ETERNITY EATERS

      Наше время       Новый Орлеан, дом Майклсонов.       Клаус, что расположился на деревянном стуле возле длинного, темно-коричневого стола на первом этаже, закинул ногу на ногу и со спокойной, довольно хитрой улыбкой наблюдал за очередным разговором Элайджи и Хейли. Возле него стояла почти законченная бутылка бурбона, а в руках он держал старинный бокал, украшенный узорами, в том числе и геральдической лилией, в котором легко плескался при каждом движение гибрида, кроваво-коричневатый напиток, что отдавал лёгкой горечью от бурбона и приторной сладостью свежей крови.       Он допил содержимое бокала и громко поставил его на стол, обращая внимание пары на него и натянув на своё лицо фирменную улыбку Никлауса Майклсона — немного хитрости, сарказма, немного безумия, бесстрашия и лёгкого веселья. Но Элайджа лишь вздохнул, обратив свой серьезный и хмурый взгляд на брата, которому не хватало развлечения и крови врагов, которых он давно не убивал, занимая себя делами города, что вовсе не устраивало гибрида. Король Нового Орлеана, вдоволь насладившись сегодняшним днём и победой в игре, которую затеял его приёмный сын и бывший правитель города, Марсель, и которая привнесла в город новшества в виде мирного договора, что семья первородных заключила с ведьмами и оборотнями, чувствовал некую скуку и незнание чем заняться в столь тихий и спокойный день.       — Брат, если тебе нечем заняться, подумай над стратегией грядущей войны и над обороной нашего Королевства. Если ты припоминаешь, Марсель не рад видеть тебя новым правителем города, который он считает своим по праву. Его войско неумелых, — небольшая пауза и тихий вздох с губ Элайджи вызвали на лице Никлауса довольную ухмылку, — вампиров обучают новеньких и готовят их к битве.       Элайджа тут же обратил свой взгляд на Клауса, который лишь рассмеялся на такое заявление, закинув ногу на ногу и продолжая пить свой сладостный напиток, облизывая свои губы в крови и стекающие капельки бурбона. Старший Майклсон вздохнул, подумав, что его брат неисправим и никогда не будет воспринимать войну с Марселем всерьёз, который в этот раз, похоже, настроен победить.       «Либо, у него есть новый план», — сделал предположение Элайджа, наблюдая за своим братом. Увидев зловещую улыбку Клауса, которая не предвещала ничего хорошего, старший Майклсон убедился в своих мыслях.       — Может у тебя уже есть план? — вмешалась в разговор и озвучила мысли Элайджи, Хейли, до этого со стороны наблюдавшая за братьями. — Так поделись со всеми нами, а не вынашивай его в своей голове и на холстах, которые мы, — она сделала лёгкую, секундную паузу с тяжёлым вздохом, — расшифровать не можем.       — Его вампиришки не в состоянии справится с лёгким барьером вокруг нашего дома, — начал гибрид. — Мозгов им хватило лишь обойти дом вокруг, заглянуть в окна и убежать прочь, спрятав клыки. А может это такая глупая тактика Марселя для того, чтобы поднять мне настроение? — Никлаус ехидно засмеялся, переводя свой коварный, но глубокий взгляд на картину, которую он нарисовал в далёком прошлом и которая теперь украшала главную стену их дворца, поражая своей красотой всех обитателей дома.       Клаус, как навеки преданный любитель живописи и искусства, любил подолгу гулять в картинных галерях, задерживаясь возле того или иного холста, видя в них разный, скрытый от многих обычных людей смысл, из-за этой необычной способности заглядывать за холст, видеть глубины работы и настроение мастера при творении своего произведения, гибрида часто приглашали на разного рода выставки, чтобы услышать его, важное для многих, мнение, которое могло изменить смысл картины и открыть его в другом свете, показывая другим, насколько полотно прекрасно или наоборот получить обоснованую критику и возможно, при хорошем настроении Никлауса, существенные и важные советы по технике, нанесению красок или в прорисовке разных деталей. Первородный любил бывать на таких выставках и говорить с их владельцами об искусстве, но не все художники приглашали Клауса, боясь остаться без головы или сердца, если гибрид будет не в том настроении духа. К своим же работам, Клаус относился ещё более придирчиво и внимательно, прорисовывая каждую маленькую деталь, не упуская ничего из виду, а в случае неправильного штриха переделывал всю работу с самого начала, не желая оставлять с ошибками. Но один холст из всех его работ был особенным.       Клаус без устану мог сидеть здесь, в самом главном зале их дома, пить свой любимый напиток, бурбон смешанный с свеже-выжатой кровью и наслаждаться своим творением. В этот миг он сделал так же, отключился от мира, позабыв о разговоре с братом и его волчицей. На стене, на которую смотрел гибрид своим задумчивым, глубоким взглядом, который не понимали и не могли расшифровать другие члены семьи, висел огромный холст с тёмной улицей Нового Орлеана, что освечивалась лишь лёгким мерцанием фонарей по разным сторонам дороги, а посередине этой дороги стояла маленькая девочка с тёмно-каштановыми, почти чёрными, длинными волосами, с голубыми, как у Клауса, глазами и лёгкой улыбкой, что отражала сарказм, ехидство, но в тоже время детское ребячество и веселье. В её руках, была пылающая, огненная сфера, а на дороге лежали крупные куски льда и градин кроваво-алого цвета, что вовсе не пугали маленькую девочку, а лишь забавляли и нравились ей. Первородный всегда восхищался этим своим творением.       Холст привлекал внимание каждого, кто входил в их дворец, но многие не понимали, что вдохновило гибрида на написание такой картины и что за секрет скрывала в себе эта маленькая, нарисованная девочка и была ли она нарисована, ведь выглядела она, словно живая. Клаус предпочитал не открывать эти детали своей жизни, лишь отвечая, что эта картина особенно важна для него, она несёт особый смысл. Но лишь Никлаус знал, что краски для этой картины были сделаны из особых ингредиентов. Красный — из крови врагов и тех самых градин кроваво-алого оттенка, что были изображены на холсте. Перемешав градины и кровь, растопив всё в чаше, он получил невероятный оттенок красного цвета. Синий — из прекрасных, пахнущих цветов — вербены и лилии. Лилии отображали их семью, их символ, их любовь друг к другу, а вербена просто нравилась Клаусу, её цвет красиво сочетался с цветом лилии, когда они были смешаны в краску и нанесены на холст. Жёлтый нёс в себе самый важный смысл, однажды Клаус сказал маленькой девочке, что жёлтый цвет на этой картине это свет, что она ему дарит и сделан он из особых цветов, которые растут лишь в одном регионе на планете. Смешивая все эти цвета между собой, гибрид получал разные оттенки красок и создавал шедевр, который пытались выкупить многие ценители искусства, но ответ Клауса был однозначным. «Картина не продаётся», — повторял он каждому, кто хотел заплатить за неё миллионы. Эта самая девочка, о жизни которой знали лишь немногие, заставляла Клауса бороться, становится лучше, познавать новый мир и нового себя.       Оторвавшись от картины, он с улыбкой, что отдавала теперь нежностью и теплотой, посмотрел на старшего Майклсона, который терпеливо ждал, пока Клаус обратит на него внимания, предпочитая не отвлекать того от картины, зная насколько она ему важна.       — Я готов к его нападению, брат мой, — произнёс наконец Никлаус, возвращая на своё лицо ехидную улыбку, вспоминая, что где-то за пределами дворца, Марсель совершает безрезультатные попытки найти способ победить семью первородных и вновь завладеть городом. — Не знаю какое нападение ты имеешь ввиду, если они не смогли продвинуться даже на дюйм в попытках попасть в наш дом, но я готов. Ведьмы и оборотни на моей, — он торопливым взглядом посмотрел на Элайджу, брови которого слегка нахмурились. Клаус улыбнулся своей привычной широкой и смеющейся улыбкой, обнажая ямочки, и быстро исправился. — На нашей стороне. Никто не хочет снова видеть Марселя Королём.       Король города отставил бокал и пустую бутылку в сторону и встал из-за стола, сложив руки за спиной, обхватывая в кольцо своих пальцев запястье другой руки. Он прошёлся вдоль длинного стола, подошёл к гербу Майклсонов, пристально рассматривая каждый узор и каждую нарисованную линию, слегка наклоняя голову набок.       — Оригинальный герб я придумал. Соответствует нашей семье, — проговорил Клаус, специально игнорируя похмурый и серьёзно настроенный взгляд брата.       — Соответствует Даниэль, которую мы не видели уже долгие три года. Не подскажешь, где она? Нам не помешала бы помощь сильнейшей ведьмы.       — Неожидал, брат мой, что ты так скоро обратишься к ней за помощью, но будь уверен, она появится в нужный момент, — Клаус развернулся к брату на мгновение и вернул взгляд на герб.       — Нужный момент наступил, — вымолвил тихо и зло Элайджа, не разделяя чрезмерного спокойствия своего брата и того, что он держал Даниэль в неведении, хотя у него было предположение, что она знает о грядущей войне и лишь ожидает подходящего времени для эффектного и внезапного появления, что характерно для всех Майклсонов.       Первородный гибрид, нацеленный доказать Элайдже свою точку зрения, не заметил появления на их пороге гибрида-охранника, крепко державшего в двух руках огромную деревянную коробку с маленькой пошарпанной, желтоватой и наполовину порваной запиской, словно её специально потрепали, чтобы придать стиль прошлого века.       — Это просили передать вам. Принёс симпатичный парень, — глаза гибрида засверкали радостными, влюбленными звездочками, — он не представился. На вид лет двадцать, может двадцать один, — уточнил охранник. — Есть клыки, но на вампира он не похож. От него исходит странный запах, не присущий вампирам, оборотням и ведьмам и клыки у него меньше обычного, но у него красивые, черно-карие глаза и очаровательный голос, — отвлекся на секунду Джейк, представив в голове образ парня, что постепенно рассеивался и терялся в куче приказов от Короля, которые он должен был выполнить. — Он сказал, что вы всё сами поймёте, когда откроете.       — Спасибо, Джейк. Можешь идти, — прозвучал привычный спокойный голос Элайджи, что сразу перевёл хмурый, встревоженный взгляд на брата, который не без опаски подошёл к коробке и откинул крышку в сторону, ожидая увидеть там официальное оглашение войны от Марселя. Мысль об этом позабавила Никлауса, но увидев поднятую и выгнутую бровь Элайджи, что не понимал такого веселья, он закатил глаза и заглянул внутрь коробки.       — Это же… — послышался расстерянный голос Хейли позади, что тихо подошла и заглянула в коробку, не сразу поняв почему у них такие удивленные и встревоженные взгляды.       — Голова одной из ведьм, что помогала убить дочь Клауса двадцать четыре года назад, — Элайджа тихо вздохнул. Он видел, как Клаус с силой сжал деревяшку от коробки, разламывая её пополам, каким встревоженным, обиженным и обозленным взглядом он смотрел, но Хейли продолжила спокойно предполагать свои варианты, словно факт, который озвучил Элайджа был чем-то обыденным, простым и неважным.       — Может это дело рук, — она сделала небольшую паузу, явно показывая своё нежелание говорить и вспоминать о ней, радуясь, что последние три года она не присутствует в их жизни, — вашей дорогой Дани, что сейчас неизвестно где? — Хейли закатила глаза, но Клаус одарил её таким многозначительным, серьезным и ужасающим взглядом, что та отшатнулась назад, скрываясь за спиной Элайджи, который смотрел на неё не менее серьезным взглядом, но без малейшего осуждения.       — Она бы придумала что-то более интересное и ужасающее, чтобы побесить нас и вывести из себя или чтобы просто развлечься, — сказал Клаус, вздохнув и сделав вид, что не услышал слова Хейли. Его лицо озарила некая горделивая, широкая ухмылка, задумавшись о чем-то своем. Но он тут же вернул свой взгляд на коробку и открыл записку, что была оставлена сверху и не была закреплена.       Секунды молчания убегали медленно и томительно, Клаус безмолвно смотрел на маленькую записочку, нахмурив брови и пытаясь разглядеть в ней какой-то скрытый подтекст, Элайджа наблюдал за слегка растерянным братом, а Хейли не выдержав долгих и мучительных секунд вырвала записку с рук первородного и прочитала вслух:       — Весь мир принадлежит нам.

***

      Магнел, штат Вашингтон

      Пусть все огни погаснут ночью,

Для Нас же это знак судьбы.

Мы веселится будем точно,

Сегодня, бал у Сатаны…

Звучанье шпор, шуршанье платьев

Но не обычны гости здесь.

Тут нет чинов и нету званьев

В наличии только нечесть есть.

      Старинный, белый замок открывал свои двери для гостей один раз в году, на светские мероприятия и балы, которые раньше любила устраивать семья первородных. Происходило это празднество, когда цвели пахнующие, кустовые, белые и тёмно-красные розы, а весь двор был усеян различными запахами от ведьмовских трав и цветов. Грандиозные торжества с известными личностями заманивали в маленький городок людей, знающих важную тайну, вампиров, оборотней и ведьм со всей округи, но никто из них не уходил за пределы замка со знаниями того, где скрывается потерянная и сбежавшая от всего мира маленькая Принцесса Майклсон. Барьер тёмной магии окружал зелёный, цветущий участок, заполняя каждую его частичку, не подпуская к дому тех, кто желал зла и ненавидел основателей и Королей города и их самое важное сокровище — маленькую Принцессу Даниэль. Своими грандиозными мероприятиями, которые они время от времени устраивали и непревзойденным правлением городом они прославились на весь штат Вашингтон.       Небольшой городок Магнел на окраине Вашингтона, с десятью тысячами жителей, основаный двадцать лет назад первородной семьёй до сих пор процветал под властью доверенных лиц, сохранняя мир и традиции, введённые за времена правления Майклсонов, а каждый год в определённое время в город съезжались многие важные персоны, привозили вести со всех уголков мира и приподносили дары Королям и маленькой, но серьёзной и суворой Принцессе, которая покоряла своей красотой и грациозностью всех мужчин в столь юном возрасте.       Сейчас на подобных торжествах редко можно увидеть основателей города и великолепного замка и жители забыли о традиции преподносить свои дары Королям и поклонятся им. Каждый год местные власти под командованием и контролем Майклсонов, организовывали сначала благотворительный вечер с концертами, вином и разговорами, в конце вечера устраивая аукцион, а через несколько дней балл в стиле девятнадцатого века, иногда приглашая почётных и важных гостей посетить их благотворительный вечер и пожертвовать некую сумму городу и детям, что нуждались в дополнительной заботе, любви и средствах.       Мерцающие огоньки и новорастущая луна подсвечивали в ночном мраке фасад замка и освещали дорогу к нему гостям сего торжества. Дверь перед каждым открывалась по мановения рук ведьм, что контролировали мероприятие и отвечали за порядок, впуская дам в пышных, роскошных платьях и галантных мужчин в элегантных костюмах в просторный, светлый зал. Мужчины легко придерживали двери, пропуская свою партнершу вперёд, стараясь не обременять ведьм излишним использованием магии, ведь на их плечах лежит важная часть мероприятия.

Вампиры, оборотни, ведьмы!

Всю нечисть сразу не назвать.

В старинном замке зал есть,

Где Мы, все вместе сможем танцевать.

Вино и кровь здесь равноценны,

Все гости едут на гробах.

Еды не будет совершенно,

Мы будем пить и танцевать!

      Дом встречал их огромным залом, небольшими столиками с белым и красным вином, отдельными столиками, на которых стояли бокалы с тёмно-красной жидкостью для особых гостей — вампиров, огоньками, подвешенными под потолком, свечами, что добавляли особой атмосферы и необыкновенной красоты этому месту.       — Где манеры хозяев этого дома? Они должны встречать нас и приветствовать каждого пришедшего. Почему везде красно-алые цвета? Почему огоньки горят так тускло, а свечи вообще ничего не освещают? — сыпались вопросы с разных сторон, на что охрана закатывала глаза, не намериваясь отвечать на глупые, нетерпеливые вопросы гостей.

О Сатана! Нам дай команду!

Когда мы сможем начинать?

И мы расскажем миру правду.

Пора нам всем из тени встать!

