А мы точно враги?

      Хэ Сюань       Ши Цинсюань громко вскрикнул, когда Черновод, долгое время притворявшийся его лучшим другом, оторвал его бессознательному дагэ сначала руки, а затем и голову.       Парень потерял сознание, но в себя его почти сразу же привело ведро холодной воды, щедро вывернутое ему на голову «дорогим другом».       — Глупый Цинсюань. Твой брат жив, Ветер. Смотри. — В дальнем углу зажегся факел, и небожитель получил возможность увидеть скованного черными цепями по рукам и ногам старшего брата, с заткнутым ртом и направленной строго на такого же прикованного и беспомощного Цинсюаня головой. — Я не позволю вам отделаться так легко.       Ши Уду бешено вращал глазами, но Хэ Сюань одним взмахом бледной руки погасил факел, и Водяной самодур вновь исчез из поля зрения Цинсюаня.       — Это была лишь смертная оболочка твоего брата, самая похожая на оригинал. Я сам когда-то посоветовал ему такую сделать, чтобы сейчас все прошло гладко. Слушай меня внимательно, Ветер. Я отпущу тебя, скованного в смертном теле. Будешь жить с нищими, в храме в столице. Я запрещаю тебе говорить кому-либо о том, что твой брат жив. Я запечатаю его способности, и он навсегда останется здесь, со мной. Но если будешь послушным мальчиком, то так и быть, через десять лет устрою вам встречу. Обещаю, твой брат до нее точно доживет, но, если хоть кому-то проболтаешься, особенно Его Высочеству принцу Сянь Лэ, Ши Уду умрет в муках, которые тебе и не снились. Я ясно выразился?       Ветер обреченно, отчаянно кивнул, и Черновод одним взмахом руки освободил его от черных тяжелых цепей. Идеально отточенным движением нарисовал на двери печать Сжатия тысячи ли, и растерянный, плачущий парень послушно прошел в проем, беспрестанно оглядываясь на темный угол, где остался Ши Уду.       Хэ Сюань довольно потянулся и прошел к пленнику, вновь зажигая факел. Повелитель вод выглядел откровенно хреново — с кровью, стекающей по лицу из разбитого носа и губы, со сломанными руками, безвольно повисшими на черных цепях, с разбитыми коленями и поврежденными ребрами. Водный гуль со вздохом вселенской скорби присел рядом, стирая собственным рукавом алую жидкость с благородного, слишком красивого даже для небожителя лица.       — Спасибо, — тихо прошептал Ши Уду, звуча невнятно из-за ран на лице.       Благодарность — последнее, что Хэ Сюань хотел и ждал от услышать от злейшего врага, но сейчас бог был как никогда искренен.       — Спасибо, что не тронул его.       — Как можно, мы ведь друзья. — Черновод ядовито, невесело улыбнулся и провел длинными пальцами по опухшему лицу Водяного самодура.       Мужчина усмехнулся, не обращая внимания на боль, послушно поднял голову, глядя прямо в глаза младшего расширенными от испытываемых страданий глазами.       — И все равно спасибо. Это куда больше, чем я мог от тебя ожидать. –Пощечина легла на кожу почти нежно, но Ши Уду тут же повернулся обратно, сплевывая себе под ноги кровь из разбитой уже в двух местах губы. — Я заслужил. Сейчас, когда мелкого рядом нет, и мне не нужно притворяться всесильным, я признаю, что все это заслужил. Ты имеешь право злиться, истязать и бить меня, сколько захочешь. Ты отпустил Цинсюаня, пусть и в смертном теле. Спасибо. Я буду послушным.       Хэ Сюань онемел от шока, когда гордый и властный Водяной самодур склонил голову, глядя исключительно себе под ноги. Демон молча опустился на колени неподалеку, подобрав полы черного, расшитого серебром наряда непревзойденного. Ткнул в ребра бога пальцем, вызывая на его лице легкий всплеск боли и недовольства.       — Почему все так?       — А что не так? — Повелитель вод фыркнул, выворачивая запястья, чтобы уменьшить боль в скованных руках.       Черновод хмыкнул, но чуть ослабил цепи, и мужчина рядом с ним глухо охнул, опуская сведенные руки. Хэ Сюань присел у стенки, в двух шагах от поверженного врага, и вытянул ноги, не глядя на него, но кожей чувствуя усталость и смирение, охватившие прекрасного небожителя.       — Почему я не чувствую себя победившим? Я так долго готовился, столько сделал ради этого момента, а теперь ничего, кроме пустоты, внутри нет.       — Ну, хочешь, можешь избить меня кнутом. Не обещаю, что отпустит, но хотя бы пар выпустишь.       — Ты ради него готов и на такое пойти?       — Я ради него мораль и свои принципы попрал, что мне какой-то кнут, –Ши Уду невесело усмехнулся и еще раз сплюнул себе под ноги. — Цинсюань не заслужил Божка-пустослова, ты же и сам знаешь, какой веселый, легкий и наивный мой диди, совсем как дитя. Я обязан о нем заботиться, но признаю: мой поступок был ужасен и непростителен. Сейчас я в твоей полной власти, Черновод. Все, что случилось с тобой, случилось только по моей вине, и я готов принять любое наказание.       — И все же ты очень любишь своего диди, — Хэ Сюань прикрыл глаза, испытывая всплеск острой, горячей зависти, ревности, боли и обиды. Эти чувства свернулись в груди колючим, ядовитым клубком, впивающимся острыми шипами в остатки черной исстрадавшейся души.       — А как иначе? Он же моя единственная семья.       — У меня тоже была семья. Мама готовила удивительно вкусные баоцзы, которыми потом торговал отец в нашей семейной лавке. У меня была добрая и светлая, самая лучшая на свете сестра и красавица-невеста. И все это было разрушено и растоптано тобой, Повелитель вод Уду. Ты забрал все, что мне дорого, Водяной ублюдок, а я все равно не смог достойно отомстить, потому что не хочу опускаться до твоего уровня. Твой диди-несмышленыш не виноват в том, что ты натворил. Я понимаю тебя, понимаю твои мотивы и побуждения, и все же… Скажи, где-то там, в глубине души, ты ведь знал, что однажды придется заплатить за то, что сделал?       Ши Уду спокойно поднял голову, слизал кровь с нижней губы и даже позволил себе слегка улыбнуться. В его глазах, красивых, глубоких, как омут, смешивались в равной мере вина, отчаянье и уверенность.       — Знал. Я всегда, каждый миг своей жизни, был готов к этому и молился только, чтобы Цинсюаня не зацепило. Прости меня.       — Твои извинения ничего не изменят, — Хэ Сюань перевел взгляд на черный потолок, чтобы только не видеть врага.       — Но это не значит, что я буду молчать.       Хэ Сюань ушел, прокручивая в голове их странный диалог. Отдал приказ одному из чудиков кормить и поить пленника раз в день и осмотреть его раны, чтобы не загноились, сам не зная, зачем проявляет такую неслыханную заботу о злейшем враге.       Дни текли медленно и лениво, в привычном, почти сонном ритме неспешного восстановления Черных вод после знаменательной битвы с Цзюнь У.       Хэ Сюань хотя бы раз в неделю приходил к уже более здорово выглядевшему Водяному самодуру и истязал его, то плетью, то кулаками, то каленым железом, вымещая боль и накопившийся за долгие столетия гнев.        Шрамов на худом бледном теле становилось все больше, но бог, проваливший небесную кару, а от того особенно чувствительный и ослабленный, по-прежнему каждый раз тихо просил прощения, и Хэ Сюань однажды признался сам себе, что его и в самом деле отпускает. Спустя три года он наведывался в тюрьму уже реже, примерно раз в пару недель, давая ранам бога затянуться. Спустя восемь — приходил не столько драться, сколько говорить, выплескивая в беседах с ироничным, остроумным и все еще очень красивым небожителем все эмоции, копящиеся в черной демонической душе.       Десять лет пролетели незаметно, и в назначенный день он вновь применил заклинание Сжатия тысячи ли, проводя вздрогнувшего от неожиданной надежды Ши Цинсюаня к брату. Ветер, порядком окрепший и загоревший, тут же кинулся к своему дагэ, стер простыми серыми рукавами кровь с разбитого в очередной раз лица. Обнял, прижался, плача от счастья. Дрожащими ладошками нанес успокаивающую мазь на кожу, покрытую красными рубцами от кандалов и плети, тревожно оглядываясь на «Мин И». Но Черновод молчал, спокойно стоя у дальней стенки, скрестив руки на груди. Цинсюань, подавляя рыдания, быстро рассказал брату о своей нынешней жизни, ломко и через силу улыбаясь, чтобы старший не заметил, насколько ему больно от плачевного состояния его дагэ. Ши Уду со своей стороны заверил диди, что с ним все хорошо, его кормят и поят и даже иногда лечат, а раны и шрамы — это сущая ерунда. Цинсюань покивал и с благодарностью поклонился Хэ Сюаню чуть ли не в пол. Мужчина хмыкнул, но поклон принял, выпроводив младшего спустя почти три палочки благовоний и пообещав новую встречу через очередные десять лет.       

