Ты меня любишь?

Год спустя. Ноябрь 2010 года… — Антон? — в трубке у Шастуна раздался голос, который парень из раза в раз старался забыть. Но каждый раз знакомый тембр приятно щекотал струны, натянутые внутри юношеского сердечка. Если быть точным, то он не слышал такой родной голос Красновой 14 месяцев и 2 дня. Сердце учащенно забилось, заглушая тихий шепот Дарьи. — Слушаю? — сонно ответил парень, стараясь не выдавать своих эмоций. — Я тебя разбудила? — осторожно спросила девушка на том конце провода. Шаст знал, что Дашка никогда не звонила без причины. Он понимал, что, видимо, у девушки что-то случилось… Краснова обычно писала сообщения, а звонок оставляла на самый крайний случай. Год она не выходила на связь, Дашка пропала из его жизни, не оставляя ему никаких шансов на то, что Антон будет счастлив, хотя бы видя ее улыбку и слыша ее радостный смех. Злость забилась горячим фонтаном в самом центре души парня, оголяя поджившие провода. Шастун сжал побелевшие губы в тонкую полоску. — Нет. — Я, наверное, зря позвонила… — Дашка, что случилось? — парень уже натягивал джинсы, вглядываясь в настенные часы. Они показывали полночь. — Я около твоего дома. Антон удивленно отодвинул штору и выглянул в окно, увидев там скрюченную фигурку, которая раскачивалась на заснеженной качели. — Блядь, Краснова! — раздался громкий бас из открывшейся подъездной двери. Железные петли противно скрипнули, выводя девушку из состояния транса. Антон в три шага преодолел расстояние между крыльцом и детской площадкой, подбираясь ближе к старой качели. Одним движением Шаст стянул подругу с сомнительной конструкции, увлекая в свои объятия. — Дурочка моя, ты чего тут сидишь? — Антоша, почему ты не хотел меня видеть? Объясни, ты же обещал быть всегда рядом, — дрожащим голосом спрашивала девушка, тряся руку парня, на котором красовалось кольцо, подаренное ей. 14 месяцев назад. Сентябрь 2009 года. — Мы вас оставим, — довольно сказал Макар, обнимая Дашку за плечи. Блондинка довольно разглядывала Шастуна, протягивающего лилии Олесе. — Ладно, — с долей сомнения ответил Антон, не спуская глаз с Красновой. Она еще раз обняла друга за шею, оставив легкий поцелуй на колючей щеке. — Пошли в парк, погуляем? — предложил Илья своей избраннице, когда пара отошла на безопасное расстояние. — Ну пойдем, — улыбнулась Дарья, вдыхая аромат хризантем, — Илюша, спасибо. Ты как знал, что лилии — это не мое… — Ну, конечно, я знал, пряник. — Пряник? — девушка свела брови домиком и удивленно взглянула на здоровяка из-под ресниц. — Ну да, Шаст же тебя так называет, значит, и мне можно. — Ну Шаст тебя Макаром называет, я же тебя так не зову… — растерянно обосновала блондинка. — Ну да. Я хотел тебя попросить кое о чём, только пойми правильно. Краснова нервно теребила ленту на букете, влажные листья белоснежных цветов неприятно щекотали пальцы, доставляя небольшой дискомфорт. — Слушаю? — Ну вот Антоха сто лет с девушкой не встречался… Давай мы к ним лезть не будем? А то я знаю твою инициативность… — Что ты имеешь ввиду? — напряглась Дарья. — Ну то, что если ты будешь проводить с Антохой столько же времени наедине, сколько проводила до этого, то его дама начнет ревновать к тебе. Их отношения только начинаются… Я его знаю, Даша, он психанет, бросит Леську и выберет друзей. Краснова потупила глаза. Она не желала мешать счастью Шастуна, но и друга терять не хотела. — Дашуль, не расстраивайся. Как только у них все будет на мази, мы сходим все вместе куда-нибудь вчетвером. Блондинка подозрительно взглянула на Макарова, который сверху вниз смотрел в её серые глаза. — Пойми, я то знаю, что между вами ничего не может быть, а Олеся не знает. — Хорошо, я пока не буду общаться с Антоном. 