      Раздражение и недовольство гостей вскоре сменилось на смех и опьяняющие улыбки после бокала сладкого, игристого вина и лёгкой музыки, что звучала с разных сторон замка, заманивая присутствующих в танец и непринуждённые светские беседы. Расслабившись, гости подтанцовывали в такт музыке, смеялись с дурацких шуток собеседника и наслаждались обществом, в которое им повезло попасть в этот день. Некоторые из них не бывали ещё на подобных мероприятиях и попав сюда, были приятно удивлены лёгкой атмосфере, витающей в воздухе и доброжелательностью всех находящихся, но мало кто знал, что за доброжелательными беседами, многие, особенно ведьмы, хранят в себе тайны, злость и чрезмерное, непреодолимое желание мести, которое удовлетворить казалось невозможным, но в минуты радости никто не думал, чем закончится вечер и что их ожидает, они наслаждались чудесным мероприятием.       Но стоило огням лишь на секунду зажечься ярче и в тот же миг погрузить зал в бездну тьмы и мрака, как всё былое веселье стихло, музыка заиграла новыми красками — чёрными, серыми и кроваво-алыми, она походила на устрашающую мелодию из фильмов ужасов перед появлением госпожи Смерти или того хуже — ужасных чудовищ и монстров, а иногда гостям казалось, что в мелодии слышны нотки похоронного марша, некоторые же слышали отчаяние, боль и ненависть, каждый слышал в ней что-то своё, но ясно было только одно — грядёт беда, боль и чья-то скорая погибель.       Все в ужасе отпрянули назад, увидев на краю закрученной, извилистой лестницы, тянущейся с второго этажа, с позолоченными перилами и тёмно-красным ковром посередине, силуэт девушки в пышном, тёмном одеянии. От неё веяло сильнейшей, тёмной магией, неподвластной никому с давних времен, как внушили всем ведьмам многие столетия назад; оборотни почуяли странный запах, исходящий от неё, словно в ней совмещались все сущности вместе, что было невозможным. Ведьмы насторожились, приготовившись к бою, почувствовав негативную энергию, вампиры обострили слух и выпустили клыки и лишь стражники сего торжества выступили вперёд из боязливой толпы и пали на одно колено перед лестницей, опуская головы вниз, отдавая дань уважения и полного подчинения девушке, стоявшей на краю второго этажа и молча наблюдавшей за происходящим внизу.       Она мгновенным, плавным движением руки провела пальцами по воздуху, попеременно двигая ими, будто поглаживая ветер, обвивающий всё её тело и развивая её середней длины чёрные локоны, спадающие на плечи и на прикрытую татуировку на ключице. Лицо её озарила лукавая, ехидная ухмылка, завидев и почувствовав страх и панику гостей, всё больше отступающих назад и упираясь спинами в стену. Девушка провела по воздуху ещё раз, навевая на первый этаж туман с тихой, пугающей мелодией. Дымка тумана медленно окутывала каждую частичку огромного замка и каждую особь, находившуюся здесь, вселяя хаос и радуя неожиданную гостью.       — Мисс Эванс, — с опаской сделал шаг вперёд лидер оборотней, склонивших свои головы пред девушкой. Он на мгновение взглянул в её мерцающие в темноте глаза и вновь опустил голову, не осмеливаясь смотреть слишком долго.       — Полагаю, у вашей смелости есть весомые основания? — спокойный, уравновешенный голос прозвучал, словно эхо, со второго этажа и заполнил всю комнату, гипнотизируя всех присутствующих и навевая ещё больше паники и страха от такого спокойствия, перемешанного с тёмной энергией, окружавшей девушку. — Вы выполнили моё поручение? — вновь спокойный, очаровывающий, бархатный голос пролетел по всему залу отголоском.       — Вы, как всегда, великолепны, — тихо проговорил гибрид, залюбовавшись ею, изредка поднимая голову наполовину и поглядывая на неё околдованным взглядом. — Да, мисс Эванс, всё сделано, — быстро исправился он под серьёзным взглядом ведьмы и сделал шаг назад к остальным охранникам, вновь ставая на одно колено рядом с ними.       — Мисс Эванс? Она дочь той самой Анджелины Эванс? — начались тихие шепотки в зале осмелевших людей, полагая, что ведьма находится слишком далеко и не слышит их, но её пронзительный взгляд считывал каждую эмоцию, энергию, исходящую от всех присутствующих и быстрый взгляд на неё, но девушку это лишь забавляло. Решив повременить со своим представлением гостям, она осталась на втором этаже и напрягла свой слух, желая услышать новые сплетни о себе.       — Не может этого быть, — резко запротестовал один мужчина. — Она давно мертва. Если бы у неё перед смертью была малолетняя дочь, я бы знал о ней. Энджи доверяла мне. До того, как вышла замуж, — с горечью и досадой добавил он.       — Её могущество превосходит силу Анджелины, — заметила оборотень, внимательно наблюдая за девушкой, стоявшей на втором этаже. — От неё несёт темной энергией, неподвластной Анджелине. Такой силой обладала только одна ведьма в очень далёком прошлом, но больше ни у кого не пробуждалась такая сила и никто не знает, как её пробудить.       — Кто же тогда её отец? За кого вышла Анджелина?       — Она не посвящала в детали своей жизни даже свою стаю. Энджи поведала нам только, что счастлива со своим мужем, а остальное нам знать не положено.       — Кто такая эта Анджелина?       — Она была самой известной и сильнейшей ведьмой в истории последних столетий, она одним лишь взглядом могла заставить человека умереть, такой силой обладают очень немногие ведьмы.       — И Королевой сильнейшей стаи оборотней в мире, — добавила девушка оборотень, не раз слышавшая истории об известной Анджелине Эванс. — В свои десять лет она осталась сиротой, её родители погибли. Некоторые говорят, что их убил первородный вампир, другие твердят, что во всём виновата ведьма, которая хотела убить Анджелину ещё в раннем детстве за её силу, — девушка вздохнула. — В пятнадцать лет Анджелина сбежала, а когда вернулась через пять лет, в ней была невиданая раньше тёмная сила, которая одолевала её, но не смотря на это, в двадцать лет она стала вожаком своей стаи оборотней и защищала их до последних дней своей жизни. Легенды и истории родителей гласят, что она была очень храброй, мудрой и умной. Она умела найти правильные слова, принять нужные решения и поставить на место тех, кто пытался идти против неё.       — Но я слышала, она проводила тёмные ритуалы по ночам. А некоторые говорили, что видели её с первородными, когда они вместе убивали какую-то семейку вампиров. Может она не так умна, как вы считаете? Связаться с первородной семьёй это не проявление ума и мудрости, это глупость и самоубийство.       — Я тоже слышала, что её видели в Новом Орлеане — Королевстве Майклсонов. Многие говорили, что она там бывала слишком часто, — поддакивала женщина-вампир, желая принять участия в разговоре.       — Хватит! — повысила голос ведьма, всё время наблюдавшая за всеми со второго этажа. — Вы, — она со злобой выделила это слово и сделала шаг вперёд, ступая на первые ступеньки ведующие вниз, — жалкое порождение дня и ночи, не имеете никакого права обсуждать и более того, осуждать мою мать, находясь на торжестве, организованным мною лично.       — Да кто ты такая? — выкрикнул мужчина из толпы, что с каждым шагом девушки всё больше отдалялась от лестницы к противоположной стене.        Она грациозно ступала по лестнице, завораживая своей красотой всех присутствующих мужчин и привлекая к себе внимание каждого гостя, находящегося в зале. Длинное, чёрное платье, с оголёнными плечами и глубоким вырезом у груди, красивая татуировка, что красовалась на открытом плече — черная, маленькая птица с раскинутыми в сторону крыльями и падающее маленькое перышко, символизирующее свободу и независимость. Платье подчеркивало её (элегантную) фигуру, а разрез от бедра до пола добавлял остроты её образу, привлекая и без того восторженные взгляды на себя. Стуча шпильками туфель она спустилась на последние ступени и оглядела всех гостей — охрану, стоявшую перед ней на коленях, взволнованых и испуганных людей, готовых к бою ведьм и оборотней, и мирно наблюдавших за всем вампиров. Но взгляд её привлёк парень, что сидел за фортепиано и играл, выполняя её указания, данные ему перед праздником.       — Я явилась сюда с благими намерениями, желая дать вам возможность посетить бал, познакомиться с важными личностями, которые многим из вас могут принести славу и известность, о которой вы все так мечтаете. Я здесь, чтобы востановить давно забытые традиции и востановить этот маленький городок, построенный моим отцом. Моя мать ценила и защищала всех вас, — она указала рукой на оборотней, — она спасла весь мир, меня и вас ценой своей жизни. Вы должны быть благодарны ей, а не осуждать за то, в чём вы даже не можете быть уверены, — девушка уверенным, грациозным шагом сделала последние шаги и поровнялась со всеми. — Я рассчитывала на ваше благоразумие и чувство такта, но ваши гнилые замыслы и ненависть, не знающая границ привели вас в страх, как только я появилась. Каждый из вас, — ведьма сделала шаг вперёд, — почувствовал на себе мою силу. Те, кто желал мне зла, — она посмотрела в сторону ведьм, — ощутили яркую, негативную и бьющуюся током энергию, что пронизывает насквозь. Те, кто подчиняется и уважает, — она взглянула на охрану, — почувствовали ответное уважение и благодарность. Те, кто не знали, что ожидать, но не имели злых умыслов, — её взгляд пал на вампиров, — ощутили расслабление и ожидали моего появляния без страха и паники. А оборотни, — она посмотрела на них, — должны были ощутить родство, — янтарный цвет окрасил радужку её глаз, прежде чем оборотни увидели ту же татуировку, что была на плече у Анджелины.       — Ты её дочь, — тихо, утвердительным голосом сказал оборотень и вышел вперёд. — Имею честь представиться пред вами, — он протянул ей руку, но она лишь глянула на неё, не ответив взаимностью. — Я Оливер Маквильям — вожак оборотней, где раньше правила ваша мать.       — Даниэль Эванс, — представилась она, оглядев его надменным взглядом с головы до ног, отмечая каждую его эмоцию и прислушиваясь к его энергии. — Я наслышана о вас, но не имела возможности познакомиться лично. Надеюсь, личное знакомство произведёт такое же хорошее впечатление, как говорят о вас мои люди.       — Рад знакомству, — промолвил он с ненавязчивой, искренней улыбкой на лице. — Моя стая будет рада принять у нас такую уважаемую гостью и познакомить с Вашими предками и местом, где ваша мать была Королевой.       — Благодарю за приглашение, — молвила Дани, даже не удосужив его своим взглядом. Она неоднократно слышала о стае оборотней, что выжила после смертельной схватки с вампирами, но иметь с ними общих дел она не хотела. На её взгляд, после потери их лидера — Королевы Анджелины, они потеряли свою особенность и силу, а потому стали слабой стаей, а Дани не имела привычки заключать сделки или работать с теми, кто является слишком слабым, по сравнению с ней. Ей нужны были сильные союзники, а эту стаю она таковой не считала, не взирая на родственные связи по линии матери.       Её пронизывающий, холодный взгляд прошёлся по каждому, исследуя сильные и слабые стороны гостей под их недовольные, но опасающиеся возгласи и взоры на неё. Она ожидала увидеть кого-то, в ком будет необычная сила, ум, талант, интелект или хоть что-то неординарное, ожидала найти ведьму, что сможет дать ей новое заклинание в её книгу, но никто не впечатлил её и не привлёк внимание.       Дани подозвала к себе охрану и лёгкой походкой, стуча каблуками по полу, прошла до столика с вином, мысленно злившись на себя за сегодняшний образ. Платье, которое спадало аж до пола мешало свободно передвигаться и сковывало её действия. Чёрные туфли на каблуках не приносили ей дискомфорта, за долгие годы они стали любимой и самой удобной обувью ведьмы, но платья носить она не любила и предпочитала совершенно другую одежду.       — Как можно их носить? — разъяренно задала она себе риторический вопрос, желая скорее распрощаться с данным нарядом и вернуться к любимой, чёрной одежде. Она провела указательным пальцем по граням прозрачного бокала, будто взглядом и лёгким касанием оценивая содержимое бокала — красное, полусладкое вино.       — Вы выглядите первосходно и сексуально, мисс Эванс, — вмешался в раздумия девушки охранник, которого она подозвала к себе и уже позабыла об этом, полностью погрузившись в свои мысли. Он смотрел на неё одушевленным взглядом, в его глазах, словно, летали влюбленные звёздочки, а сама Дани для него была самой красивой Богиней. Задумчивый взгляд ведьмы, кой она направила на вино, лишь дал повод парню проявить себя, сделать комплимент, надеется на её благодарность и может даже разговор.       Но Дани не интересовал никто из её охраны, в качестве её любимого, не интересовали и другие мужчины, окружавшие её. А впрочем, ведьма и не стремилась к любви и чувствам. Она преследовала лишь одну-единую цель, которая, по её мнению, стоила многих жертв, жизней, времени и усилий. Она лишь на секунду подняла свои (голубые) глаза на парня, стоявшего подле неё.       В его взгляде она увидела страх, неизведанность, надежду, но в тоже время, боязнь её и того, что она ему ответит. И осуждение. Дани погубила много жизней за свои двадцать два года и даже в детстве, в свои два года она забрала жизнь той, кто боролся за её жизнь до конца, до последних вздохов и даже в моменты смерти шептала слова любви к ней. Осуждение, которое она увидела, было вызвано её хладнокровностью, жестокостью, силой, властью и в основном, её поступками. Многих из неповинных людей, которые попали под список её жертв она даже не знала и не стала писать письма, как её отец, чтобы загладить свою вину перед ними. Она не знала их имён, их жизней, их родных и не испытывала какого-либо дискомфорта. Ведьма предпочитала не углубляться в историю их жизней, дабы не испытывать вину и не корить себя за принесённые ею жертвы. Она упорно шла к своей цели, а способы достижения были не так важны. Она лишь хотела воскресить того, единственного человека, кого любила и ради кого готова убивать. Того, кого в детстве убила, даже не подозревая об этом. Того, в чьей смерти до сих пор винит себя. Того, из-за чьей гибели они вынуждены были скрываться с семьёй годами. Малейшее воспоминание о её матери заставляли сердце Дани сжиматься от боли утраты, от вины перед ней, от того, что она не может разгадать загадку, которую Анджелина оставила своей дочери перед смертью, от безысходности и невозможности воскресить её спустя столько лет попыток, не взирая на имеющуюся в Дани огромную силу.       Ведьма взглянула на паренька, но ничего примечательного в нём не нашла — запуганный, боязливый взгляд, желание найти свою любовь, иметь семью и детей превыше всего, хочет быть в центре внимания, но боится этого внимания, последние остатки смелости потратил на комплимент ей. Она не считала его интересной личностью, а потому не хотела даже обращать на него своё внимание.       — Боишься меня? — обратилась к нему Дани, совершенно не ожидая от него какого-либо ответа. Ей хватило этого малейшего страха и осуждения, чтобы осознать, что он не годится даже в её охрану.       «Я всегда буду защищать тебя,» — словно ответ на не произнесённые ею мысли, вихрем пронесся в голове ведьмы голос мужчины, чей образ мгновенно вспыхнул в её сознании, а присутствующие гости завороженно созерцали, как уголок губ девушки, накрашенный тёмно-красной помадой, поднимается в крохотной, едва заметной улыбке. Мужчина, которого в шутку она звала придурком, дарил ей эмоции, которые она позволить себе не могла. Ведьма запрещала себе любить, чувствовать тепло и радость от любви, которую дарил ей он. Дани, как она думала и была более чем уверена в своей правоте, не ощущала к нему любви, родства душ или хоть каких-то чувств, за исключением дружеских, но почему-то от воспоминания о нём, её сердце трепетало, а на губах являлась нежная и не присущая для неё, улыбка.       Мгновение спустя её глаза вновь отражали холод, жестокость и уничтожающий огонь, полыхающий, словно внутри неё. Маленький, опьяняющий глоток вина принёс желаемое удовольствие и расслабление. Она поставила бокал на столик и одним кивком головы, подозвала к себе главного из охраны.       — Позаботьтесь о том, чтобы в охране не было тех, кто осуждает меня. Страх при моей силе естественное чувство, но осуждение в мою сторону со стороны охраны я терпеть не стану. Зачем мне люди, которые могут предать меня из-за своих принципов и не такого мировозрения на жизнь, как моё? Я не стану оправдываться и говорить, что мне жаль видеть в глазах людей осуждение. Мне без разницы, что они думают, но охрана должна быть предана мне, а не в тайне мечтать убить меня.       — Мисс Эванс, я всё сделаю, — мужчина строго смерил взглядом младшего охранника, что стоял с опущенной головой, и резким кивком в сторону показал ему скрыться с глаз хозяйки дома и не попадаться ей. — Я выполнил ваше поручение, — тихим, едва слышным голосом продолжил Джеф, остерегаясь недоброжелателей, кои могли услышать личную, закрытую информацию.       — Что вы выяснили? — с нетерпением выразила свой вопрос Дани, кидая на него многозначительный, хмурый взгляд. Джеф убедившись, что гости заняты обсуждением своих проблем, достал из кармана листок с двумя адресами и опасливо протянул ведьме.       — Мы смогли найти квартиру, которую скрывала Анджелина, она записана не на вашу мать, а на некую Дану Эванс. Она находится в небольшом городке, неподалёку отсюда, на восьмом этаже двадцати-двух этажного дома. На двери написано число «8», но в самой двери нет замка. Она закрыта магией, мы зайти не смогли. Опросили соседей, они поведали, что месяц назад туда приходила какая-то женщина, они её не разглядели, она была в капюшоне, увидели только рыжие волосы. Через пять минут она вышла и больше не возвращалась. Как она открывала дверь и заходила, они не помнят. По разговору с ними, могу сделать вывод, что над их воспоминаниями кто-то потрудился и стёр ту часть, что касается квартиры и её жителей.       — Спасибо, вы проделали большую работу. Я сама съезжу в квартиру и попробую поговорить с соседями и войти в квартиру. Что с вторым адресом? Выяснили что-то? — вежливым тоном обратилась ведьма к Джефу, думая над полученой информацией.       — Да. Сейчас там никто не живёт, дом пустует, но когда мы искали информацию о квартире вашей матери, всё вело к этому дому. Складывалось впечатление, что кто-то намеренно хотел, чтобы мы обратили внимание на него. В документах и записях, которые мы находили фигурировало название улицы и номер дома. Соседи-ведьмы говорили о странной, тёмной энергии, исходящей от того дома. Возможно, туда стоит съездить, важная информация, интересующая вас может быть спрятана там. Это всё, что мы смогли выяснить.       Взгляд Даниэль мгновенно помрачнел — леденящий душу холод с неестественным, хищным, безумным блеском отразились в её почерневших от тьмы глазах. Уголки её тёмно-красных губ растянулись в злорадной ухмылке, а спустя мгновение ведьма разразилась смехом — тихим, зловещим, пугающим, прерывающимся древне-латынскими словами, который услышал только охранник, стоявший рядом и не поддавшийся влиянию извне.       — Дани! — в панике прокричал Джеф и коснулся рукой её обнаженного плеча. Надежда докричаться до ведьмы и остановить поток тьмы, исходящий из её пальцев, рухнула, когда он учуял чужеродный запах и ощутил странные чувства и поддался тому же влиянию, что остальные гости.       Охранник стал задорно танцевать, попивать вино и кричать увеселительные фразы, зазывая всех в его новый танец и склоняя ведьму не противостоять энергии, которая подобно молнии влетела в зал и заполонила душу каждого, заставляя выразить свои самые потаённые желания через танец и сказать сокровенные слова своему ближнему. Но Даниэль прекратив источать тьму, оглянулась — ведьмы, оборотни и вампиры беззаботно веселились, не чувствуя угрозы и приближения беды.       — Что с ними? — растерянно спросила себя Дани, оглядывая свои руки, покрытые тёмной, рассеивающейся дымкой. — А со мной? Вы нашли то, что я просила? — серьёзный, уверенный, властный голос черноволосой девушки разрезал угнетающую тишину большого белого зала с высокими потолками и лёгкой позолотой на стенах и поручнях лестниц, где часто проходили светские мероприятия и балы, которые раньше любила устраивать семья первородных. Масштабные торжества с известными личностями заманивали в маленький городок … людей, вампиров и ведьм со всей округи. Барьер тёмной магии окружал это место, заполняя каждую частичку участка, не подпуская к дому тех, кто желал зла и ненавидел основателей и Королей города и их самое важное сокровище — маленькую Принцессу Даниэль. Своими масштабными мероприятиями, которые они время от времени устраивали и непревзойденным правлением городом они праславились на весь штат Вашингтон.       Небольшой городок … основаный двадцать лет назад первородной семьёй до сих пор процветал под властью доверенных лиц, сохранняя традиции, которые ввели в своё время Майклсоны, а каждый год в определённое время в город съезжались многие важные персоны, привозили вести со всех уголков мира и приподносили дары Королям и маленькой, но серьёзной и суворой Принцессе, которая покоряла своей красотой и грациозностью всех мужчин в столь юном возрасте.       Сейчас же эту традицию поддерживают местные власти, каждый год организовывая сначала благотворительный вечер с концертами, вином и разговорами, в конце вечера устраивая аукцион, а через несколько дней балл в стиле девятнадцатого века, иногда приглашая почётных и важных гостей посетить их благотворительный вечер и пожертвовать некую сумму городу и детям, что нуждались в дополнительной заботе, любви и средствах.       Да́ниэль, что с детства считалась здесь важной персоной, не могла пропустить возможности посетить этот город, который она до безумия и любила и ненавидела. Тем более, здесь у неё были дела. В своём золотистом, облегающем платье, немного не доходящим до колен она осматривала всех присутствующих людей, хотя их собралось пока что не очень много. Лишь доверенные лица, которых Да́ни попросила прийти раньше. Внимательно изучив каждого, она перевела взгляд на вампира, что стоял перед ней с листочком бумаги.       — Конечно, мисс Эванс, — тихо проговорил вампир и протянул бумажку с адресом Дани. — Здесь два адреса. Один — это прошлый дом вашей матери. А второй…       — Я знаю, что за второй адрес. Спасибо. Можешь быть свободен, — девушка спрятала листочек в свою небольшую, такого же золотистого цвета сумочку и с лёгкой улыбкой отошла от охраны дома, проходя ближе к столикам с бокалами вина и некоторыми фруктами, и ожидая появления первых гостей.       Тихая, классическая музыка заполняла зал своим приятным и нежным звучанием и переносила в атмосферу девятнадцатого-двадцатого века с шикарными светскими приемами и баллами. Да́ни не застала этот период, но по словам родственников знала, что в те времена баллы были великолепны, с роскошными, пышными платьями, галантными мужчинами, красивой музыкой и танцами. Она остановила свой взгляд на пианисте, что с закрытыми глазами и наслаждением играл различные мелодии, не заботясь о происходящем вокруг. Он, полностью погруженный в музыку и расслабленный совершенно не интересовался вечером и людьми, что медленно заполняли зал.       Да́ниэль оглянулась вокруг, в попытке найти знакомых и нужных ей людей, но не обнаружила их и уверенным шагом, стуча шпильками по полу, подошла к пианисту, сложив ручки на крыше фортепиано и прикрывая глаза, наслаждаясь мелодией и слегка качая головой в такт музыке.       — Мисс Даниэль, рад тебя видеть, — с широкой и нежной улыбкой проговорил парень, не отрывая рук и взгляда от пианино. Его пальцы быстро перебирали клавиши, играя то веселую и быструю мелодию, то медленную и спокойную, окуная в прекрасную, нежную атмосферу и приятные мысли. Он быстро переметнулся взглядом на улыбающуюся ему Дани. — Превосходно выглядишь, в прочем, как и всегда.       — Знаю, — без стеснений и скромности начала она, наблюдая за игрой парня, что не отрываясь от музыки, пристальным, влюбленным взглядом изучал Дани. — Но спасибо.       Чёрные, слегка волнистые волосы спадали на её оголённые плечи, открывая небольшую чёрную татуировку на левом плече с птицами и пером, что выпало из их красивых раскрытых крыльев; золотистое, облегающее платье прекрасно подчеркивало фигуру девушки, заканчиваясь чуть выше колен длинным разрезом с одной стороны. Она с закрытыми глазами наслаждалась музыкой, не акцентируя внимания на влюбленном взгляде молодого парня, которым он изучал её тело.       — Может… Присоединишься? — она открыла глаза и подняла одну бровь вверх. — Ну… Я имел ввиду, что знаю, что ты любишь музыку и умеешь играть не хуже меня, — попытался сбивчиво и быстро объяснить он, слегка краснея перед понравившейся ему девушкой. — То есть, я хотел сказать, лучше меня, — едва слышно добавил он и поднял свой обречённый взгляд на Дани. — Может, сыграем что-нибудь вместе? — быстро выпалил парень, опуская голову и взгляд на клавиши, желая не смотреть на насмешливый, как он считал, взгляд Дани и презрение в её глазах.       Но Да́ниэль лишь усмехнулась, наблюдая за милым юношей, что совсем неумело скрывал свои чувства к ней и выдавал себя каждым движением и мелодией, что он играл. Его щеки загорелись ярким розовым цветом, а губы поджались, окунаясь полностью в спокойную атмосферу музыки, что он играл, но его быстро бьющееся сердце выдавало его волнение и напряжение перед Дани. Закрытые глаза и слегка нахмуренные брови свидетельствовали о его мрачных мыслях, что девушка точно не согласится на его безрассудное предложение, ведь вокруг уже собралось достаточно много важных и влиятельных людей, общество которых для Дани было ближе.       — Подвинешься? — едва слышным, нежным голосом произнесла Дани, присаживаясь на лавочку возле парня, оставляя свою сумочку на крышке фортепиано и поправляя своё сияющее, золотое платье.       Алекс быстро прошёлся взглядом по сидящей рядом девушке с восторгом наблюдая, как она поставила свои руки на клавиши, нежно касаясь их подушечками пальцев и под восторженные и удивлённые взгляды и крики публики, начала играть спокойную, медленную мелодию, что переливалась с его более быстрой и сливалась в едином прекрасном танце и единение двух потерянных душ.       — Алекс… — тихо произнесла она, не перебивая музыку, что лилась из-под их пальцев. — Не показывай свои чувства ко мне так явно.       — Прости… Я… — замялся парень. — Слишком заметно? Тебе доставило это неприятности? — быстро выпалил он, опуская свой грустный и стыдливый взгляд на свои пальцы, что быстро перебирали белые клавиши, чередуя с чёрными и изредка едва касаясь пальцев девушки, что сидела рядом. Его вопрос заставил девушку легко засмеяться, словно он сказал что-то невообразимое и невозможное.       — Скорее это может доставить неприятности тебе. Это может стоить тебе жизни, — спокойным голосом, с лёгкой улыбкой, не показывая беспокойства, произнесла Дани, несмотря на удивлённый и непонимающий взгляд парня, но обратив на него взгляд своих голубых глаз и встречаясь с его яркими зелёными глазами с оттенками карего, вздохнула. — Здесь есть много тех, кто ненавидит меня, кто желает уничтожить всё важное для меня. И сегодня не исключение. У меня очень важная и опасная цель. Для тебя опасная. Не для меня, — быстро исправила она, увидев испуганное лицо мальчишки. — И я не хочу, чтобы в процессе пострадал ты. Ты ещё слишком юн и тебя ждёт прекрасная жизнь, не растрачивай её попусту.       — Но…       — Никаких «но». Тебе шестнадцать лет, ты оборотень, который ещё не пробудил своё проклятие и у тебя вся жизнь впереди. Тебя ждёт замечательная жизнь с семьёй и стаей, ты найдёшь девушку, у вас родятся малыши и вы будете счастливы. Ничего из этого ты не получишь, если будешь находится рядом со мной. Рядом со мной, держа меня за руку всегда идёт смерть. А ты ещё слишком молод, чтобы узнать всю жестокость этого мира. Поэтому…       — Нет, прошу тебя, не делай этого, — он отодвинулся от неё, не прекращая играть, словно игра была способом сбежать от предстоящего.       — Милый Алекс… Я обязана. Прости, — Дани на секунду закрыла глаза, а когда открыла её зрачки увеличились. Она аккуратно и медленно сняла руки с пианино, положила их на лицо парня, разворачивая его к себе, наблюдая, как его зрачки сузились под её пристальным и серьёзным взглядом. — Ты не будешь помнить сегодняшний разговор. Ты забудешь о чувствах ко мне. Ты проживешь свою жизнь счастливо, добьешься успеха в музыке, найдешь девушку с которой будешь готов разделить жизнь и будешь счастлив со своей стаей, — она сделала небольшую паузу, отвлекаясь на собравшихся гостей, что следили за их игрой и тем, что сейчас происходило. — Ты хороший, Алекс. Слишком хороший, добрый и прекрасный. Ты свет, которого у меня нет и никогда не будет. Оставайся таким же лучом надежды и неси свет и радость в этот мир. Прощай.       Она поднялась с красиво украшенной и застеленной бархатной, мягкой, темно-красной накидкой, лавочки, забирая свою небольшую сумочку и в последний раз взглянула на Алекса, прежде чем он моргая, закрыл глаза, а когда открыл смотрел на Дани отрешенным, грустным и серьезным взглядом без капли любви и симпатии к ней. Он помнил лишь то, что они были знакомы с его детства и что она помогла его семье.       Дани вновь оглядела всех присутствующих и комнату в которой она находилась. Темно-красные цвета заполняли каждый миллиметр комнаты. Оббивка стульев, небольшие тарелки с фруктами на столах, бархатно-нежные шторы — всё было в кроваво-красных тонах, что всегда нравилось Дани, она всегда восхищалась этой комнатой и любила больше всех остальных. Её взгляд прошёлся по картинам, что висели на стенах и ожидали начала аукциона, по круто закрученной, белой лестнице, ведущей на второй этаж, что снизу подсвечивалась тлеющим, едва заметным красным светом, по прикрытым шторами панорамным окнам. Дани ещё раз оглядев комнату, отошла к столику с вином.       Большой зал быстро заполнился важными и очень богатыми людьми, большинство из которых пришли сюда лишь ради того, чтобы выглядеть лучше в глазах людей, которые считали, что плохие, жестокие люди не способны жертвовать на благо маленьким и беспомощным детям. Наблюдая за лицемерными, жадными лицами присутвующих, Да́ниэль лишь тихо хмыкнула, попивая своё белое полусладкое вино из граненного, старинного бокала, придерживая его за ножку.       Её лицо озарила лёгкая, но привычная ей, ехидная улыбка, когда она увидела, как гостья, которую она ждала, беспрепятственно переступила порог дома и сразу же завела разговор с одним из чиновников. Но следить за их разговором девушке быстро наскучило, поэтому она переключилась на себя и свои мысли. Да́ни не отрицала, что ею тоже движет, не что иное, как эгоизм и лицемерие, ведь она здесь не ради пожертвования, а ради своей цели. Она всегда переводила круглую сумму этим бедным детям, но лишь потому, что у неё была такая возможность и ей некуда было девать свои деньги. Но в отличие от других, она не желала славы и величия от людей низшего класса. Сегодня же её ждал прекрасный вечер от одной лишь мысли которого, по коже разбегались мурашки, а её лицо озаряла злорадная ухмылка.       Дани пристально следила за каждым движением ведьмы, что сейчас нагло выдавала себя за подругу богатой мисс Стивенсон, которая, по её словам, заболела и попросила сходить её на вечер и пожертвовать деньги бедным детям от её имени. Услышав эту до безобразия неправдивую историю, Даниэль скривилась, подумывая, что эта ведьма ещё лицемернее, чем она предполагала.       — Прошу прощения, что вмешиваюсь, мисс заместитель Стивенсон, — начала ироничным и насмешливым голосом она, отставив свой бокал в сторону и скорчив ехидную рожицу, наблюдая, как некоторые из присутствующих улыбнулись. — Но не могли бы вы подробнее рассказать, чем же таким заболела моя подруга. А то мы общались час назад и она в ускоренном темпе собиралась на вечер, боясь опоздать, — Да́ни подошла ближе, нарочно в медленном жесте отодвинула волосы от шеи ведьмы и тихо, едва слышно произнесла. — Советую перестать притворяться, пока я не свернула тебе шею прямо здесь. Я знаю, что ты здесь из-за меня и моего желания забрать у тебя то, что принадлежит мне, но ты мне не помеха. Я сделаю, что хочу и лучше не впутывать в это лишних людей, которые станут моими жертвами. Их смерть будет на твоих руках.       — Ты не получишь книгу! — злобно, шёпотом прорычала ведьма, каждый раз натягивая улыбку, когда на них были обращены взгляды присутствующих. — Она спрятана в надёжном месте. Ни ты, ни твоя семья не смогут найти и дотронуться до неё. Лишь один род может касаться её. И это точно не ваш.       — Боюсь тебя разочаровать. Ты не знаешь ничего обо мне и моей семье. Мы не сдаёмся. Я дойду до конца, чего бы мне это не стоило, — Дани незаметно для посторонних глаз провела рукой по изгибу в спине Равены и резко надавила, едва не ломая ведьме кости. — Тебе повезло, что ты мне ещё нужна. Но не забывай, что скоро придёт настоящая мисс Стивенсон. Вот она тебя жалеть точно не будет и сразу переломает все кости. Знаешь, как это больно?       Равена сглотнула, ощущая, как пальцы Дани проходят по её спине, ребрам, лопаткам, в сильных тисках сдавливают ребра, едва не ломая их. Её дыхание неприятно обжигает огнём шею Равены, вдыхая в её тело часть пламени огня, что быстро распостраняясь по организму, сжигает её органы.       — Каждая косточка, даже самая маленькая, ломается с огромной, жуткой болью, ты ощущаешь как ты медленно падаешь, как не можешь двинуться, как твоё тело медленно превращается в овощ, не способный ни на что. Ещё одно лишнее слово и я тебе это устрою. Прямо здесь. На глазах у всех. Ты будешь на коленях умолять меня о смерти, лишь бы это всё закончилось. А я не дам тебе её, пока ты не отдашь мне книгу. Со мной лучше не играть, дорогая. Проиграешь ведь, — Дани убрала руку от её спины, забирая огонь с её тела себе, что успел слегка поджарить ведьму изнутри и с коварной, хитрой улыбкой в последний раз осмотрела тело ведьмы. — Мы ещё встретимся сегодня. Пока наслаждайся вечером, милая Равена.       Да́ниэль сделала шаг назад, натянув на лицо нежную улыбку, будто и вовсе не угрожала только что одной из сильнейших ведьм города. Она вытянула с волос Равены листочек и чуть громче произнесла:       — Простите, если нарушила личные границы, в ваших волосах просто застрял непослушный листочек, — с незамысловатой улыбкой она удалилась из компании Равены и приближённых к ней людей, изредка внимательно наблюдая за её действиями и словами, что она говорила другим.       Да́ни изучала её движения, мимику, наглую улыбку, подмечая даже самые малейшие детали и делая некие выводы, пока ждала появление своей лучшей подруги и начала торжества.       Многие считали Даниэль не более, чем избалованным богатыми родителями ребёнком. На её лице всегда была подростковая, ехидная улыбочка, которая иногда сменялась на нежную и более детскую. Большая часть её денег уходили на благотворительность, что многие считали ребячеством и неправильным подходом к деньгам. Но при этом, она всегда выглядела ухоженно, в дорогих вещах и каждый раз на новой машине, будто она их покупает раз в месяц, а то и чаще. Все присутствующие любили посчитать деньги других и осудить за несанкционированные траты или детское поведение. Но так же, многих напрягал тот факт, что охрана дома, которая должна тщательно проверять каждого при входе ни разу не прикоснулась к этой девчонке и даже не спросили ничего. Лишь обменялись почтительными знаками приветствия и пропустили её внутрь.       — Мисс Эванс, — произнёс один из чиновников, почтительно наклонив голову и поцеловав ручку Даниэль, из-за чего на её лице моментально появилось возмущение, но быстро сменив его на улыбку, она склонив голову набок, смотрела на мужчину, ожидая дальнейшего развития разговора.       Но он молчал, будто выжидая чего-то. Оглядывал её с головы до ног, словно оценивал и это жутко напрягало и бесило девушку. Она провела своим надменным, серьёзным взглядом по его телу и лицу, хмыкнув и мысленно отмечая, что он ни капельку не тянет на красивого и сексуального мужчину, каким считают его многие. Чёрный, длинный пиджак, чёрные широкие штаны, не выразительные черты лица, шероховатые губы, от прикосновения которых к её ладони, девушка не ощутила ни малейшего прилива теплоты или удовольствия, обычные, ничем не примечательные карие глаза без любого другого оттенка, надменный и ужасный характер, как и у многих здесь. Ничего особенного она в нём не заметила. Тем не менее, девушки стоящие неподалеку кидали на неё завистливые взгляды, пристально всматриваясь в каждое действие мужчины.       — Вы так прекрасно сегодня выглядите, — сказал он, улыбнувшись. От его улыбки, Дани ещё больше скривилась, но не подала виду.       — Мистер Касл, говорите, что хотели. Либо уходите. Мне неприятны взгляды ваших любовниц, обращённые на меня, — она развернула голову в их сторону, лишь слегка улыбнувшись, уже зная, кто пострадает первым, если Равена не выполнит её требования. — Да и вы мне неприятны, — едва слышно сказала она, потянув один уголок губ вверх в ухмылке.       — Простите, что побеспокоил. Но я надеялся, что сегодня приедет ваш отец. Или хотя бы кто-то из семьи. Сегодня важная дата и я хотел бы…       — Меня не интересует, что вы хотели бы. Мой отец, как вы знаете, очень богатый и соответственно, занятой человек, и он предпочитает не тратить своё время на таких лживых и лицемерных людей, как вы. Уж извините, но я знаю, что ваш сын сейчас на грани смерти и от моей семьи, а точнее, от тёти вам нужно средство, чтобы его вылечить или хотя бы облегчить боль. А вы вместо того, чтобы попросить напрямую, юлите и пытаетесь подкатить ко мне. Но ни я, ни моя семья не будет вам помогать, — Даниэль сократила расстояние между ними и прошептала ему на ухо. — Помните время, когда мне было четыре года? Это было так давно… Наверняка уже и не помните. Но моему отцу пришлось уехать. Оставить меня одну на долгие три года, без его поддержки и любви. Из-за вашего сына, который грозился убить меня. А я, будучи совсем малюткой, пообещала, что накажу всех, кто посмел отобрать у меня отца. Это я наслала на вашего Люсьена проклятье, если вам вдруг интересно. И только я могу его отменить. А теперь прошу извинить, мне пора.       — Мелкая дрянь. Вся в отца. Такая же лицемерная, желающая власти и делающая что-то только ради своей выгоды, — резко выплюнул он, самодовольным, злым голосом, желая уничтожить её словами, но девушка лишь усмехнулась и тихо хмыкнула, прежде чем покинуть мужчину, оставив его со своей изводящей злостью, из-за которой его щеки обрели красный оттенок, а брови напряглись.       Дани одарила мужчину своим надменным, серьезным и осуждающим взглядом и вернула взгляд на стоящую публику, что с радостными возгласами слушали ведущего, который устраивал аукцион с невероятно красивыми картинами от известных всему миру, художников. Одна картина её отца, которую он передал, так же была там и оценивалась, как самая дорогая картина. Но девушку не воодушевляли такие аукционы. Она закатила глаза, наблюдая за людьми и их чересчур счастливыми лицами и скривившись, вздохнула, после чего нашла взглядом свою подругу, что только зашла в дом и направилась к ней.       — Привет, Стейси, — проговорила более нежным и приветливым голосом Дани, расставляя руки в стороны и ныряя в объятия своей давней подруги. Стейси, что только пришла и сразу попала в объятия, медленно осматривала помещение, отмечая каждую маленькую деталь и каждую дверь.       — Решила вспомнить детство и посетить наш город? — едва заметная ухмылка просияла на лице Стейси, когда она оторвавшись от объятий подруги, заметила её слегка игривый и коварный взгляд.       — Этот город принёс самые лучшие моменты в моей жизни, но я предпочитаю оставлять их в прошлом. Сегодня я здесь по небольшому делу. В котором ты, — Дани провела надменным, серьёзным взглядом с небольшой, натянутой улыбочкой, по людям, что окружали их, замечая Равену, что пыталась затеряться в толпе и сбежать, а после обратила взгляд нежно-голубых глаз с оттенком голубизны на подругу, — мне поможешь.       — И кого нужно убить? — Стейси, для которой дела с убийством на пару с Дани стали чем-то вроде лучшей формы развлечения, сразу засияла и закинув руки за спину, скрестила их, рукой обхватывая запястье другой руки и оглянулась вокруг. — Может вон того, надменного и жадного мистера Касла? Или может… — она обратила свой взгляд на стоящую в толпе девушку, что пристально изучала всех людей, её руки едва светились оранжевым, почти незаметным светом, а глаза на мгновение обрели странный огненно-красный цвет. — Мне, кажется, прекрасная кандидатура.       — Равена, — подытожила Дани, посмотрев на девушку, которую выбрала Стейси и ухмыльнулась, подмечая насколько у них похожие желания и предпочтения. — Согласна. Но для начала, — девушка пристально оглядела тело ведьмы, что не замечала обращенных на неё два взгляда могущественных ведьм. — Она должна отдать то, что мне нужно.       — Её руки…       Стейси, что таким же серьезным взглядом наблюдала за ведьмой, заметила как та соединила руки за спиной в замок, образуя в нём небольшой шар огня, что неприятно покалывал и обжигал её кожу, не желая слушаться ту, кто призвал его, ощущая рядом более могущественную и сильную ведьму, которой он предпочёл бы подчиняться.       — Prendre.       — Неплохо, — прокомментировала Дани, замечая, как огонь с рук Равены перешёл к Стейси и впитался в её тело, окутывая её новой волной могущественной энергии и обжигающей теплоты внутри. — Французский выучила, значит?       — Тут многое изменилось за время твоего отсутствия, дорогая.       — Вижу. О, ты глянь-ка, заметила пропажу, — засмеялась Дани, смотря на расстерянную и сердитую Равену, что смотрела на них серьезным, мстительным взглядом. Дани помахала ей ручкой, поочередно шевеля пальчиками и наслаждаясь маленькой победой в не очень большой войне.       — Зачем ты приехала? Не только из-за неё, верно? — проговорила Стейси, когда Равена затерялась среди людей и девушки вновь остались наедине, не считая угрюмых охранников, что стояли с каменными лицами и серьёзными взглядами.       — А может я просто по тебе соскучилась? Сколько мы не виделись уже? Года два?       — Я бы поверила в это, если бы не жила на этом свете уже триста шестьдесят шесть лет. Я слишком хорошо знаю тебя, дорогая Дани. У тебя точно есть какая-то цель, — Стейси нежно улыбнувшись, положила свою теплую ладонь на открытое плечо Дани, заглядывая в её голубые глаза.       — Вот значит как? Не веришь, что я могла соскучиться за любимой подругой и нашими развлечениями?       Стейси лишь закатила глаза и пристально наблюдала за Дани, ожидая её ответа на вопрос.       — В основном, из-за неё, — начала она. — Я планировала приехать сюда в следующем году. Но Равена упорно демонстрирует всем заклинания из книги, которая ей не принадлежит. О ней могут узнать другие. А мне это не нужно. Я должна её забрать до того, как весь мир узнает о её существовании. Но, — Дани достала с сумочки записку и протянула Стейси. — Мои люди смогли найти один дом… Узнаешь адрес?       — Конечно. Это бывший дом вашей семьи. Я часто бывала там раньше после вашего отъезда. А что за второй адрес?       — Бывшая квартира моей матери. Полагаю там есть что-то важное. Отец ничего не знал о ней, а значит, мама и ему не рассказала, хотя безмерно доверяла и любила. Значит, там должно быть что-то очень важное и скрытное от посторонних глаз.       — Но если она хотела что-то скрыть, сможешь ли ты попасть туда?       — Именно поэтому мне очень нужна твоя помощь. Ты еретик и в случае чего, сможешь снять барьер. Квартира записана на имя «Дана Эванс». Так что, думаю проблем возникнуть не должно. Тем не менее, меня напрягает тот факт, что мама так хорошо скрывала эту квартиру, а записала её на моё сокращённое имя.       — Считаешь слишком просто? — Дани, одарив подругу задумчивым серьёзным взглядом, кивнула. — Возможно, это просто подсказка к чему-то более масштабному. Проверим. Может, там есть то, что тебе нужно. А почему именно Дана?       — Это особое сокращение моего имени. Отец говорил, что мама в детстве любила называть меня Дана. Она упоминала, что имя Дана значит Богиня Луны и Солнца и что однажды я обязательно стану достойной этого титула и стану новым светом и надеждой этого мира, — Дани едва заметно, грустно усмехнулась, вспоминая, как отец в детстве рассказывал ей истории из жизни её мамы и то, какой она была доброй, нежной и излучающей свет и надежду и как сильно ждала рождения маленькой девочки, которая даже в животе мамы проявляла свои магические способности каждый раз, когда рука отца касалась живота. — Как видишь, светом я не стала. Скорее, воплощением тьмы и олицетворением отца.       — Зато вполне привлекательным и очаровательным воплощением тьмы. Вон глянь, сколько мужчин смотрят на тебя. Красотка, ведь! Богиней Луны и Смерти ты точно стала. Разве нет? — Стейси подняла одну бровь и засмеялась.       С главного зала дома, откуда виднелись, яркие, мигающие огоньки, доносилась громкая, веселая музыка, заставляющая пританцовывать даже самых угрюмых и серьезных охранников. Подруги, что разговаривали в соседней комнате, выглянули за дверь, бегло пробегаясь взглядом по толпе танцующих и ведущему, что объявлял небольшую дискотеку, что было немного неожиданно для благотворительного вечера.       — Стейс, разве сейчас не должен быть концерт? Какая дискотека?       — По программе стоит концерт. Приглашены очень известные и популярные певицы. Никакой дискотеки не было. Здесь что-то не так, — но Дани пропустила её слова мимо ушей, её взгляд зацепился за одну книгу, что стояла неровно и была выдвинута немного вперёд. Стейси заметив этот безумный взгляд лишь вздохнула и закатила глаза. — Это всего лишь книга, которая неровно стоит. Как ты уживаешься со своим перфекционизмом и способом жизни? Или убиваешь ты тоже так, чтобы всё было ровненько и красивенько и не было ни единой лишней капли крови?       — Очень смешно, Стейси. С ней что-то не так, — Дани провела рукой по рядом стоящим книгам, смахивая пыль и обращая внимания на их названия, где были перепутаны местами буквы, образовывая какие-то непонятные и странные слова. — Поможешь?       Стейси тяжело вздохнула, вновь закатывая глаза, но всё же положила руки на книги, что стояли на верхней полке огромного книжного шкафа и закрыла глаза, сосредотачиваясь на магической энергии, которой пропитана вся комната, а в основном эта полка. Она мысленно представила, как вся энергия переходит к ней, проходит по её рукам и телу, открывая то, что было скрыто. Её руки едва засветились оранжевым светом и тут же погасли.       — Я была права. Это всего лишь иллюзия, — Дани, что всё это время не отводила взгляд от полки, прошлась по комнате, осматривая каждый её миллиметр и вернулась к полке, что теперь была полностью пуста, кроме одной книги, что Дани заметила сразу. — Маленький принц? Серьезно?       Рассмотрев книгу с разных сторон, она провела пальцем по её корешку, смахивая остатки пыли и замечая две буквы «ДС», что были написаны в уголке другим шрифтом и очень мелко. Она взглянула на подругу, что таким же заинтересованным взглядом смотрела на книгу и изучала комнату, пытаясь ощутить есть ли в ней ещё что-то скрытное. Дани потянула книгу на себя и она упала ей в руки, открываясь посередине и показывая вместо страниц небольшую впадинку, в которой лежал огромный ключ. На полке, где стояла прежде книга остался выжженный след с теми же самыми буквами, по которым Дани сразу же провела рукой.       — Дани… — Стейси оттащила Дани от шкафа, ощущая мощную энергию, которую будто разбудили от сна и теперь она проявила себя. — Шкаф это иллюзия. За ним что-то есть. Но я не смогла снять чары. Как это возможно?       — Может… Его может открыть только определенный род ведьм? Что-то вроде рода Беннет, например. Давай осмотримся здесь пока? Может найдем что-то, — Даниэль отошла по другую сторону шкафа, упираясь в зеркало, накрытое простынёй, которую она тут же скинула, с довольной улыбкой заглянув в слегка пыльное зеркало.       — Дани… Поговорим, пока ищем что-то… Странное? — тихим голосом подводила Стейси, открывая верхний шкафчик в столе и перебирая все документы и папки, что там находились.       — Если ты о том, что я последние десять лет ищу книгу и заклинания, то не начинай. Я не сдамся. Никогда! Тем более, тогда когда книга почти в моих руках.       Даниэль отошла от зеркала и отодвинула его в сторону, заглядывая в небольшое пространство за зеркалом, обнаруживая там пыльные, наспех кинутые на пол книги и какой-то необычный кулон, который девушка взяла в руки и поднесла к свету. Он едва заметно засветился фиолетовым цветом и погас. На обратной стороне красовались те самые две буквы: «ДС».       — Дани… Послушай. С момента смерти твоей матери прошло очень много времени. Даже если ты найдёшь заклинание. Ты уверена, что тебе хватит сил? А если нет? Тогда ты не только мать не воскресишь, ещё и сама умрёшь.       Стейси отодвинула свои блондинистые, едва завитые волосы в сторону, закидывая их за спину и продолжила поиски в нижнем ящике стола, откуда достала маленькую книгу со странной надписью.       — Эти две буквы. Д и С. Они присутствуют везде. Они начерчены на столе, на полках, здесь миллион папок подписанных этими инициалами и ещё здесь странная надпись. Ты должна это увидеть. Глянь, — она протянула Дани, что изучала кулон, книгу, указывая на маленькую, едва заметную надпись внизу.       — Книга называется «Новые Повелители Мира»? А внизу подпись. Весь мир принадлежит нам. Это ещё что такое? — Дани подняла свой серьёзный взгляд на Стейси и опустила назад на книгу, быстро пробегаясь глазами по её содержимому. — Я заберу её.       Она положила книгу на стол, намереваясь позже забрать её и вернулась к своему занятию, изучая всю комнату. Она провела взглядом по стене, одна часть которой была перекрашена в чуть светлее оттенок коричневого цвета. Дани провела по стене ладонью, ощущая сильный магический ток, что будто скрывался в самой стене.       — Стейси, я благодарна тебе за заботу. Но я уверена в своих силах. И я сделаю всё, чтобы вернуть мою маму. Иначе, моя бессмертная жизнь не имеет ни единого смысла.       — А как же любовь? Ты отказалась от неё, ты избегаешь её, хотя она идёт за тобой по пятам. Вон, мальчишка, который сидит за пианино. Только слепой не видел, как он смотрел на тебя. Пока ты не стёрла ему память, конечно…       — Любви не существует. Тупая выдумка тупых людишек и не более того, — выплюнула Дани, скорчив отвращенную гримаску, обводя взглядом потолок и панорамные, огромные окна.       — Да ну. А твой отец и мать? Ты всегда говорила, что они любили друг друга.       Стейси закончив с столом и не найдя там ничего, обошла его и упёрлась ягодицами в столешницу, складывая руки на груди и наблюдая за слегка напряжённой и серьёзной подругой.       — Это совсем другое. Они… Это свет и тьма. А они всегда притягиваются. Мама подарила ему надежду на лучшую жизнь, дала маленькую частичку своего света и счастья. А потом сама же и забрала. И тьма вновь поглотила его, — она вздохнула, обращая свой взгляд на Стейси, отвела его в сторону всё ещё закрытого шкафа и продолжила, — и меня…       — Но почему ты думаешь, что в твоей жизни не будет человека, который подарит тебе такой свет?       — Потому что я не хочу этого света. Мне нравится тьма. Мне нравится то, кем я являюсь. Нравится сила, что окружает меня. Я беспощадное зло, что уничтожает всё вокруг, как некогда высказалась одна ведьма. И она права. И мне это нравится. Понимаешь? Мне нравится убивать, устраивать разные природные катаклизмы, которых сроду не должно было быть, нравится страх и моментальное подчинение в глазах всех видов существ, когда я приближаюсь, нравится чувствовать своё превосходство над другими, нравится наблюдать за лицами врагов, когда они остаются в проигрыше. — она сделала небольшую паузу и вздохнула, прикрыв глаза на секунду. — В детстве, мы вынуждены были переезжать почти каждый год. И каждый год тьма от которой меня пытались оберегать, всё больше догоняла меня. Я с детства окружена лишь тьмой, Стейси. И проблема в том, что я не хочу избавляться от нее. Я хочу жить с ней, хочу управлять и наслаждаться ею. Я и есть Тьма. И этого у меня не отнять.       — Ты никогда не говорила о переездах. Почему ты с семьёй покинула родной город?       — Потому что, все считали, что я не достойна жить.

