Жареный петушок крыльями не машет

Наверное, будь он один, он бы точно сошел с ума, как тот несчастный старик-эльф, которого нашли недалеко от города эльфов, но он так ничего не рассказал о том, что с ним произошло. Самым интересным было то, что тогда, как оказалось, ему было столько же лет, сколько Айналену сейчас. Но у него была белая, как облака, сморщенная кожа, белые волосы, похожие на волосы дроу, но они просто потеряли цвет. На его лице застыл ужас, а когда мальчишки из академии, среди которых был и Айнален, уходили, чтобы поменяться за пределами светлой комнаты, где сидел этот старик, он вел себя хуже маленького ребенка. Он плакал, кричал что-то невразумительное и один раз так сильно вцепился в мальчика, которого должен был заменить Ай, что думали, придется отрубить руку, ведь хватка была нереально сильной. Слава богине жизни, тогда все обошлось, старика оттягивали от мальчика всем домом, в том числе подключился и учитель Хареэклуэн и все мальчишки, после чего Айнален поменялся с более смелым парнем. Этот старик очень боялся одиночества, а по ночам вообще с ума сходил, так что однажды утром его нашли под окнами на траве, всего в крови и грязи. Он выпрыгнул, не в силах этого терпеть. Но он так и не рассказал, что он видел и кого он встречал, что начал так сильно бояться и в столь юном возрасте превратился в старика. Айнален тоже не считал себя старым или способным так чего-то испугаться. Учитель Хареэклуэн рассказывал, что страх – это наша реакция, помогающая нам выжить, и что бесстрашных существ не бывает. Все чего-то боятся. Но он промолчал, когда у него самого спросили, чего боится он. Тогда все подумали, что он бесстрашен, только не знает об этом. Он был очень смелым, всегда принимал участие в защите города от захватчиков, у него было великолепное зрение, он был превосходным лучником, да еще и был очень добр, чтобы обучать в академии молодых воинов. И в какой-то степени Ай очень расстроился, когда его забрали, чтобы он стал служителем богини жизни. Ведь теперь он не мог продолжать обучаться у этого сильного и гордого эльфа. Он был таким, именно таким, за что светлых эльфов ненавидели дроу. Не то, чтобы теперь Айнален принимал сторону дроу, но в какой-то степени обе стороны правы и настолько же неправы. - Знаешь, спасибо тебе,- проговорил эльф, без страха поглаживая мохнатую спину большого паука, который внимательно исследовал зеркало, с которым разговаривает этот странный эльф. Паук издал странный урчащий звук, а потом дернул головой, глядя на сидящего рядом молодого человека. Паук не понимал, что от него хотят, ни единого слова, но то, что он рядом, даже более того, приставлен для того, чтобы защищать его, очень успокаивало. Хоть с кем-то можно было поговорить, хотя и не дождешься ответа. Восемь невероятно алых глаз уставились на него, а большие клыки дернулись. - Это просто зеркало,- ответил эльф.- Понимаешь? Зеркало! Глянь,- он поднял зеркало, что вызвало у паука невероятный восторг, и повернул его к членистоногому, чтобы тот посмотрел на свое отражение.- Это ты. Паук несколько мгновений смотрел на зеркало, потом на эльфа, снова на зеркало и очень осторожно протянул к отражению лапу. Та уперлась в гладкую поверхность, из-за чего паук дернулся и снова ударил в отражение. - Подожди! Разобьешь!- ответил Айнален. Существо рядом с ним дернулось, как будто его ударили и виновато опустился на живот, видимо, инстинктивно понимая, что сделал что-то не то. - Не делай так,- велел спокойно эльф, поглаживая большую голову, из-за чего паук прикрыл глаза, и его клыки трогательно задрожали. Ему приятно, что его гладят. Наверное, его никогда не гладили. Ну, зная дроу, можно понять, что ласки и заботы от них не дождешься. А потом взгляд упал на пустую корзину, где еще несколько часов назад были вкуснейшие ягоды, которые Айнален когда-либо ел. И как тогда назвать это? Ему принесли такие сладости с поверхности, хотя он не понаслышке знал, как плохо темным эльфам на поверхности при свете дня. А еще ему разрешили оставить зеркало, через которое он разговаривал с Пашей и Морнавалаоном. Что же тогда это? Как это называеться, если не забота. - Ай! Ай! - О, гляди,- проговорил эльф, когда паук запрыгнул на его колени, придавливая их своим телом, как будто