***
До места охоты было рукой подать, но я не мог прямо сейчас отправится по следам сестры. Сначала мне нужно было заглянуть в Дельфы. Храм в мою честь, как обычно, был ярко освещен и полон прихожан. Приняв облик обычного паломника, я прошел к золотому треножнику, а после дальше в пещеру, где когда-то жил змей Пифон. А теперь жила оракул — девушка-простолюдинка, отравленная ядом чудовища. Как и всякий раз перед прорицанием, она омывалась в источнике. Я бесшумно приблизился к краю водоема, наблюдая как костлявая, почти детская фигурка плещется среди зеленоватой воды. Вот, она заметила меня, но совсем не испугалась. Дар прорицания позволял ей видеть мою истинную сущность. — Повелитель, я знала, что вы придете, — негромко произнесла Пифия и выбралась из воды. — Ибо пророчество это может решить вашу судьбу. — О чем оно? — я нахмурился — обычно предсказания оракула всегда предвещали горе и слезы. — О выборе, — Пифия облачилась в хитон. — Вашем и вашей сестры. Хотите послушать? — Зачем же я еще проделал такой путь? — Да будет так, — жрица приблизилась ко мне. От неё пахло лавром, дымом и едким, словно уксус, ядом. Каждый раз, когда я оказывался здесь, меня одолевали воспоминания о битве с Пифоном и о том, как горели нанесенные им раны. Но принятие яда было ценой за право знать грядущее. Я наклонился — прохладные пальцы коснулись моего лица, а после на губах осел вкус яда. Тело пробрала дрожь отвращения, но миг спустя перед глазами промелькнули картины будущего. Я задохнулся и резко отпрянул, едва переводя дыхание. Глаза Пифии светились ядовито-зеленым светом, а из уголка губ сочился яд. Поспешно вытерев ладонью губы, я метнулся прочь, но в ушах все равно прошелестел тихий голос жрицы: — От судьбы не убежишь, повелитель. Уж вам ли этого не знать?***
Полуночная тьма накрыла лес, но зверям было не до сна. Среди вековых деревьев серебристым призраком неслась богиня охоты, легко отталкиваясь босыми ногами от росистой травы. Следом за ней, словно гончий пес, следовал охотник с огненно-рыжими волосами. За спиной у него висел лук из черного дерева, а на поясе покачивался серебряный кинжал. Впереди же, ломая подлесок и сдирая мох, бежал черный, как смоль, медведь. Богиня охоты выхватила из колчана стрелу — миг спустя серебряный наконечник прошил шкуру зверя, и тот гневно заревел, чуть сбавив скорость. Валежник затрещал под мощными лапами, звериное дыхание сделалось тяжелым, а после медведь поднялся на задние лапы. От утробного рева заложило уши, и пальцы охотницы дрогнули на тетиве. Но в следующий миг сверкнуло серебро, и медведь рухнул на траву, оглашая чащобу предсмертным стенанием. — Вы не ранены, госпожа? — учтиво поинтересовался Орион, осторожно обходя застывшую богиню. — Мне показалось, что… — Тебе показалось, — она поджала губы. — Я прекрасно могла справится сама, зачем ты вмешался? — Посчитал, что ударить его кинжалом будет быстрее, — пожал плечами Орион и без всякой жалости надавив ногой на морду медведя, вытащил кинжал. Брызнула кровь, но охотник как ни в чем не бывало начал вытирать лезвие о край плаща. — Но и болезненнее, — богиня с жалостью смотрела на поверженного зверя. — Милосердный охотник так не поступает. — А я не милосердный, — Орион сверкнул белозубой улыбкой. — Мать Земля дала мне жизнь, наделив силой и талантом, так почему же я не могу пользоваться ими так, как мне заблагорассудится? — Потому что существуют законы, — устало вздохнула Артемида, мысленно поморщившись. Орион бесспорно был искусным охотником и воином, но мыслил в соответствии с представлениями гигантов — эгоистично и заносчиво. Именно это и привело его старших братьев к поражению в битве с богами. — Как скучно, — Орион потянулся. — Я всегда считал, что эти законы лишь оковы, которыми сильные мира сего пытаются сдержать нас и обезопасить себя. Вы, моя госпожа, столь прекрасны и могущественны, что самой