Если заскучаешь, ищи меня в самых счастливых воспоминаниях

На улице в этот день была непогода. Наконец, спустя несколько недель засухи пошел ливень. В квартире, одной из сотен в многоэтажном здании, на кухне сидел мужчина лет сорока и ждал, пока закипит чайник. В этот момент, в дверь издался долгожданный звонок. Он поднялся и открыл дверь. Перед ним стояли молодая женщина и мальчик. Волосы и одежда, которых были насквозь промокшими. – Вас не учили перед тем, как идти на улицу, смотреть прогноз погоды? - начал поучения старший брат девушки. – Может прекратишь нравоучения и позволишь войти? Мужчина, пытаясь скрыть недовольство, отошёл в сторону и позволил ребятам войти. Квартира была дорогая. В ней было идеально чисто. Если бы не вещи хозяина, можно было посчитать, что она сдается в аренду. Но любовь к идеальности и перфекционизму была спецификой владельца. Пока гости снимали верхнюю одежду, Владимир вернулся на кухню, выключил газ и занялся приготовлением чая и кофе. – Мне ложку сахара и много молока! - послышался звонкий голос из соседней комнаты. – Помню, - больше себе, чем сестре, сказал Володя. Молодая семья зашла на кухню. Вова обернулся и рассмотрел мальчика. Последний раз он его видел, примерно, лет пять назад, когда ему исполнился год. С тех пор, его, конечно, было не узнать. Светло-русые волосы слегка прикрывали лоб, а голубые глаза, ещё по-детски, смотрели с большим интересом. Ростом он был, как половина Володи, и выглядил худым. А вот сестра, Вероника, с тех пор практически не изменилась, разве что на лице прибавилось морщин, а во взгляде было больше мудрости, чем озорничества, которое замечалось раньше. Сын на нее был очень похож, Володя это четко отметил, только волосы были на пару оттенков темнее и глаза были карие, как у брата. – Садитесь, чего встали? - сказал он более строго, чем гостеприимно. На тон они не отреагировали и исполнили его просьбу. На столе стояли малиновый чай и кофе для Вероники. – Малой, конфеты ешь? Он кивнул и Вова подал ему 6 конфет с черным шоколадом. Они сидели в неловком молчании. Вероника не сделала ни одного глотка, пока сын - Олег - делал один за другим, поедая шоколад. – Племяш, нам с мамой поговорить надо. Можешь идти прямо и в конце коридора налево поверни, в зале большой телевизор, включи себе мультики, я позже подойду, игры какие-то настрою. – Спасибо, дядя Вова, - мальчик вышел из комнаты и пошел по указанному маршруту. Только напротив двери в нужную комнату была приоткрыта ещё одна. Мальчик особо не колебался и с любопытством туда заглянул. Внутри все было забито коробками. Было такое ощущение, что сюда только переехали и не успели разложить все вещи. Однако, Вова жил здесь уже 15 лет, а коробки продолжали покрываться уже не первым слоем пыли. Племянник подошёл к небольшой тумбочке, единственной мебели в комнате. На ней стояли маленькие часы, которые остановились на обозначении "12:43:11", лежало много дотошных бумажных папок, но рядом было кое-что поинтересней. Мальчик аккуратно взял черно-белую фотографию, которая привлекла его внимание. На фото было изображено где-то 10 человек. Кто-то из них улыбался, смеялся или пытался сохранять спокойствие, чтобы красиво получиться на фотографии. Молодые люди стояли в два ряда, а по бокам взрослая женщина и мужчина. Но больше всего в глаза бросались два задорно смеющихся мальчика. Один темноволосый, высокий, а второй немного ниже, со светлыми, вьющимися кудрями. Ноги сами понесли мальчика обратно на кухню, чтобы узнать, кто это и где сделана эта фотография. Тем временем, Володя и Вероника что-то бурно обсуждали, но когда увидели, что к ним подошёл Олег, приостановили беседу. – Что это у тебя? - спросила Вероника, заметив в руках сына инородный предмет. – Дядя Володя, а что это? – Ты про... - Вова встал рядом с ребенком и запнулся, когда увидел, что он держит в руках. Вероника же смотрела на лицо брата, чтобы увидеть его реакцию. Злость, раздражение, недовольство. Ведь она как никто другой знала, что брату до безумия не нравится, когда его вещи берут без спросу и влезают в его личное пространство. Но реакции не было. – Сынок, нельзя брать чужие вещи! - тихо отругала она Олега. – Где ты это нашел? - спокойным и умиротворенным голосом спросил Вова, не уводя взгляда от фотографии, чем ещё больше насторожил Веронику. – В захламленной комнате в конце коридора, простите... Но Вова не отвечал. Он перевернул фотографию изображением вниз. На белом фоне было написано много рядков с пожеланиями. – Володь, все нормально? - наконец спросила сестра и подошла к брату, чтобы посмотреть, что его ввело в такое изумление. Но взглянув, ее состояние переменилось и она грустно посмотрела на брата. – Лето восемьдесят восьмого? – Наш любимый летний лагерь, - задумчиво произнес Вова и опустил взгляд на неудовлетворенного тем, что на его вопрос не ответили, Олега. - Пойдем, покажу ещё кое-что. Они направились в ту же комнату и из тумбочки Вова достал маленькое фото двух ребят. Эти парни показались Олегу знакомыми. Да. Это именно те, что привлекли его внимание