***

      Много лет назад…       Даниэль 8 месяцев       Небольшая, свисающая с потолка подвеска с мягкими синими лошадками и маленькими прозрачными шариками, что висела над небольшой, коричневато-красной кроваткой, медленно колыхалась от лёгкого ветра с тихим, звонким звуком, вызывая на лице маленькой девочки лёгкую, но до безумия нежную улыбку.       Она притянула ближе к себе маленького, мягкого, серого волка, которого подарил ей папа в день её рождения и сжала его маленькими ручонками. Волк прижался своим носиком к нежной коже её подбородка, щекоча свою хозяйку своим игрушечным, холодным носиком. Она радостно засмеялась от лёгкого холодка, что прошёлся по её телу и взглянув на маму, которая сидела на стуле у её кроватки и с улыбкой наблюдала за ней, закрыла свои глазки и погрузилась в сладкий, красивый сон.       Энджи поправила одеяло дочери, ласково поправляя её рыжие волосики, что спадали на лицо девочки. Она присела обратно на стул, положила руки на ограждение кроватки и с улыбкой сторожила сон своей малышки. Она наблюдала, как маленькая Дани тихо сопит, напевая какую-то детскую, невнятную мелодию, как она прижимает к себе полюбившуюся ей игрушку. Лёгкая, но грустная улыбка озарила лицо матери, что вовсе не хотела отходить от дочери ни на шаг.       — Тебе стоит отдохнуть, — нежный, бархатный голос с излюбленным британским акцентом заставил Энджи развернутся, оторвать свой взгляд от Дани и перевести его на мужчину, что нежными движениями поглаживал плечи женщины.       — Ей всего восемь месяцев… Но иногда смотря на нее, мне кажется, что ей уже намного больше. В ней огромная сила, с которой ей придется бороться и справляться. И я…       — Боишься, что её охватит тьма? — закончил за неё мужчина, с пониманием и волнением наблюдая за своей возлюбленной.       — Да. Она совсем крошка, но уже такая сильная. Она использует магию мысленно. Сильную магию. Без любых заклинаний и усердных стараний. Многие пытаются добиться такого успеха годами. Мало ведьм могут управлять своей магией без заклинаний, мысленно. Этому нужно учиться. Упорно и очень долго. А у неё такая способность с самого рождения. Это…       — Внушает страх. Знаю. Но ты сама сказала, что имя Дана значит Богиня Луны и Солнца. А значит, она со всем справится. Мы ей поможем. Мы всегда будем рядом и всё будет хорошо. Ну посмотри на неё. Она спит, обнимает волка. Всё ведь хорошо. С ней ничего не случится. Я рядом.       Непривычный и странный для него нежный тембр голоса внушал доверие и девушка, поддаваясь на уговоры возлюбленного, поднялась со стула, прижимаясь к нему своим телом и позволяя мужчине окутать её губы своим нежным, сладким и до одури страстным поцелуем. Их поцелуй был настолько трепетным, что у неё перехватывало дыхание. С ним она забывала, как дышать, вся усталость уходила на второй план, а в мыслях был только он, его горячее, крышесносящее тело, руки, что непрестанно блуждали по всему её телу, губы, что одаривали каждую маленькую частичку тела своим теплом, нежностью и страстью.       Она прикрыла глаза, наслаждаясь лёгкими поцелуями в области шеи и руками, что с силой сжимали её талию, грозясь оставить там синяки, но сейчас это было неважно. Для них не существовало больше никого. Только они. Их поцелуи, их горячие тела и безумное желание дотронуться друг к другу. Её волосы разметались по плечам, пока мужчина бережно переносил её на своих руках на кровать, нежными движениями подушечками пальцев поглаживая её бёдра, пробираясь всё выше и выше, задирая её домашнее, лёгкое платье вверх.       — Дани… — взгляд девушки переметнулся на девочку.       — С ней все хорошо, не переживай.       — Нет. Что-то не так.       Мужчина поднялся с кровати и подошёл к девочке, что с силой сжала волка, её маленькие бровки напряглись, а в маленьких, широко открытых глазках полыхало пламя огня, окрашивая их в огненно-яркий цвет, с оттенками кроваво-красного и янтарного. Дани вновь закрыла глазки, всё с такой же силой сжимая свою игрушку и шепча какие-то неразборчивые, сбивчивые слова. Она беспокойно ворочалась под одеялом, пока вокруг неё поднимался сильный и пронизывающий ветер.       Он прошёлся по полу, по ногам мужчины, что стоял у кроватки, закружился по всей комнате, устраивая хаос и беспорядок, скидывая все возможные книги и бумаги на пол. Подвеска над кроватью беспокойно шаталась в разные стороны с громким, звенящим звуком, грозясь упасть на кровать к ногам девочки. Дани сильнее сжала волка, прижимаясь к нему всем своим маленьким тельцем, обвивая его ножками и ручками и лишь едва слышно, умоляющим, болезненным голосом произнесла своё первое, чёткое слово:       — Па-па, — мужчина, стоявший рядом с кроваткой беспокойно поглядывал на дочь и на Энджи, что подбежала к кроватке и так же смотрела на неё, не зная, что делать и как это остановить. Радость от первого детского слова затмил страх за малышку. Она сжималась, бурчала под нос что-то неразборчивое и не давала к себе прикоснутся, каждый раз поднимая новую волну ветра, когда Энджи протягивала к ней свою ладошку.       Но ветер утих так же внезапно, как и появился. Он выпорхнул из приоткрытого окна на улицу, оставляя уставшую и дрожащую Дани на своей кроватке. Её маленькая ручка расслабилась и она выпустила из неё волка, распростерлась на кроватке и немного успокоившись, тихо засопела.       — Это нельзя так оставлять. Ты видел её глаза? Они были будто в огне. В глазах было пламя. Самое настоящее, обжигающее пламя. Она вся дрожала, сжимала эту игрушку. Мне, казалось, она её разорвёт сейчас. Она маленькая ещё. Она не может это контролировать, а я не хочу, чтобы она страдала, — Энджи прикрыла Дани одеялом и села рядом на стул, посматривая на дочь и своего возлюбленного.       — Мы не можем подавить её магию, — наотрез отказался мужчина, догадавшись, куда клонит девушка.       — Почему? Мы же не лишаем её магии. Подавим с помощью сильных артефактов, пока она не подрастёт. А потом она сможет контролировать её, — её голос звучал тихо и спокойно, что раздражало мужчину.       — Как ты можешь даже предлагать такое? Наша дочь не лишится магии ни на одну секунду. Подавив её, мы дадим магии свободно развиваться внутри Дани. Она поглотит её. В лучшем случае, её магия станет тёмной, беспощадной и неконтролируемой. В худшем… Она уничтожит нашу дочь. Ты знаешь это лучше меня.       — Я… Я знаю. Просто… Я не понимаю, что нам делать, — тихие, едва заметные слёзы от безысходности скатились с глаз Энджи и она прижалась своим телом к любимому, обвивая своими руками его талию, желая найти в его теплоте успокоение и ответы на все вопросы.       Тем временем, на улице, ветер, что выпустила Дани разгулялся с ещё большей силой, он кружил вокруг людей, поднимал их в воздух и опускал назад, переворачивал столы, стулья, вывески ресторанов и кафе. Забирал вместе с собой маленькие, не тяжёлые предметы, превращаясь в ураган и снося на своём пути всё. Люди, что не ожидали такого резкого изменения в погоде, убегали в магазины, кафе и подъезды, желая поскорее спрятаться от ужасно-пронизывающих, ледяных потоков ветра и ливня, что начался так же неожиданно, как и ветер. Лишь ведьмы, что стояли посередине главной площади города и читали какое-то заклинание, радостно, злорадно усмехались, предвещая какую-то беду.