его могло засосать в зеркало, но его вес не давал этого сделать, а в зеркале появился Пашка. Вид у него был довольный, хотя и немного тоскливый. - Ай! - Привет,- ответил тот. Чтобы он не говорил, несмотря на то, что он готов был к плену и всему к нему прилагающемуся, но все равно невероятно приятно слышать его и видеть его. - Ты как там? - Все нормально,- ответил Ай. Паук, заинтересовано глядя на отражение, снова ткнул в него лапой, как будто мог дотронуться до того, кто там находиться, но вызвал лишь ужас в глазах. - А! Это что, паук?! Такой огромный паук?! - Во всех знатных домах у дроу пауков держат как домашних питомцев,- пояснил Айнален. - Ты верно шутишь! Он огромный! - Зато очень милый. - Господи, это кошмар. Но я поговорил с оракулом, не помню его имя. - Кто бы сомневался. - И он спросил у Провидения, в общем, всякие там штучки-дрючки, абракадабра, короче, он говорит, тебя ждет удача, защита и… о, перекресток. - Перекресток? - Перекресток. Не знаю, что это значит. Как по мне, это набор слов. - Я бы не сказал,- улыбнулся Ай, но его улыбка показалось неописуемо трагичной и грустной.- Вот он, моя защита,- проговорил он, глядя на паука, который блаженно заскрежетал. - И думать не хочу, какого он на самом деле размера, а то сон потеряю. Айнален ничего не ответил. - А ты стал спокойней. Разве ты не ушел в свой мир? - Да как тут уйдешь, если Мора и на минутку оставить нельзя. Вон, вышел поговорить с оракулом, так он меня едва ли не по всему поместью разыскивал! Теперь эльф не смог сдержать радостной улыбки. Жаль, что он не смог видеть этого, но он бы только мешал, так что теперь у него нет ничего. Ни дома, ни свободы, только имя, которое знает здесь только он. Как много всего еще было там, где светит солнце. Столько вещей, столько существ, столько приключений… Да, они и так достаточно пережили, но все же теперь закончить все здесь… - Ты чего, Ай? Не плачь! - Я не плачу, идиот,- проговорил эльф.- Просто вспомнил, как ты наелся исх. Вот смеху было. Паша в зеркале нахмурился, готовый тоже выдать что-то обидное. - А я помню, как кое-кто едва не стал ужином гоблинов. Оборжаться можно было. И постоянно кричал: ‘’Я жрец богини жизни!’’ - А вот это уже обидно,- заметил Айнален. - Ну я ж любя. Кстати, может, все же… - Не стоит. Я сам справлюсь, если захочу. Далеко все равно нам не убежать. - Ай… - Ничего страшного, все хорошо. Главное, мне разрешили оставить зеркало. - Это хорошо. Так я хоть смогу тебя увидеть. Они обменялись улыбками, оба скрывая истинные чувства, но даже от такого разговора по телу разносилось тепло, согревающее душу. - Видишь, ничего страшного,- проговорил эльф, откладывая зеркало на подушку. Паук снова издал этот странный звук и дернул задней частью, как будто пчела, готовая укусить. За дверями послышался шум, вроде как на пол упало что-то очень тяжелое, разбилось и, казалось, даже что-то разлилось. - Странно… Такой шум…- Айнален поднялся с кровати, хотя все равно не было смысла пытаться дойти до двери, все равно не доберешься. Он шел в темноте, пока не наткнулся на что-то твердое и деревянное. Похожее на дверь. Не может быть! Такого не бывает же! Ай пошарил по гладкой поверхности, не без интереса понимая, что может коснуться ручки двери. И даже открыть ее. Цепь… стала длинней. Он повернулся, глядя, как из темноты тянется слегка ослабленная паутина. Как будто она растянулась и, эльф едва не рассмеялся, как сумасшедший, может растянуться еще или стать такой тонкой, что порвется! Он распахнул двери, глядя, как носятся по коридору разные существа, которых он едва мог разглядеть. Это дроу, несомненно. Они обернулись к нему, из-за чего эльф испытал прилив страха, а сердце подскочило к груди. Все говорило о том, что нужно немедленно закрыть двери и закрыться, но руки будто судорогой свело, пока темные эльфы не дернулись и не начали приближаться. Тогда-то он бросился внутрь и быстро громко захлопнул двери, чтобы потом броситься к стене, где была закреплена нить, и потянул за нее, желая вырвать ее из стены. Однако ничего не произошло, словно это были его первые минуты пребывания в этой комнате. - Давай… Давай! Он должен выйти! Он может вырвать ее из стены! Он сможет уйти! Но почему? Почему ничего не получается?! - Ну же! Он сможет вырваться! Если он сможет выйти отсюда, то сможет вырваться! Это заметно прибавило ему уверенности в свои силы и надежды на освобождение, но цепь не поддавалась, она растягивалась, тянулась, казалось, даже твердела в руках, чтобы никто не смог оторвать ее от стены. - Ну же! - Что уже произошло?!