***

      Беда пришла, откуда не ждали — в одной из драк с темными тварями, вылезшими из очередного вулкана, Черновода сильно потрепало, но если у Хуа Чэна был человек, вернее, небожитель, способный о нем позаботиться, то Хэ Сюаню, как всегда, оставалось полагаться только на самого себя.        Ослабленный и разбитый, он заполз в подземелье и припал рукой к источнику черной густой воды, средоточию собственной силы, которая, впрочем, все равно оказалась бесполезна, утекая сквозь раны в животе, как обыкновенная вода из разбитого кувшина.       — Хэ Сюань? — Тон голоса Ши Уду сменился со смиренного на тревожный, когда он понял, что Черновод даже не думает вставать. Хэ Сюань обессиленно вытянулся на боку у небольшого глубокого омута, и вода, смешанная с жалкими остатками его крови, стекала обратно в источник, не принося облегчения.       — Освободи меня. И я смогу помочь твоему господину. — Спустя полторы палочки благовоний, прошедшие в пустых воззваниях к совести и благоразумию Хэ Сюаня, Ши Уду попросту отдал команду чудику-тюремщику, и Черновод слабо шевельнул пальцем, дозволяя потрепанному слуге, покрытому коростой и язвами, отстегнуть тяжелые металлические цепи от черных браслетов на тонких запястьях.       Едва руки оказались свободны, небожитель несмело поднялся на ноги, разминая затекшие от долгого сидения мышцы. Он вышел из камеры, оттолкнув чудика, однако, направился не к выходу из поместья, как ожидал Хэ Сюань, а к непревзойденному князю.       — Ого. Это кто тебя так? — Ши Уду присел рядом на корточки и помог Черноводу перевернуться на спину, бережно придерживая особенно хрупкие сейчас плечи.       — Твари из вулкана. Его высочество наследный принц Сянь Лэ просил помочь, а я, как всегда, не смог отказать Хуа Чэну в этой маленькой просьбе.       — Почему раны не затягиваются?       — Они затягиваются, только очень медленно. — Водяной самодур аккуратно подложил Хэ Сюаню под голову собственное потрепанное ханьфу, превратившееся из богатых и роскошных одежд в обычную, не особо чистую, но мягкую тряпочку, и распахнул на демоне все слои ткани, обнажая узкую бледную грудь и впалый живот, исполосованный страшными рваными ранами, в глубине которых смутно белели кости. Внутри ран клубилась буро-желтая ци, воняющая серой и смесью пота и навоза — именно эти следы чужеродных демонов не давали силе Черновода восстановить прежний облик.       — Чем я могу помочь?       — Ничем. Убить меня ты не сможешь — не знаешь, где мой прах. Можешь сбежать, но эти кандалы с наскока не снять даже Се Ляню, так что…       Ши Уду нахмурил брови, коснулся рукой раны и тут же отдернул пальцы, обожженные желтым дымом ядовитой ци.       — Сними их. Моя внутренняя сила копилась двенадцать лет, моя стихия — вода, я могу помочь, ну?       — Я не настолько дурак, Ши Уду, — Хэ Сюань вздрогнул, когда не раз сломанные и залеченные им же самим тонкие пальцы легли на кожу рядом с особо глубокой раной в мягком, ощупывающем жесте.       — Снимай давай, непревзойденная задница. Клянусь всем, что мне дорого, я тут же надену их обратно, когда ты вылечишься. Ну?       Хэ Сюань поморщился, но кивнул, щелкая пальцами по металлу.       Кандалы спали, открывая изувеченные и покрасневшие запястья, и Черновод внезапно испытал прилив стойкого отвращения к самому себе. Кожа Ши Уду всегда была чистой и ухоженной, он вообще был невероятно красив и всячески это подчеркивал, но человек, суетящийся сейчас рядом с ним, был усталым, потрепанным и больным, и Хэ Сюань попросту завис, погруженный в любование тонкими косточками запястий и ключиц.       — Нет, ты именно настолько дурак.       Ши Уду механически повертел спавшие с него черные браслеты, поднес к глазам, подслеповато щурясь на алмазную гравировку в виде скелета рыбы, нанесенную на оба браслета.       — Нет, ты именно настолько дурак! — повторил он уже увереннее и с искренним возмущением, когда до него все же дошло. — Сковать злейшего врага цепью с собственным прахом! Ты напрочь отбитый, Черновод!       Сила, острая и пряная, очень схожая с его собственной, щедрым потоком полилась на глубокие раны, восстанавливая и заживляя поврежденные ткани непревзойдённого демона. Хэ Сюань выгнулся, крича от боли, и Ши Уду спешно прижал его к холодному каменному полу, оседлав и придавив сверху, чтобы демон не навредил сам себе.       — Тихо, тихо. Ещё чуть-чуть, потерпи, Хэ Сюань, ну же.       Спустя неопределенное количество времени Хэ Сюань пришел в себя, ощутил на своем теле давно забытую тяжесть тела чужого, услышал голос, бормочущий, что нужно потерпеть еще совсем немного, почувствовал прикосновение спутанного черного локона к щеке.       — Ши Уду? — Голос не слушался и царапал горло, охрипшее от криков, но Водяной самодур тут же вскинул голову, оценивающим взглядом окидывая уставшего демона.       — Болит? — Он попытался слезть, но Хэ Сюань не дал, перекатываясь и подминая удивительно легкое тело под себя.       — Нет. Уже нет.       Ши Уду не пытался вырваться, лишь смотрел своими невозможными глубокими глазами цвета океана да убрал с его лица прядь гладких черных волос. Хэ Сюань встал, немного смутившись столь откровенной позы и спокойного, изучающего взгляда небожителя, и протянул руку, за которую ослабленный после столь радикального лечения бог без тени колебаний ухватился. На животе демона остались несколько длинных сероватых шрамов, но Черновод лишь хмыкнул, погладив их кончиками пальцев. Ши Уду подобрал браслеты, намереваясь надеть их обратно, но демон не дал, хватая его за руку.       — Идем. — Он привел пленника в подземные купальни, устроенные в живописном и глубоком гроте, сам стянул с изящных плеч обноски, оставшиеся от нижнего тонкого ханьфу, и толкнул бога в воду, наполненную чистой, мягкой энергией. Налил эфирного масла, разлив по воздуху запах весенних цветов, достал полотенце, чистое и почти новое. — Излечи себя.       Ши Уду молча полез в купальню, помедитировал, спешно залечивая физические повреждения, пока Черновод отлавливал чудиков-слуг, чтобы они принесли для пленника новую одежду. Не сдержав любопытства, Ши Уду спросил:       — Почему ты не пришел сюда сам?       — Эта энергия мне не подходит, от нее только хуже, — Хэ Сюань небрежно пожал плечами и присел на каменный бортик, спуская ноги в теплую прозрачную жидкость, но даже не думая начинать медитацию.       — Почему же моя энергия тебе подошла? — Ши Уду принялся вымывать пыль и грязь из некогда роскошных волос. Понаблюдав за этим немного, Черновод протянул богу мыльный корень.       — Потому что ты двенадцать лет носил на себе мой прах. И ты божество воды, наши стихии весьма сходны.       — Какой же ты все-таки хитрый.       Хэ Сюань вновь пожал плечами, наблюдая за старшим сквозь прищур. Ши Уду подплыл ближе и оперся локтями на естественный каменный бортик купальни рядом с демоном, почти тут же пристраивая на скрещенные запястья голову.       — И что дальше? Вернешь меня в тюрьму? — Водяной самодур лукаво улыбнулся и чуть вздрогнул от неожиданности и растерянности, когда ладонь Хэ Сюаня рассеянно и слишком спонтанно для них обоих зарылась в мокрую шевелюру небожителя, мягко массируя кожу у корней.       — Я не знаю. Твой брат снова вознесся. Поздравляю.       — Правда? Спасибо за новость! — Глаза Ши Уду вспыхнули счастьем, но он благоразумно не стал задавать вопросы, откладывая это на потом. Вылез из бассейна одним красивым слитным движением, уселся рядом с Хэ Сюанем, отжимая мокрые пряди.       — Идем.       Черновод, сам не зная зачем, сунул старшему Ши чистые белые нижние одежды и привел его в свою спальню. Усадил на простое ложе, сел рядом, достав хорошую заживляющую мазь. Лично нанес резко пахнущее мятой вещество на так до конца и не излечившуюся, стертую кожу, крепко удерживая бога за предплечья, чтобы не вырвался.       — И зачем? — Ши Уду мрачно уставился на свои перебинтованные запястья, повертел их, разглядывая со всех сторон.       — Затем. Ты спас мою нынешнюю оболочку, не люблю быть в долгу. Уже вон задолжал одному… хитросделанному.       — Хэ Сюань, я твой пленник. Ты вообще мне ничем не обязан.       Черновод швырнул в бога комплект новой черной одежды и вскочил, отходя к столу в другом конце комнаты и злобно рыча:       — Я знаю! Я не тупой, Ши Уду!       — Тогда почему? — Бог воды остановился за спиной Хэ Сюаня, и демон скорее предугадал, чем почувствовал мягкое движение старшего.       — Потому что мне одиноко. Хуа Чэн не стесняется кувыркаться с Его Высочеством, светятся оба, аж тошно. Твой младшенький слишком уж сильно сошелся с какой-то новой богиней вроде бы цветов. А я один, и мне холодно! Мне всегда холодно…       — Водяная истеричка, — раздалось позади тихое, незлобивое фырканье. Перебинтованные запястья сцепились в замок на талии Хэ Сюаня, бог воды подступил ближе, вжимая демона спиной в свою грудь. Он не успел до конца одеться — только накинуть верхний халат, оставив ханьфу свободно свисать на плечах, и благодаря этому демон чувствовал сейчас его тепло, чуть покалывающее и очень приятное. — Совсем ледышка. Все демоны такие?       — Да. Если нужно, мы можем дышать, есть, пить, спать, заставлять сердце биться в груди, иначе я не смог бы притвориться Мин И. Но я больше не хочу играть и лгать, настоящий Хэ Сюань умер много сотен лет назад. — Черновод и сам не знал, почему в руках врага ему так хорошо и тепло, почему становится спокойнее только от одной мысли, что властный и гордый Водяной самодур сейчас просто стоит и покорно обнимает его со спины, щедро делясь своим теплом.       — Я и не настаиваю. — Ши Уду хмыкнул, а потом зарылся ладонью в волосы Хэ Сюаня на макушке, погладил костяшками пальцев под линией роста волос, накрыл руками узкие ладони демона, сложенные на животе. — Пойдем полежим. Ты все же был ранен совсем недавно.       — А еще я порвал об тебя кнут на той неделе. Все равно готов укачивать меня, как ребенка?       — Глупый демон. Пошли уже. — Старший утянул его на кровать, и Хэ Сюань послушно улегся к нему под бок, прямиком под отогнутое одеяло. — Тебе точно не больно?       — Нет. Не больно. Страшно. — Черновод зажмурился, прижимаясь к теплой коже, покрытой старыми и новыми шрамами, большинство из которых оставил он сам. — Стыдно. Горько.       — Неприятно?       — Нет. Уютно. Ты теплый, хорошо греешь.       — Тогда почему страшно и стыдно? Что может быть горького в объятиях?       Большая рука с тонкими, красивыми пальцами легла на затылок демона, поглаживая тяжелые пряди волос. Ши Уду подтянул Хэ Сюаня к себе под бок, удобно расположил его голову на своем плече, натянул одеяло в наивной попытке согреть холодную кожу теплой тканью.       — Грейся, рыбка.       — Я должен тебя ненавидеть, но у меня не выходит это делать. А ты должен бояться меня, презирать, я же забрал у тебя и силу, и брата, и богатую жизнь. А вместо этого ты спасаешь, обнимаешь, успокаиваешь. Что с нами не так, Ши Уду? — пробубнил слегка смущенный и растерянный Черновод в тонкую, бледную после долгих лет заточения шею небожителя.       — Ага. Глупый, глупый водный бог. — В голосе Повелителя вод слышалась ласковая насмешка, и поневоле Черновод задумался о том, что Водяной самодур тоже годами играл свою роль и носил маски. — И что дальше?       — Тебе нужно поспать. — Мужчина заворочался, собираясь встать, но Черновод не дал, обнимая его поперек груди крепче. — Это приказ, Ши Уду. Спи.       — А как же ты?       — А я полежу. Когда будет нужно, разбужу тебя. Или не доверяешь?       — После всего, что с нами было? Конечно, доверяю. — Ши Уду расслабился и устроился удобнее, крепче обнял демона за плечи, погладил его холодную и до синевы бледную кожу, на этот раз более успешно согревая ее теплом собственного тела. Хэ Сюань вздохнул, выражая одним движением все свое разочарование от решения глупого, бестолкового сердца, и приник чуть ближе, вслушиваясь в спокойный сердечный ритм водного божества.       

