон говорит Саша, заглушая отцовскую брань. «Саша! Сколько можно тебя звать?!» - Вот же бли-ин, Марблс, солнце, если хочешь получить от меня подарок, или же, в приятном для меня случае, хотя бы увидеть меня, то нам придётся завершить разговор!       - О, хорошо, понимаю… - Пробормотала Ву, сама вставая ровно, будто это её только что подозвала мать. По спине даже мурашки пробежали.       - Все, солнышко, с днём рождения! Сильно-сильно люблю и целую! - Саша вновь посылает воздушный поцелуй, сразу после обрывая звонок.       Марси пару мгновений ещё держит трубку около уха, но после все же бессильно ее роняет. Они хорошо поговорили. Правда хорошо. Только теперь Ву стала осознавать, как же одиноко ей без своих подруг. Без Саши и без Энн. Где же она потерялась? Всегда гулять звала, писала без причины и звонила по видеозвонку, чтобы показать Марси очередные свои успехи в готовке тайской кухни. А в день рождения решила не писать и не звонить? Хоть бы «сдр» отправила, Ву уже стало бы чуть спокойнее.       Брось, Марселин. Ты волнуешься совсем не из-за того, что она не поздравляет. А из-за того, что она не поздравляет. А не надо потому что влюбляться в подругу, голова твоя дурная!       Раздражение заставляет зажмуриться и засунуть руки в карманы пальто вместе с телефоном, шагая ко входу в магазин - плакат одиноко колыхался за спиной, так и не попав в галерею девушки.       В магазине не было ванильной колы. Ладно, все же, день пока не удался. Обычная - стоит как почка. Зато фанта по скидке, а фанта - почти единственное, что у Марси вызывает рвотный рефлекс. Придётся брать спрайт. Круто.       На кассе карта не читается. Зато раздражение в глазах кассирши и старушек очереди - читается, и к тому же ой как разборчиво. Купюры слишком большие - не будет сдачи. Мелочь считать лень. Марси устало прогоняет слёзы, обращаясь к кассирше: «Извините, тогда не надо». Под кряхтений старух и крик через магазин: «Отмена!», Ву выходит из магазина. Настроение кошмар. Ну, может, просто этот спрайт был отравлен и все к лучшему? Ничего ни к лучшему, конечно же, просто Ву как по закону является неудачницей.       Хотя бы скамейка находится свободная в парке. Манга читается на одном дыхании под ритмичную музыку в наушниках. Марси не обращает внимание на остальных в парке: интереснее, заранее зная сюжет по аниме, теперь смотреть на изначальную задумку, более раскрытую и с красивой рисовкой. Все налаживает... -       Надо же было какому-то мальчишке проехать на велике. Брызги, грязь - пальто испачкано, и пусть, отстирается, но манга… «Да я ненавижу этот чертов день…» - Шепчет почти неслышно Марси, выдергивая наушники за провода и откидывая голову назад, пока слёзы пачкают и немного портят макияж. Ровно на моменте появления её любимого по аниме персонажа теперь мокрое пятнище. И ещё на несколько страниц вперёд. Корешок тоже испачкан безвозвратно. Отцовский подарок. Эта манга стоит может и не так богато, как это видит Ву, но для неё это явно слишком дорого.       Книга опускается в сумку, наушники туда же. Уже вечер. Поздний такой вечер. Воркующие парочки сидят на скамейках, сплетают пальцы. Какой-то парень любезно одолжил своей девушке собственный шарф, и, завязывая его, невесомо чмокнул в губы. Так ласково и романтично. Так-не-так-как-могло-бы-быть-у-Марси-вот-только-никогда-не-будет, что Ву проклинает своё боковое зрение, немного ускоряя шаг. К черту это все. День действительно ужасный, хватит его оправдывать.       Телефон раздаётся трелью. Надежда надежда надежда на… «Мама».       - Да, мам?       - Сегодня буду ночевать у тети Оливии. Побудь самостоятельной, детка. Целую.       