***

      — Почему твои глаза обрели огненный оттенок? — задала тихий вопрос Стейси, озадаченно и заинтересовано разглядывая Даниэль, что полностью увлеклась рассказом о своём прошлом.       — Потому что моя магия была слишком сильна, она рвалась наружу, а я не могла её контролировать. Я не давала ей выйти, не выпускала её, потому что не знала и не понимала, как это сделать. Вот она и вырвалась сама, с огромной, неконтролируемой силой и при всплеске такой силы мои глаза окрасились в огненный цвет. Тогда весь город был перевернут, крыши некоторых домов сорваны, окна выбиты. Мой ветер и дождь принесли в тот день колоссальные убытки всему городу, — Дани спокойным, ровным взглядом наблюдала за заинтересованной подругой и поглядывала на кулон в своей руке, что вновь засветился лёгким, едва видным фиолетовым светом.       — А потом… — начала Стивенсон, поглядывая на кулон, что Дани крутила в своих руках, изучая его со всех сторон. — Когда ты подросла и научилась контролировать свою магию, твои глаза ещё обретали такой оттенок?       — Да, дважды. Один раз в детстве, когда мою магию пытались подавить хотя бы ненадолго, чтобы нас не могли найти. А второй… В день, когда я закончила своё превращение в вампира. Славный был денёк, — лицо Даниэль озарила хитрая, ехидная ухмылочка при вспоминании того дня, но быстро вернув своё прежнее лицо, она перевела взгляд на Стейси и продолжила. — Оттенок пламени в моих глазах появляется только при неконтролируемой и неуправляемой магии. В такие моменты я могу полностью потерять над собой контроль и могу быть безумнее даже самого жестокого вампира с отключеными чувствами.       Стейси понимающим взглядом разглядывала Дани, ожидая пока та продолжит свой рассказ о том, что произошло дальше и что сделали ведьмы, обдумывая всё, что сказала Дани и мысленно улыбаясь своим выводам.       — Я проснулась только через день. Весь день и всю ночь я спала и отдыхала. Мне нужно было набраться сил после такого всплеска магии, — начала Дани, оторвав свой взгляд от кулона в виде дракона и светящейся жемчужины, что находилась в его пасти. — Но ведьмы времени не теряли…

***

      Дани мирно посапывала в своей маленькой кроватке, прижимая к себе любимого волка под тихий звон висящих шариков над кроваткой. На её лице виднелась небольшая, нежная улыбочка, а губы неразборчиво произносили какой-то детский, милый лепет.       В то время в главном холе огромного, двухэтажного дома из красного, прочного кирпича разгоралась настоящая война. Ведьмы, что целый день ждали, пока подействует их заклинание, теряли терпение и не понимали, почему карты показывают, что ребёнок, которого они «ласково» звали монстром, ещё жив. Ковен ведьм со всего города собрался возле огромного фонтана с ледяной, но кристально-чистой и прозрачной водой и мерили своими взглядами всех присутствующих членов семьи, что не желали пропускать ведьм к малышке.       — Чего вам нужно? — Энджи, что сперва молча наблюдала за разъяренным и разозленным лицом возлюбленного и молчаливыми ведьмами, что лишь скептически оглядывали дом с ехидными усмешками, сделала шаг вперёд, представая перед ведьмами во всей своей красоте. Пряди её темных волос красиво спадали на её плечи, прикрывая красивую, маленькую татуировку в виде птиц. А глаза уверенным, серьёзным взглядом изучали малейшие детали, что могли хоть что-то значить.       Гордо подняв голову и уверенным взглядом смотря в глаза лидеру ведьм, она сложила руки на груди, боковым зрением наблюдая за движением каждой ведьмы, что посмела войти в их дом. Лицо стоящей перед ней ведьмы было прикрыто длинным капюшоном, что откидывал свою тень и закрывал лицо от посторонних глаз.       — Можешь не прятаться. Я и так знаю, что во главе всех ведьм, что хотят забрать жизнь моей дочери стоит никто другой, как Равена Паркинсон, — Энджи спокойно прогуливалась по периметру, закинув руки за спину, осматривая каждую частичку зала и одаряя своим серьезным, злым взглядом всех присутствующих ведьм. — Я повторю свой вопрос. Чего вам нужно?       — А то ты не знаешь? — Равена резким движением руки откинула капюшон со своей головы и поправив свои растрёпанные, темно-каштановые, длинные волосы, сделала шаг вперёд, сокращая расстояние между ней и Энджи до минимума.       — Ты играешь с огнём. Я сильна. И зла. И ты не представляешь насколько моя сила может быть непредсказуема для вас, когда я злая. Ты не знаешь на что я способна, когда речь идёт о моей дочери. И твоя кучка грязных ведьм не сможет победить меня, — Энджи уверенным, гордым и злым взглядом прожигала в Равене дыру, изредка бросая взгляды на её поддельников, что стояли за её спиной.       — Именно поэтому, я принесла с собой это, — резким движением руки, пока Энджи отвлеклась на ведьм, оглядывая их, Равена вколола в её бок шприц с странной, зеленоватой жидкостью и отошла в сторону, наблюдая, как Энджи тихо и зло угрожает ей, прежде чем без сознания падает на пол. — Разберитесь с ним, — озвучила она тихий приказ, указывая на мужчину, что присел возле своей возлюбленной, проверяя пульс на шее.       — Но…       — Никаких «но». Я должна попасть к… ребёнку, — последнее слово она произнесла с особым отвращением и презрением, словно сказала что-то гадкое и ужасное, при этом скорчив отвращенную гримасу и подняв одну бровь.       Пока ведьмы пытались справится с разъярённым и злым первородным, что не на шутку разозлившись, метал вокруг себя всё, что видел, убивая ведьм, вырывая их сердца и наслаждаясь кровью, что разлеталась брызгами в разные стороны. Равена пробралась в комнату маленькой Дани, что проснулась от грохота внизу и теперь огромными, голубыми глазками смотрела на ведьму. Её взгляд был холодным, злым и серьёзным.       — Говорю же, это не ребенок. Разве у детей бывают такие серьезные и злые глаза? — она закатила глаза и подошла к девочке ближе. Еле заставив себя улыбнуться, она протянула к Дани свою ладошку. — Привет, малышка.       Нарочито сладкий и нежный голос не вдохновил Дани улыбнуться и быть доброжелательным ребёнком, но ладошку к ведьме она протянула. Поднялась на ножки, держась одной ручкой за перила кровати и вложила свою маленькую ладошку в руку к Равене, тихо смеясь. Но ведьма резко отдернула руку, чувствуя, как каждое, невесомое и едва ощутимое касание пальчиков девочки приносит обжигающую, ноющую боль, оставляя на ладони ожоги и небольшие клубки дыма, что стремились вверх с руки ведьмы.       — Как ты… — Равена озадаченно смотрела на Дани, пытаясь понять, как ребёнок мог использовать такую точную и сильную магию, не применяя заклинаний, пока девочка тихо смеялась, наблюдая за ошарашенной ведьмой, что теперь не знала, как подобраться к ребёнку. — И что мне с тобой делать, мелкий монстр?       Дани заинтересованным взглядом следила за движениями стоящей рядом ведьмы и тихо посмеивалась, найдя в лице Равены что-то смешное и забавное. Она отпустила перила кроватки и плюхнулась обратно на своё мягкое одеяло, подтягивая к себе своего любимого волка, которого она сразу же принялась чесать за ушком. Её спокойное, равнодушное и бесстрашное лицо наводило на ведьму ужас и непонимание. Она, пытаясь разобраться с ожогами на ладони, наблюдала за маленькой Дани, что беззаботно сидела в кроватке и игралась с игрушкой, хотя пару минут назад использовала сильную магию, которая не должна быть подвластна маленькой, восьми-месячной девочке.       «Она не может быть настолько сильна. Она точно откуда-то берёт свою силу и энергию. Но вот откуда…»       Равена обвела взглядом всю комнату, надеясь увидеть что-то необычное или какой-то артефакт, который мог усиливать силу малышки. Но, к её сожалению, ничего подобного она не нашла. Ничего, что могло бы служить усилителем силы. Её взгляд остановился на маленьком волке, что маленькая Дани сжимала в своих ручках и лицо ведьмы озарила победная улыбка.       Она медленным шагом преодолела расстояние между ними, натянула милую улыбочку, надеясь, что этот манёвр сработает и положила ручки на перила кроватки, наблюдая, как Дани прижала к себе волка сильнее, уверенно смотря в глаза Равены.       — Значит, я права? Все беды от этой милой игрушки? — притворно милый голос Равены, заставил Дани сжаться от её взгляда и сильнее вцепится пальчиками в шерсть игрушки. — Дашь мне поиграть?       Но Дани лишь сильнее сжала в руках игрушку, подтверждая догадки Равены, от чего та мысленно ликуя внутри слегка расслабилась, решив, что ей стоит только забрать волка и все её проклятия обрушатся на девочку градом и у неё не останется ни единого шанса выжить.       Ведьма протянула руку к Дани и с силой вырвала волка, забирая его от девочки и радостно улыбаясь. Дани, что всегда была спокойным и милым ребенком, вдруг резко и громко закричала протяжным, ужасающим голосом в перемешку с плачем и слезами, что катились по её щекам. Она поднялась в кроватке, хватаясь ручкой за перила и потянула ручку к игрушке, желая забрать своего любимого друга, но Равена лишь отошла дальше, наблюдая, как глаза маленькой ведьмы окрашиваются в огненный цвет, а вокруг начинает загораться огонь, заполняя всю комнату языками своего пламени.       — Или… Я сделала только хуже, — тихо пролепетала Равена, продвигаясь ближе к двери из комнаты, пока та тоже не загорелась пламенем.

***

      — Равена? Та самая? Но… — Стейси непонимающим взглядом оглядывала Дани, что слегка улыбнулась одним уголком губ.       — Она осталась жива. Отдала мне игрушку, я успокоилась, огонь утих, а она сбежала, оставляя гору убитых ведьм в холе нашего дома. Никто тогда из ведьм не вышел из нашего дома живым, кроме неё. Она смогла проскользнуть через тайные, подземные ходы и скрылась на несколько лет.       — А твоя мама? Что это было?       — А, это был обычный волчий кианит. Она пришла в себя через пару часов. Именно в тот день, все ведьмы города стали придумывать новый, сильный заговор против нашей семьи, — Дани вздохнула, обращая своё внимание на шкаф, осматривая каждую маленькую деталь, пытаясь что-то придумать.       Дани выставила руки вперёд, закрывая глаза и думая о том, как открыть шкаф и какое заклинание использовать. Она, словно её неосознанно тянуло туда магнитом, подошла к шкафу и положила свои руки на пустующую полку.       — Inventore id neque ante, — заклинание, что первое пришло в её голову оказалось правильным и шкаф разъехался в сторону, открывая вид на коричневую, меньше стандартного размера, дверь. Ключ, что был в руке Стейси засветился огненным светом, но быстро погас. — Это заклинание моих далёких предков. Видимо, кто-то из них и заколдовал шкаф. Интересно… Сам владелец дома знает об этом месте?       — Всё кажется, как-то слишком просто. Заклинание, что скрывало полку оказалось не сильным. Его наложить мог и ребёнок. Ключ от двери лежит перед глазами в книге, а книга вот так просто открылась, даже не потребовав никакого пароля. Тебе не кажется, что это ловушка? — Стейси провела взглядом по двери, изучая каждую малюсенькую её деталь, пытаясь понять, где здесь подвох.       — А я, кажется, знаю в чём дело. Попробуй снять заклинание с двери.       Стейси непонимающим взглядом взглянула на Дани, мол говоря: Зачем нам это, если есть ключ? Но всё же подошла и положила руки на дверь, пытаясь вытянуть магию с неё. Она приоткрыла один глаз, наблюдая за происходящим, но ничего не произошло.       — Такое ощущение, будто она вообще не заколдована. В ней нет магии. Только если очень незначительная. Я её забрала, но ничего не изменилось.       — Верно. Это обман, — Дани взяла ключ, что Стейси оставила на столе и вставила в замочную скважину двери. Дверь со скрипом открылась в сторону девушек, показывая бетонную стену, что закрывала проход.       — Думаешь за стеной ничего нет? — Стейси медленно оглядела шкаф и стену.       — Думаю, там и не должно ничего быть. Здесь раньше был замок. А в замках часто есть переходы от одной комнаты в другую и даже ведущие по всему дому. С одной комнаты можно было за две минуты попасть на другой конец замка. Дверь осталась наверное с тех времён, а проход закрыли. Книга, иллюзия, скрытый шкаф. Ты сама сказала, что это всё очень просто и легко. Если бы это было что-то важное, до него не было бы так легко добраться.       — Книга стояла неровно, а значит точно должна была привлечь твоё внимание, так как тебе нужно, чтобы всё выглядело красиво и ровно, — начала рассуждать Стейси. — Шкаф открыть смогла только ты, у меня ничего не вышло, так как расчёт был именно на то, что сюда должна была прийти именно ты. Ключ загорелся, как только ты к нему дотронулась, но при этом, он открывает совершенно не магическую дверь. Это всё было подстроено. Чтобы…       — Отвлечь нас. Как мы могли повестись на это? Равена. Ей нужно было время ускользнуть и сбежать от меня. Она знала, что мы захотим уйти в какую-то отдалённую комнату, чтобы поговорить наедине, — злость Даниэль перешла в гнев и сжав руки в кулаки, она позволила радужке глаз окрасится в бесподобно-красивый янтарный цвет. Она резким, уверенным движением руки по воздуху столкнула на пол все книги, что стояли в шкафу, скинула бумаги со стола и разбила панорамные окна одним лишь щелчком пальцев. — Как мы могли позволить ей обмануть нас? Где она теперь? — она ударила ногой стол, переворачивая его и опрокидывая всё содержимое на пол.       На грохот и крик прибежали охранники, что остановились на пороге комнаты и наблюдали за разозленной, разгневанной Да́ниэль, что уничтожала всё вокруг себя.       — Найдите мне Равену. Сейчас же.       — Она направляется в сторону района Гловер-парк. Она не успела далеко уехать отсюда. Мы можем остановить её и привезти к вам, — спустя пару минут отчитался охранник, наблюдая за Дани, что уже спокойно стояла у стола, облокотившись на него ягодицами.       — Не стоит. Я хорошо знаю тот район и все тайные проезды. Я сама её догоню. Устрою ей веселую гонку напоследок её несчастной жизни, — лицо Даниэль озарила игривая, злорадная ухмылка и захватив с собой кулон и книгу, что лежала на столе, она направилась к выходу с комнаты. — Стейс, ты со мной?       — У меня сегодня ещё есть дела. Увидимся позже. Не убивай её без меня. Хочу увидеть, как её тело будет пылать в огне, а она будет истошно кричать и умолять нас остановится, — она ехидно улыбнулась, наблюдая за довольной подругой и вышла с комнаты вслед за ней.       — Мисс Эванс, что нам сказать людям? — начал тихо охранник, провожая Дани до двери из дома и открывая перед ней дверь. — Все слышали странный шум из комнаты. Мы никого не пускаем, сказали, что мы разбираемся. Но что делать?       — Скажите, что это были воры. Они разбили стекло, пытались найти деньги или что-то ценное. А мы с Стейси просто оказались в соседней комнате и как только услышали шум, пришли туда через боковую дверь, напугав грабителей и они убежали. Пока сбегали опрокинули стол, бумаги и некоторые книги. Ведьмы и вампиры лишних вопросов задавать не будут, а люди поверят в эту безобидную сказочку. И ещё. Скиньте мне адрес Равены. Я знаю, что у неё есть сын. И вероятно, муж. Найдите о её семье всё, что сможете.       Даниэль уверенным шагом вышла с дома, оставляя позади громкую музыку, так и не разобравшись, почему программа этого вечера резко изменилась. Она села в свою машину, вздохнула, вспоминая все переулки и небольшие улочки того самого района и опустила крышу своего черного автомобиля, отдаваясь на пару секунд во власть ветру, подставляя ему свои мысли и охлаждая свой разум. После чего, закрыла крышу, оставив ветер на улице и нажав на газ, на запредельно огромной скорости рванула вперёд, ожидая весёлую и интересную гонку и хорошее продолжение сегодняшнего дня.