***

      Ши Уду       Ши Уду проснулся полным сил и отдохнувшим. Постель была пуста, но рядом на небольшом стуле пристроились длинное черное ханьфу и белоснежные нижние одежды. Примерив одолженный наряд, Ши Уду покрутился у зеркала, любуясь собой. После стольких лет ношения практически истлевшего тряпья эти одеяния казались чуть ли не из облаков сделанными — до того воздушными и легкими они были. Волосы ему предложили собрать расшитой серебряной нитью черной лентой, и Ши Уду с мягкой усмешкой погладил пальцами узоры в виде морских барашков, прежде чем убрать тяжелые, густые пряди от висков к затылку.        — Кокетка. — Хэ Сюань широким шагом вошел в покои, даже не думая предупредить о вторжении, и, не колеблясь ни мгновения, впился достаточно грубым и жестким поцелуем в тонкие, изогнутые, словно охотничий лук, губы бога.       — Какой есть, — хмыкнул Ши Уду, едва Черновод вытащил свой язык из его рта и дал ему возможность жадно глотнуть воздуха.       — Ты снизу, самодур, и это не обсуждается.       — Как пожелаешь, рыбка.       — Еще бы окунем обозвал. Пошли есть, я рыбы наловил, — Хэ Сюань был слегка возбужден и потому хуже контролировал эмоции — порывисто схватив небожителя за руку, поволок за собой, на ходу расписывая все вкусовые преимущества этого вида рыб перед всеми прочими.       — А это разве не каннибализм? — усмехнулся ему в спину Ши Уду, желая скрыть легкое смущение, охватившее его от такого открытого и немного наивного жеста непревзойденного князя демонов.       — Ши Уду!       — Ладно, ладно.       Черновод привел его в большой, слабо освещенный свечами зал с черными пустыми стенами и огромным столом, на краю которого робко пристроились несколько круглых блюд с запеченной на костре рыбой, свежим хлебом, сыром и зеленью.       — Чем богаты, тем и рады, — демон первым сел за стол и потянулся палочками к аппетитному кусочку, поедая пищу прямо с общей тарелки.       — Какой же ты невоспитанный. — Ши Уду церемонно сел за стол и осторожно подогнул рукава, чтобы не запачкать дорогую ткань.       — Некогда мне было этикету учиться. Родители, знаешь ли, рано умерли, да и в тюрьме как-то не приветствуется излишняя церемонность — обычно помои, выдаваемые там за еду, приходится с боем выдирать у других «наказанных», подбирая прямо с земли. — Тон хозяина Черных вод остался спокойным, несмотря на легкие нотки ехидства, заскользившие меж сожаления и обыденности, так же легко, как рыбка скользит в придонных водорослях.       — Прости. — Ши Уду сгорбил плечи и уткнулся взглядом в пустую тарелку, но Хэ Сюань в ответ только фыркнул и положил ему рыбы своими палочками.       — Ешь. Я обещал твоему брату, что ты будешь жить.       — Так дело только в обещании? — Водяной самодур удобнее взялся за предложенные приборы, но аппетит напрочь пропал и от тяжести обстановки, и от предмета их застольной беседы.       — Если бы дело было только в обещании, я бы не засосал тебя палочку благовоний назад. Ешь.       Сам Хэ Сюань как обычно наворачивал за троих, но теперь, когда бог воды знал, в чем причина такой жадности и несдержанности, шутить или язвить больше не хотелось. Черновод не убирал из его камеры черных урн, оставив их в настенных нишах как назидание. И он, видимо, хорошо знал, что делает, ведь осознание того, что именно по вине Ши Уду эти люди погибли — причем не самой легкой смертью — больно било по моральным принципам и совести водного божества. Каждое утро он начинал с молитвы небесам о здоровье брата, друзей и Черновода, а каждую ночь засыпал, шепча мольбы о прощении в сторону праха, оставшегося от родных господина Хэ.       Поклевав рыбы, Ши Уду запил вставшую комом в горле еду молодым вином, разбавленным водой, и встал, слегка поклонившись хозяину.       — Благодарю за трапезу. Чем я могу быть тебе полезен?       — Не знаю. Скелеты распоясались, а мне лень возиться. Усмиришь?       — Разумеется. — Ши Уду вновь склонился в учтивом поклоне и быстро вышел, скрывая виноватый и опустошенный взгляд.       Со скелетами костяных драконов он провозился почти до вечера, причем большую часть времени пришлось потратить на отлов этих хитрых и изворотливых тварей — они его почему-то очень боялись и тщательно прятались. Поначалу небожитель думал, что Черные воды вообще откажутся ему подчиняться, но с этим, на удивление, вообще не возникло проблем — стихия слушалась его, как всегда, безукоризненно, разве что концентрировать энергию без веера было сложно. Разумеется, Повелитель вод сильно устал, ведь провалив третью небесную кару, он остался почти без сил, и сейчас в его распоряжении находилась едва ли сотая часть его былых умений. Тем не менее, сумев поймать двух драконов с желтым огнем, тлеющим в провалах глазниц, Ши Уду гордо выпрямился, вытирая испарину со лба.       Монстры, осознав, что метаться и вырываться бесполезно, сами подползли к нему, пытаясь выдавить из мощных костяных глоток жалкий, униженный скулеж вместо грозного рева. Получалось плохо, но они честно старались. Ши Уду в полный рост был размером с лапу одного скелета, но демоны боялись его и стелились по воде, прося пощадить.       — Эй, ну ты чего?       Мужчина с трудом подавил желание отшатнуться, когда один из скелетов «подполз» совсем близко и неожиданно совершил грузный, неизящный кульбит, перевернувшись на бок и упав прямо под ноги пораженного бога, окатив его фонтаном черной, мутной воды. Приглядевшись, Ши Уду рассмотрел на его костях странные зарубки, словно повреждения от меча или чего-то похожего на длинные шипы. Вторая тварь поступила точно так же, умоляюще заглядывая в лицо мужчины желтыми огоньками.       — Ну тихо, тихо. Это кто вас так? Ваш хозяин сказал, вы тут хулиганите?       До Ши Уду постепенно начало доходить, что он, отправляясь на задание, так и не выяснил у Хэ Сюаня, в чем именно провинились его слуги. Присев на корточки, небожитель приложил ладонь к холодной гладкой кости и безрассудно пропустил сквозь них свою ци, только потом задумавшись о том, что демонам она повредит. Но скелет как ни в чем не бывало завилял хвостом, радуясь ласке, и небожитель смог немного расслабиться и выдохнуть.       — У тебя есть имя? — Он спросил наудачу, даже не надеясь, что его поймут, но тварь, к удивлению бога, мягко покачала хвостом туда-сюда, намекая, что имени у нее нет.       — А у тебя? — Второй монстр ответил точно так же. Ши Уду задумался, дотянулся до второго скелета и пропустил силу и через него тоже. Состояние монстров было стабильно критическим — они точно не могли бы нанести большого вреда не то что Хэ Сюаню, но даже обычному человеческому кораблю с хотя бы двумя заклинателями на борту. Почуяв силу, ослабленные демоны, совсем немного не достающие до уровня «свирепых», заурчали, и первый даже благодарно потерся о бок Ши Уду носом, от чего мужчина едва не окунулся в воду с головой.       — Значит, ты будешь Сяобай*, а ты Сяогу**, — решил мужчина, поглаживая скелеты по огромным мордам.       — Вы чего тут творите?       Монстры жалко дрогнули и едва не осыпались костями от страха, мгновенно перевернулись на животы и начали, пятясь, отползать вглубь Черных вод, стараясь при этом спрятаться за Ши Уду, что наверняка со стороны выглядело очень комично.       — Я спросил, что здесь происходит? — Голос непревзойденного демона похолодел на пару тонов, господин Хэ выпрямился, и в его руках сверкнул длинный металлический хлыст, украшенный устрашающими шипами. Ши Уду начал догадываться, откуда могли взяться эти странные зарубки на костях демонов.       Хлыст сверкнул в свете солнца, робко выглянувшего из-за туч, огромные драконы заворчали, тихо и жалобно, и этот звук почему-то очень напомнил старшему Ши плач и гуление его маленького брата, лежащего в колыбели и заранее обреченного на страдания. Не до конца осознавая свои действия, мужчина встал на линии удара, и металлический хлыст намотался на его вскинутую вверх правую руку, хорошо хоть Хэ Сюань не вкладывал в удар много силы. По предплечью заструилась кровь, шипы, более мелкие и частые к концу плети, впились в кожу, из-за чего мужчина не сдержал короткого болезненного стона.       Непревзойденный князь демонов тут же дернул плеть обратно, освобождая чужую руку, и подбежал к нему, на ходу начиная осматривать повреждения. Твари при его приближении зарычали, но один грозный взгляд хозяина Черных вод заставил их вновь упасть в воду, простираясь ниц.       — Ты всегда таким бестолковым был, или это приобретенное? — Хэ Сюань почему-то выглядел очень злым, хотя сам же порой наносил Ши Уду куда большие повреждения.       — С кем поведешься… Ай! — Демон мстительно нажал на ранку, выдавливая каплю крови, но почти сразу убрал пальцы, хватая Повелителя вод за руку и увлекая за собой в Черный дворец.       Привел все к тому же подземному источнику, раздел и затолкал в воду, давая небожителю возможность восстановить силы, потраченные на борьбу со сходной, но все же чужой стихией. Чистая, теплая вода обволокла мужчину мягким шелком, сила — послушная и благодатная — потекла в его тело, стоило сосредоточиться на медитации. Хэ Сюань не мешал, только молча сидел на бортике и задумчиво наблюдал за каплями крови, которые, стекая по располосованной руке Ши Уду, распускались в воде изысканными цветами.       — Ну и чего ты так встревожился? Все со мной в порядке, — закончив с медитацией, Ши Уду просто погрузился в воду, смывая кровь, нежась в тепле и наблюдая за демоном сквозь решетку пушистых черных ресниц.       — Зачем ты встал между нами? Им бы не было настолько больно, как тебе, они же кости.       — Я мог бы сказать, что небожитель должен быть добр и милостив к любым тварям под небесами, но на самом деле они стонали так жалобно, что я вспомнил маленького Цинсюаня.       — Твоему глупому диди очень повезло с тобой, — Черновод поднял уголок узких губ в якобы презрительной усмешке, но ядовитая, тяжелая тоска на самом дне черных зрачков мешала принять эти эмоции за чистую монету. Ши Уду полностью раскрыл глаза, протянул руку со свежими, не до конца зажившими ранами к демону и осторожно, на пробу коснулся его бедра, оставляя на черной ткани влажные пятна.       — Я виноват, мой смертоносный тайфун. — Бог воды подплыл еще ближе, снизу вверх глядя в расплавленное золото чужих хищных, внимательных глаз. — Я должен был найти другой выход, мне нельзя было зацикливаться на одном варианте, пусть даже и самом подходящем. Я всего лишь хотел защитить его и устал бояться, что каждое мгновение, пока я не рядом, Цинсюань находится в опасности. Я глубоко сожалею о твоей семье, мне нет прощения, и я заслужил любое наказание от твоей руки. Я бесчестен, мое прекрасное стихийное бедствие, я самый настоящий трус, потому что даже после всего совершенного с твоей семьей я предпочел просто закрыть глаза на их судьбы, а спохватился только тогда, когда стало уже слишком поздно.       — Это ты искал их могилы?       — Да. Узнал случайно, услышав знакомое имя на празднике. Прости меня, мой грех, пожалуйста, прости! — Густая, обжигающая смесь из вины, сожаления, раскаянья и боли поднялась из глубины души Ши Уду, разрывая оковы с таким трудом выстроенной черствости и холодности. Из глаз брызнули слезы, и мужчина быстро вытер их рукой, стесняясь столь яркого проявления эмоций.       — Мое прощение ничего не изменит, Повелитель вод Уду. Оно не вернет мне семью, не воскресит мою невесту из мертвых и не сотрет из памяти унизительных и долгих лет тюрьмы. Мой страх, моя ненависть, мое отчаянье навеки останутся со мной, что бы ты ни делал, даже твоя смерть не исправит того, что ты натворил. Я мог бы забрать у тебя Цинсюаня, взять его жизнь и жизни Линвэнь и Пэй Мина как похоронную тризну для моих родных. Но моя семья не таит на тебя зла, глупый и жестокий бог. Они уже давно ушли на новый круг перерождения, моя месть им ничем не поможет. Я десятки тысяч раз представлял, как истязаю тебя на глазах у твоего несмышленого и наивного братца, я словно вживую видел его страх и отчаянье, а когда попробовал на кукле, понял, что мне больше не хочется мстить.       — А чего хочется, мое неукротимое возмездие?       — Фу, не называй так. — Черновод лениво потянулся, наклонился и поцеловал Ши Уду в уголок губ, касаясь неожиданно мягко и сладко. — Твоя вычурность бесит, мы все-таки враги.       — А мы точно враги? — Ши Уду переместился, встав прямиком меж разведенных бедер непревзойденного князя, спустился легкими, трепетными поцелуями к шее демона, на которой уже давно не бился пульс. Мужчина высунул кончик языка и заскользил по коже вдоль темной вены, ярко выделяющейся на фоне мраморно-белой кожи. Внезапно в его губы что-то толкнулось, Ши Уду отпрянул и понял, что кожа демона стремительно теплеет, грудь вздымается и опадает, а на острые, резко очерченные скулы возвращается здоровый румянец.       — Так будет быстрее с возбуждением, — проворчал Черновод, отводя глаза, из ярко-желтых ставших почти ореховыми.       «Я не хочу, чтобы ты замерз», — разглядел Ши Уду в сгорбленных плечах и судорожно вцепившихся в бортик ладонях.       — Да, я понимаю. Пойдем в постель, рыбка?       — Далеко идти, — прищурился Черновод, даже не пытаясь встать или хотя бы отодвинуться, чтобы небожитель мог вылезти.       — Отнести тебя? — Это вырвалось совершенно случайно, но, подумав немного, Ши Уду признал, что гуань с него не упадет, если он разок отнесет своевольного и опасного демона в кровать на руках.       — Вылезай. — Черновод прищурился и посторонился, гибко поднимаясь на ноги и протягивая мужчине руку. Водный бог послушно выбрался из купальни, ухватившись за хоть и худую, но достаточно крепкую и сильную ладонь Великого бедствия. Того, что Хэ Сюань сделал дальше, он совсем не ожидал — к чему-то примерившись, младший наклонился и быстро подхватил его под колени и спину, поднимая на руки.       — Эй! Ты чего? — Ши Уду удивленно округлил глаза, неосознанно вцепившись в плечи Черновода. Так его носили впервые, и мужчина, после недолгих колебаний, был даже готов признать: нечто романтическое и заботливое в этом действительно есть.       — Ну, ты же снизу. Значит, я должен о тебе заботиться.       — Звучит так, будто ты собираешься сделать мне очень больно и заранее извиняешься за причиненные неудобства, — фыркнул небожитель, слегка расслабившись и удобнее ухватившись за шею «врага».       — А разве не так все и есть? Нижнему ведь обычно больно, — Хэ Сюань даже с шага едва не сбился, подходя к выходу из купальни.       Прежде, чем Ши Уду успел раскрыть рот и объяснить демону азы любовного искусства между двумя мужчинами, навстречу им, подобострастно кланяясь, выскочил чудик в относительно чистом ханьфу, и Водяной самодур как-то очень внезапно для себя вспомнил, что из купальни он вылез полностью обнаженным.       — Хэ Сюань!       — Что? — Демон, заслышав искреннее отчаянье в голосе бога воды, остановился, скосил взгляд на покрасневшего чуть ли не всей поверхностью тела Ши Уду, который скрыл горящее лицо у него на плече, и понимающе покивал. — А, ну да. Брысь, и чтобы на глаза мне до завтра не попадались.       Чудик поклонился и буквально испарился, опасаясь вызвать гнев своего скорого на расправу хозяина.       — Не подумал, — примирительно буркнул Черновод, как ни в чем не бывало продолжая нести небожителя на руках.       «Извини, я не хотел, чтобы так вышло», — услышал Ши Уду в его более прерывистом дыхании и участившемся сердцебиении.       Повелителя вод, как юную невесту, занесли на руках в спальню, в которой он ночевал, и уложили на кровать. Черновод навис над ним, опираясь на колени и локоть и запуская вторую руку в свободное путешествие по телу небожителя.       — Я знаю, как сделать так, чтобы нижнему не было больно. Ты ведь никогда таким не занимался, да? — спросил небожитель, чувствуя, как ладонь здешнего хозяина с полным удобством разместилась на его бедре, не до синяков, но тоже весьма ощутимо сжимая плоть. Касания демона были властными, как будто он прекрасно знал, что и как нужно делать, но его глаза очень внимательно следили за малейшей реакцией Ши Уду, выдавая нетерпение, тревогу и боязнь навредить.       — Да. Ты у меня первый, Водяной самодур, — Хэ Сюань погладил вставшие торчком от холода и возбуждения соски бога, мягко прихватывая правый между указательным и средним пальцами.       — Ох… — Ши Уду выгнулся от неожиданно острого прилива страсти, кипятком опалившего его уже успевшую замерзнуть кожу, и едва подавил сильнейшее желание широко и пошло раздвинуть бедра.       — Тогда научи этого недостойного, о мудрый и праведный бог.       — Хорош издеваться. — Мужчина хмыкнул и собрался, стряхивая с себя демона и садясь на кровати. — У тебя есть масло для тела? Любое подойдет, но чем более вязким оно будет, тем лучше.       — Гляну. — Черновод послушно встал и покопался по ящикам, почти механическим жестом бросив в бога покрывалом, свернутым в неопрятный ком. Необходимое нашлось быстро, и в цветочном масле для тела с приятным запахом пиона Ши Уду с удивлением узнал то самое масло, которым часто пользовался его младший брат, залечивая мелкие ранки на руках и предохраняя кожу от пересушивания. Оно хоть и не было слишком густым, все же вполне годилось для их целей, и небожитель кивнул, изящно вскинув правую бровь в немом вопросе.       — Да, твой диди научил. Оно приятно пахнет, — демон говорил громко и дерзко, явно пытаясь оправдать себя и вернуть статус сурового и неподкупного Великого бедствия.       — Я рад, что диди приучил тебя к такой полезной вещи как использование масла. — Ши Уду улыбнулся кончиками губ и мягко поцеловал руку бедствия, уже склонившегося над ним в нетерпении. — Ты правда хочешь научиться этому?       Черновод окинул тело небожителя, увы, далеко не такое прекрасное и чистое, как дюжину лет назад, хищным, оценивающим взглядом. Особенно задержался на паховой области, разглядывая не особо широкую, но достаточно длинную вершину ян и крупные, тяжелые яички. Поднявшись по груди к лицу, золотисто-карий взгляд столкнулся с темно-синими глазами старшего Ши, и демон медленно, задумчиво кивнул.       — Хочу. Научи.       — Тогда слушай внимательно. Сначала смазываешь пальцы маслом, потом потихоньку — по одному — задвигаешь их внутрь, следя за тем, чтобы любовник не чувствовал дискомфорта. Внутри есть комок нервов, его нужно нащупать и стимулировать, тогда нижнему партнеру не будет больно. Когда все три пальца будут свободно двигаться, обливаешь член маслом и очень медленно входишь.       — Все так просто?       — Главное здесь — самоконтроль. Если поспешишь и войдешь раньше времени, партнеру и правда может быть очень больно, — Ши Уду поморщился, вспоминая неудачный опыт своей бесконечно далекой юности, и демон кивнул, подтверждая, что принял полученные знания к сведенью.       — Что еще?       — Еще можно всячески отвлекать нижнего партнера от того, что происходит внизу. Гладить, целовать, ставить метки или ласкать вершину ян, но это совсем не обязательно, главное, не торопиться с вторжением в тело.       — Понял. — Хэ Сюань откупорил бутылочку и вылил на пальцы масло. Замер, пожирая обнаженное тело небожителя жадным, собственническим взглядом. Ши Уду улыбнулся уже более открыто, радуясь, что все еще способен вызвать такую реакцию у другого человека, но его немного насторожил тот факт, что Хэ Сюань не торопился действовать. Мужчина все же поддался искушению, согнул и развел в стороны ноги, и демон тяжело сглотнул, его глаза резко потемнели из-за расширившихся от возбуждения зрачков. Он огладил бедра старшего Ши чистой рукой, мягко потирая кожу подушечками пальцев, и небожитель решился спросить, встревоженно глядя на любовника:       — Я тебе не нравлюсь? Почему ты медлишь?       Хэ Сюань дернул головой, будто пытался выбраться из транса, уставился на Ши Уду более осмысленным взглядом и, как само собой разумеющееся, пояснил:       — Масло грею.       Эти слова и проступающая сквозь грубость и задиристость демона забота выбили весь воздух из легких старшего Ши. Его щеки сами собой покраснели от смущения, будто он, опытный и взрослый мужчина, был наивной юной девушкой, в первый раз оказавшейся на ложе с мужчиной.       — Иди ко мне, — выпрямившись, Ши Уду дотянулся до губ демона, мягко касаясь и не претендуя на глубокий поцелуй. Черновод прикрыл глаза, отвечая, опустился на локоть, откидывая небожителя на кровать весом собственного тела. Нажал языком на нижнюю губу, слегка облизал ее, прося впустить, и мужчина послушался, растворяясь в бережных, но немного неумелых касаниях любовника.       Первый палец вошел почти без заминки, Хэ Сюань выдохнул, замер на несколько ударов сердца, совсем не шевелясь. Ши Уду хотел было спросить, в чем дело, но Черновод отмер и впился в его губы более глубоким и жадным поцелуем, вынуждая небожителя переключиться на битву их языков и полностью расслабиться.       Два пальца тоже продвинулись практически без боли — Ши Уду контролировал свое тело и доверял демону в достаточной мере, чтобы не зажиматься.       — Раздвинь ножницами, только не широко, — посоветовал он, пока Хэ Сюань ставил метки на его доверчиво откинутой шее.       Пальцы разошлись внутри, упираясь в тонкие стенки, демон скользнул ими по комку нервов, и небожителя подкинуло на кровати от волны удовольствия.       — Больно? — уточнил Черновод, встревоженно глядя на Ши Уду.       — Нет. Ты попал, — Повелитель вод поощрительно улыбнулся и тут же сорвался на стон — убедившись, что с ним все в порядке, демон начал действовать куда более жестко и уверенно.       Короткие разряды удовольствия прошивали все тело мужчины, он выгибался и постанывал, довольно щурясь и цепляясь длинными тонкими пальцами то за плечи Хэ Сюаня, то за его спину. Черновод не переставая ласкал его — теребя губами соски Ши Уду, покусывая кожу шеи и ключиц, трахая рот языком, пошло и очень возбуждающе. Водяной самодур не стеснялся стонать вслух, показывая, насколько ему хорошо, перебирал черные, холодные и гладкие пряди волос демона, едва ощутимо царапал лопатки и поясницу, ответно целовал так полюбившуюся ему вену на шее.       — Что насчет поз? — буркнул Хэ Сюань, когда в расслабленного и в целом довольного всем происходящим небожителя свободно входило три его пальца.       — Можно брать сзади, поставив на колени, если не хочешь видеть лица любовника, можно прямо так, как сейчас, заменив руку вершиной ян, можно лечь позади партнера и войти, можно усадить на свои колени, но эта поза требует либо сильных рук отдающего, либо сильных ног принимающего. Еще можно верхом, но опять же нужна сила в ногах.       — В какой позе лучше всего?       — Смотря для чего, — растерялся Ши Уду, хватаясь пальцами за черную простынь и стараясь не закатывать глаза от удовольствия. Движения демона уже давно не причиняли дискомфорта, и он был вполне готов принять его яньский корень, но Черновод почему-то медлил, устроив настоящий допрос.       — Ты двенадцать лет ни с кем не спал, Ши Уду, — неожиданно выдал Хэ Сюань, проворачивая пальцы венчиком. Ши Уду всхлипнул от острых, горячих ощущений, но честно попытался собрать себя в кучку и понять, к чему клонит его любовник.       — Ты имеешь в виду, какая поза самая безопасная после долгого перерыва? — Поверить в то, что непревзойденный демон, жестокий и коварный хозяин Черных вод, настолько беспокоится о том, кого истязал столько лет, было сложно. Ши Уду очень боялся разочароваться в ответе и лишиться призрачной надежды, что его чувства, которые он все-таки был готов признать — взаимны. Но демон, поморщившись, кивнул, заставив сердце небожителя забиться быстрее и громче.       — На боку. Или как сейчас, — хрипло выдавил бог, и Хэ Сюань кивнул, доставая пальцы и снова открывая бутылочку. Когда его повернули на бок, Ши Уду трусливо зажмурился и сглотнул комок из непроизнесенных, но страстно рвущихся наружу нежных слов. Демон пристроился сзади, погладил его по бедру уже очищенной от масла рукой и очень осторожно толкнулся, едва раздвинув головкой своей вершины ян податливые и хорошо разогретые мышцы.       Повелитель вод всхлипнул от почти забытого ощущения наполненности, натяжения и страсти. Та бережность, с которой Черновод входил в его тело, заставляла мужчину сжиматься внутри и тянуться к любовнику, прижимаясь теснее. Заметив это, Хэ Сюань замедлился, опасаясь, что ему больно, но Ши Уду завел руку ему за спину и подтолкнул под ягодицы, понукая входить быстрее. Когда яньский корень полностью оказался у него внутри, Ши Уду выдохнул и чуть отодвинулся, снимая себя, и почти тут же подался обратно, набирая размах. Хэ Сюань не мешал, просто замер, давая небожителю самому решать, с какой скоростью его будут брать.       — Ты можешь двигаться, не бойся, — прошептал старший Ши, смаргивая с ресниц повисшие на них прозрачные капельки. Черновод кивнул, оперся рукой на кровать, создавая для себя опору, и двинулся, проезжая по сладкой точке внутри Ши Уду, от чего мужчина вжался в него еще крепче, инстинктивно сжимая вершину ян внутри и боясь отпустить. Демон охнул, его вторая рука обхватила истончившуюся от редкого питания талию Повелителя вод, останавливая. Только убедившись, что бог расслаблен и готов к продолжению, Черновод вновь начал наращивать скорость и размах толчков, отвел волосы от шеи Ши Уду и приник к ней поцелуем, оставляя небольшую, ноющую красную метку. На волне страсти и внезапно нахлынувшей нежности, Ши Уду завел руку за голову и не дал демону отстраниться, обхватывая за шею сзади, чтобы не сбежал, и вовлекая во влажный, чувственный поцелуй.       Ши Уду позорно захныкал, когда демон, освоившись в его теле, начал искать новые углы и точки соприкосновения, экспериментируя и стараясь сделать им обоим еще приятнее, чем было до этого, от чего в груди небожителя все горело от благодарности, нежности и возбуждения. Чуть шершавая ладонь с неестественно длинными, снова холодными пальцами легла на вершину ян старшего Ши, и он вздрогнул от контраста температур. Хэ Сюань ласкал его немного резкими и четкими движениями, продолжая при этом таранить нутро и нежно целовать губы. От толчков — теперь уже уверенных и глубоких, старший Ши немного ездил по простыне туда-сюда, но изо всех сил старался удержаться, упираясь в черный тонкий шелк мокрым от пота коленом.       Демон двинулся внутри чуть иначе, чуть сильнее сжал кольцо из пальцев на достоинстве Ши Уду, и жадный огонь, тлеющий внизу живота небожителя, вышел наружу, ударяя в голову волной пряного, сладкого удовольствия, обжег внутренности и выплеснулся на руку демона белыми кляксами.       Видимо, достигнув пика, он слишком сильно сжал Хэ Сюаня изнутри — демон впервые за все это время негромко и жалобно застонал, толкнул Ши Уду в плечи, рывком выходя из разнеженного тела и пятная его ягодицы своим семенем.       Повелитель вод вытянулся на ложе, обессиленно уставившись в одну точку на черном потолке черного дворца. Демон заворочался, дотянулся до своего нижнего ханьфу, стер их следы и даже заботливо передвинул Ши Уду на чистую сторону кровати.       — Болит? — Черновод почти мягко погладил его по плечу, Ши Уду обернулся, чтобы ответить, и заметил, как демон отшатнулся, глядя на него с легким ужасом.       — Ты чего, мой грех?       — Почему ты не сказал? Ши Уду, почему тебе обязательно нужно быть настолько жертвенным?! Ненавижу тебя, Водяной ублюдок, ну почему ты раньше мне не сказал?       — Рыбка, ты чего? Что не так? — Ши Уду сел, слегка поморщившись от неприятных ощущений в растревоженной хризантеме, и лицо его собеседника исказилось еще больше. Хэ Сюань злился и ломал себе пальцы, даже не осознавая, что делает, и небожитель тут же дотянулся до них, сжимая в своей ладони и пытаясь притянуть демона поближе. Слышать о его ненависти было больно, но Черновод ему ничего не обещал, а потому Ши Уду проглотил обиду и расстройство и попытался успокоить разошедшегося любовника лаской.       — Зачем ты терпел, если тебе было так больно, идиот? Неужели сложно было сказать?       Ши Уду понял, что ничего не понял, но, памятуя об общих для них обоих заносчивости, гордости и нежелании делиться сокровенным, все же решился переспросить:       — Больно? Терпел? Ты о чем вообще?       Черновод молча выпутался из рук, подошел к столу, чеканя шаг, поднял небольшое зеркало в изящной оправе из серебряных скелетов рыб и поднес его к ничего не понимающему небожителю. Ши Уду уставился на отражение, не в силах до конца осознать и принять тот факт, что этот юный, взъерошенный мальчишка в отражении, с распущенными волосами, многочисленными красными следами на шее и плечах и покрасневшими, припухшими губами — он сам.       — Ого. Я… я могу быть таким невинным? — в пространство спросил он, и зеркало полетело в складки покрывала. Хэ Сюань схватил его за плечи и с силой тряхнул, так, что у Повелителя вод даже слегка клацнули зубы.       — Ты совсем идиот, да? У тебя все лицо в слезах, придурок! Ты почему молчал? Ши Уду, ты!..       — Ты тоже мне очень дорог, Сюань-эр.       Черновод замер, не дыша. Перевел нечитаемый, сложный взгляд на Ши Уду, который все никак не мог стереть с лица глупую, влюбленную улыбку.       — Мне не больно, паникер. Я плакал, потому что после столь долгого перерыва все действительно ощущается намного острее и сильнее. И я совсем не ожидал, что ты будешь таким нежным и осторожным в постели. Мне было очень хорошо с тобой, мой грех, иди сюда.       — Я не верю тебе, — Хэ Сюань попытался отшатнуться, но Ши Уду не дал, вжимая его в себя и опрокидывая на кровать. Поймал бледное лицо в ладони, погладил большими пальцами острые, вновь ставшие холодными скулы. Поцеловал в губы, провел носом по щеке, погладил висок, не в силах удержаться от касаний после стольких лет заточения вдали от людей.       — И чем же я заслужил твое недоверие?       — Тебе точно не больно? — уже более спокойно, но все еще подозрительно уточнил Черновод, и Повелитель вод почувствовал себя совершенно по-дурному счастливым.       — Ни капли. Полежишь со мной?       Хэ Сюань кивнул и передвинул любовника так, чтобы мужчина улегся не с краю ложа, а у изголовья. Устроился справа от Уду, пропустил руку под шеей небожителя. Старший Ши замурчал от удовольствия, когда демон потянулся к одеялу и накрыл его влажные плечи, согревая и уберегая от прохлады, царящей в покоях его мрачного дворца.       — Тебе понравилось со мной? — неуверенно уточнил он, поглаживая Ши Уду по длинным волосам.       — Очень, рыбка. Ты молодец.       Демон нерешительно кивнул, а затем, явно делая над собой усилие, приподнялся и поцеловал мужчину в щеку.       — Спасибо. Я рад, что мои первые весенние игры прошли с тобой.       — Стой, что? Первые? Черновод, ты что ни с кем… даже с женщинами? — Ши Уду сел, пораженно глядя на потупившегося Хэ Сюаня. Демон с неохотой кивнул и отвернулся, скрывая смятение.       — Не успел. Невесту забрали, а потом я в тюрьму попал и умер, вот и…       — С чего ты тогда взял, что нижнему больно? — Была у Ши Уду одна догадка по этому поводу, но даже думать о подобном было жутко. Однако его сердце — холодное и равнодушное, по мнению небожителей Верхних небес, дрогнуло и больно сжалось в груди, когда он услышал тихие, спокойные слова Хэ Сюаня:       — Меня в тюрьме… еще при жизни. Я отбивался, но их было много.       — Твою ж!.. — Вина Ши Уду возросла до небес. Мужчина перелег так, чтобы демон оказался у его плеча, обнял обеими руками, силой заставляя улечься удобнее. — Прости меня. Прости, пожалуйста, прости. Я столько бед тебе принес, мой грех, — вовеки не расплатиться.       — Тело — это мелочь. Моя душа страдала куда сильнее, — Черновод невесело хмыкнул ему в плечо, несмело поднял руку, обнимая Ши Уду поперек талии. — Я ненавидел тебя столетиями, Ши Уду, презирал твою слабость и узколобость, но сам был точно таким же. Ты — исток всех моих проблем, но при этом ты — единственная причина, по которой я смог вернуться. Помнишь же, демону для существования нужна очень веская причина? У меня ее больше нет.       — Отказываешься от мести? — Небожитель поймал ладонь демона, мягко поцеловал пальцы, положил их на свою щеку, согревая.       — Отказываюсь. Я выиграл, Ши Уду, мне больше незачем так цепляться за жизнь. Отдам долг Хуа Чэну и…       — То есть, то, что было сейчас, для тебя ничего не значит?       — А ты что, еще хочешь что ли? — насмешливо ввернул демон, но тут же осекся, расширенными глазами глядя на Ши Уду, с лица которого мгновенно пропали все краски. — Ты что, не шутил тогда, когда сказал что я тебе дорог?       — Таким не шутят, Хэ Сюань.       Черновод пожевал губу, смущенно глядя на расстроенного небожителя. Неловко потрепал его по плечу, коснулся раскрытой ладонью помеченного горла и, прежде чем Ши Уду успел встать с ложа и уйти, поймал его в объятия и поменялся с ним местами, оплетая Повелителя вод руками и ногами, ласково поцеловал в макушку.       — Спи, океан. Тебе нужно отдохнуть.       — Океан?       — Ты против?       — Нет, но почему океан? — Ши Уду зажмурился, боясь показать, насколько сильно его тронуло — буквально пробрало до костей — это нежное, глубокое и красивое обращение.       — Ты принес в мою жизнь слишком много нового, Водяной самодур. Вынес на мой берег злость, отчаянье и ненависть, а потом забрал их с отливом, оставив только пустоту и разочарование. Но когда я подумал, что все кончено, ты пришел с новым прибоем, и теперь я не знаю, как мне дальше жить с этим желанием греть и оберегать. Терпеть тебя не могу, Ши Уду, но вместе с тем, кажется, уже давно не могу ненавидеть по-настоящему.       — И я тебя, мой грех, мое возмездие, ты — сладкая боль, живущая в самом укромном уголке моего сердца, яд вины, отравлявший меня долгими столетиями…       — Ты неисправимый пустозвон, Повелитель вод Уду.       — Рад стараться, рыбка. — Ши Уду усмехнулся в плечо демона, вдыхая запах тины, сырого ветра с побережья и надвигающейся грозы. Он полностью расслабился в прохладных руках, чувствуя, как демон осторожно, чтобы не потревожить его дремоту, ложится в более удобное для них обоих положение.       