Гудки, один за другим. Слёзы по щекам не текут, лишь рвут грудную клетку. Молчание. Девушка не двигалась несколько мгновений. Но после Марси почти швыряет телефон в сумку, срываясь.       - ДА У ТВОЕГО РЕБЁНКА ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ, КАКОГО ЧЕРТА?! - Она не смотрит на посторонние взгляды, просто бежит в сторону выхода из парка. Надоело. Достало. Да все это сущий кошмар! Где же заслуженное счастье? Эта женщина, мама, с позволения, ведь даже не постеснялась выдать свою нетрезвость через все эти больно ласковые «детка», «целую». Она уже явно давно у этой Оливии, или как ее. Неужели даже говорить, что домой сегодня не вернётся, не собиралась? - Почему?.. - Уже совсем ослабшим голосом бормочет Марси, держа сумку в руках и выбегая из парка, тут же сворачивая к своему собственному дому.       Энн так и не написала, а уже одиннадцать вечера. Ей действительно плевать, да. Потому что памяти ей не занимать. А если что-то случилось? Вдруг, авария, неудачный случай, упала в обморок? «Не думай об этом, Марси, прошу!» Глаза плотно зажмуриваются, она добегает до дома, напоследок споткнувшись о свою же ногу и, в прямом смысле, упав в грязь лицом. Все слишком заебало.       Ключи никак не хотят вставляться в скважину, Марси психует, не на шутку, кинув их в землю, тяжело дыша, а после все же снова поднимая и со второй попытки открывая дверь. Усталость.       Сумка падает прямо у порога, туда же пальто, туда же грязные ботинки. На все становится плевать. Даже плакать не хочется. Или хочется, но не получается, Марси не может себя убедить ни в первом, ни во втором варианте. Мокрую землю с лица она смывает водой, потом просто легко промокнув полотенцем. Она не доверяет этому дому. Пока она не доберётся до своей комнаты, эмоции на показ не выставит.       Ступени жалобно скрипят, прогибаясь, но Марси только шумно выдыхает, стараясь утихомирить свою злобу и желание разломаться каждую из них, по дощечке, об колено, а после использовать как растопку для погружения в огонь всего своего дома. Все, вот они, два шага, ладонь на ручку, характерный щелчок, дверь нараспашку, и…       - С днём рождения, Мар-Мар!       В карих глазах блестит один лишь огонёк зажженной свечки. Прямо у ее лица праздничный торт. «Happy Birthday, Mar-Mar!!!» - гласит надпись глазурью. Не совсем аккуратная, как и весь торт в целом, но явно обходящая по красоте утреннюю неразбериху из хлопьев. И причём оставила она ее за собой очень далеко позади. Весь торт украшен клубникой, зелёной глазурью прорисованы около неё листочки, возмещающие утрату настоящих и несъедобных.       Энн лучезарно улыбается ей глазами, прикусив нижнюю губу, и указывая кивком головы на свечу. Так это не она, это Марси в обморок упала и теперь видит счастливые сны?       - Загадывай желание и задувай свечку, Марси!       Желание? Желание… Какое же… «Ты серьезно, Ву? Тебе шестнадцать исполнилось, а ты и вправду хочешь загадать желание?» - спрашивает голос в голове и второй такой же отвечает: «Хочу! Разумеется!»       Огонь унёс с собой самую трепетную мечту Марселин, прикрывшую глаза. Открывая их, она не видела огонька, но видела по прежнему Энн и торт, что Бунчой передала в руки Марси, стоящей с приоткрытым ртом. Не мерещится, выходит.       - Я сама испекла! - Гордо ухмыляется Энн.       Ухмылка. Чёртова Сашина ухмылка. Так эта вредина все знала!       - Тебе нравится?       - Ага… - Почти неразборчиво выдыхает Марси, кинув взгляд ещё раз на торт, а затем слегка собралась перед пропастью, - Да, Энни, очень… - Голос дрогнул.       