На своём месте

      Боруто проснулся непривычно рано. Видимо, более ранний восход солнца, лучи которого проникали из-за неплотно задёрнутых штор, пробудил его.       Он встал, прошлёпал босыми ногами на кухню и, щёлкнув выключателем чайника, сел на стул. Каждое действие в доме вызывало множество воспоминаний.       Одно из них — как он недовольно клацал по кнопке чайника в пылу ссоры с Мицки. Хотя, ссорами это сложно назвать. Просто Боруто что-то не нравилось, и он со своими взрывным характером и темпераментом начинал переходить на повышенные тона, в то время, когда Мицки зачастую сохранял хладнокровие и достаточно спокойный голос. Раньше блондину хотелось его вывести, чтоб тот сорвался. Впрочем, это удалось Боруто лишь однажды. И больше такого он не хотел. Поэтому больше так сильно не подначивал любимого.       Налив чай, он снова предался воспоминаниям. Например о том, как они сидели за столом и пили чай первый раз в этом доме. Всё было как-то странно и неловко, словно они только начали встречаться, словно не были уверены в своих чувствах. Или как тогда, когда спустя несколько месяцев Мицки сидел на этом столе с бутылкой сливового вина, почему-то решивший, что возвращение Боруто с миссии длиной в месяц надо обязательно отметить алкоголем. Боруто усмехнулся, приняв во внимание, что стол выдержал это отмечание. Юноша допивал чай, задумываясь, на своем ли он месте. Так ли идёт его жизнь, как он того хотел бы?       Время шло, и Боруто уже пора было выдвигаться. Сегодня у него тренировка новичков. Хоть что-то, чтобы скоротать время до возвращения любимого с миссии. Сердце беспокойно забилось. Сколько раз то он, то Мицки, возвращались с миссий израненные, с повреждениями. И шли не в больницу, а сюда. Залечивать свои и физические, и душевные раны в объятиях друг друга. Вспомнил, как Мицки сутками не спал, выхаживая любимого. Кажется, он даже овладел каким-то медицинским дзюцу. Или как он сам, Боруто, варил супы, и чуть ли не с ложки кормил Мицки, когда регенерация не срабатывала, и Узумаки каждый день боялся, что вражеская техника, наложенная на возлюбленного, слишком долго не заканчивает своё действие. И Боруто до сих пор волнует каждое возвращение Мицки — в каком состоянии он вернётся? Весёлый и довольный, слегка уставший и потрёпанный, или из последних сил ввалится в прихожую, а Боруто будет всю ночь промывать и обрабатывать его раны? И каждый раз коря его за то, что не жалеет себя, но понимая, что и сам поступил бы так же.       Этого ли Боруто хотел? К такой жизни он стремился?       Пока Боруто шёл на тренировочную площадку, каждая деталь привычных улиц деревни напоминала о прошедших временах. Как здорово они сидели с Шикадаем и Иноджином, играя в карты на этой лавке, как в этом магазине они с Химавари покупали сладости, как убегал от разгневанной Сарады мимо этой кафешки, как тёмным тёплым вечером прижимал Мицки к этой стене, сливаясь с ним в страстном поцелуе.       На полигоне его уже ждали несколько подростков. Это они позвали его потренировать их в метании сюрикенов и немного рукопашному бою. Боруто было несложно, да и хоть чем-то занять дни — всё лучше, чем гадать, успеет ли Мицки вернуться до начала его миссии — как назло совместных миссий у них давно не было.       Подростки оказались не совсем безнадёжными. Их навыки вполне соответствовали тому, что они скоро выпустятся из академии. Боруто не упустил возможности научить их парочке простых, но действенных приёмов.       Наконец Боруто решил, что достаточно, и вместе с ребятами развалился на траве под деревом. Куртка уже давно валялась где-то поодаль, а футболка влажно прилипала к телу. Он опять погрузился в воспоминания, как они с Мицки и Сарадой валялись здесь после тренировок. Такие же мокрые, растрёпанные, уставшие и довольные собой. Как здесь же в другой день он прижимал худое тело любимого к шершавому стволу дерева, словно пытаясь спрятаться, чтобы никто не увидел их первые неловкие проявления чувств. Как несколько лет спустя Мицки, загнанно дыша от поцелуев, говорил, что боится, что у их отношений нет будущего. И как Боруто говорил, что на всё пойдёт ради совместного с ним будущего. В тот день было так же жарко после тренировки, а ещё жарко от чувств, от эмоций, и от кипевшей в нём уверенности в правильности того, что они неразлучны — от того, что он на своём месте только рядом с Мицки. И он подумал, что ощущение этой правильности всё-таки не прошло.       