***

      Несмотря на сложные характеры, уживаться у них получалось практически без потерь. От Хэ Сюаня было сложно дождаться теплых и приятных слов, но он часто угощал любовника вкусной едой, пересказывал новости из мира людей и Верхних небес, которыми с ним делился вовлеченный во все дела небожителей Хуа Чэн, и даже позволил передать через Собирателя цветов письмо Цинсюаню с поздравлениями касательно вознесения.       Ши Уду не отставал, медленно, но верно обучая демона любовному искусству, отдаваясь ему в постели и помогая поддерживать порядок в весьма обширных, но запущенных владениях.       Жители острова, подконтрольные Хэ Сюаню, от драконов до чудиков, слушались Ши Уду беспрекословно. Решив однажды выяснить причину, небожитель еще несколько дней ходил слегка пришибленный — слуги охотно поведали ему, что прах Хэ Сюаня, который он носил, не снимая, дюжину лет, оставил на его ци неизгладимый след, клеймом ложась на узор энергии и наглядно показывая всем желающим, что этот конкретный мужчина принадлежит Черноводу. На коже его запястий, к слову, остались выдавленные следы, и шрамы не спешили разглаживаться, сохраняя форму рыбьих скелетов, которые Хэ Сюань в минуты особенной нежности после весенних игр частенько целовал и вылизывал.       Спустя несколько лун такой спокойной, почти семейной жизни Ши Уду проснулся, словно от толчка — в него нешироким потоком вливалась темная ци демона, направленная на голову и нижний дяньтянь — небожитель мгновенно опознал методику, позволяющую усыпить того, на ком она применялась.       Он резко сел, хватая любовника за руку и прерывая поток. Искорки темной энергии рассеялись в воздухе, пока Ши Уду пытался вспомнить, как часто он просыпался по ночам за эти несколько лун, что они спали в одной постели. По его подсчетам выходило, что ни разу.       — Что случилось? Ты зачем это делаешь?       — Хочу и делаю, какая тебе разница? — Черновод выглядел раздосадованным, с силой откинул руку Ши Уду и даже отсел подальше, позволяя одеялу скатиться с голого торса.       — Хэ Сюань, что случилось? Почему ты меня усыпляешь?       — Не твое дело. Тебе напомнить, кто здесь хозяин? — В голосе непревзойденного князя послышался свист бича, острый и сухой, и Повелитель вод поклонился прямо на ложе, понимающе изогнув губы в полуулыбке, которой часто маскировал боль.       — Верно. Ты здесь хозяин, тебе и решать. Извини, что прервал. — Он лег обратно, вытянувшись на спине и прикрыв глаза, словно собираясь вновь погрузиться в сон, но Хэ Сюань лишь выругался и вскочил с ложа, спешно накидывая первый попавшийся халат.       Когда он ушел, Ши Уду свернулся калачиком на боку, стараясь не показать даже самому себе, как больно ударили по его сердцу слова демона — ведь не далее, как вчера хозяин Черных вод за завтраком уступил ему самый вкусный и жирный кусок любимой рыбы и подарил новый, изысканный наряд темно-синего, практически черного цвета.       Ложе пахло грозой и сыростью, и Ши Уду, не удержавшись, поднялся и надел нижнее ханьфу Хэ Сюаня, окончательно заворачивая себя в знакомый запах — он действительно привязался к демону, и получить такой жесткий отпор было неприятно. Заснуть он так и не смог, плавая в непонятном, мутном мареве слабой, чуткой дремоты.       На следующее утро Ши Уду усиленно делал вид, что все в порядке и что его красные глаза — результат обычного раздражения от новой обивки подушки. С демоном старший Ши был подчеркнуто вежлив и, едва позавтракав, удалился в лес, облагораживать владения непревзойденного. Физический труд помог хоть немного скинуть напряжение, и небожитель даже практически полностью вернул себе самообладание, но все усилия оказались напрасными, когда демон снова не пришел ночевать.       В разлуке они прожили почти неделю. Черновод нежно целовал его утром и вечером, делился новостями и иногда приносил новые свитки из мира людей, но ночевать не приходил, на тело не посягал, и Ши Уду в одиночку пытался согреть их огромную постель — увы, безрезультатно.       В очередной раз выпав из противной, липкой дремоты, похожей на неприятную и густую паутину, мужчина решил прогуляться на кухню и найти воды — после солений на ужин страшно хотелось пить. Слуг он не стал беспокоить, поэтому, накинув на нижние одежды ханьфу, случайно оставленное Хэ Сюанем в спальне, вышел из покоев, бесшумной тенью скользнув в сторону кухни. Вволю напившись, мужчина прихватил с собой кувшин и хотел уже вернуться в спальню, но подумал, что заснуть все равно не удастся — вновь погружаться в цепкое марево дурмана больше не было сил. По странному наитию Ши Уду подошел к покоям, где его держали целых двенадцать лет.       Никого на своем пути не встретив, мужчина спокойно ступил в комнату, огороженную с одного угла частой металлической решеткой. Без страха войдя в свою бывшую «камеру», небожитель с легким хмыканьем коснулся черных цепей, жирными змеями висящих на стене. Проследовал к нишам с урнами и, поставив кувшин с водой в стороне, опустился на колени, чтобы трижды поклониться в сторону каждого из черных, намертво запечатанных кувшинов.       — Простите мне мой грех, я глубоко сожалею о страданиях, которые вас постигли. Простите мне мое бездействие и глупость, невежество и жестокость, — губы сами по себе зашептали привычную молитву. Небожитель склонил голову так низко, что пряди его длинных черных волос начали подметать пол. Его раскаянью не было предела, однако, едва он выровнял спину, чтобы вновь согнуться в земном поклоне, как услышал тонкий, едва слышный полустон-полувсхлип, доносящийся откуда-то слева. Все-таки поклонившись праху семьи Хэ по всем правилам, мужчина встал и последовал за звуком, с каждым ударом сердца становящимся все более отчаянным и жалким.       В дальнем углу помещения было несколько глубоких пустующих ниш — почему-то Хэ Сюань очень любил их делать и устраивал по несколько штук в каждой комнате. Чтобы не возиться со свечами, мужчина зажег слабенькое пламя на ладони и осветил самую глубокую и темную нишу. Увиденное заставило его отшатнуться — на холодном полу, свернувшись в плотный клубок, лежал Хэ Сюань, обнимающий себя за подогнутые к животу колени. Он плакал, не просыпаясь, и тихо кого-то звал, съеживаясь все сильнее и сильнее.       — Сюань-эр? Все хорошо? — Золотистые глаза распахнулись, Черновод резко сел и не глядя полоснул силой, выставив перед собой вторую руку с когтистыми пальцами. Боль обожгла правую щеку небожителя, но он не обратил на нее ни малейшего внимания, поглощенный ужасом и отчаяньем, теплящимися на дне желтых, звериных глаз.       — Теперь ты его облик принял, да? Пришел говорить, что херовый из меня любовник и что он меня ненавидит? Да, я слабый, да, я урод, но это ни разу не твое дело, оставь меня в покое и катись в преисподнюю!       — Сюань-эр…       — Не смей звать меня так, как зовет он! Я знаю, что из меня муж, как из Хуа Чэна принцесса, но не смей принимать его образ! Мне не стоило его освобождать. Мне не стоило с ним спать. Мне не стоило…       — Дай мне руку, рыбка. — Ши Уду, несмотря на сопротивление демона, поймал его ладонь и приложил к своей шее, давая расслышать частый пульс. — Сюань-эр, это я, настоящий и живой, слышишь?       Золото глаз на мгновение исчезло за частоколом черных ресниц, тут же вернувшись с осознанием и новым страхом.       — Ши Уду?       — Да, рыбка, это я. Как ты?       — Как много ты услышал? — Демон сразу же попытался закрыться от него, но Повелитель вод не позволил, притянув в свои объятия и накрыв рукавами худую спину.       — Достаточно, чтобы сделать правильные выводы. Ты больше не будешь ночевать здесь, мой грех. Пойдем в нашу спальню. — Повелитель вод без раздумий погасил пламя, вручил слегка ошарашенному демону кувшин с водой и легко подхватил его на руки, радуясь тому, что тяжелый физический труд принес свои плоды и теперь ему вполне по силам удержать взрослого мужчину.       Удобно устроив Черновода на их ложе, мужчина заставил его выпить воды, завернул в одеяло и лег рядом, обнимая со спины.       — Глупый мальчишка. Почему не сказал сразу? Это Божок-пустослов, да?       — Да. Я его подавил, но иногда он выходит из подчинения, если я слишком расслабляюсь. С тобой было так тепло, что я позволил себе забыть о том, кто я.       — Ты поэтому меня усыплял? — догадался Ши Уду, неосознанно-нежным, интуитивным жестом поглаживая непревзойденного по голове.       — Да. Боялся, что он начнет на тебя влиять или что ты поймешь, что я не ночую в одной кровати с тобой.       — Глупая рыбка. Нужно было сразу сказать, Сюань-эр. — Ши Уду подложил ему под голову свою руку и поймал в ладонь ледяные пальцы Хэ Сюаня, щедро делясь теплом и лаской. — Я здесь, я рядом. Я все еще хочу быть с тобой.       — Стой. Так ты, выходит, все слышал?.. И ты…       — Слышал. Но если ты захочешь, я частично забуду твой монолог и сохраню в памяти лишь то, что тебе было плохо. Ты не должен страдать, мой грех, я обещаю что-нибудь придумать.       Хэ Сюань притих под его руками, прижался близко-близко, разрешая Ши Уду гладить себя по голове и плечам и ласкать пальцами шею. Он быстро заснул в руках старшего Ши, но небожитель в ту ночь не спал совсем, воскрешая в памяти все, что знал о Божках-пустословах в целом и об этом конкретном в частности. Он снова почувствовал липкие, осязаемые касания страха перед этим существом, впервые появившегося еще в те времена, когда он был простым подростком из купеческой семьи, старшим братом для первой цели жестокого и расчетливого Преподобного пустых слов. Тогда он не мог совершить многого, а то, до чего все-таки додумался, было непростительным грехом, и сейчас тот давний, почти парализующий ужас вернулся, вновь угрожая жизни его любимому — теперь уже Ши Уду мог не врать самому себе — существу.       