Она ещё мгновение молча смотрит на Энн, а Энн на неё. Сейчас, под этим нежным и любящим взглядом Марси правда сдастся. Раздается предварительный всхлип, торт опускается на стол, а Ву просто кидается на Энн, руками обвив шею и утыкаясь в ее плечо. Какие маски рядом с этой девушкой? Это же не театр. Только не в этой комнате и не с Бунчой. Слёзы пропитывают футболку, и вот тут уже Энн спохватилась, быстро подгребая к себе растаявший лёд под обликом Ву и прижимая нежно к себе, прижавшись щекой к макушке подруги.       - Марси, солнце, что такое? - Она целует ушко брюнетки, затем снова прижимаясь щекой к темным волосам, пахнувшими яблоком и чем-то ещё, вроде винограда.       - Спасибо… - Шепчет Марси, срываясь на рыдания в голос. Она сжимает пальцами розовую футболку подруги, вдыхая запах стирального порошка. Поглаживания по спине и легкие, почти невесомые поцелуи за ушком приносят лишь больше нежности и оттого слез, потому что из всего сегодняшнего дня это - лучшее. Вся боль за прошедший день быстро закончится вместе со злостью и слезами. А пока Энн шепчет что-то ласковое, уходят они совсем незаметно, но зато легкость стала ощущаться все больше и больше.       Ву сначала даже не заметила, что ее подхватили за ноги и теперь она висела на девушке совсем как маленький напуганный ребёнок, пока Энн держала ее одной рукой и второй вырисовывала на спине замысловатые узоры. Спустя пару минут, она дошла с Марси до кровати, садясь на край и давая собственным ногам отдохнуть, пока Ву так и не отлипала от ее плеча. Невольно слёзы навернулись и на глазах Бунчой. Кто посмел обидеть ее солнце? Ее любимую и такую прекрасную Мар-Мар? Ещё тогда, когда Энн впервые встретила Марси на качелях и они по-очереди друг друга раскачивали, она поняла, что Марси - нежный цветок. Она слишком наивна и доверчива. Черт, а может, ее отвергли? Тогда отвергли и Энн. Вот только Марси она этого не расскажет.       - Все хорошо, моя девочка, - Энн немного раскачивалась взад-вперёд, как младенца успокаивая Марблс, а та лишь крепче зацеплялась за ткань одежды. - Я рядом, солнышко. Я с тобой.       Ещё десять минут безутешных рыданий, и Марси стыдливо плечом вытерла слёзы, лишь сейчас осознав ситуацию, и то, что она сидит на коленках Энн. Смущение накатывает, стоит ей встретится с голубыми глазами напротив, понимающе улыбающихся, а такая же улыбка лишь доказывала поддержку.       - Извини, Энни. - Марси вновь проводит ладонью по глазам. - Я просто так… устала. За сегодняшний день.       - Ничего, Мар-Мар, я все прекрасно понимаю.       Марселин глупо улыбается. Черт, это так прекрасно, она в восторге. Столь ужасный день докатился до ее сидениях на коленях дамы сердца и ее объятиями за талию. Испечённым специально для Марси тортом. Прекрасной улыбкой напротив. Она не в силах назвать этот свой день рождения провальным.       - Если ты захочешь высказаться, я выслушаю, ты знаешь. - Энн заботливо заправляет отросшую челку Марси за ушко и та даже не старается скрыть румянца. В темноте он мало-различим, а свет с прохода сейчас явно лишь помощник Марси в скрытии ее чувств.       - Я только если вкратце.       - Угу. - Энн вновь обвила рукой талию Марси, словно сидение друг у друга на коленках - дело обычное. Конечно. Разумеется. И объятия за талию, притягивающие. И непроизвольно краснеющее и горящее лицо. Если у вас с вашей подругой не так - искренние соболезнования. Именно.       - В общем, мало того, что мне испортили ботинки, пальто, новую мангу… настроение никто не портил, итак было плохим. В свой день рождения я сделала три таких вывода… - Она сложила свои руки на плечи Энн, не в силах больше держать их на весу. Дружба такая классная, что аж сердце из груди из-за такой близости вырывается. Такая, что пальцы уже хотят скорее зарыться в эти кудри, что хочется не моргать и неотрывно смотреть в глаза подруги. - Что я не нужна своей матери, что я доставляю проблемы прохожим, и, в какой-то момент даже, что ты про меня забыла. Вот. И все они как-то разом ударили в голову, я дошла до комнаты, тут ещё и растрогалась, и результат ты и сама видишь и понимаешь. - Она неопределенно пожимает плечами, хмыкнув. Улыбка на губах была не столько грустная, сколько неловкая.       - Эй, золотце, - Энн усмехается, взяв ее лицо обеими руками, потому что все равно Марси держится за ее плечи и не упадёт. - Слушай внимательно. Заучи мои слова как таблицу умножения. - Марси издала смешок, мысленно стараясь успокоить собственное сердце. - Ты своей маме нужна, - Она оставляет нежный поцелуй на лбу Марси, отодвигаясь, все это было так медленно и чувственно, что воздух из легких стал выходить намного реже, так же, как и попадать в них. У обоих, причём. Марси неосознанно даже передвинулась ближе, заводя руки ещё дальше за голову Энн. - Ты не доставляешь проблем людям, так как не виновата в том, - Нежный поцелуй в кончик носа, - что у них плохое настроение. - Заканчивает она, - И я про тебя никогда не забуду, потому что ты самое прекрасное и светлое, что есть в моей жизни. - Сердца обеих прекращают работать. Такие ощущения, в любом случае. Ни одна из них не осознавала, как же непозволительно близко для подруг их лица находятся. И обе только сейчас осознали. Лоб, нос, теперь, похоже… губы?       о г о с п о д и .       Марси шумно втягивает воздух. Эй, а если решится уже она - это будет нормально, или же… Боже, как страшно, может, Энн действительно лишь старалась её успокоить как подруга, без любых намеков? Если сейчас Марси все же сделает это, Бунчой общение не разорвёт. Но это неловкое положение все несколько минут, если не часов, после…       Тёплый воздух опаляет губы Марси, Боже, как же будоражит! Энн такая прекрасная. Она ведь даже не отодви… Стоп стоп стоп, она же правда не отодвигается! Это обозначает, что…       - Марси?       - Мм?       - Я могу продолжить?       Дайте донорского воздуха. Стойте, а есть донорский воздух? Вот же черт, даже звучит странно. У бедных людей отнимут воздух, это ж такой кошмар! Но ситуация критична, Марси его сейчас ну катастрофически не хватает! Может, хоть Энн поделиться?.. Лишь после того, как…       м а т ь е ё з а н о г у       Какие же мягкие у Энн губы. Мягкие и податливые, с клубничным бальзамом. Это можно считать к заранее подготовленному, конкретно такому исходу этой ситуации? Любимая ягода Марси, ахах, вот это да, сразу видно, как говорится, качество компании. А кудряшки действительно мягкие-мягкие, и ресницы такие, что щекочутся при поцелуе. Руки Энн, сначала неуверенно, но когда Марси на мгновение оторвалась, тяжело дыша, и кивнула, вновь припадая своими к губам Бунчой, почувствовала касания по всей спине, а вскоре и под футболкой. Мурашки.       ч ё ё ё ё р т . . .       У Энн сносит голову, когда Марси пропускает свой язык, касаясь языка Энн. Они сплетаются, танцуют какой-то весьма причудливый танец, и стоит только Энн легко и совсем негромко озвучено выдохнуть, Марси останавливается, а затем отрывается вовсе, отодвигаясь от Энн и отводя глаза куда-то за ее спину, раскрытые так широко, что даже страшно становится. Тыльной стороной ладони они касается своих губ, но затем тут же убирает, чтобы не повредить размазанный весьма неаккуратно слой клубничного бальзама. Резко поворачивается к Энн. Обе они красные, с чем хочешь, с тем и сравнивай - что клубника, что помидор, что редиска - да тут любое сгодится. И нехватка воздуха здесь играет самую последнюю роль.       - Энн, а… - Секунда тишины, выдох, - Плевать. Я влюблена в тебя, не стану как в сопливых мелодрамах задавать вопрос, мол, «Что это для тебя значило?..» - Она от волнения жестикулирует, и на восклицании даже вскидывая руки. Театр по ней плачет горючими слезами, она б без проблем входной экзамен прошла.       - Знаешь, Марблс, все равно как в сопливом сериале, - Она усмехается, - Так или иначе, я тоже в тебя влюблена, и… - Она делает лицо восторженным, - Ого! С кем это мы тренировались, а, Марселин Ву? Ты отпадно целуешься!       - А есть, с чем сравнивать? - Хитрая ухмылка.       - Ну, нет, просто, я так подумала… - Начинает неловко отводить глаза Энн, временами прикусывая нижнюю губу в моменты раздумий. - А знаешь что, не переводи стрелки!       Марси смеётся, подаваясь вперёд и лбом упираясь Энн в ключицы.       - Моя история поисков в ютубе и Яндексе просто рыдает и бежит к мамочке, знаешь. - Она вновь обнимает Бунчой, но теперь уже тоже за талию.       Ещё пара минут объятий, вопросы насчёт «Будешь ли ты моей девушкой?» и поедание торта, лёжа на кровати и смотря ту самую «сопливую мелодраму» по телевизору, висящему напротив кровати. Причём Марси лежала между ног Энн, макушку сложив на ее живот, наслаждаясь касанием чужих пальцев к собственным волосам.       - М, кстати, - Она облизывает ложку, потому что терять крем - Боже помилуй! - Мне стоит спросить, как ты в мой дом попала, грабитель в облике прекрасной дамы?       Энн смеётся.       - Спасибо твоему отцу. Пара звоночков, и вот, в небольшой картонной коробочке, под левым от дороги кустом, я нашла ваши запасные ключи.       - Я его действительно обожаю.       - Эй, а меня?       - Не строй из себя обиженку, Бунчой, конечно, я тебя люблю! - Она шуточно ударила ладонью Энн по бедру, на что та возмущённо и болезненно зашипела, - Извини.       - Не извиняйся, я же у тебя актриса. - Энн вновь начинает перебирать тёмные локоны.       - Угу.       - И я тебя тоже люблю.       - Ещё бы не любила! Я ж у тебя хоть и не актриса, но самое, цитирую, прекрасное и светлое, что есть в твоей жизни.       - Реально как таблицу умножения запомнила? - Энн усмехнулась.       - Ага… - Марси зевает, прикрыв рот ладошкой. Четыре утра. - Останешься на ночь?       - Ну… Если сильно попро-о-осишь… - Бунчой хитро улыбается, пока Марси поднимается на локтях, а после вновь садится на ее коленках.       - Ты ведёшь себя так, словно мы уже встречаемся три года? - В вопросительной интонации и с хитрой улыбкой щурится Ву, на что Энн так же хитро приподнимает уголки губ, как же говоря: «Могу себе позволить, не считаешь?».       Еще один поцелуй (не один, ладно, и да, не только поцелуй, но имейте совесть, на то это и называется моментом единения!) со стороны Марси обошёлся Энн на утро уроками скалолазания. Со второго этажа вниз, пока Марси смеялась сверху, повторяя: «Мама не одобрит!» Мама бы не видела, ее одолел сильный сон после шампанского с подругой. Упав на мягкую точку почти на самой земле, Энн выругалась очень душевно, встала, потирая ушибленное место, послала около десятка воздушных поцелуев, и, нехотя, все же удалилась восвояси. Наверное, от Энн поцелуи шли именно в губы. «Мило». И неожиданно так, что аж страх проснуться появляется. Но это все по-настоящему. Ого.       Папа: Солнце, как прошёл день рождения?       Ну… У меня теперь есть девушка       Папа: Теперь Энн должна мне пять баксов :))))))       Тебе не стыдно?)))