***

      Черная Bentley на запредельно огромной, устрашающей скорости мчалась по ровной, темно-серой дороге с белыми отметками. Деревья и улицы вокруг проплывали слишком быстро, оставляя за собой лишь размытые круги разных, ярких цветов, но Дани, что ехала в автомобиле и слушала музыку на полную катушку — это не волновало. Она желала скорее проехать этот район, оставить его позади. Оставить его в прошлом. Но не могла. Равена, словно специально выбрала самый спокойный и доброжелательный район Вашингтона. А может она просто надеялась, что Дани не решится поехать на этот район и окунуться в счастливую, беззаботную жизнь, где повсюду царит покой и счастье, а по маленьким улицам бегают радостно дети.       Её чёрные, завитые волосы развевались на ветру, что врывался в машину с невероятной силой сквозь открытые окна и блуждал по салону автомобиля. Дани прикрыла на мгновение глаза, подставляя своё лицо разбушевавшемуся ветру. Он заглушал музыку, пытаясь заставить девушку услышать едва слышный зов своего сердца, охлаждал её мозг и тело, надеясь, что та услышит их тихие, но важные голоса, окутывал её в свои прохладные объятия, заставляя вспомнить прошлое, но Дани, что твердо решила проехать этот район и не останавливаться, пока не добьётся цели, не поддавалась на махинации ветра и упорно стояла на своём, наслаждаясь охлаждающими, ледяными потоками ветра, что теребил пряди её волос и запутывал их.       — Тебе меня не переубедить, — громкий, властный голос рассыпался вместе с приглушенной музыкой по округе, когда девушка нажала на кнопку и чёрная, матовая крыша её автомобиля разъехалась в разные стороны, предоставляя девушке желанную свободу и удовлетворение от поездки.       Ветер, что изучал салон изнутри, исчез, оставляя за собой не сильные потоки, от которых лишь слегка колыхались ветви деревьев.       Она увеличила громкость музыки, поставив её на максимум и помчалась дальше, мигом проминая стоящие красивые бежево-белые дома и детей, что наслаждаясь жизнью, носились вокруг домов со своими игрушками и друзьями. Её мысли каждую минуту возвращались к счастливому детству, что она здесь провела. Каждый дом наталкивал на воспоминания, маленькие дети, что пристальным взглядом следили за быстро проезжающей машиной, напоминали ей о том, что она потеряла. Но сдаваться она не хотела. Она не слушала зов своего сердца, заглушала его бесконечными мыслями о том, какое шикарное убийство её ждёт вечером вместе с Стейси.       Дани ушла в свои мысли и мечты, думала о дне, когда она осуществит задуманное и получит то, что так долго желала. Дополнительное право на жизнь, что было несправедливо отобрано и уничтожено. От раздумий её оторвал голос ведущего новостей, что звучал из радио, предназначенное для всех сверхъестественных существ в мире.       — До нас дошли слухи, что Новый Орлеан находится на гране войны. Масштабной, сложной и безвыиграшной войны. Бесстрашный Клаус Майклсон уверен в своей победе, но уже трое суток никто не видел его семью, в отличие от вампиров Марселя, что заполонили весь город. Говорят, что Майклсоны решили сдаться и не влезать в войну. А может, они уехали за своим секретным оружием? С вами был Питер Паркинсон и срочные новости Нового Орлеана.       — Бред, — произнесла Дани, закатывая глаза, словно он сказал какую-то очередную, незаурядную глупость и переключила радио обратно на музыку. Но в голове среди огромного потока мыслей крутилось одно не примечательное имя, что заинтересовало Дани: «Питер Паркинсон». — Паркинсон…       Она ехала вперёд, сворачивая в нужные переулки, следуя за машиной Равены и думая о том, где она могла слышать эту фамилию и почему это заинтересовало её. Мысли о войне в Новом Орлеане совершенно не волновали её, как в прочем и остальные новости, озвученные по радио, но эта фамилия засела у неё в голове, заставляя перебирать в памяти всех возможных друзей и знакомых, пытаясь отыскать среди них человека с такой фамилией.       Машина Дани свернула в небольшой переулок с красиво построенными, бежевыми домами, с зелёными лужайками вокруг домов и детьми, что радостно носились по дороге, выкрикивая какие-то слова из игры, в которую они играли. Они носились по дороге, не замечая машины, что ехала прямо на них. Многие сразу разбежались в стороны, когда чёрная Bentlly приблизилась слишком близко, но одна девочка лет шести осталась на месте. Растерявшись, она закрыла лицо руками и сжалась, ожидая удара от машины. Дани едва успела затормозить, чуть не впечатав девочку в бампер своей машины.       — Вечно эти дети лезут под машину, — пробурчала себе под нос Дани и закатила глаза, выбираясь из машины и смотря на растерянного, испуганного ребёнка. — С тобой всё в порядке? Где твои родители? Я отведу тебя домой, — грубый, серьёзный голос девушки напугал малышку и она тихо захныкала, вновь закрыв ручками своё лицо, прячась от Дани.       «Чёрт! Меня даже дети боятся!»       Дани вздохнула, прикрывая на секунду глаза и боязно, несмело сделала пару шагов в сторону маленькой девочки. Она присела перед ней на корточки и посмотрела в её маленькие зелёные глазки, которые девочка приоткрыла, опустив свои ручки вниз. Даниэль медленно, словно не верила, что делает это, провела ладошкой по золотистым волосам ребёнка и заправила одну, выбившуюся из косичек прядь, за ушко. Она с несвойственной для неё, ласковой и нежной улыбкой взглянула на девочку и взяв её крохотные ладошки в свои, произнесла:       — Ты не ушиблась? — но девочка лишь отшатнулась назад, не доверительным взглядом осматривая Дани и забирая свои ручки от неё, спрятав их за своей спинкой и опуская свою голову вниз.       «Молодец, Дани! Напугала ребёнка, а ещё называешь себя владелицей школы. Так все ученики разбегутся, как только увидят тебя. Хотя они и так разбегаются.» — она закатила глаза на свои мысли.       — Не бойся меня, — Дани вздохнула и протянула девочке свою руку, выставляя её ладонью вверх. — Любишь бабочек? — девочка неуверенно, боязно кивнула и подняв голову, посмотрела на ладонь девушки.       Даниэль едва заметно улыбнулась и пальчиками второй руки сделала несколько круговых движений над своей протянутой к девочке, ладонью. С её пальчиков посыпались маленькие, светло-жёлтые, ярко-красные, оранжевые, зеленые и голубые блестки, кружась в воздухе и создавая красивую, уникальную бабочку с разными узорами на крылышках, что сразу упорхнула с её ладони и закружилась вокруг девочки, осыпая её своей успокоительной и до безумия красивой пыльцой.       «Удивительно. Раньше они всегда выходили тёмными, даже в детстве…»       Дани улыбнулась одним уголком губ, наблюдая, как радостно девочка кружится вокруг себя, наблюдая за летающей бабочкой и искренне, беззаботно смеётся. Её небольшие косички разлетались в стороны, пока она крутилась и радовалась бабочке. Она подняла свою ручку и дотронулась одним пальчиком до её крылышка и она рассыпалась на пыльцу, что опала на ладошки ребёнка, а потом и вовсе исчезла, словно впиталась в её маленькую ручку. Девочка расстроилась, но с улыбкой развернулась к Дани и произнесла:       — Спасибо. А ты научишь меня так же? — в глазах девочки виднелся нескрываемый, детский восторг с которым она смотрела на Дани, изучая её.       — А ты… — девушка обеспокоенно посмотрела в глаза ребёнка, всё так же сидя перед ней на корточках и изучая её.       «Она не спросила, как я это сделала. Не испугалась. И от неё исходит странная, непонятная энергия. Она не обычная ведьма. Тут что-то… Другое…»       — Смотри, что я умею, — радостно пролепетала девочка и слегка нахмурила бровки.       Вдруг радужка глаз девочки окрасилась в фиолетовый оттенок, а кулон, что лежал у Дани в кармане засветился ярким темно-фиолетовым светом. Девочка сжала свои ручки в кулачки и на пару секунд исчезла из поля зрения. Растворилась прям на глазах, словно её и вовсе не было. Дани провела ладошкой по месту, где стояла девочка, оглянулась вокруг, а когда повернула голову, девочку уже снова стояла перед ней и весело смеялась.       «Она была невидимой, но если она обычная ведьма, я бы смогла до неё дотронутся. А она, будто и вовсе исчезла, а потом снова появилась. И её глаза… Они фиолетовые. Я ни разу не видела, чтобы глаза ведьмы становились такими…»       Пока Дани размышляла, девочка кружилась вокруг неё, вернув свои зелёные, полные радости глаза и наслаждаясь жизнью, вовсе забыв, что пару минут назад её чуть не сбили.       — Как тебя зовут?       — Беатрис, — тихо пролепетала девочка, пока Дани озадаченно изучала её.       — Где твои родители? — тихо спросила Дани, надеясь выяснить хоть что-то и успокоить свой безумный интерес, что рос каждую секунду, пока она наблюдала за девочкой.       Беатрис остановилась, а её глаза стали грустными и расстроенными. Она посмотрела печальным взглядом на Дани и тихо сказала:       — Они умерли, когда я была маленькой. Мне моя тётя всегда говорила, что они умерли за хорошее дело. Они должны были уничтожить какой-то очень опасный артефакт, что мог причинить зло всему миру. А ещё она говорила, что сейчас они на небесах и наблюдают за мной. И гордятся мною.       — Это верно. Ты славная девочка, — Дани улыбнулась своим мыслям, подумав, что эта девочка действительно особенная и не такая, как все, раз смогла очаровать даже ту, которую последние десять лет не интересовало ничего, кроме своих целей, убийств и наслаждения. — А хочешь пойти в школу для таких особенных, как ты? Там тебя научат создавать таких бабочек. И очень много другого. Тебе будет полезно.       — Хочу! — радостно вскрикнула девочка и порывисто обняла ручонками шею Дани, что всё ещё сидела на корточках перед малышкой. Она слегка удивлённо посмотрела на Беатрис, но расслабившись, обняла её в ответ и нежными движениями погладила по спинке.       — Браво! Вы только гляньте! Даниэль Эванс в объятиях с ребёнком. Это же сенсация. Скрытые камеры фотографируйте быстрее! — голосила Равена, пока Дани, нехотя оторвавшись от девочки заслонила её собой и насмешливым, ехидным взглядом посмотрела на ведьму.       — Это что, сама Равена Паркинсон передо мной? — Дани задумалась лишь на одну секунду, вспоминая о Питере Паркинсоне, что твердил по радио о приближающейся войне в Новом Орлеане. — Кто бы мог подумать. Только сегодня я дала поручение найти всё, что можно о твоей семье. А видишь, как оно вышло. Твоя семья сама меня нашла. У тебя очень милый муж, дорогуша. Вот только… Как он выдерживает тебя? А сын? Ему, наверное, очень сложно с такой матерью, как ты. А если ему ещё досталась сила его предков… У-у-у, бедный мальчик, — веселилась Дани, наблюдая, как ведьма начинала злится и терять над собой контроль.       — Что ты знаешь о его предках? — как можно спокойнее спросила Равена, надеясь узнать у Дани какую-либо информацию, что могла помочь ей разобраться с силой своего сына.       — Так ты не знаешь? У тебя на руках самый древний гримуар, а ты даже не изучила его содержимое? Там ведь не только заклинания, как тебе известно. Там ещё и вся история самых сильнейших ведьм. Тебе точно нельзя книги в руки давать. Уж тем более, такие старинные.       — Что ты знаешь?       — Скучно с тобой, — она наклонилась к малышке, что прижималась к её ножке и тихо прошептала. — Беги домой. Я потом прийду к тебе и мы поговорим о школе, — она посмотрела вслед убегающей Беатрис и вернулась к Равене. — То, что я скажу, может очень сильно не понравится тебе. Твой сын… Потомок одного из сильнейшего рода ведьм. Майклсон, — Дани заливисто, злорадно засмеялась, наблюдая за ошарашеной ведьмой, что пару секунд молча обдумывала информацию.       — А я думала, ты реально что-то знаешь, а ты всё шутки шутишь.       — Без шуток жизнь скучна, дорогуша, — Дани ехидно усмехнувшись, перевела взгляд с ведьмы на дом, что стоял перед ней.       Бело-бежевый, небольшой, двухэтажный домик, ничем не отличающийся от остальных, небольшая веранда с уютным креслом-качалкой и небольшим письменным столиком, на котором стояла припавшая пылью, старинная, гравированная ваза, огромная лужайка с зелёной травой перед домом и небольшой детской площадкой, и не высокий белый заборчик. Дани стояла и молча разглядывала такой до боли знакомый и родной двор. Не обращая внимания на стоящую рядом ведьму, что не понимала, что происходит, она ступила пару шагов вперёд и дотронулась ладошкой до белого заборчика.       — Кто здесь живёт сейчас? — спокойным, немного грустным голосом спросила Дани, не поворачивая голову к ведьме. Но Равена молчала, не понимающе уставившись на девушку. — Ты же живёшь рядом. И точно знаешь, что происходит вокруг, — Даниэль развернула к ней свою голову и подняла одну бровь, оглядывая ведьму с головы до ног и задумавшись о чем-то. — Предлагаю сделку. Ты отвечаешь мне на вопросы, а я постараюсь не убивать твоего драгоценного сына. Идёт?       — Идёт, — с облегченным вздохом проговорила Равена, зная, что девушка сдержит своё обещание и незаметно для Дани улыбнулась, обрадовавшись, что её сын теперь в безопасности.       Равена в общем-то сомневалась, что Даниэль навредит её сыну. Она никогда не видела её в компании детей, но её сегодняшняя встреча с Беатрис заставила её задуматься, что Дани не так плоха, как кажется, и что многое она просто скрывает, не показывая другим. Увидев Дани с ребёнком, Равена мысленно улыбнулась, подумав, что они выглядят очень мило вместе. Но более того, эта встреча доказала, что какая бы тьма не скрывалась в сердце Дани… где-то далеко есть капелька любви и заботы. Вздохнув и выбираясь из путаницы своих мыслей о том, какая же на самом деле Даниэль и что от неё можно ожидать, Равена начала свою историю:       — Мы переехали сюда, когда родился Арчи. Десять лет назад. За всё это время здесь никто не жил. Только изредка приходила какая-то девушка, убирала немного, порядок после ветра и дождя наводила. Я видела её издалека, не рассмотрела, кто это был. Она открывала дверь своим ключём.       «Стейси… Она же говорила, что приходила.» — подытожила Дани, слушая небольшой рассказ ведьмы.       — Но хозяева дома ни разу не появлялись. Хотя может та девушка и есть хозяйкой. Поговаривают, что раньше там жила какая-то очень влиятельная семья, которая хотела скрыться от людей, поэтому они выбрали такой неприметный дом. Некоторые говорят, что видели там маленькую девочку, которая обладала невероятной силой, а потом она резко исчезла. В один день, когда утром люди начали выходить на улицу, дом уже был заброшен, вещи вывезены и с того момента, никто не живёт в нём. Ещё говорят, что этот дом проклят. Но понимаешь, это говорят пожилые люди. Их послушать, так тут могли и первородные жить, — хмыкнула Равена, закатывая глаза и складывая свои руки на груди.       — Могли… — тихий, несвойственный Дани, волнительный, обеспокоенный голос и грустный взгляд, которым она оглядывала каждую тропинку, каждую маленькую деталь дома, что сейчас так манил к себе.       «Ничего не изменилось… Всё на своих местах, словно я и не уезжала отсюда. Как странно снова вернуться в родной дом. Всегда такие странные чувства? Вроде и радость и хочется пойти вспомнить всё, ещё раз пройтись по комнатам, посмотреть на картины, что я рисовала. Но вроде и злость вперемешку с грустью и хочется сжечь всё дотла, уничтожить каждое воспоминание, что ранит мою душу, истерзает её и рвёт на кусочки…»       Дани закрыв на секунду глаза, сделала ещё один неуверенный шаг и открыла калитку, щёлкнув пальцами в воздухе и ступив на небольшую тропинку, что вела к входу в дом. Она оглядела двор и стол, что одиноко стоял в углу и ждал, пока его законная владелица вновь станет показывать на нём фокусы своей семье. Недалеко от стола стоял огромный, пустующий бассейн возле которого Дани любила читать книги. Дани ухмыльнулась до безумия нежной и ласковой улыбкой, погружаясь в воспоминания того чудесного дня.