***

      Повелитель вод Уду с головой закопался в бумаги и свитки, пытаясь отыскать ответ на вопрос, что делать с бедой, постигшей сначала его брата, а теперь и возлюбленного. Расспрашивал Хэ Сюаня, задавая одни и те же вопросы на разные лады, чтобы выудить из упрямого и закрытого демона как можно больше деталей. К концу недели злой как медведь Хэ Сюань сам сбегал от него в лес, упражняясь в валке деревьев и рубке дров сугубо физическим методом.       Они стали ночевать на одном ложе, и Ши Уду дважды за одну неделю просыпался от того, что Черновод или сжимал его слишком крепко, или тихо хныкал, подобно маленькому ребенку, которому приснился страшный сон. Мужчине рвали сердце эти слабые, робкие звуки, полные отчаянья и боли, а потому он еще усерднее зарывался в информацию, пытаясь как можно быстрее найти выход — даже решился написать Мэй Няньцину, который когда-то пытался им с Цинсюанем помочь.       — Почему какие-то сраные бумажки уводят у меня моего мужа? — не дождавшись увлекшегося трактатом любовника на их ложе, Черновод лично пришел в комнату, облюбованную Ши Уду для работы, чтобы вытащить его из-за стола, усыпанного рукописями и гравюрами.       — И я тебя люблю, мой грех, — механически улыбнулся Ши Уду, целуя демона в щеку. Старый и слегка пыльный свиток со стуком выпал из его пальцев, когда до мужчины в полной мере дошло, что именно только что сказал его возлюбленный.       — М-муж?       — Океан, демоны отдают свой прах только избранникам, тем, в ком признали чжицзи, — слегка снисходительно пояснил Черновод, садясь позади Ши Уду и обнимая небожителя со спины двумя руками. Острый подбородок лег в ямочку ключицы, словно механизм в специально сделанную для него лунку, и Повелитель вод расслабился, полностью доверяя свою жизнь Великому бедствию.       — Ты же мне его отдал, чтобы я был запасным вариантом для восстановления твоей силы, — медленно, выверенно уточнил небожитель, приникая спиной к плоской и худой груди непревзойденного.       — Только первые лет шесть. Потом я начал понимать, что не ненавижу, и все стало куда сложнее и запутаннее, чем было в начале.       Хэ Сюань зарылся носом ему под ухо, и кожи небожителя коснулось теплое дыхание — все чаще рядом с ним Хэ Сюань представал в образе «Мин И», чтобы не заставлять теплолюбивого мужчину мерзнуть. Сказать по правде, сам факт подобной заботы грел Ши Уду куда сильнее, чем все одеяла и тряпки, которые на него в изобилии набрасывал Хэ Сюань.       — Океан, пойдем в постель, я спать хочу.       — Только спать? — Ши Уду неудобно вывернул шею и поцеловал демона в висок, резко вспомнив, что из-за его отчаянных поисков у них не было близости уже целых четыре дня.       — А может, и не спать, — покладисто согласился Хэ Сюань, прикусывая ключицу небожителя и крепче сжимая руки на его талии. Ши Уду покорно откинул голову назад, на плечо демона, открывая доступ к острому кадыку и яремной вене. Черновод проследил губами и острым, влажным языком путь от уха до ключиц, встал и легко подхватил его на руки, задувая свечи и направляясь в их спальню. Недавно он открыл для себя новый вид развлечения — таскать Ши Уду на руках, и теперь небожитель практически везде путешествовал верхом.       За время, проведенное вместе, Повелитель вод Уду успел на приличном уровне изучить предпочтения и фетиши демона, но эксперименты не бросал, поэтому они уже испробовали мед вместо смазки и разные виды оральных ласк, однако сейчас ухищрений не хотелось — им обоим просто нужно было доказать друг другу, что они вместе. Демон опрокинул его на кровать и навис сверху, жадно лаская каждый цунь кожи любовника. Ши Уду поддавался, целуя и гладя в ответ, греясь яркими чувствами Хэ Сюаня и его нежностью — редкой, но искренней, и от того еще более сладкой.       Когда они оба, усталые и затраханные, лежали на боку, глядя друг на друга и лениво ласкаясь, Ши Уду поймал ладонь демона в свою, целуя пальцы, которые совсем недавно быстро, но осторожно растягивали его под размеры непревзойденного.       — Сюань-эр, а почему ты раньше не настоял на близости, раз тебе так хотелось? — Жадность демона и то, насколько сильно он соскучился по ласкам, читались в каждом его движении, и Ши Уду решил немного раздвинуть границы их общения, задав этот немного провокационный вопрос.       — Ты помнишь, как вчера дошел до кровати? — вопросом на вопрос ответил хозяин Черных вод, придвигаясь ближе и укладывая голову небожителя на свою вытянутую руку. Повелитель вод подчинился, чувствуя на лице дуновение ветерка, создаваемого дыханием любовника.       — Нет, — подумав немного, Ши Уду признал, что и правда не помнит, как дошел до кровати, а главное, когда успел раздеться и завернуться в нижние одежды Хэ Сюаня.       — Правильно, не помнишь, потому что отрубился прямо за столом и не проснулся даже тогда, когда я тебя переодевал, — судя по голосу, Черновод одновременно и злился, и веселился.       — Зачем ты вообще меня переодевал? Я бы и так поспал.       — Ага, а потом ходил бы с синяками под глазами, распугивая слуг и постоянно потирая затекшую шею. Океан, Божок-пустослов не так уж и важен. Терпел же я как-то несколько столетий, могу и дальше потерпеть.       — Не можешь! — резко перебил его Ши Уду, садясь на кровати. — То, что он к тебе прицепился — моя вина, я должен все исправить. Ты столько пережил из-за меня и продолжаешь страдать даже сейчас, я не могу на это смотреть.       Под конец предложения его речь стала совсем тихой, и мужчина зябко поежился, обнимая себя руками.       — Если тебя гнетет мое общество, я могу поспать где-то еще. — Черновод тоже сел и механически накинул на плечи небожителя теплую ткань одеяла. Ши Уду обернулся, прижимаясь к демону всем телом, и удивленный Хэ Сюань послушно откинулся на спину, затаскивая мужчину поверх себя.       — Я больше не хочу смотреть на то, как тебе плохо. Я хочу помочь, Сюань-эр. Не сбегай от меня, не закрывайся, позволь мне тебя защитить, — Ши Уду лихорадочно зашептал эти слова в теплую кожу и уловил виском тяжелый вздох демона.       — Хорошо, останусь здесь. Но ты будешь ночевать в постели и приходить в нее сам.       — Как пожелаешь, мой грех, — Ши Уду довольно замурлыкал, когда длинные тонкие пальцы зарылись в его прическу, массируя кожу головы и расслабляя. Хэ Сюань, заметив неприкрытое удовольствие, с которым небожитель жмурился во время этой незатейливой ласки, уложил его на живот и залез сверху, делая расслабляющий и очень приятный массаж спины и шеи, от чего Повелитель вод попросту в лужу растекся, да так и провалился в крепкий сон, разнеженный, заласканный и окруженный теплом тела Хэ Сюаня.       