10 месяцев назад. Декабрь 2009 года. Краснова, сдав сессию, неслась на вокзал встречать Машку. Её любимая сестрица должна была с минуты на минуту вернуться из Москвы и провести каникулы с семьей. Дашина мама договорилась со своей сестрой, а по совместительству матерью Маши Ивановой, что бы Дашка встретила новый год у них. Из вагона поезда показалась темная макушка, которая вращалась из стороны в сторону. — Махыч! — крикнула Краснова, размахивая пушистыми варежками. — О-о-о, систер, привет! — заверещала брюнетка, спрыгивая из вагона прямо в объятия блондинки. Девушки крепко обнялись — они не виделись больше года. Немного пощебетав на перроне, сёстры направились домой, что бы продолжить общение в более подходящей обстановке. — Ты как? — спросила Мария, распаковывая вещи и вручая сестре шоколадку, с видами Красной площади, — это тебе. Ставь чайник. — Нормально, — грустно ответила Краснова, отламывая кусочек молочного лакомства. Брюнетка села в позу лотоса на пол родной комнаты и заглянула в серые глаза напротив. — Да-а-аш, в чем дело? Ты же говорила, что всё тип-топ… Учеба идет в гору, с Ильей все отлично. Кстати, а как там твой Шастун? — затараторила Иванова, натягивая теплые носки на окоченевшие ноги. Краснова закусила нижнюю губу, которая треснула на морозе. Облизнув нежную кожу, девушка почувствовала вяжущий вкус крови на языке. — О-о-о, началось, теперь ты меня не переубедишь, что у тебя всё в шоколаде, — сказала брюнетка, отправляя кусочек сладости прямиком в рот. Поведение родственницы не осталось незамеченным для Ивановой. — Антон перестал общаться со мной. — Это еще почему? Мне казалось, что он сох по тебе, — без тени сомнения сказала Машка, присаживаясь рядом с сестрой на диван. — В том то и дело, что я не знаю… Он начал встречаться с Олесей… — Наумовой?! — округлив карие глаза, спросила Мария. — Угу. И с сентября от него ни слуху, ни духу. Она мило здоровается со мной в универе, но на контакт не идет. Последний месяц я её вообще не видела. — Она, скорее всего, на обследовании лежит. У нее же врожденный порок сердца. Самое время пришло удивляться Красновой. Она, приоткрыв рот от изумления, забыла, что жевала шоколад. — А почему ты мне не говорила? — Да я сама только вспомнила… Да и зачем тебе это было знать? Я ж не думала, что Леська разлучница, — пожав плечами, ответила Маша. — Да не разлучница она. Мы же просто друзья с Антоном были… — Да-да, просто друзья. — Марусь, тебе кажется то, чего нет. — Да, он просто до сих пор благодарит тебя за «вай ду ю край, Вилли», — усмехнувшись, ответила Иванова, — какой благодарный малый. — Ну нет. Просто это стало катализатором нашей дружбы. — Я запомню это выражение, Дашка. Краснова засмеялась и кинула в сестру пушистым тапочком. 7 месяцев назад. Март 2010 года. — Привет, Окси, — Даша набрала номер подруги, что бы поздравить её с днем рождения. — Привет-привет, — ответила Фролова, что-то шепча призрачному собеседнику поверх телефонной трубки. — С днем рождения, милая! Я желаю тебе всего самого наилучшего… Знай, я тебя очень люблю. — Спасибо, Даха, я тебя тоже люблю, — шатенка неестественно засмеялась, продолжая еле слышно вести диалог с человеком, который был с ней в одной комнате. — Если я не вовремя, я перезвоню, — сказала Краснова, но благодаря громкому хлопку двери, на том конце воцарилась гробовая тишина. Звук зажигалки и дыхание Фроловой обжигали телефонную трубку. — Все нормально, я ушла на кухню. Это Арсений. — Твой препод? Вы встречаетесь?! — удивилась