на общей фотографии. – Когда мне было 12, я впервые поехал в летний лагерь. Мне это безумно понравилось, эти пару недель становились важнейшими за все лето. Так что каждый год, начиная с восемьдесят четвертого, я начал туда ездить. Но и с каждым годом становилось все скучнее. Все задания, обряды, особенности я знал наизусть. К шестнадцати я начал ненавидеть это дело, но родители все равно настояли на поездке. Только в этот раз все ухудшало ещё и то, что ехал я туда не один, а с одиннадцатилетней Вероникой. Мысленно проклиная всю эту поездку, мы уже прибыли в этот лагерь. И вот, на главной церемонии приезда мы встретились с ним. В трёх метрах от меня стоял весёлый, улыбающийся парень примерно моего, на тот момент, возраста. Он был одет в серые до колена шорты, белую рубашку и кроссовки. Он уже с заинтересованностью общался с кем-то из отряда, в основном, это были те ребята, которые как и я были здесь не раз. "Вот дурачок, ещё не знает на что подписался", - подумал я. Позже, практически всех взрослых ребят заставили помогать готовиться к вечернему открытию. Кто-то настраивал аппаратуру, кто-то развешивал гирлянды, рисовал плакаты и вывески, в общем, работы хватало всем. Я с ещё парочкой мальчишек переносили мебель и все, что нам указывали вожатые. – Так, хорошо... - проговорила наша вожатая - Ольга Семёновна, - так, все свободны, кроме Володи. "Что я уже не так сделал..." - подумал я. – Ты же у нас тут все знаешь, проведи, пожалуйста, Колю в актовый зал. – А Коля это..? – Я. Не успел я и закончить, меня перебил звонкий голос позади. Я повернул голову и передо мной стоял тот самый "слишком" радостный парнишка, которого я видел на главной площади. Я, своим махом рукой показывал идти за мной, повел его к актовому залу, а он пошел рядом со мной. – А ты давно сюда приезжаешь? - нарушил молчание Коля. – С двенадцати лет, а ты новенький? – Да, из первого отряда, правда. – Сколько тебе лет? – Пятнадцать, а тебе? У нас завязалась лёгкая беседа. – А что тебе в актовом зале нужно? – Так я на фортепиано играю, - с некой смущенностью ответил он, - вот и буду на открытии играть. Просто нужно звучание проверить и отнести его. – Так ты музыкант!? - с искренней восторженностью восклицал я,- сыграешь мне что-то? Этим предложением я заставил Колю ещё больше засмущаться, но он все же утвердительно кивнул. – Так и завязалась наша дружба. Много мы прошли. Он стал моей отдушиной и поддержкой. Придал этой поездке смысл и радость. – А вы общаетесь? - спросил Олег. От этого вопроса Вова оцепенел. – Нет. – Но... Почему? – Дело было во время последнего костра. Мы сидели, пели грустные песни. Как вдруг, Коля попросил меня отойти. Я поднялся с деревянной скамьи и пошел следом за ним. Только он не говорил ни слова, я тоже молчал. Наконец, мы дошли до берега реки, чтобы не отвлекала громкая музыка, ведь разговор, видимо, должен быть серьезный. – Так что случилось, Коль? – Мы переезжаем. – Как переезжаете... Как?! - повторил я, - куда!? – В Англию. Родители долго это планировали, сам знаешь, переехать в наше время дело нелегкое, но у них получилось. – Но... ты... - я пытался сказать хоть что-то, кроме недовольных всхлипов. Так получилось, что мы с Колей из одного города и мы очень долго планировали встретиться даже после конца смены и делать это часто, ведь действительно привязались. – Но почему ты не говорил раньше? Тешил меня ложными надеждами, а теперь бросаешь!? – А что я мог сделать, Вов? Переезд это дело такое - повезет-не повезет. А тебя мне незачем было терять и грузить этой информацией, тем более я не знал, как ты отреагируешь. А сейчас, ты вообще реагируешь очень болезненно. – Конечно болезненно. Мало того, что смена кончается, лето, ДЕТСТВО моё. Так теперь ещё и ты со своими новостями как снег на голову. – Мы можем переписываться, буду приезжать. У меня же тут всё остаётся. Тем более, что будет дальше, никто не знает. Может вообще, вернуться придётся. – Переписки - это не то... Мне не нужно общение раз в несколько месяцев и то, через строчки текста. – Значит, тебе вообще не особо дорого это общение, если ты не хочешь идти ни на какие уступки. Коля ушел, а я остался стоять на берегу. Навсегда запомнил отголоски песни, которую тогда пели у костра. Вова закончил пересказ. Все притихли. – Но... Почему ты не захотел переписываться? Все таки хоть какое-то общение лучше, чем быть без общения вовсе. – Я из прошлого с тобой бы не согласился. Письма в соседние города шли неделями, а в страны бывало до полугода. Меня такое общение не привлекало, ведь если мы общаемся, то общение должно быть постоянным. – Как в лагере? – Как в лагере, - подтвердил Вова. – Но сейчас интернет есть, - включилась в беседу Вероника, - не пробовал его найти? – А толку? Только время да и нервы потеряю, ковыряя старые раны. Возраст уже сознательный был, к нему привязался я на долгие годы. Все молчали. Володя снова опустил глаза на строчки, написанные на обратной стороне фотографии. И вдруг, ему в глаза бросились: "Если заскучаешь, ищи меня в самых счастливых воспоминаниях. Коля, 1988"