***

      Двадцать один год назад…       Прохладный, весенний день с тихим, завывающим ветром, что кружил вокруг полянки, на которой сидела маленькая, семилетняя девочка и читала небольшую, но сложную для ребёнка, книгу: «Маленький принц». Её платьице окрасилось в зелёный цвет от травы, на которой она удобно сидела, выставив ножки вперёд, а спинкой упираясь в край бассейна, что стоял посередине двора. Её лицо выглядело серьёзным и сосредоточенным. Она упорно старалась читать книгу, прочитывая слова несколько раз, чтобы понять их смысл. Возвращалась назад, читая снова и снова, представляя в своей голове всё, что только что прочитала.       Дани не отвлекаясь от книги, периодически поправляла свои, непослушные, длинные, темно-каштановые волосы, что передались ей от матери и лезли в лицо и на страницы книги. Она злилась, убирала их назад за спину, не желая собирать в хвостик или косичку и возвращалась к своему занятию, поставив себе цель дочитать книгу до конца весны. Ей было сложно понять некоторые слова и предложения, но она не показывала этого, упорно старалась вникнуть в текст и понять всё самой. В крайних случаях, шла к отцу и спрашивала всё, что её интересует.       — Он не знал, что короли смотрят на мир очень упрощённо: для них все люди — подданные, — с интонацией, медленно прочитала маленькая Дани, задумавшись над фразой, что увидела в книге.       Клаус, что наблюдал за старанием дочери со стороны, стараясь не отвлекать её, улыбался нежной и довольной улыбкой, подмечая, насколько же малышка переняла все хорошие качества матери и его самого… Огромная схожесть с ним пугала его, напрягала, заставляла задуматься о её будущем, но смотря на то, с каким упорством она читала книгу, старалась во всём разобраться сама, не полагаясь на других, он мысленно улыбался и подмечал, что ей это пригодится в жизни, хотя и жалел, что его любимая дочь познала эту истину жизни так рано.       — Она на тебя похожа… — произнесла с улыбкой Ребекка, присаживаясь на траву возле Клауса. — Во всём. И как бы Энджи этого не хотела и не боялась, она твоя маленькая копия, Клаус.       Отчего-то странное, щемящее чувство внутри, что вызвало ухмылку на лице Клауса, заставило представить Дани во взрослом возрасте. Но быстро вернувшись к Ребекке он осознал, что может его и радует то, что Дани похожа на него и внешне и, особенно, характером, но такой жизни для неё он не желал. Он рассматривал свою дочь, что с напряжёнными бровками пыталась понять суть предложения, которое она прочитала пару минут назад.       — Посмотри на неё. Она забрала все качества матери. Упорство, доброта, свет в глазах. Она не станет такой, как я. Я не позволю этому свершится. В её сердце живёт доброта, надежда и любовь. В моём же только жестокость. Я никогда не заслуживал такую прекрасную дочь, как она, — он тихо вздохнул, грустными глазами посмотрев на Ребекку, которая не знала, что сказать, ошеломлённая внезапным откровением своего брата.       — Ты прекрасный отец. И ты заслуживаешь такую дочь, как наша Дани. Она считает тебя идеалом, примером для подражания, авторитетом. Ты — её самый близкий и родной человек. Она тянется именно к тебе. Так не отталкивай её. Будь рядом, как делал это всегда. В ней есть все черты Майклсонов и если ты будешь её отталкивать, уходить от неё, избегать её… Она может стать такой же, как мы. Жестокой, одинокой, с огромной жаждой убийства и мести, с своими опасными целями и амбициями и без любых намёков на доброту и любовь в сердце. Её и так преследует тьма. В ней слишком много силы. А ты ещё и уходишь от неё постоянно. Клаус… Не делай этого. Останься с ней. Ты нужен ей. Именно ты. Ни Элайджа, ни Фрея, ни я… не сможем заменить ей тебя.       — Я понимаю, но… — он грустно вздохнул, глянув обеспокоенным взглядом на Ребекку, лишь на секунду отвлекаясь от наблюдений за малышкой. — Ей будет лучше, если я уеду.       — Никаких «но». Иди к ней. И подумай над моими словами, — Бекка слегка толкнула его в бок и с улыбкой на лице кивнула в сторону Дани, призывая Ника подойти к ней. — Отдай ей это, — она разжала свою ладонь и протянула её к Клаусу.       — Это…       — Кулон Энджи. Он должен быть у Дани, — на ладони Бекки красовался небольшой серебристый кулон с круглым, переливающимся на солнце лунным камнем, внутри которого полыхал кроваво-красный огонь с дождевыми, чёрными капельками.       Ник бережно взял кулон в свою руку и впервые за столь долгое время благодарно взглянул на Ребекку и кивнул с небольшой улыбочкой на лице. Он посмотрел на свою малышку, что отвлеклась от книги и следила за бабочкой, которая летала вокруг неё. Увидев эту милую сцену, мужчина поднялся и медленно, стараясь не испугать бабочку, подошёл к Дани и присел возле неё на траву. Он погладил ладошкой её непослушные, запутанные волосы и с улыбкой протянул ей раскрытую ладонь с кулоном.       — Это тебе.       — Спасибо. Он очень красивый, — Дани аккуратно натянула кулон к себе на шею и её глаза на секунду окрасились в огненный цвет. Ник испугался, что кулон лишь усилит её и без того, сильную магию, но малышка успокоила его, вернув глазам прежний оттенок и радостно засмеявшись. — Он помогает мне контролировать огонь внутри меня, — тихо сделала вывод девочка и улыбнулась, потянувшись к Ник и чмокнув того в щёчку.       Ник вовсе не ожидавший такой реакции, нежно улыбнулся и прижал малышку к себе, ласково целуя её в висок, заправляя прядь волос за ушко. Он посмотрел на страницу книги, которую читала Дани, с интересом просматривая строчки и бегло проходясь по словам, вдумываясь в смысл.       — Пап, а кто такие подданные? — тихо спросила Дани, заглядывая в глаза своего папы с любопытным, улыбающимся взглядом.       — Те, кто должны беспрекословно слушаться и подчиняться одному конкретному человеку. Королю, например, — спокойно ответил Клаус, смотря куда-то вдаль. Лишь спустя какие-то быстро пролетевшие секунды, он развернул лицо к дочери и слегка нахмурив свои брови, спросил: — А почему ты спрашиваешь?       Дани показала ему отрывок из книги и попросила объяснить, что он значит. Клаус слегка усмехнулся, заметив у маленькой девочки искорки в глазах, когда она говорила о королевстве и власти, подумав, что малышка действительно очень похожа на него.       — Я расскажу тебе историю об одном Короле и его подданных, — Клаус удобнее уселся на траве, упёрся спиной в кафельную, бетонную оградку бассейна и посадил Дани к себе на коленки, закрыв на секунду глаза и приготовившись начать историю.       — Давным-давно жил на свете великий Король со своим благородным, старшим братом и младшей сестрой. Они правили королевством, считая, что каждый человек этого города должен поклоняться им и выполнять все поручения. Великий Король наказывал каждого, кто посмел не послушаться его. Он был жесток, груб и безжалостен. Он не ставил жизни людей ни во что, распоряжаясь ими, как игрушками. Мучил их, отправлял на войну, зная, что они погибнут, убивал их своими руками. Но никто не смел противоречить ему. Он был настолько велик и могущественен, что все боялись его и беспрекословно слушались, даже если он отправлял их на верную погибель, — Клаус сделал небольшую паузу, с улыбкой посмотрев на то, как заинтересовано слушает его Дани.       — Значит, подданные — это те, кто слушается короля, даже не смотря на то, что он отправляет их на смерть и на войну? — с интересом спросила Дани, посмотрев на книгу и прижавшись к Нику, ожидая продолжение истории.       — Верно, — ухмыльнулся Клаус, прежде чем продолжил рассказ. — Однажды в его королевство пожаловала девушка. Она была сильна, могущественна и безумно красива.       — Как моя мама? — перебила его Дани.       — Да, солнце. Как твоя мама, — он грустно улыбнулся. — Эта девушка назвала себя Королевой ведьм и пришла, чтобы заключить с Королём договор. Но Король рассердившись, выставил её прочь, закрыв перед ней дверь. Злой и великий Король не мог допустить, чтобы кроме него в городе был ещё один правитель. Он продумал план, чтобы уничтожить эту ведьму и тех, кто посмел восстать против него. Но ведьма пошла на хитрость и очаровала Короля своей необъятной, великолепной красотой, умом и чарами. Они заключили договор, но Король был настолько велик и хитёр, что даже под действием чар смог обмануть Королеву ведьм и дописал в договоре пункт, который аннулировал все остальные раннее подписанные договора.       — Король заменил договор и вышло, что договор, который они заключили не имел ни одного нового пункта, а был лишь подтверждением старых?       — Да, именно так и было, — лицо Клауса озарила горделивая, нежная улыбка.       «Она действительно похожа на меня. Даже мыслит, как я. Может… Это не так и плохо? Не обязательно же, что она будет такой же жестокой и безжалостной, как я. В её душе может быть доброта и любовь, несмотря на то, как сильно она похожа на меня.»       — А что было дальше?       — А дальше… — произнёс Ник, закрыв глаза на секунду. — Ведьма разозлилась на него, что он так глупо смог обмануть её и наслала проклятие. Теперь, великий Король был свергнут и должен был провести год своей жизни в заточении у ведьм, не имея возможности выходить на улицу, видится со своей семьёй и управлять городом. В городе царил хаос. Брат и сестра пытались вытащить Короля, позабыв о городе. Ведьмы творили, что хотели, колдовали, устраивали ужасные, жестокие ритуалы, вампиры беспощадно убивали людей, а люди покидали свои дома, желая сбежать из обезумевшего города. Великий Король злился на своего брата за то, что бросил город, желая спасти его. Злился, но надеялся на скорое возвращение в своё Королевство.       — А Король остался жив?       — У-у-у, Короля не так просто убить. Это же великий и всемогущий Король. Чтобы его убить, нужно иметь огромную силу, смелость и отвагу. Слушай дальше, маленькая спутница.       — Почему спутница? — радостно засмеялась Дани, подняв глаза на небо, что уже близилось к ночи и показывало свои первые звёзды и большую луну.       — Потому что, путешествуешь со мной по легенде о Великом Короле. Но, думаю моей, — он выделил последнее слово и ласково улыбнулся, — принцессе пора спать. А Великий и Могущий Король придёт к ней за советом во снах. А завтра, я расскажу тебе продолжение. А ты поделишься тем, какие тайны поведал тебе Король в прекрасных снах.       — Нет! Расскажи дальше! Пожалуйста! — она скорчила грустную рожицу и взглядом, словно у котёнка, смотрела на папу, надеясь уговорить его рассказать дальше, но он лишь рассмеялся, наблюдая за своей малышкой.       — На меня такое не действует, милая. Но хорошо. Сегодня можешь посидеть со мной подольше, — Дани порывисто и радостно обняла ручками шею Клауса, прижимаясь к нему всем своим маленьким тельцем, молча благодаря его. Клаус с лёгкой улыбкой на лице приобнял свою малышку и погладил её маленькую спинку через ткань её платьица.       Дани нехотя оторвалась от шеи Клауса, уселась обратно на его колени, дотронулась пальчиками до кулончика и улыбнувшись, посмотрела на папу, ожидая продолжение истории, что так сильно заинтересовала девочку.       — Проходили дни… Недели… Месяцы… А у брата и сестры не выходило вытащить Короля. В городе был полный бардак, люди разъехались, вампиры обезумели, ведьмы управляли городом. Тем временем, Король был скован стальными цепями и ослаблен многими травами и чарами. Его держали взаперти, под сильными скрывающими чарами и барьерами. И выбраться он не мог. Но однажды. К нему спустилась Королева ведьм.       — Зачем Королева пришла к нему? Чтобы убить? — Дани поерзала на коленях отца, удобнее устраиваясь и устремила свой взгляд в ночное небо.       — Она присела возле него, протянула пакет с кровью и сказала: «Я признаю свою ошибку, Великий и Могущественный Король и отпускаю тебя». Она поняла, что без Короля в городе начался хаос и что ведьмы не способны контролировать абсолютно всех. Король был благодарен прекрасной деве, что выпустила его и пообещал заключить новый договор с новыми, честными пунктами.       — А они его правда заключили?       — Да, заключили. Семья не могла нарадоваться, что Король снова на свободе. А Король поглощенный мыслью о своём разрушенном Королевство сразу принялся восстанавливать репутацию и город. Прекрасная Королева ведьм подписала новый договор и отреклась от звания Королевы ведьм.       — Почему?       — Какая ты любопытная, — засмеялся легко Ник, поглаживая мягкие волосы малышки. — Потому что теперь она стала Королевой города. И правила наравне с Великим Королём. Прекрасная леди покорила неприступное, ледяное сердце Его Величества и спустя время он предложил ей свою руку и сердце. Король и не надеялся иметь дитя. Но он жил в волшебном мире, где все было возможно. Однажды судьба подарила ему прекрасную дочурку. Он желал ей лишь счастья и спокойствия. К несчастью у короля были враги. Безжалостное чудовище хотело отнять у него королевство и его прекрасную дочь. Тогда он вместе со своей Королевой стал на защиту своего сокровища. И победили они ужасного чудовища, показав всем, что никто не имеет права касаться самого важного в жизни Короля. Но не прошло и месяца, как пришло новое несчастье. Королева умерла. И оставила после себя лишь хорошие, тёплые воспоминания, частичку себя и кулон, что собиралась отдать своей дочери, когда та подрастёт.       — А что было с девочкой? Почему её хотели забрать у Короля?       — А девочка была не простая. Она обладала всеми чертами характера и отца и матери. Она была воплощением зла и добра одновременно. Она была неизведанным будущем. Дитям, которого не должно было существовать в природе. Её сила и способности были непредсказуемы и ведьмы решили, что правильнее будет избавиться от малышки.       — А она осталась жива? Какую сторону она выбрала?       — Она осталась жива. Но её дальнейшая судьба не известна никому. Король покинул своё Королевство на руках со своей дочуркой, оставляя город в руки своему другу, приятелю и приемному сыну. После этого, Его Величества никто и никогда не видел. И о его судьбе можно лишь догадываться и строить теории. Возможно, когда-то… Ты сможешь найти ответ на этот вопрос или допишешь эту легенду сама, моя милая спутница. А теперь пора спать. Беги чистить зубки и ложись. А я приду пожелаю тебе спокойной ночи.       — Хорошо, — Дани быстро чмокнула отца в щёку и убежала в дом под его улыбчивый, радостный, но в тоже время грустный взгляд.       Клаус остался сидеть на том же месте, прикрыв глаза и подняв голову к небу. Он вздохнул, открыл глаза и устремил свой взгляд на звёзды, что привлекли его внимание, он изучал их, неосознанно находя глазами большую медведицу и самые яркие звёзды, пока его мысли блуждали яркими вспышками в его голове, пытаясь собраться в одно нужное и правильное решение. Но оно упорно ускальзывало от него, словно было где-то близко, словно он уже и сам знал, что делать, но в тоже время, сомневался, метался с одного решения на другое. В его голове всплывали моменты с его любимой малюткой, её радостный смех и нежные объятия. Вспомнив эти моменты его губы растянулись в нежной, широкой улыбке, обнажая небольшие, сексуальные ямочки. Но он не мог позволить Дани вырасти такой же, как и он. Боялся, что малышка за которой и так следует тьма выберет тёмную сторону и станет, как он. Но он не мог решиться оставить её.       «С ней будут близкие люди, они помогут ей. Но я не смогу быть далеко от неё. Она нужна мне…»       — Нужна… — тихо произнес Клаус, будто вырываясь из всех мыслей, что кружились в его голове и только сейчас обращая внимания, что Фрея подсела к нему на траву и положила свою голову к нему на плечо. Она не советовала, не командовала, не говорила, как лучше. Просто была рядом, держала его руку, прижималась к нему и надеялась, что он сам примет нужное решение. Он посмотрел на неё вопросительно, словно в его взгляде был прямой вопрос, который можно понять без слов. — Ребекка с Дани. Укладывает её. Дани не расстаётся с кулоном. Даже спать с ним легла. Ты сказал ей, что он принадлежал Энджи? — сестра подняла голову с его плеча и сочувственно, грустно посмотрела на Клауса, что до сих пор не пережил эту трагедию и потерю человека, которого впервые за тысячу лет жизни так сильно и безумно полюбил.       — Нет. Позже скажу. Не хочу… — он замолчал.       Дани не помнила свою маму, ей было сложно, она хотела хотя бы увидеть её, но… Она никогда не знала её. А Клаус знал. Его память хранила каждое воспоминание, каждое её прикосновение, каждый их совместный момент. Он помнил всё. От самой первой встречи до момента её смерти и это терзало его, рвало душу на куски.       «Никто и никогда не сможет заменить её…»       — Она так ждала эту малышку. Так хотела увидеть, какой она вырастет и на кого будет похожа. Хотела сама учить её магии. У неё такие планы были… Дани была смыслом её жизни. И она отдала свою жизнь, чтобы наша девочка спокойно и счастливо жила. Она отдала свою жизнь за нашу с Дани спокойную и счастливую жизнь. А я собираюсь уехать. Бросить её, — он вздохнул, наконец отрывая взгляд от звёзд и переводя его на Фрею, что вновь вернула свою голову к нему на плечо.       Но Фрея молчала, не желая вмешиваться в поток мыслей Клауса. Знала, что ему нужно время, чтобы принять решение, чтобы взвесить все за и против. Клаус замолчал, вновь задумавшись о своём, смотря на почти полную луну, так словно она могла решить все его проблемы и подсказать решение.       — Ник… — решилась нарушить молчание Фрея, — я знаю, что ты примешь верное решение. Я поддержу тебя, чтобы ты не решил. Но подумай… Подумай о Дани. Подумай, что если ты уедешь… Ты не увидишь, как она будет расти, не увидишь, какую сторону она выберет. Не будешь рядом, когда она узнает больше подробностей о своей матери. Не увидишь, какой прекрасной она вырастет. И как сильно будет похожа на вас двоих. Не бросай её. Она твоя жизнь. Твоё счастье и твоя вечная любовь. Подумай об этом. Я оставлю тебя… — она слегка грустно улыбнулась, положила ладонь на его плечо на пару секунд и поднялась, уходя в дом и оставляя Клауса наедине со своими мыслями.       — Я буду защищать её чистое сердце столько, сколько смогу, — тихо произнес Ник в тишину спустя пару минут после ухода Фреи.

***

      Утро наступило быстро, не успел Клаус прикрыть глаза, как уже взошло солнце, намекая, что пора ехать. Он нехотя поднялся с кровати, на которой пролежал всю ночь возле Дани, наблюдая за её сладким, детским сном и наслаждаясь своей дочуркой. Взял заранее сложенные сумки и тихо выйдя с дома, закинул все сумки в машину. Он вздохнул, взглянул на дом и зашёл внутрь за остальными сумками.       Дани, что только открыла глазки и не заметив папу рядом напряглась, села на кроватку, потерла глазки, пытаясь понять, что происходит и осознав, что вещей Клауса нет, побежала на улицу, где уже стояла улыбчивая, хоть и сонная Ребекка, разговаривая с Ником.       — Папа! — закричала со слезами на глазах Дани, быстро пробегая порог дома и кидаясь ему в объятия, когда тот присел перед ней на корточки. Она сильно прижалась к нему, не желая отпускать, обвила ручками его шею, пока Ник гладил её растрёпанные после сна волосы. — Не уходи. Не бросай меня, — тихо молила она, сжимая ручки в кулачки, сдерживая огонь, что желал охватить сейчас всё её тело и всё вокруг.       — Солнце… — начал Клаус, но не успел закончить.       — Нет! Нет! — закричала Дани, отходя от него и выставляя свои ручки в стороны. — Ты не уйдёшь! Я не позволю! — она провела огнём вокруг них, образовывая круг и заключая их в этом кругу. Клаус вздохнул, смотря на этот круг, но ничего не сказал, легко дотронулся до её маленьких плечиков и посмотрел в глазки пару секунд, после чего произнес:       — Дани, милая… Я уезжаю. Но я уезжаю не сам. Ты и вся наша семья едут со мной. Мы возвращаемся в Новый Орлеан, — Дани удивлённо посмотрела на него. — Я подумал, что Великий Король не может вернуться в своё Королевство без своего сокровища.       Он вздохнул и улыбнулся грустной улыбкой, прежде чем продолжил:       — Я боялся возвращаться. Боялся, что ты будешь в опасности рядом со мной. Но… Я с тобой. И я буду защищать тебя от всего. Ты любимая дочь Клауса Майклсона. Ты мне дороже всего. Никто не посмеет навредить моей малютке. Иначе будет иметь дело со мной, — он дотронулся пальчиком до её носика, нежно улыбнувшись и протянул к ней свои руки, ожидая пока Дани вновь обнимет его своими маленькими ручонками и улыбнется.       Но огонь вокруг них лишь усиливался, глаза Дани обрели огненный оттенок и она в страхе отошла от Клауса, натыкаясь на свою, огненную преграду. Она в ужасе развернулась, смотря с какой силой огонь разыгрался вокруг них. Она закрыла глаза и попыталась успокоится, но ничего не изменилось. Она выставила ручки в стороны и произнесла тихое заклинание, которое должно было подчинить огонь и вернуть себе контроль, но вновь ничего не произошло. Огонь играл в свои игры и не желал уходить. Клаус посмотрел на Фрею, что пыталась понять причину и придумать решение.       — Огнём управляет не Дани. Кулон. Он должен был помочь. Заклинание, которое произносила Дани тоже должно было успокоить огонь. Стихия огня — это стихия, которая подчиняется ей больше всего. Но сейчас… Скорее всего, огнём управляет кто-то другой, — она осмотрелась вокруг, но никого постороннего не заметила. — Но она может с ним справится. Ей подчиняются стихии. Вода. Она может затушить огонь. Вода даётся ей сложнее. Но… Клаус, ты должен ей помочь! Скажи ей, чтобы она успокоилась, сосредоточилась, закрыла глаза и представила, как берёт воду из бассейна, как поднимает её в воздух и тушит огонь вокруг вас. Только она сможет справиться. И только с твоей помощью. Иначе… Огонь уничтожит вас, — Фрея посмотрела на круг, что с каждой секундой уменьшался, оставляя им всё меньше пространства и пытаясь достать своим пламенем до Дани и Клауса.

***

      Дани вынырнула из воспоминаний того дня, тихо вздыхая и осматривая дом, что стоял перед ней и высушенный бассейн, на дне которого лежали листочки и грязь. Она развернулась к Равене, что в шоке наблюдала за ней, не понимая, что происходит и почему Даниэль так важен этот дом. Но она даже не планировала отвечать на безмолвные вопросы ведьмы. Она вернула свой взгляд на полянку, где пыталась справится с огнём и в голове появился разговор, который заставил маленькую Дани бороться и победить огонь, побороть его и навсегда подчинить себе.       «— До твоего рождения я был жесток… был злобен… Я наслаждался ужасом, который вселял в остальных. Но знай, как только я увидел тебя, я желал лишь быть достойным называть себя твоим отцом. Я боюсь, что без тебя я вернусь в эту тьму. Ты нужна мне, Дани! Ты должна бороться!       — Я смогу, папа, — тихо произнесла малышка, закрывая глаза, сосредотачиваясь на своих ощущениях и пытаясь ощутить энергию огня, что окружала их. Огонь на мгновение загорелся сильнее, но словно подчиняясь, уменьшился, полностью перешёл на руки и ноги Дани, поднимая её в воздух и охватывая всё её тело огнем. Она откинула голову назад, наслаждаясь огнём, что приятно щекотал её оголенные участки кожи, медленно впиваясь в её тело и медленно опуская обратно на землю, передавая свою повелительницу в руки Клауса, словно приносил свои извинения за то, что не послушался её.»       — Что это за дом? Чего он тебе так важен? — спросила Равена с странным выражением лица, наблюдая за Дани. Она не понимала, чего в следующий момент ожидать от девушки. Она всегда презентовала себя, как жестокую, злую, беспощадную стерву, которой не важны ни чувства, ни эмоции, которой не знакомо чувство грусти и заботы за кем-то. Но сегодняшний день поставил Равену в тупик. Она увидела в Дани проблески света, заботы и любви. И это пугало её и напрягало.       — А что ты вообще здесь делаешь? Разве не ты убегала от меня по улицам этого района? — Дани подняла одну бровь, на секунду повернув голову к ведьме, а после вновь вернула взгляд на дом, думая стоит ли войти в него.       Но за неё ответил звонящий телефон в кармане. Дани быстро вытянула его и нажала на кнопку отбоя, даже не смотря, кто звонил. Но телефон вновь настойчиво зазвонил.       — Да? — проговорила Дани, отвечая на звонок и злясь, что её отвлекли от своих мыслей.       — Дани, добрый вечер. Прости, если отвлекаю, — послышался мужской, до боли знакомый тембр голоса.       — Элайджа. Добрый вечер, — изобразив подобное ему, благородство сказала Дани и хмыкнула.       — Ты в своём репертуаре. Тем не менее, я тоже скучаю за тобой, малышка Дани, — она закатила глаза, услышав эти слова, но её лицо озарила доброжелательная улыбка. — Ты, наверное, уже слышала, что Новый Орлеан на пороге войны?       — Так значит, это не слухи?       — Не слухи. Марсель настроен серьезно. И Клаус это понимает. Но ты же знаешь его, он не позвонит тебе и не будет отвлекать от поисков, пока не будет крайней необходимости. Но…       — Но крайняя необходимость есть, а он не хочет признавать, что ему нужна моя помощь? Я слышала, что Марсель настраивает весь город против вас. И даже не смотря на договор, многие идут ему навстречу.       — Да, потому что, он обещает заключить договор ещё лучше, чем заключили мы. Дани, ты нужна нам. Твои барьеры сильны и их сложно пройти. Но чем дальше ты…       — Тем легче их разрушить. Знаю. Ребекка в Новом Орлеане?       — Конечно. Стоит рядом и как всегда, ждёт тебя больше, чем кто-либо другой, — Дани улыбнулась, мысленно признавая, что тоже соскучилась за ней.       — Я возвращаюсь. — она окинула Равену серьёзным взглядом, усмехнулась и добавила. — Насовсем. Я нашла, что хотела. Правда, Равена? — ведьма сложила руки на груди, закатила глаза и стала в позу, всем своим видом показывая, что им не удастся договориться и она не отдаст гримуар.       — Я правильно услышал? Равена? Паркинсон?       — В точку. Именно она. Она тебе привет передаёт. И особенно, Клаусу. Да, дорогуша? — Дани издевалась, наблюдая за злым лицом ведьмы, что забавляло её и заставляло улыбнуться.       — Как ты нашла её?       — Это долгая история. Она умеет прятаться. Потом как-то расскажу. Хоуп привет передавайте. Я загляну к ней в школу по приезду. До встречи.       Дани вернула телефон в карман и развернулась в другую сторону от дома. Посмотрела на Равену, тихо вздохнув и обдумывая варианты, что делать.       — Ты едешь со мной, — Равена открыла рот, чтобы возразить, но Дани щёлкнула пальцами, запрещая ведьме произнести и слово. — У меня нет времени разбираться с тобой. И у тебя нет вариантов. Ты едешь со мной. Это не обсуждается. — Дани подтолкнула Равену к машине. — А то ведь я могу и передумать и не сдержать своё обещание насчёт твоего сына. Я же не Элайджа, который вечно держит обещания. Да и то. Даже он убил бы тебя своими руками. А со мной ты ещё жива. Правда, говорить не можешь. Но это же не страшно, верно? — она хитро усмехнулась, закрывая калитку в дом и садясь в машину.