блондинка, не понимая, как такое значимое событие могло ускользнуть от её внимания. — Ну если бы ты почаще звонила или отвечала мне… Я не думала, что Макаров в состоянии так увлечь тебя в ваши отношения, — усмехнулась Окс, — вы рассаду на подоконнике выращиваете или сгоняли отдохнуть в санаторий? — Нет. Буду честной, Илья — единственный, кто не бросил меня в такое тяжелое время. Папа пьет, он стал поднимать руку на маму. Раньше, Окси, он просто пьянствовал… Мог тронуть меня, но маму — никогда… А сейчас всё стало намного хуже. Фролова молчала, понимая, что её комментарии излишни. — А сейчас… Это ад. Я не понимаю, почему мама с ним не разведется. Она постоянно уходит от ответа и терпит. Я больше так не могу, — на выдохе сказала Дашка сорвавшимся голосом. — Дашенька, прости… Я не знала… — осеклась Оксана. — А Шастун? Что толку от его обещания? — Какого именно? — более жёстко спросила шатенка, закуривая новую сигарету. — Быть со мной всегда. Быть моим другом. — Даш… Ему просто надоело быть на вторых ролях. — Ты о чем? — Поговори с ним сама, я не имею права влезать в чьи-то отношения, — ответила Окс, стараясь расставить акценты на каждом слове. — Он со мной не общается с прошлой осени… — Краснова сказала и её голос дрогнул. — Ты расстроена? — Конечно. Он мой лучший друг… Он, вроде, встречается с Олесей и… — С Наумовой?! — заверещала Фролова. — Да. Почему вы все так удивляетесь? — искренне не понимая, спросила Дарья. — Даха, она столько лет по нему сохнет и только сейчас он обратил на неё внимание? Это бред. Краснова услышала бархатный мужской голос на том конце трубки и решила, что пора прощаться с подругой. Дашка всегда знала, что её проблемы — это только её проблемы и вешать на других их не стоит. — Окси, я тебя еще раз поздравляю. Позвони мне, как будет время. — Обязательно. Целую. Фролова нажала кнопку отбоя. Отправив Попова за очередной бутылкой вина, девушка выглянула в окно. Молодой мужчина, излучающий флюиды самца-победителя, бежал по заледеневшей дорожке, которую припорошило колючим мартовским снегом. Он смотрел в окно шатенки и махал ей на прощание. Когда Арсений так делал, Оксане казалось, что он уходил навсегда. Она уже смирилась с этим перманентным чувством потенциальной потери. В груди защемила боль и её мысли вновь вернулись к размышлениям о судьбе друга, о котором она так давно не слышала. — Алло, Шастунишка, здарова, — засмеялась Окс, зная, как Антон ненавидел это своё прозвище. — И тебе привет. А ты всем звонишь в свой день рождения и нарываешься на поздравления? — спокойно поинтересовался парень. — Только тебе, потому что ты про меня забыл. — Неправда, я на стене «в контакте» нарисовал тебе отличный рисунок. — Какой? — с неподдельным интересом спросила Фролова. — Письку. Такую же маленькую, как и ты. Друзья рассмеялись, но когда хохот стих, повисла зловещая тишина. — Антон, что у вас с Дашкой случилось? — осмелев, спросила Оксана. — Ничего, — коротко ответил Шастун, весьма шумно откупоривая бутылку с пивом. — Тох, ты её разлюбил? — Нет. С чего бы? — Меня радует твоя прямолинейность. А почему с ней не общаешься? Слышала, что у тебя завелась дама сердца… — Да, бутылка «Балтики 7». — Ясно. А ты где сейчас? — немного по-матерински спросила Окси. — Какая разница? Ты в Питере, явно мне компанию здесь не составишь. — Нет, но её могла бы составить Краснова. Далеко тебе до Дашки идти? — Ближе, чем ты думаешь, — ответил Антон, сидя на лавочке и поглядывая на тусклый свет, пробивавшийся из занавешенного окна Дашиной комнаты. 