Благородные разбойники

      Просторные залы Малфой мэнора заполняла привычная торжественная тишина. В дни, свободные от официальных приемов, семья предпочитала для жизни меньшее западное крыло. В парке, перед террасой, прямо на земле был постелен плед. Пикник проходил без лишних свидетелей и ушей. Нарцисса чопорно попивала шампанское и лакомилась сырами и фигами, тогда как Белла, раскинувшись рядом, делилась впечатлениями: — Боже, Цисси, ты себе не представляешь! Он приказывает и я подчиняюсь. Знаешь, как он умеет приказывать?! Ему хочется подчиняться, не из-за страха наказания, а из-за предвкушения удовольствия! — женщина в нетерпении уставилась на сестру — Я люблю его, Цисси. Я еще никогда никого не обожала так, как его. Он сделал мне предложение, и я согласилась! — Ты уйдешь от Робастана?! — воскликнула миссис Малфой — Но Белла, это будет скандал! Подумай хорошо, прошу тебя. — К черту общество с его устаревшими нормами! — взметнулась женщина — Я хочу жить с любимым человеком! Он не хочет ни на минуту отпускать меня, Цисси, это так прекрасно, если бы ты знала. Он увозит меня в Танзанию, где покупает дом. Только представь, мы проведем там несколько недель, нежась на горячем песке, обнаженные, лаская друг друга. — Избавь меня от подробностей, прошу, — недовольно осекла сестру Нарцисса. — Вот только не надо передо мной корчить из себя невинность. У Драко есть гораздо больше оснований называть отцом твоего садовника, чем Люциуса, — женщины невольно залюбовались крепким мужчиной, разгружающим навоз у теплиц и оставшимся по случаю жары с обнаженным торсом — Люциус оставил тебя в этом огромном доме сразу после медового месяца. За все ваши двадцать с лишним лет брака, ты хоть полгода прожила с ним бок о бок? Женщина опустила глаза. Нелегко было признаваться, но любовь к мужу не выдержала проверку временем и его вечным отсутствием. Тяжело любить того, кого нет рядом, если ты не страдаешь неврозом. Психика Нарциссы была в полном порядке. Едва Драко исполнилось два года, как она поняла, что больше не в силах игнорировать взгляды, которыми награждает ее садовник каждый раз, как она оказывается поблизости. Первые месяцы страсти сменились долгими ночами, полными разговоров и ласки. Они узнавали друг друга и уже не мыслили себе жизни порознь. Нарцисса старалась все свое время проводить в поместье, что Люциус только поощрял, а Оливер, так звали садовника. Отказывался от всех прочих предложений работы в пользу роз любимой женщины. — Неужели за столько лет, — продолжала свою экзекуцию Белла — тебе ни разу не хотелось оставить этого индюка Люциуса, и жить с любимым мужчиной? — Наша молодость выпала на другое время, дорогая сестра. Я не могла так подставить Люциуса. В конце концов, он не сделал мне ничего плохого. Я умею быть благодарной. — Но, Цисси, неужели Оливер не ревнует тебя, когда Люциус остается в поместье? — женщина заинтригованно уставилась на жену министра. — О! Какие пустяки! — отмахнулась та — Люциус не притрагивается ко мне с пятьдесят четвертого года, когда я имела неосторожность попросить его о, — тут миссис Малфой осеклась и зарделась как школьница — ну, ты понимаешь, все эти чопорные предписания супружеского долга в викторианских талмудах, хоть и говорят о женском удовольствии, но умалчивают о мужской изобретательности. Понятия не имею, о чем он тогда подумал, но с тех пор поцелуй в щеку самое интимное, что происходит между нами. Оливер приходит ночевать ко мне в спальню, ничего не опасаясь. — А горничная? — изумилась Белла — Она что, ни разу не видела его, выходящим от тебя? — Я тебя умоляю, Белла! Винни восемьдесят четыре года, она и меня узнает через раз, где уж ей Оливера запомнить! — рассмеялась она — Оливер бережет мою честь и поднимается еще до рассвета. Летом я почти всегда ночую у него в сторожке. Там прекрасно! И я подхожу к завтраку, будто бы с ранней прогулки. Если Люциус и догадывается о чем-то, то не подают виду. Я тоже не интересуюсь его досугом в городе, — она многозначительно посмотрела на сестру. — А я не хочу больше этих игр, Цисси. С тех пор, как лорд показал мне, как он любит меня, я хочу принадлежать ему без всяких недомолвок. Хватит с меня фиктивных отношений! Думаешь, мне еще не поздно родить ребенка? — Ребенок? — удивилась Нарцисса — Он и вправду нравится тебе, раньше ты о детях и слышать ничего не хотела. — Знаешь, из нас троих самой умной и счастливой оказалась Андромеда. Она уехала вслед за любимым и наслаждается жизнью со всей своей огромной семьей. Нянчит внуков и до сих пор обожает своего Теодора. Просто тошнит от этой благости, когда вижу их фотографии! Я тоже хочу этого, Цисси! Пожалуйста, пойми меня. Миссис Малфой посмотрела вдаль, где виднелась крыша сторожки садовника и с, одной ей заметной горечью, ответила: «Я понимаю, Белла. Я понимаю».

***

Сегодня Гарри Поттер отказался ужинать в компании крестного. По совету Северуса, остаток дня он провел в архиве, просматривая дело о гибели собственных родителей. Удивительным оказался тот факт, что за столько лет, Гарри так и не удосужился узнать, как именно не стало Лили и Джеймса Поттеров. Ему было очень хорошо с Сириусом и он никогда не ощущал себя сиротой, с лихвой получая ласку и утешение от родного человека. И вот он сидит на полу в архиве и рассматривает фотографии с места аварии. Отца выбросило из машины, он лежал на мокрой траве лицом вниз. Мать неестественно выгнулась поперек сиденья, в ее руках было зажато детское одеяльце. Неужели Гарри был с ними в тот роковой вечер?! В отчете говорилось, что автомобиль Поттеров уходил от столкновения с машиной Тома Реддла, выехавшей на встречную полосу, но не справился с управлением и полетел в канаву, несколько раз перевернувшись. Информации было катастрофически мало, как будто кто-то по злому умыслу решил замолчать этот инцидент, вырвав важные листы из дела. Как не противился Гарри, но разговора с Сириусом было не избежать. Крестный мог часами рассказывать о его приключениях с отцом, но никогда не упоминал того, как он погиб. Гарри решил пройтись. До Гриммо от Скотланд-Ярда было идти пять кварталов, но его это ничуть не смущало. Он чувствовал, что разговор ожидается не простым. Сириус, словно предчувствуя вечер воспоминаний, уже вытащил на крышу кресла и бутылку виски. — Я сегодня был в архиве, — осторожно начал Гарри — и нашел отчет об аварии родителей. Сириус напрягся, но и не подумал пасовать: — И сейчас ты будешь задавать мне вопросы? — А ты ответишь на них? — Я потратил двадцать лет, чтобы забыть о том, что случилось тогда, — Сириус сделал большой глоток. — Получилось? — Я бы не пил, если бы это было так. Над Лондоном стояла глубокая ночь, когда Сириус, пошатываясь, спустился к себе в комнату. Гарри остался на крыше и смотрел на горящий электрическими огнями город. Время шло, а он все не уходил, словно только сейчас понял что-то важное для себя. С востока уже проникал свет на ставшие вдруг тихими улицы, а Гарри все еще пребывал в задумчивой меланхолии. Наконец, он стряхнул пепел с последней сигареты, зябко поежился и, гонимый утренней прохладой, неловко зашагал прочь.