***

      Спустя почти три луны поисков, перерыв огромное количество информации, Ши Уду все же нашел ответ, пусть и с небольшими подсказками от советника Сянь Лэ. Рассказать лично, глядя возлюбленному в глаза, о способе, который мог им помочь, он не решился, а потому просто оставил на столе свиток с подробной инструкцией и сбежал, усевшись на старых мостках и болтая в черной воде босыми ногами. Мужчина хотел, возможно, в последний раз полюбоваться видом бескрайних черных вод, катящих волны на крупный песок берега, и темно-серым хмурым небом, как никогда соответствующим его собственному настроению. Но на странные звуки, которые он издавал, приплыли два огромных драконьих скелета, и по тому, как ластились они к его ногам, Ши Уду догадался, что это — два его старых знакомых, Сяогу и Сяобай.       Потрепав дружелюбных монстров по пустым головам, мужчина поделился с ними силой, от чего две твари едва не заурчали, потираясь крупными телами о его ноги так, что мостки заходили ходуном. За их спинами робко прятался скелет поменьше, и Ши Уду, полагаясь на чутье, предположил, что это самка. Маленький скелет старался держаться поближе к Сяогу, у которого под правой глазницей был сильный, издалека заметный скол, и Ши Уду горько усмехнулся мысли, что даже у монстроподобных драконьих скелетов есть отношения.       — Твоя дама, да? — Сяогу завилял хвостом, окатив мужчину потоком мелких черных брызг, пахнущих тиной и сыростью, и своим боком мягко подтолкнул «девочку» к ногам небожителя. Женский скелет на ощупь оказался чуть мягче и теплее мужских, и Ши Уду расслабленно потрепал ее по голове, щедро делясь светлой ци, которая почему-то не только не вредила этим монстрам, но и позволяла им выглядеть лучше и свежее — кости у всех троих стали выглядеть чище и белее, да и трупный запах стал меньше.       — Будешь Мэйню***, — усмехнулся мужчина, поглаживая монстра по голове уже не для передачи сил, а просто ради удовольствия — кость под его пальцами была гладкой и прохладной, приятно успокаивая горящую от нервов кожу мужчины.       — Ши Уду! — Мэйню мгновенно отпрянула, прячась за спины товарищей, и Ши Уду, нацепив совсем не веселую улыбку, встал, отряхивая руку от остатков черных вод. Повернувшись к демону, он напоролся взглядом на порванный надвое свиток в его руках, ту же отброшенный и затонувший в черных водах, и про себя порадовался, что на всякий случай сделал десять копий и рассовал по разным частям демонического дворца.       — Хэ Сюань?       — Я запрещаю тебе это делать. Не смей, ты меня понял? — Голос непревзойденного князя сочился яростью и злостью, от него исходили ощутимые кожей волны демонической, непроглядно-черной удушливой ци, но Ши Уду в кои-то веки это было абсолютно безразлично.       — Я не стану бездействовать, имея на руках рабочий план.       — А я не позволю тебе рисковать жизнью, Водяной ублюдок. Только посмей ослушаться…       — И что? Опять запрешь? Будешь держать на привязи, как пса? Вернемся к тому, с чего начали? Перестань паниковать и дай мне исправить ту кашу, что я заварил. В конце концов, шансы вполне неплохие.       — Неплохие?! Ты издеваешься? Там даже не пятьдесят на пятьдесят. Ты понимаешь, что если хоть что-то пойдет не так, ты в лучшем случае останешься без способностей, а в худшем — твоя душа разобьется так, что ее ни один бог не соберет обратно?       — Один к трем, что я выживу, и один к пяти, что сохраню способности. Не так уж плохо, знаешь ли. В первом варианте шансов выжить у меня не было совсем.       — Ши Уду, не смей!       — Мой хозяин мне запрещает? — приторным голоском пропел Ши Уду, осознанно драконя демона, за что тут же получил сильную и обидную пощечину, обжегшую правую щеку.       Позади них раздалось грозное ворчание, и их с Хэ Сюанем с головой окатило черной густой жидкостью. Небожитель перевел взгляд с охреневшего от такого своеволия своих подданных демона на скелеты, жмущиеся к мосткам, но продолжающие утробно ворчать, и рассмеялся.       — Какого хрена?! Да я вас!.. — Ши Уду поймал руку Хэ Сюаня и положил на свою талию, становясь совсем близко к мокрому, как мышь после потопа, демону и утыкаясь носом ему в шею.       — Не злись. Ты обидел хозяйку, вот они и переживают.       — Хозяйку? — Черновод неосознанно сомкнул руки на его поясе, притягивая поближе к себе. О кнуте, который он почти вытащил из рукава цянькунь, демон благополучно забыл, поглощенный теплом и запахом кожи слишком близко стоящего небожителя.       — Меня. Я же твоя женушка, или уже забыл?       — О тебе забудешь, самодур. — Хэ Сюань чуть-чуть расслабился, становясь совсем вплотную и обнимая мужчину уже за спину. — Я все равно не позволю тебе это сделать, мой океан. Я не могу потерять еще и тебя.       — Прости меня, рыбка. Не хочу больше жить и смотреть на то, как ты страдаешь по моей вине, — демон замер в его руках, уподобившись прекрасной статуе — иголка с очень редким, практически бесценным ядом легко вошла меж его позвонков, полностью парализуя все способности и функции организма, благо дышать демону было не нужно.       Ши Уду бережно уложил возлюбленного на песок, взмахом руки прогоняя монстров. Те послушались, но, отплыв на безопасное расстояние, замерли, наблюдая за ними издалека. Из густых теней леса выступила высокая фигура Мэй Няньцина, облаченного в длинный, светло-фиолетовый плащ без рукавов.       — Советник. Спасибо, что согласились помочь, — Ши Уду поклонился, приветствуя старшего. — Дайте мне еще немного времени, я хочу кое-что ему сказать.       Пепельноволосый мужчина кивнул, отворачиваясь и окружая себя звуконепроницаемым куполом. Небожитель опустился на колени и склонился над Черноводом, в глазах которого собрались грозовые тучи.       — Прости меня, пожалуйста, прости. Я люблю тебя, мой грех, я не могу по-другому. У меня нет никого ближе тебя и Цинсюаня, я просто хочу, чтобы ты был свободен. Прошу тебя, не обижай советника и будь счастлив, хорошо?       Он осторожно коснулся холодных губ целомудренным поцелуем и быстро поднялся, не желая даже самому себе признаваться в том, что оставлять демона таким беспомощным и слабым ему физически больно.       Подойдя к куполу, Ши Уду помахал рукой, привлекая внимание советника, и мужчина тут же снял ограничитель, принимая небольшой свиток, который Повелитель вод достал из-за пазухи.       — Советник, передайте ему это, если я вдруг не очнусь.       — Вы готовы к любому исходу?       — Я хочу исправить свою ошибку и неважно, какой ценой.       Внезапно черные воды заволновались, и Сяобай выскочил из них, стрелой пролетая через мостки, выбрасывая себя на берег и всем своим немаленьким весом сбивая Ши Уду с ног. В его пустых глазницах плавился лед, обжигая саму душу испугавшегося небожителя. Скелет ткнулся холодным носом ему в висок, и старший Ши услышал прямо в своей голове голос Хэ Сюаня, дрожащий от чистой, незамутненной ярости:       «Раз уж ты такой упрямый, Водяной ублюдок, хорошо, поступай, как знаешь, но помни, что если ты вдруг сдохнешь, неблагодарная небесная тварь, я отправлюсь за тобой в то же мгновение, и все твои усилия пойдут прахом».       — Значит, у меня теперь нет права на ошибку, — Повелитель вод взмахом руки остановил кинувшегося ему на выручку советника и обнял скелет, целуя под правым глазом. — Мое любимое великое бедствие, пожелай мне удачи.       «Пожалуйста, выживи, Уду».       Отправив скелет обратно в черные воды и в очередной раз поразившись мощи, изворотливости и силе воли водного гуля, способного на подобные фокусы даже в столь беспомощном состоянии, Ши Уду лег рядом с ним на песок, готовясь к длительному и весьма болезненному обряду. Советник сковал ему запястья той самой цепью с прахом Хэ Сюаня, чтобы Ши Уду не навредил себе в процессе ритуала, и взмахом изящной руки погрузил небожителя в один из видов медитации, похожей на легкую дремоту.       Все, что происходило во время обряда, смешалось для Ши Уду в длинный, цветной калейдоскоп ярких мазков и картинок. Вот он принимает в своем теле и сознании истрепанные сущности Хэ Сюаня и Божка-пустослова. Вот выгибается от непереносимой боли, когда советник начинает ювелирно точно, а потому крайне медленно отделять намертво переплетенных между собой демонов друг от друга, используя сознание и способности Ши Уду как поле боя и источник силы в одном лице. Вот сквозь алое марево истощения и боли небожитель видит прямо перед глазами трясущиеся от напряжения и упадка сил руки помолодевшего и сбросившего все маски Мэй Няньцина, продолжающего сквозь накатившую слабость проводить обряд. Вот чувствует момент, когда сознание меркнет от непереносимых страданий, и силы тают, исчезая, как весенний снег под ярким солнцем.       Но когда, казалось, все было уже кончено, и господин Мэй начал обессиленно заваливаться набок, пряная, острая и темная демоническая сила хлынула в них обоих через советника, подкрепляемая более узким, но чистым и ярким потоком свежести, идущей откуда-то справа. С трудом открыв глаза, слипшиеся из-за обильных слез, Ши Уду разглядел обеспокоенного Се Ляня, держащего его за руку и передающего ему собственные божественные силы.       С такой мощной поддержкой Ши Уду немного воспрянул духом, и Мэй Няньцин все же сумел довести дело до конца. Едва узкие ладони советника с длинными, слегка узловатыми пальцами оторвались от его висков, Повелитель вод смог четко уловить светящуюся в его сознании золотую клетку, надежно ограждающую сущности Ши Уду и Хэ Сюаня от воняющего кровью и дерьмом Преподобного пустых слов.       Бледная сильная рука с длинными черными ногтями легла на грудь Ши Уду, мужчина почувствовал боль, когда пальцы неглубоко погрузились в плоть, оставляя после себя раны, сочащиеся кровью. Хуа Чэн, а это был именно он, рывком выдернул из Ши Уду верещащего на одной ноте Божка-пустослова, материализуя его в мире живых волей непревзойденного князя демонов.       Повелитель вод понял, что все то время, пока князь извлекал Преподобного пустых слов, он не дышал, а потому, едва избавившись от ядовитого присутствия демона, жадно глотнул воздуха и попытался дотянуться до руки Хэ Сюаня, лежащей совсем рядом. Поток ци от Се Ляня очень помог, и небожитель почувствовал, что остался один в своем теле. Хуа Чэн, одной рукой держа советника за талию и продолжая вливать в него силы, вторую протянул к Хэ Сюаню, выдергивая из его шеи отравленную иглу.       — Твою мать, Ши Уду! — Придя в себя, демон рывком сел и притянул к себе слабого и совершенно беззащитного небожителя. Ши Уду подумал, что его ударят, а потому непроизвольно зажмурился, ожидая боли, однако ее не последовало — вместо того, чтобы бить, Хэ Сюань обнял его, утыкая лицом в свое плечо и сжимая руки с такой силой, что у водного божества захрустели кости. Хуа Чэн передал советника принцу Сянь Лэ и двумя ударами сабли перебил кандалы, отделяя черную цепь от нешироких браслетов, все еще плотно сомкнутых вокруг запястий старшего Ши.       — Что будете с ним делать? — Собиратель цветов под кровавым дождем с ленцой повертел иголку в руках и воткнул ее в спину Божка-пустослова, легко просунув пальцы сквозь частые прутья. Визг, бьющий по ушам набатом, мгновенно прекратился, и все присутствующие вздохнули с облегчением. Хэ Сюань встал, помогая Ши Уду подняться на ноги, опер его на свое тело, придерживая за талию, и небожитель расслабился в родных руках, разрешая заботиться о себе. Его ужасно тошнило, сильно кружилась голова, в глазах расплывалось, и тряслось все тело — мерзко и бессильно, но старший Ши упрямо продолжал стоять и смотреть на отвратительного, похожего на огромного скользкого червяка, черного и жирного свирепого демона.       В его душе смешалось множество разных чувств: от ненависти к этому ядовитому созданию до глубокого облегчения от того, что он смог выжить. От сильнейшей моральной и физической усталости до всепоглощающей благодарности небожителям и демону, которые так вовремя пришли на помощь.       — Я хочу, чтобы он страдал так же сильно, как мои мальчики, — шепнул мужчина, опираясь спиной на грудь возлюбленного, чувствуя кожей, как Черновод меняет облик, чтобы согреть его своим теплом. — Сможешь?       — Я же князь демонов. Конечно, смогу, — Хуа Чэн лукаво улыбнулся и стремительно обернулся, почуяв приближение чего-то очень мощного и явно демонического. Мягким, скользящим движением выдвинулся вперед, прикрывая своим телом Се Ляня, все еще держащего в руках практически полностью обессиленного советника.       Раздался топот ног, быстро перебирающих по каменистой почве черного леса, и из-за деревьев появилась фигура. Легкие белые одежды расцвели изысканным цветком вокруг гибкого, изящного юноши, почти подростка. Шрамы на прекрасном лице почти зажили и уже не пугали своей частотой, сине-зеленые глаза горели страхом и яростью, в руках же странный демон держал огромную косу, украшенную перьями и какими-то мелкими оберегами.       — Мэй-Мэй! — заметив советника, опирающегося спиной на грудь сидящего Се Ляня, парень со всех ног кинулся к ним, отбрасывая свое огромное орудие в сторону.       — Вы… Вы же… — Наследный принц Сянь Лэ расширенными глазами смотрел на первого непревзойденного князя, на Белое бедствие, Бай Усяня. Мэй Няньцин на последних остатках сил попытался встать и поклониться, но парень не позволил, поймав хрупкое, тонкое тело в свои объятия.       — Мэй-Мэй… Живой… — Руки Бай Усяня крепко держали советника, ладони зарылись в водопад его волос, и демон начал нежно целовать мокрое от слез и пота лицо Мэй Няньцина, слабо пытающегося увернуться или прикрыться.       — А как же… Вас же под горой заперли… Как так-то?.. — залепетал Се Лянь, которого Хуа Чэн все-таки завел себе за спину, прикрывая от бывшего небесного императора широким плечом.       — Если бы я почувствовал, что твоя жизнь в опасности, гэгэ, я бы тоже наизнанку вывернулся, чтобы найти тебя и защитить, — немного расслабился Хуа Чэн, осознав, что демон из кошмаров Се Ляня пришел отнюдь не за его прекрасным гэгэ.       — Идиот! Маленький беспечный идиот! — Бай Усянь тряхнул советника, с тревогой глядя в пристыженные медово-карие глаза. — Ты погибнуть мог, гадость мелкая, что бы я тогда делал? Ты хоть когда-нибудь головой своей думать научишься? Мэй-Мэй, вот же исчадие несносное, нельзя так пугать!       — Мое прекрасное Высочество… вы в порядке? — Было видно, что каждое слово дается советнику с огромным трудом — так много сил он отдал, чтобы навсегда заточить Божка-пустослова в каркасе из трех сплетенных вместе энергий двух небожителей и демона, но он все равно пытался ухватиться за предплечья Белого бедствия слабыми узкими ладонями.       — Твоими молитвами, засранец, — пробормотал парень, бережно отводя от лица советника влажный от пота, вьющийся локон. — Барашек мой глупый, я ж так поседею с тобой.       — Простите… Мое дорогое Высочество.       — Молчи уж. Дома поговорим, где именно и в чем ты был не прав. — Демон перевел взгляд на Хуа Чэна и Се Ляня. Встал, вздергивая за собой и советника, глубоко, в пояс поклонился семейной паре, выражая благодарность за своевременное участие и оказанную помощь.       — Прошу меня простить за то, что нарушил приказ верховного божества и самовольно покинул территорию горы Тунлу.       Се Лянь вышел из-за спины супруга, одним касанием успокаивая взволнованного Собирателя цветов, окинул демона, подхватившего советника на руки, оценивающим взглядом и в лоб спросил:       — Так значит, это правда, и вы действительно любите советника?       — Люблю, Сянь Лэ. — Слышать раскатистые и властные интонации небесного императора в молодом и звонком голосе Бай Усяня было слегка жутко. — Думал, что недостоин его любви, а потому молчал, но не сумел удержаться, когда почувствовал, что он на грани.       — Почувствовал? Как вы?.. — Мэй Няньцин переменился в лице и схватился за голову, вытаскивая из волос длинную шпильку с узором из листьев и цветков шиповника. Сжал в руке, и плотная серебряная оправа слезла, обнажая алмазное нутро. — Я же ее две тысячи лет на себе таскал… А-Сянь!       — Молчи. Просто молчи, ладно? Дома будешь бить меня, сколько захочешь, но сейчас молчи.       Мэй Няньцин покраснел, перевел жалобный и расстроенный взгляд на Се Ляня, который в этот самый момент, улыбаясь невиннее младенца, выпростал из-под ворота монашеских одеяний алмазное кольцо и с намеком покачал им в воздухе. Советник с коротким стоном прижал шпильку к сердцу и оплел шею демона свободной рукой, скрывая горящее от смущения лицо в ткани одеяний Белого бедствия.       — Мое бесстыдное Высочество…       — И я тебя, маленький. Пойдем домой. — Бай Усянь протянул руку, и смертоносная коса сама прыгнула в его раскрытую ладонь. Начертив острым лезвием несколько линий на влажном прибрежном песке, парень еще раз поклонился и исчез вместе с советником, будто их и не было.       — Пиздец, — метко высказался Хэ Сюань, тоже поднимая Ши Уду на руки. Небожитель прильнул к нему, полностью расслабляясь и едва не теряя сознание. — Тебя без смазки мало трахнуть, океан, за то, что ты тут натворил.       — Трахни, родной. Только дай в себя прийти, чтобы месть удалась, — Ши Уду из последних сил выпрямился, нежно целуя Черновода куда-то в висок.       — И давно вы… так? — Хуа Чэн изогнул густую бровь, подходя к Се Ляню и беря свое высочество за руку.       — Почти девять лун, — тяжело вздохнул Хэ Сюань. — Цинсюань знал.       — Плут, — лукаво усмехнулся Собиратель цветов.       — Как и ты. Уберешь эту дрянь?       — Разумеется. Я скажу тебе, где его искать.       Черновод кивнул, поклонился Се Ляню и вместе с Ши Уду спрыгнул с мостков, разрешая волнам сомкнуться вокруг них на манер черной жемчужины и вынести их в бывшую темницу Ши Уду.