Афродите с вами не тягаться. Если бы вы только… — Осторожнее со словами, мой друг, — она поправила за спиной колчан. — Боюсь Афродита куда обидчивее, чем я. — На правду не обижаются, госпожа, — Орион вновь улыбнулся при этом чуть взлохматив свои буйные рыжие кудри. Артемида сдержано улыбнулась — это немного напомнила ей манеру брата. — Благодарю, Орион, — она чуть наклонила голову. — За столь добрые слова и успешную охоту. Увидимся завтра. — Добрых снов, моя госпожа, — охотник учтиво поклонился, а потом замер, смотря вслед богине. В тусклом свете молодой луны светлые волосы слегка серебрились, а на земле, которой касались её стопы, оставалось легкое свечение. Орион чуть прищурился, а потом покачал головой. Его врожденный инстинкт — ненависть к богам, порой вступал в противоречие с другими чувствами — восхищением и почитанием. А может и любовью, он не особо стремился разобраться в этом хитросплетении. Единственное, что он понимал — сильнейшее желание обладать. Рожденный самой природой он понимал лишь одну истину — победитель получает все. Сильнейший может потребовать любую награду. Пока что Орион не был сильнейшим. Но это лишь пока. Он знал историю братьев Аллоадов и не собирался допускать их ошибок. Эти недоумки пытались заполучить Артемиду силой. Но сила тоже бывает разной, и он сделает так, чтобы богиня сама молила о его снисхождении. Довольно ухмыльнувшись, он выхватил кинжал и вонзил в глаз несчастного медведя — брызнула кровь, окропив лицо охотника. Он начал азартно поигрывать клинком, решая с какой части лучше начать свежевание, но тут чуткий слух охотника заставил его замереть, а потом и вовсе перекатиться, выхватывая лук. — Опусти оружие, друг мой, — раздался из темноты беспечный голос. — Я всего лишь пришел поговорить. — Ты… — Орион оскалился словно голодный волк, но потом выпрямился, узнав кто это. — Что привело бога солнца в эту чащобу? Если ты ищешь свою сестру, то… — Нет, не сестру, — Аполлон вышел из тени, продолжая улыбаться, но золотистые глаза метали молнии. — Тебя. — Надо же, — Орион насмешливо хмыкнул. — И чем обязан такой чести, господин? — О, не переживай, это лишь формальность, — Аполлон скрестил руки на груди. Лунный свет скользнул по золотой фибуле, что придерживала его плащ на правом плече. Орион усмехнулся — бог музыки, что с него взять. Всегда опрятный, всегда напомаженный, поговаривали, что и лук он носил лишь для красоты. И как такой бог-белоручка смог сразить самого Пифона? — Я просто хотел убедиться, что ты следуешь правилам. — Правилам? — Орион хохотнул. — Я не бог, и не обязан подчиняться вашим глупым законам. — Ты стал частью охоты моей сестры, — Аполлон нахмурился. — Полагаю, ты знаешь, что это значит? — Целибат? Увы, не для меня, — Орион хлопнул его по плечу. — Девам-охотницам, пожалуйста, хотя как по мне если бы они отбросили эти глупые обеты, всем стало бы легче. Даже твоей сестре. — Осторожнее со словами. — Матерь Земля, вы точно близнецы, — охотник вновь рассмеялся. — Хватит читать мне нотации, Аполлон. Я позабочусь о безопасности твоей дражайшей сестрицы. А что там между нами проскочит, уже не твое дело. — Ошибаешься, гигант, — Аполлон сбросил его ладонь. — Стоит тебе только лишь подумать о чем-то подобном и… — И что? Убьешь меня? Как убил Отта и Эльфиаса? А я слыхал, что недоумки сами себя закололи, а ты просто стоял и смотрел, как они… Сверкнуло золото — Аполлон молниеносно выхватил лук и прицелился прямо в лоб охотнику, но тот оказался еще быстрее — серебряное лезвие обожгло горло. — Стыдно признаваться, но… — прошептал Орион, — луком я владею весьма посредственно, а вот с кинжалом не расстаюсь с детства. Можешь стрелять, но вот боюсь, что и у меня рука успеет дрогнуть. Аполлон стиснул зубы, натянув тетиву до предела. На серебряной кромке кинжала уже выступил ихор, но тут Орион внезапно вскрикнул и дернулся прочь, выпустив оружие из рук.