***

      Ночная, тёмная дорога, ведущая в город, полный сверхъестественных существ и привлекающая к себе туристов, сейчас была пуста, не было слышно ни единого постороннего звука, лишь тихий шелест ветвей деревьев из находящегося поблизости леса и не громкое завывание ветра, образовавшегося от небольшого заклинания рядом стоящей ведьмы.       Раскинув руки в стороны ладонями вверх, она закрыла глаза и шёпотом произносила заклинание, чувствуя, как её волосы и всё тело теребит не сильный, но холодный ветер. Он кружил вокруг неё в своём неповторимом, ледяном танце, одаривал прохладой и дарил наслаждение, окутывая девушку сильным потоком воздуха.       — И долго мне ещё ждать? — девушка, стоящая чуть дальше и наблюдавшая за этим небольшим представлением, теряла терпение, чувствуя, как её тело пробирают холодные, ледяные мурашки от пронизывающего ветра.       — Пока я не решу, что с тобой делать, милая Равена. У меня нет много времени разбираться с тобой. Мне нужны ответы, а ты молчишь. Может отправить твою голову к королям Нового Орлеана? Они будут счастливы, — спокойным, равнодушным тоном произнесла ведьма, не открывая глаз и не прерывая своё наслаждение от сильных потоков ветра.       — Ты не собираешься ответить на мой вызов? Ах, точно. Ты проиграешь, Даниэль! — проговорила быстро и со злостью в голосе Равена и скрестила руки на груди, облакачиваясь боком о дверцу стоящей рядом чёрной Bently.       — Отойди от моей машины, дорогуша, — Дани тихо, едва слышно вздохнула, опустила руки, отпуская ветер в свободное путешествие и развернулась лицом к ведьме, одаривая её своим обозленным, жестоким взглядом с едва вспыхнувшими янтарными глазами. — Ты действительно кидаешь мне вызов?       — А по твоему похоже, что я шучу? — Равена подняла одну бровь, смотря на то, каким пристальным взглядом ведьма разглядывает её тело, будто оценивая на что она способна.       Но Даниэль лишь рассмеялась на её слова, заполняя своим злорадным, заливистым смехом весь лес, поднимая новую волну сильного, ледяного, пронизывающего до костей, ветра.       — Честно говоря, да. Посмотри на себя. Растрёпанные волосы, помятые вещи, на ладонях полукруглые следы от твоих ногтей, что явно свидетельствует, что ты боишься меня. — Даниэль подошла ближе, сокращая расстояние между ними до минимума и пристально вглядываясь в глаза Равены. — Твои губы заплетаются, ты путаешь слова, руки всё сильнее сжимаются в кулаки. Ты уперлась боком в мою машину, хотя знаешь, что я ненавижу, когда трогают моё, а значит, твои ноги тебя уже просто не держат. Ты точно уверена, что хочешь бросить мне вызов?       — Да, уверена. Ты не победишь меня даже если я буду при смерти.       — Ох, мне так жаль тебя разочаровывать. Но мне надоела эта игра. Отдай то, что принадлежит мне и покончим с этим. — Глаза Даниэль загорелись янтарным, ярким цветом, а в руках появился оранжевый, с оттенками кроваво-алого цвета шар, внутри которого полыхали языки пламени, которые приятно щекотали нежную кожу ладони. По её телу прошёлся горячий, отрезвляющий ток, который она частично передала собеседнице, с улыбкой наблюдая, как та напряглась, ощущая обжигающий огонь внутри себя.       — Принадлежит тебе? Гримуар Далии принадлежит только ей и её сестре. А раз обе мертвы, он принадлежит только мне! — со злым, ненавистным голосом сказала ведьма, её глаза загорелись оранжевым цветом от огня, что раскалял температуру её тела до предела, чуть ли не сжигая живьём.       — Ну наконец-то ты начала выдавать нужную мне информацию. Не забывай, что я управляю стихиями и находясь в пространстве, где я могу устроить любые природные катаклизмы, ты против меня бессильна. А теперь поговорим?       — Я даже под пытками ничего не скажу. Твой огонь не навредит мне!       — Да ты сама себе вредишь. Чем больше ты злишься и кричишь, тем больше влияния имеет огонь внутри тебя. Он будет медленно плавить все твои органы, сжигать дотла кости. Ты потеряешь равновесие, потеряешь способность колдовать. Он будет разъедать твой мозг и сжигать сердце. Ты просто сгоришь изнутри. А это очень неприятные ощущения.       — Чего ты хочешь от меня? — злой, жестокий взгляд уже ослабевшей немного ведьмы, заставил Даниэль улыбнуться. Она упёрлась ягодицами в капот своей машины, разворачиваясь спиной к Равене.       — Так бы сразу. Почему гримуар принадлежит тебе? Разве он не должен был перейти по наследству Фрее? Или мне? Почему гримуар принадлежит тебе?       — С чего бы гримуар должен был перейти к тебе?       — Отвечай на вопросы! — Дани пристально вглядывалась в лицо ведьмы, едва сдерживая смешок, так беспомощно она выглядела. — Мне хочется даже пожалеть тебя. Я вымотала тебя, правда? Уф, быстрая езда точно не для тебя. Особенно, когда внутри и снаружи полыхает огонь и съедает тебя и твои силы. Так что, поговорим всё-таки или может позволить огню убить тебя?       — Угомони свой огонь и я расскажу всё.       — Ладно, поговорим, — Даниэль подошла к ведьме, дотронулась до её плеча и забрала весь огонь с её тела себе, наслаждаясь языками пламени, что радостно рассыпались по всему телу девушки. — Но имей ввиду, до въезда в Новый Орлеан совсем чуть-чуть. Можем навестить королей. Думаю, они будут очень рады видеть ту, которая помогла Далии убить их ребёнка.       — Ребёнка? Ты называешь это ребёнком? В свои восемь месяцев она взорвала своей магией их дом. Дом, который построил Клаус из самого прочного материала, который только есть, взорвался от малейшего применения магии этого «ребёнка». Когда ей исполнился год, она чуть ли не убила вампира. Она подожгла его и он едва не сгорел заживо. Каждый день в городе происходили непонятные природные явления, то дождь, то град, то пожары, то ещё что-то. И всё это устраивал этот ребенок-монстр. А что было бы, если бы он остался жив? Вырос и сжигал бы людей заживо и поливал бы их кровавым дождём? Стал бы таким жестоким, как и отец и издевался и пытал людей?       — Я вижу ты хорошо осведомлена о жизни этой девочки. Но меня это мало волнует. Вернёмся к нашему вопросу, милая Равена.       — Девочки? Я не сказала, что это была девочка. А Майклсоны вообще не говорят об этом. И тем более, не подпускают никого к себе. Особенно, тогда когда на их пороге назревает война. Их бояться все, но не ты. Ты говоришь о них, будто это самые близкие люди и они примут тебя более, чем радушно. Кто ты такая?       — Ты и сама не помнишь, что ты говорила десять секунд назад? Мне жаль тебя, милая. Что ж, раз уж ты на грани смерти. Думаю, ты заслужила узнать кто я.       — И кто же?       — Даниэль Майклсон. Та самая девочка, которая в восемь месяцев почти разрушила город. Приятно познакомиться, Равена, — она протянула ведьме руку, с широкой, коварной ухмылкой наблюдая, как та в страхе пятится назад, упираясь в знак въезда в город. — А теперь, — голос Дани изменился, стал серьезным, злым и жестоким, глаза окрасились в янтарный цвет, а в руке появилась не дружелюбная сфера с белыми молниями внутри. — Ты расскажешь мне всё, что ты знаешь либо умрёшь. А после умрёт и твой драгоценный сын и муж. Выбирай!       Секунды шли. Убегали к краю омута бесконечности и самоотверженно прыгали в хаос. Разговор плавно лился, выдавая всё потаённое и скрытное. Завывающий и ледяной ветер пронизывал до костей, обволакивая ведьм своими холодными потоками, заставляя дрожать и обхватывать себя руками, пытаясь согреться. Капли проливного дождя разбивались о землю, пытаясь найти своё пристанище в холодной, бетонной дороге.       Темный силуэт, словно привередливый режиссер-постановщик, следил за разворачивающейся сценой. Он не стоял возле дороги, не прятался в лесу, и не парил в поднебесье. Он был везде и нигде. Из каждого миллиметра воздушного пространства он наблюдал, как Дани злорадно смеётся, удивляется и хмурит свои брови. Невидимый, неслышимый и неосязаемый, он, случайно или намеренно, стал свидетелем безжалостного, хладнокровного убийства ведьмы. Свершившееся вызвало на его мрачном, ирреальном лике загадочную и одновременно коварную ухмылку.       Даниэль провела пальчиком по воздуху, очерчивая небольшой символ геральдической лилии и он моментально проявился на запястье Равены в виде небольших и не очень больных порезов.       — Это мой тебе прощальный подарок. За всё, что ты сделала. И спасибо за информацию. Теперь гримуар после твоей смерти по праву мой.       — Но…       — Я обещала тебя отпустить, да? Но я тут подумала… Как я могу отпустить ту, которая разрушила так много жизней? Я дам тебе особое приглашение в Новый Орлеан. Тебя там уже ждут. Гори в аду, Равена! — проговорила Даниэль, уголки её губ поползли вверх в злорадной, ехидной и будто смеющейся улыбке.       Стоя спиной к ведьме, она подняла правую руку вверх и поочередно согнула пальцы, произнося небольшое заклинание на французском языке и закончив, пошла вдоль тёмной дороги вперёд, не обращая внимания на ведьму, телом которой завладевал огонь, проникая в самые глубокие и дальние участки её сердца, сжигая девушку изнутри и убивая её, но тело снаружи оставалось целым. Её лицо окрашивалось в темно-красный цвет от крови, что шла из глаз и рта ведьмы. Упав без сознания на дорогу, огонь покинул её тело, выжигая на её запястье ту самую лилию, нарисованную Даниэль и возвращаясь к своей повелительнице, что собиралась устроить разгром прежде чем переступить границу Нового Орлеана.

***

      — Causer de la pluie et du brouillard, — слова из уст девушки лились медленно и мелодично, её голос отголоском звучал в разных сторонах леса, а она раскинув руки в сторону ладонями вверх стала в излюбленную позу ведьм, продолжая с ехидной ухмылкой на лице произносить заклинание тёмной магии.       В то же мгновение тучи затянулись, стали кроваво-темными и пустили необычайной красоты, сильный дождь вперемешку с кроваво-алым крупным градом. Её лицо озарила хитрая, но в тоже время довольная улыбка и продолжив своё заклинание, питая силу из рядом находящегося леса, она вызвала туман, который тут же обволакивая всю пустынную, ночную дорогу, увлёк девушку в свои объятия.       — Вот так-то лучше, — заключила темноволосая девушка, опуская руки и прикрывая глаза, наслаждаясь прекрасным дождём и градинами, что падали вокруг неё. На её губах заиграла самодовольная, злорадная, коварная ухмылка, способная сразить любого мужчину своим обоянием и сексуальностью.       На её плечо сел небольшой, чёрный, хорошо знакомый девушке ворон. Она развернула свой взгляд голубых глаз на него и ухмыльнулась, проводя одним пальчиком по его чёрным, мягким перьям, отчего ворон блаженно прикрыл глаза и заурчал, наслаждаясь могущественной энергией девушки, которую она ему дарила.       — Предатель, — прозвучал бархатистый, тихий, сводящий с ума всех девушек, голос откуда-то с далёкого тумана.       Силуэт, полностью окутанный туманом и сильным кроваво-алым дождем приближался к девушке с уверенной, влюбленной улыбкой на лице. Его чёрные, как смоль, волосы, по которым стекали холодные капли дождя, выглядели превосходно и завораживали своей красотой и утонченностью. Его голубые глаза обрели сейчас более темный оттенок, а чёрные венки моментально появившиеся под глазами свидетельствовали о возбуждении, появившимся при виде этой девушки.       Его улыбка не могла оставить равнодушной никого и даже Даниэль. На её лице неосознанно появилась милая и до безумия нежная, хоть и не свойственная ей, улыбка. Уголки губ мужчины поползли вверх, при виде этой великолепной улыбки, которая всегда сводила его с ума, её слегка приоткрытые губы так и просили вновь дотронутся до них поцелуем, утянуть в сладкую негу желаний и страсти, а горящие янтарным цветом глаза заставляли увериться в том, что она желала его не менее страстно.       Даниэль сделала своим пальчиком круговые движения в воздухе, вырывая мужчину из объятий тумана и увлекая в некий танец с ветром, который с огромной силой кружил вокруг него, сначала холодным потоком, а после тёплым, высушивая его волосы и одежду после схватки с сильным дождём. Он благодарно взглянул на девушку и наконец преодолел последние шаги, подступая к ней всё ближе. Ветер закружился вокруг них с ещё большей силой, увлекая пару в свои объятия, развевая их волосы и заставляя их губы приблизиться и слиться в едином, сладком и страстном поцелуе.       Рука мужчины легла на её талию, сжимая её в своих сильных тисках, вторая рука спустилась ниже, лишь слегка касаясь её ягодицы, но не почувствовав сопротивления с её стороны, он сильнее сжал её ягодицу, увлекая её губы в более глубокий поцелуй. Она целовала так нежно, что у него сносило крышу. Такие сладкие губы… Они сводили его с ума, её поцелуи — это блаженство, которое он желал получить. Ради которого проделал столь длинный и опасный путь.       — Дани… — шёпотом, с учащенным дыханием проговорил он, почувствовав, как её горячие пальчики прошлись у него под футболкой по прессу. Ей нравилось мучить его, наблюдать за его учащенным дыханием и возбуждением, за тем, с каким очаровательным тембром он произносит её имя. Но её тело не давало насладится ей этим великолепием, оно требовало больше поцелуев, больше ласк: грубых, страстных и крышесносящих. Они оба соскучились и сейчас было совершено неважно, где они находятся. Важны были только они вдвоём.       Их разгоряченные тела соприкасались, сливались воедино, одежда давно была раскидана на дороге, их руки исследовали тела друг друга, хотя и так знали каждую самую маленькую частичку. Один сильный рывок и он внутри неё. Грубые, быстрые движения, тихие, едва слышные стоны девушки и искусанные губы лишь подтверждали то, что им не хватало друг друга, не хватало их великолепного секса и страстных поцелуев.       — Дани… — тихо позвал её Деймон, тяжело дыша и утыкаясь носом в её горячую, нежную кожу шеи. — Я скучал, — его губы растянулись в небольшой улыбочке, прежде чем его клыки впились в шею девушки, вызывая с её уст тихий, сладкий стон. Она откинула голову в сторону, отодвигая волосы и ощущая, как её кровь быстро течёт по венам, поддаваясь махинациям парня и стекает по его губам и подбородку.       Он нехотя оторвался от её шеи, обнажая свои, измазанные в её крови, клыки и губы, по которым он быстро прошёлся языком, желая слизать остатки такой до безумия сладкой и горячей крови, но Дани, что с ухмылкой наблюдала за ним, потянулась вперёд, примыкая к его губам, слизывая с них свою кровь и проводя язычком по его клыкам. Сзади послышались знакомые голоса, но не обратив на них никакого внимания, Дани обвила шею Деймона руками, зарываясь одной ладошкой в его волосы.       — Ты уверена, что ты хочешь в Новый Орлеан? — сквозь поцелуй проговорил Деймон, прижимая Дани ближе к себе.       — А ты уверен, что ты хочешь со мной?       — Кажется… У нас гости, — тихо произнёс Деймон, отрываясь от сладких губ девушки. Дани вздохнув, развернулась к идущим по дороге вампирам и взглядом злой императрицы, у которой отобрали самое важное наслаждение, оглядела всех троих, что пристально следили за ними.       — Оу, им же хуже, — девушка ехидно улыбнулась, мысленно представляя, как быстро они сдадутся и начнут умолять не убивать их. Она представила в голове, как они стоят перед ней на коленах, преклоняя голову и умоляют простить их. Её губы расплылись в широкой улыбке, а вампиры тем временем, подошли ближе.       — Может хоть оденетесь для приличия? — спросил Тири, осмотрев сексуальное, обнажённое тело Дани.       — Мм, заманчивое предложение, но нет. Валите, пока вы ещё живы. Я считаю всего до трёх. Один, — начала отсчёт Дани. — Два. Три, — но они продолжили стоять, не сдвинувшись с места.       Она вздохнула и щёлкнула пальцами. В тоже мгновение на их телах появилась их одежда, что прежде была раскидана по дороге. Дани обошла Деймона и подошла вплотную к Тири, заглядывая в его глаза.       — Дайте угадаю. Вас прислал… Даже не знаю… Может, Марсель? — её ирония заставила Деймона улыбнуться, но подданные Марселя напряглись, сделав один шаг назад от обезумевшей, злой Дани.       — Не советую её злить, — тихо сказал Деймон, кинув едва слышный смешок.       — Думаю, Новый Орлеан нас уже заждался, — саркастично произнесла Дани через пару секунд, откидывая от себя трупы вампиров, оставляя их на обочине и даже не собираясь их закапывать. — Пусть похоронами своего друга занимается Марсель. Будет ему уроком, как связываться с Майклсонами. Садись, — Дани села за руль своей любимой Bentley и закрыла на собой дверь.       — Только не говори, что мы едем во дворец Майклсонов, — хмыкнув, проговорил Деймон, наблюдая, как Дани поднимает крышу машины и нажимает на газ.       — Ну уж нет. Мы едем в мой дворец, дорогой, — хитро улыбнувшись, проговорила Дани, делая акцент на слове: «мой» и проминая дорожный знак и оставляя позади на обочине три мёртвых вампира и одну мертвую ведьму, которых утром точно найдёт Марсель и разозлившись, сделает необдуманный шаг, упрощая задачу Дани. Она на это очень надеялась.

***