      ***

      Хэ Сюань       — Прости меня, мой грех. Мне очень жаль, что я вновь тебя так напугал, — повинился Повелитель вод, когда непревзойденный князь осторожно уложил его на каменный бортик, вылезая следом. Ши Уду равнодушно повернул голову к своей прежней тюрьме, безразличным и усталым взглядом окидывая черные цепи и темный угол, где его так долго держали как шелудивого пса.       — Ты хоть понимаешь, насколько сильно я испугался? — Хэ Сюань искренне хотел злиться, кричать, спорить, возможно, даже пару раз треснуть, чтобы что-то наконец встало на место в этой дурной голове, но не смог. Губы все еще горели от нежного, легкого и «прощального» поцелуя, которым его наградил любовник, перед тем, как уйти сражаться с тем, с чем Хэ Сюань и так прекрасно жил!       — Тебе больно? — вместо всех этих рвущихся из глотки пустых слов спросил он, с тревогой глядя на дрожащие конечности и крайнюю бледность кожи — по цвету лица Ши Уду теперь вполне мог соперничать с ним самим — непревзойденным демоном и водным гулем.       — Чуть-чуть. Мое тело в порядке, мой грех. Я так рад, что все получилось. Тебе… тебе ведь легче?       Хэ Сюань со смесью жалости, злости и щемящей нежности смотрел на этого дурака, ради него рискнувшего совершенно всем, что оставалось у него в и так не шибко радостной жизни. Провел черным ногтем по щеке, накрыл пальцем губы, погладил висок, почесал переносицу. Его волнами окутывала глубокая привязанность к гордому и заносчивому мужчине, и этих чувств внезапно оказалось слишком много и слишком сразу для одного бедного нелюдимого демона.       — Мне легче, идиот. Давай теперь позаботимся о тебе.       Черновод отвлекся от непривычных чувств на заботу об измотанном боге — отнес его в подземный грот, смыл всю кровь, но едва Ши Уду потянулся к энергии, бьющей вокруг него ключом, то тут же отдернул руку, и его лицо едва ощутимо исказилось.       — Ши Уду? — Если бы сердце Черновода билось, сейчас оно бы точно сделало резкий кульбит в его груди. Ши Уду, стоя по грудь в теплой воде, страдальчески заломил брови и опустил голову, скрывая разбитый взгляд. Вокруг него ярилась, билась, как живое сердце, энергия, но она, не задерживаясь, проходила сквозь его тело, как сквозь разбитый кувшин.       — Океан? — снова хрипло позвал Хэ Сюань, в полной мере осознавая, что его избранник потерял всю свою силу, которую так долго пестовал и которой так гордился.       — Ничего. Ничего, рыбка, это ерунда, — Ши Уду улыбался, даже искренне, но в глубине синих глаз в такт сорванному дыханию бились боль и отчаянье. Все же сила была очень большой частью его личности, и теперь, оставшись слабым и полностью зависимым от того же Черновода, небожитель чувствовал себя крайне неуютно и тоскливо. Но даже в таком состоянии он пытался подбодрить Хэ Сюаня, и гуль испытал очередной прилив неоднозначных чувств к этому храброму, но ужасно глупому человеку.       — Не ерунда, Ши Уду, — демон соскользнул в воду, приближаясь к чжицзи и подхватывая его лицо двумя ладонями. — Не молчи, океан. Я знаю, что ты гордый, но засунь эту гордость себе в задницу и говори то, что чувствуешь. Ты меня от кошмара избавил, я благодарен и сделаю все, чтобы тебе помочь. Веришь мне?       Ши Уду прикрыл глаза, сдаваясь на милость Черновода. По его щекам соскользнули прозрачные слезинки, падая в не менее прозрачную воду подземного источника. Ладони небожителя легли поверх демонических предплечий, Хэ Сюань подступил совсем близко и прижал его к себе, не обращая внимания на слегка покалывающую его кожу светлую энергию.       — Я не знаю, почему плачу, это же так бестолково. Я был полностью готов к такому, когда начинал обряд. Прости, я сейчас… я больше не буду так, подожди чуть-чуть…       — За что ты извиняешься, глупый бог? — Черновод положил одну ладонь на тонкую, «девичью» талию, а вторую зарыл в густые волосы, поглаживая мужчину по затылку.       — Я теперь не бог, — усмехнулся Ши Уду ему в плечо, и эта усмешка, колкая и острая, прожгла слои одежды и легла на кожу демона горящим клеймом. — И то, что он прицепился к тебе — только моя вина. Я просто исправлял то, что натворил в прошлом, мне не о чем жалеть. Я рад, что ты в порядке и больше не будешь страдать. И Хэ Сюань… — Сильные пальцы собрали в горсть ткань одеяний на лопатках демона. Небожитель еще глубже зарылся носом в его плечо, не спеша поднимать голову и говорить в лицо, в кои-то веки страшась сказать прямо, будто… опасался последствий. — Я пойму, если ты после этого оставишь меня или убьешь.       — Ты совсем двинулся, Ши Уду! — Хэ Сюань рывком отстранил ослабленного бога от себя и с силой тряхнул за плечи. Ярость застила глаза, мешая думать и внятно говорить, поэтому вместо членораздельной речи с его узких бледных губ срывалось шипение пополам с рыком: — Ты ради меня отдал способности и силу, а я теперь в кусты? Не дождешься, Водяной ублюдок, я тебя не брошу, даже если сам попросишь. Ты — мой, Ши Уду, и только попробуй сбежать. Обузой себя считаешь? Давай, считай. Только супруг Великого бедствия априори не может быть слабым, так что соберись, идиот, и пошли искать способ вернуть тебе твою силу.       — Мой грех… Какой супруг? — В глазах Ши Уду плескалось смятение, щедро разбавленное виной и страхом. Вместо ответа Хэ Сюань с рыком прижал его к себе, целуя жадно, горячо и очень глубоко, напрочь смывая тоскливую грусть их «прощального» нежного поцелуя.       Едва оторвавшись от практически не способного самостоятельно передвигаться небожителя, разъяренный Хэ Сюань вытянул ничего не понимающего Ши Уду на берег, завернул в собственное верхнее ханьфу, прямо так, поверх влажной розовой кожи, и подхватил на руки.       Он принес его обратно в тюрьму, без колебаний занес к урнам семьи и поставил на колени, лицом к черным гладким горшкам. Сам опустился рядом, усмехнулся, набираясь храбрости.       — Мама, папа, а-цзе, А-Яо, простите меня, но я думаю, что скорбел по вам достаточно. Я знаю, что это неправильно по отношению к вам — любить того, кто косвенно привел вас к смерти, но сегодня этот выскочка буквально рискнул собой, чтобы помочь мне и вернуть все так, как было в самом начале этой скверной истории. Я не могу его бросить. Более того, я люблю этого человека, этого глупого, неправильного, ледяного бога. Он — мой. Я простил его, надеюсь, вы тоже сможете простить. Я прошу у вас благословения, и знаю, что будь вы живы, я бы его получил. Спасибо вам за все, покойтесь с миром.       Хэ Сюань сглотнул, прогоняя хрипотцу после долгой страстной речи, поднялся на ноги, вздернул за собой Ши Уду и приложил пальцы к виску, вызывая Ши Цинсюаня. Подведя ничего не понимающего и ошарашенного Ши Уду к двери, он быстро вычертил на ней печать сжатия тысячи ли и утянул бога за собой, в один из храмов Повелителя ветров.       — Дагэ! — Ши Цинсюань, все такой же молодой, красивый и слегка хромающий, бросился им навстречу, едва демон и небожитель переступили порог. Позади него топталась невзрачная девчушка лет пятнадцати, с серыми глазищами в пол-лица и сложной прической на маленькой головке.       — Диди… — Ши Уду обнял младшего одной рукой, жадно вдыхая его запах и прижимаясь к родному теплу. Хэ Сюань слегка отступил, продолжая придерживать чжицзи под спину, чтобы не упал.       — Дагэ, что случилось? Хэ-сюн сказал, что ты… — глаза Ши Цинсюаня резко расширились, когда он почувствовал брешь в духовной энергии брата.       — Все хорошо, диди. Мы заперли Божка-пустослова навсегда. Он больше никому и никогда не навредит.       — Твоя сила…       — Это малая цена за ваш покой. А-Сюань, а кто эта милая девушка? Та самая богиня цветов? Ты понимаешь, что она еще совсем дитя? Чем ты думал, когда начинал отношения? — Голос Ши Уду стал четче и строже. Но Ши Цинсюань лишь рассмеялся, лукаво поглядывая на слегка смутившегося Хэ Сюаня.       — Хэ-сюн все не так понял. Это действительно новая богиня цветов, но она очень робкая, и я просто помогаю ей завести друзей. Между нами ничего нет, только дружба, А-Юэ мне как сестра. Дагэ, Хэ-сюн сказал, что у вас важное дело?       — Верно, Ветер. Я пришел просить у тебя благословения на брак с твоим братом, — Черновод вышел вперед и взял смятенного и почти испуганного Ши Уду за руку, поднося его ладонь к своим губам.       — Ты позволишь мне устроить вашу свадьбу, — прищурился Цинсюань, как ни в чем не бывало начиная торг.       — Разбежался. Чтобы на ней было пятьсот небожителей, которых мы едва знаем? — возмутился демон, подступая ближе и обнимая жениха за талию.       — Нет. Только самые близкие. Вы вдвоем, император с мужем, советник Мэй, мы с А-Юэ и Пэй Мин с Линвэнь. Ты же не против позвать А-Юэ, дагэ?       — Не против, — механически отозвался выбитый из колеи Ши Уду. — А-Сюань, ты же в порядке?       — Не беспокойся, дагэ. Я в порядке, твой дворец, кстати, тоже, служащие справляются и без тебя, хотя тот, кого назначили на должность нового Повелителя вод, просто ужасен. Мы вернем тебе силу, и ты…       — Я не вернусь на небеса, А-Сюань, — мягко отозвался Ши Уду, поглаживая брата по встрепанным каштановым прядям. — Мне больше нет там места. Теперь я жених Великого бедствия.       — Се Лянь — муж Великого бедствия, и это никому не мешает.       — Нет, диди. Мое место рядом с ним. Спасибо, что беспокоишься обо мне, но Хэ Сюань не даст мне пропасть, — Ши Уду все никак не мог перестать касаться и гладить младшего брата, и Черновод почувствовал легкий укол вины — с его стороны было жестоко и нечутко не привести Ши Уду к Цинсюаню сразу после примирения, учитывая то, насколько сильно Повелитель вод привязан к своему младшему.       — Я готов мириться с любым твоим решением, пока ты счастлив, дагэ, — Цинсюань схватился за ладонь брата двумя руками, прижал к груди, радуясь присутствию родного человека. — Мы с А-Юэ и Се Лянем все подготовим, тебе просто нужно решиться и дойти до конца.       — Диди, и ты не против, что я с ним?..       — Конечно, нет, дагэ. Хэ-сюн пощадил нас, дал тебе возможность выжить, а мне – снова вознестись. Мы очень виноваты перед его семьей, и вряд ли заслужили прощение, но я вижу, какими глазами он на тебя смотрит. Мой дагэ и лучший друг женятся… поверить не могу!       Ши Уду пошатнулся сильнее, и если бы не надежные ладони Хэ Сюаня — точно бы упал на колени. Цинсюань и девочка-богиня тут же засуетились рядом, укладывая мужчину на низкую, убранную богатыми покрывалами кушетку и тут же поднося прохладной воды. Уплывая за грань обморока от сильнейшего истощения, Ши Уду не смог до конца убрать счастливую, наивно-детскую и очень непривычную улыбку, растягивающую его губы от уха до уха.       

***

      Ши Уду       — Возьмешь мою фамилию, самодур? — тихо-тихо, почти не разжимая губ, спросил демон, стоя на коленях в храме Се Ляня (идти в храм Цинсюаня Ши Уду наотрез отказался, поэтому торжество справляли в деревне Водных каштанов).       — А ты хочешь? — так же тихо ответил мужчина, теребя серебряный наруч.       — Не хотел бы — не спрашивал, — резонно отозвался Черновод, и золотисто-карие глаза Его Высочества наследного принца Сянь Лэ на миг сверкнули недовольством из-за их пусть и тихих, но все равно нарушающих традиции переговоров.       Водяной самодур мягко улыбнулся, бросил в сторону принца извиняющийся взгляд и поймал ладонь мужа, целуя темные вены на худом запястье. В красном Черновод выглядел непривычно румяным и беззащитным, а еще куда более открытым и юным, чем обычно.       — Возьму. Сделаю все, чего пожелает мой грех, — пообещал он с улыбкой, глядя в такие же смеющиеся золотистые глаза.       — Нет, ну это просто невозможно! Может, все-таки будем хоть немного чтить традиции? — вспылил Се Лянь, но его почти тут же успокоил супруг, склоняясь к аккуратному уху принца и что-то шепча. Наследный принц вспыхнул как маков цвет и смущенно затеребил ленту на запястье, потеряв интерес к брачующимся до такой степени, что Цинсюаню пришлось напоминать о церемонии легким покашливанием.       Позже, уже сидя за свадебным столом в кругу самых близких и дорогих созданий, в который, помимо оговоренных ранее лиц затесались Юйши Хуан, подарившая молодоженам корзину свежих, одуряюще пахнущих персиков, Цянь Чэн — новый юный и неопытный Повелитель воды, держащий за руку маленькую и хрупкую А-Юэ, и Бай Усянь, негласно сопровождающий советника Мэя, молодожены наслаждались вином, историями и приятной компанией.       Живописуя самым юным участникам праздника какой-то эпизод из своей жизни, Цинсюань махнул рукой, задев кубок с вином, и рубиновая жидкость почти пролилась на колени Линвэнь. Ши Уду механически, почти не отвлекаясь от разговора с советником, махнул рукой, и вино послушно вернулось в кубок — на колени богини литературы не попало ни капли. За столом установилась мгновенная, тяжелая тишина, даже Хэ Сюань перестал наворачивать жаркое из гуся.       — Океан? — прошамкал он невнятно из-за косточки, торчащей в уголке жирных от пищи губ.       Ши Уду смотрел на свои ладони, как на предателей — долгие луны он пытался призвать свою родную стихию, каждый раз обманываясь призрачным ощущением власти и силы на пальцах. Сколько слез было выплакано тайком от Хэ Сюаня, сколько подарков было преподнесено демоном в качестве утешения и знаков внимания, сколько боли было пережито и высказано в пьяном угаре в плечо Линвэнь или Пэй Мина, и теперь все получилось само собой, практически без его воли.       — Попробуй еще, — спокойно, уверенно сказал Хэ Сюань, проглотив то, что было у него во рту.       — Я… я не уверен, что сработает. Это было случайно, я просто…       Видя его нерешительность, Хэ Сюань поднялся на ноги, взял свой кубок и с совершенно нечитаемым выражением лица выплеснул его содержимое на наследного принца Сянь Лэ, по обычаю облаченного в белые монашеские одеяния.       — Твою мать, Черновод! — Хуа Чэн среагировал молниеносно, успев выставить перед своим драгоценным гэгэ руку, завернутую в красный шелк и украшенную серебряным наручем.       Тишина за столом стала еще более глубокой и вдумчивой — Се Лянь с опаской приоткрыл глаза, которые зажмурил от неожиданности, встал на ноги и проследил, как с наруча скатывается одна-единственная долетевшая до него капля — все остальные Ши Уду успел поймать и загнать обратно в емкость с помощью своей духовной энергии.       — Вот же отбитое существо! Хуа Чэн бы точно тебя на бой вызвал, недоумок маленький, а если бы я не успел?! — вызверился на мужа Ши Уду, хватая его за грудки и очень зло сужая глаза.       — Зато мы выяснили, что это была не случайность, — меланхолично отозвался Черновод, но в его глазах плясала буйная, горячая радость, близнец той, что заставляла изящные руки Ши Уду мелко дрожать.       Мужчина отпустил чужую одежду, бездумно разгладил ее, больше лапая Хэ Сюаня за грудь, чем расправляя ткань. Зачем-то посмотрел на Се Ляня, и, дождавшись утвердительного кивка от нынешнего небесного императора, притянул к себе непревзойденного князя, впиваясь ему в губы собственническим, жестким поцелуем, чтобы отметить свою, нет, их общую и окончательную победу над слабостью небожителя и Божком-пустословом.       За столом захлопали, радуясь за них, а Ши Уду глубоко целовал своего самого злейшего врага, самого любимого мужчину и выписывал прямо на его спине иероглифы «люблю тебя, засранец», используя вместо чернил вино из злополучного кубка, а вместо кисти — свою вернувшуюся силу.