- раздался за дверью очень громкий крик, но нужно быть совсем идиотом, чтобы его не узнать. И его хозяина не узнать. Именно он и его голос были единственными после голоса самого Айналена, который наполнял комнату и делал ее более живой. - Черт,- выругался светлый эльф, дергая ушами и бросаясь на кровать, едва не зацепившись за цепь, которая держала его здесь. Он быстро упал на покрывала, пытаясь укутаться и подобно диким животным, притвориться если не мертвым, то спящим. Паук от такой резкой смены событий переполошился и вскочил на лапы, метаясь по всей комнате, а потом принял оборонительную позицию, когда шум за дверью стих и та распахнулась. Криков больше не было. Наверное, господина принца уже предупредили о том, что его пленник и без пяти минут покорнейший раб пытался выйти, хотя и прикован к стене самой крепкой паутиной. Потому, когда дверь распахнулась, сразу повеяло гневом и даже злобой. Уж не известно, хотел ли он его убить или нет, но эльфийские уши, отчасти спрятанные под светлыми волосами с черными прядями, слегка задрожали. Было очень страшно, как если бы он вошел в комнату с огромным мечом и хотел снести ему голову за непослушание. Он чувствовал страх потому, что уже стал наполовину рабом. Его закрыли здесь, отчасти заботились, но он постарался сбежать, так что за этим следовало наказание. Очень страшное и суровое наказание. Все внутри застыло, как если бы он проглотил камень, и Айнален даже не заметил, что его ноги не укрыты. Он быстро накрылся, чтобы притвориться спящим, но как одеяло упало на него, он почувствовал только теперь. - Странно…- проговорил дроу, подходя к кровати. Ай изо всех сил сомкнул глаза, но глаза темных эльфов отличались от глаз светлых, так что невозможно было его обмануть. Но дроу вел себя странно. Он просто вздохнул, слегка потревожил ноги, освобождая часть одеяла, а потом укрыл их, слегка придержав вздрогнувшую лодыжку. - Что-то случилось?- поинтересовался он, опускаясь на край кровати. Айнален ничего не ответил, только сильнее закутался в одеяло, как будто во сне дернулся, а потом вздохнул. - Ния, не стоит притворяться. Ния… Чертово имя, данное отличным рабовладельцем своей очередной игрушке. И как много эльфов до него носили это имя? Ния… - Ты хотел сбежать? - И что с того?- спросил эльф, вставая. Не было смысла притворяться, он все равно прекрасно знал, когда спят, а когда нет. - По-моему, ты уже понял, что это бессмысленно. - Я не смирюсь!- ответил тот.- Ясно тебе?! Нужна игрушка, так играй с ней, сломай и выброси! Тебе ведь не впервой! В ответ на это его сильно толкнули, и он едва не ударился затылком о стену, когда его повалили на кровать. - Забыл, где находишься? - Я смерти не боюсь. - Да?- спросил дроу и его глаза странно сверкнули. Айнален никогда не видел такого насыщенного алого оттенка.- А тело твое…- одна его рука, до этого сжимающая запястье пленника, скользнула по руке и коснулась кончиками пальцев шеи и ключиц.- Говорит другое. - Я… тебе… показалось! - Думаешь? Такую дрожь тело выдает лишь когда эльф боится…- он наклонился и опалил горячим, невыносимо горячим дыханием, его ухо.- Или когда сильно желает кого-либо… - Что за..?- ответил эльф, краснея и бледнея одновременно от такого замечания.- Совсем с ума сошел?! - Смотри, у меня времени много. - Ты не более чем грязная свинья! - Да, ты прав. Я грязен. Но я и тебя испачкаю в этой грязи. Он снова наклонился, касаясь языком его мочки уха, из-за чего по телу прошла дрожь. Он мог испачкать. Мог сломать. Мог легко покорить, наиграться и выбросить на растерзание жрицам и Ллос. Но этого он не сделал. Пока. Почему? Ведь пока игрушка ценна, красива и нова, она интересна и нужна. О ней будут заботиться, носить на руках, холить и лелеять, но ровно до тех пор, пока не появится что-то новое, более красивое и интересное. И когда-то, самые любимые игрушки отправляются на дно болота, где будут гнить, и смотреть на свою смерть, пожирающую их. Но сможет ли он так поступить с ним?