3 месяца назад. Август 2010 года. — Илюша, — бодро сказала Дарья, потянув руку здоровяка на себя, — ну поехали-и-и на речку, искупаемся. Лето скоро закончится, а мы сидим всё время у тебя дома, едим твои кулинарные шедевры и рубимся в приставку. Сколько можно… — Дашуль, ну мы на той неделе ездили… Давай дома побудем, фильм скачаем, посмотрим? — А давай позовем Антона в гости? — предложила Краснова, сама удивляясь своей идее. — Зачем? — А зачем мы всегда его звали? — удивилась блондинка, хлопая ресницами. — Даш, мы взрослые люди, зачем будем лезть к другим? У него своя жизнь, у нас своя. — Ты с ним видишься? — Ну конечно, мы вместе в универе учимся. У меня своя команда КВН, у него своя. Пересекаемся на мероприятиях. — Вот как… … Ноябрь 2010 года. — Я… — Антон растерянно хлопал ресницами, глядя на заплаканные глаза Даши. Он был похож на тряпичную куклу, которую девушка энергично трясла за руку. — Что? Что ты? Ты обещал быть всегда рядом, быть моим другом навсегда. А как только завел себе девушку, так сразу забыл о том, что говорил мне в тот вечер. Я, вот, продолжила с тобой дружить, когда начала встречаться с Ильей… — Лучше б не продолжала, — сухо ответил Шаст, доставая сигареты. — Что? — округлив глаза, переспросила блондинка, отпуская из заледеневших ладоней руку парня, — Повтори? — Вырвалось, — хрипло ответил Антон, не глядя на подругу. Юноша почувствовал, как в его ладошку вложили что-то теплое. Он закрыл глаза, стараясь остановить покалывающую боль в глазах, вызванную накатившими слезами. Опять это поганое чувство любви накрыло его по самую кудрявую макушку. Опять Шасту хочется растерзать всех, кто причинил страдания его любимой. Антон наивно думал, что боль со временем пройдет, и что, увидев Дашку, спустя столько времени, он не почувствует к ней ничего. Но нет… Её прикосновения вновь били током кожу, голос девушки нежно убаюкивал, а аромат Красновой опять пленил шастунячий разум. Проще говоря, Антону просто было запрещено находиться в зоне видимости этой девушки, если он хотел сохранить остатки здравого смысла. Шастун выдохнул, вновь принимая на себя груз накативших чувств, которые три года убивали его изнутри. Говорят, что любовь живет три года. Сегодня парень убедился, что это блеф. Антон открыл глаза и увидел в своей ладони кулон, нагретый Дашкиным теплом, — тот самый, что дарил Красновой на день рождения. Он слегка потемнел, на нем виднелась пара незначительных царапин, а застежка на цепочке слегка погнулась. Парень открыл медальон и обомлел — внутри красовалось небольшое фото, на котором Шастун нежно обнимает свою подругу, а девушка в ответ подставляет ему милые рожки из пальцев. Руки парня задрожали, до боли сжав украшение в ладони. Он повернулся и увидел, что Дарьи уже не было рядом. — Твою мать! Шаст посмотрел вниз и увидел, что семенящие следы на свежевыпавшем снегу вели за угол дома. Еще раз выругавшись под нос, Антон, как ищейка, быстро побежал за подругой. Через пару минут он увидел темный силуэт, заворачивающий за угол школы. — Краснова, стой, зараза! — парень прибавил газа, проскальзывая подошвами летних кроссовок по липкому снегу. Схватив девушку за плечо, Шаст остановил блондинку. — Хватит, Даша, хватит! Я не бросал тебя. Ты сама перестала со мной общаться. Я всегда был рядом, столько раз я приходил поговорить, но, вспоминая слова Макара, не решался подняться к тебе… — Макара? — прошептала девушка, которой в руку вновь вложили заветный медальон. — Да. — Какие слова? — О том, что вы хотите строить свои отношения без третьего лишнего, — горько заключил Шастун. — Но я такого никогда не говорила… — Да я знаю, глупышка, — сказал Антон, обнимая Дарью, — теперь знаю.