Подростки, отдышавшись, попрощались с ним и ушли. Боруто ещё немного полежал на траве, наслаждаясь тёплым днём, наконец встал, надел куртку и пошёл прочь с полигона. Не зная чем себя занять, Узумаки пошёл к воротам.       На проходной никого не было, кроме дежурных. Последнее время всё их поколение то и дело отправляли на дежурство на входе. Причём не стоять на страже ворот, а просто при необходимости проверять документы у прибывающих.       Сегодня этими проверяющими дежурными оказались Чочо и Сарада.       — Эй, Боруто! Привет! — Выкрикнула темнокожая девушка.       — Привет, Чочо! Сарада. — Он помахал рукой, подходя к ним.       — Мицки не приходил. — Произнесла Чочо с такой интонацией, будто бы Боруто её спросил об этом. — Не смотри на меня так, знаю я, зачем ты сюда пришёл. — Усмехнулась Акимичи.       Боруто ещё немного поболтал с девушками и пошёл в сторону дома.       — Ах, ну какие же они милые! Не скрывают свои чувства! Хотела бы я так же! — Услышал он голос Чочо за спиной и улыбнулся.       — Конечно, один — идиот, а другому — просто пофиг на всех. — Недовольно буркнула Сарада.       — Ты слишком сдержанная, Сарада-чааан. — Протянула Акимичи.       — Зато ты экспрессивная и импульсивная настолько, что на двоих хватит.       — За это ты меня и любишь? — Нежно уточнила Чочо.       — И за это тоже. — Примиряюще выдохнула Сарада. Боруто украдкой обернулся, глядя как Учиха сняла очки и самозабвенно целуется со своей любимой.       И почувствовал потрясающее умиротворение. Всё на своих местах. Хотя нет, не всё. Ещё одна составляющая не на своём месте.       Блондин сходил в магазин за продуктами, туда, где они с Мицки всегда закупались после того, как стали жить вместе. Тут же вспомнились и всякие дурацкие ситуации. Например, как они забыли деньги, и он бегал домой за кошельком. Или как психанул из-за отсутствия вишнёвого мороженого, и Мицки ходил за ним в дальний магазин. За тот случай Боруто, кстати, было до сих пор немного стыдно, просто всяких дурацких событий в тот день как-то навалилось много, а сил душевных осталось мало, и это дурацкое мороженое стало последней каплей. Он уже тысячу раз извинился перед любимым, и тот ему уже столько же раз сказал, что всё нормально, но всё равно было как-то немного совестно.       Узумаки шёл с пакетом продуктов по знакомым привычным улочкам к их дому. Просто потрясающе приятно было осознавать, что здесь ИХ истории больше, чем просто ЕГО. И от этого дорога до дома была приятной, даже если он шёл по ней один.       Настроение было неплохое, поэтому сегодня Боруто решил приготовить что-нибудь сам, а не обедать гамбургерами в кафе. За готовкой время просто летело. Конечно, лучше было, когда они с Мицки готовили вместе — и веселее, и поболтать о чём-нибудь можно, и поотвлекать друг друга от готовки объятиями и ласками. Или когда Мицки один готовил для Боруто.       Когда он поел, но не успел помыть тарелку, послышался звук открывающейся двери. Не веря своему счастью, Узумаки вышел в прихожую и застал Мицки, снимающего сандалии. Судя по его внешнему виду — пыль, грязь, отсутствие одного из рукавов водолазки — миссия простым сопровождением не обошлась, что, впрочем, было ожидаемо, иначе послали бы кого-нибудь пониже рангом. Наконец Мицки разулся, выпрямился, хитро сверкнул глазами, подошёл к Боруто и кокетливо отвёл взгляд в сторону. По этим жестам сейчас блондин понял, что это означает. Что всё прошло хорошо, потому что глядя на любимого можно было предположить всё что угодно. Он схватил змея в охапку и принялся целовать.       — Тебе надо в душ, иначе я сейчас буду такой же грязный как и ты. — Проворчал Боруто, когда Мицки пытался вытереть ему щёку, но только больше испачкал.       — А я как раз хотел сказать тебе, чтоб ты зашёл мне спинку потереть. — Усмехнулся змей.       И сейчас — намыливая любимое гибкое тело, и после — прижимая его к стене душевой и трогая его во всех самых сокровенных и чувствительных местах, он понимал — вот теперь всё так, как должно быть.       И, лёжа рядом с любимым после вечера полного любви и неги, ощущая расслабление в душе и теле, он знает — всё на своих местах, он на своём месте. Его жизнь именно такая, как хотелось. Самая лучшая — лучше и не пожелаешь!