Просто давай дружить в губы.

Меня зовут Николай Ставрогин, и я максимально несчастен. У меня в жизни есть все, что только нужно нормальному человеку — крыша над головой, предостаточное количество денег и куча внимания, но я всё равно ужасно несчастен. Все началось в том самом чертовом ноябре лет пять тому назад, когда я только познакомился с ним. Он постоянно улыбался, когда я в шутку называл его «супругом», когда я во время объятий гладил его по голове, когда брал за руку, чтобы он не упал, когда ноги от усталости подворачивались. А еще он шутил, что мы поженимся в мае лет через пять, и в том же мае он станет самым счастливым мужем на свете. Прости меня, Алексей, что не смог сдержать обещание и попросту оставил тебя в тяжелое время. Он переживал тогда сложные моменты творческого выгорания и усталости, но я не смог придумать ничего лучше, как сказать ему, что лучше нам перестать общаться, ведь я потерял высокий уровень эмпатии и теперь не смогу ему помочь. Я ушёл, а на мое место пришел другой человек, который буквально заменил меня, но оказался куда надежнее. В конце мая мне поступило приглашение на свадьбу. Мои руки дрожали, но развернув письмо, я осознал, что меня зовут свидетелем. Свидетелем на свадьбу человека, которому я обещал подарить чуть-ли не звезду с неба!!! Кириллов исполнил свое обещание. Тем маем он стал самым счастливым мужем на свете.

***

Супермаркет. Ночь. Я не знаю, что меня потянуло пойти в магазин посреди ночи, единственное знаю, что сделал это не зря и что мне повезло, что магазин круглосуточный. Мне очень захотелось съесть чего-нибудь сладкого, и поэтому я уже давно не мог определиться, чего именно я хочу сейчас — вафель, или же конфет. Тут, мой взгляд падает на симпатичного молодого человека рядом, который был озабочен тем же самым вопросом и, повернувшись на меня, мило улыбающегося. — Здравствуй, Николай. — поздоровался он и повернулся к витрине снова. Это был он, Алексей. Точно он!!! Правда такой изменившийся, с уставшим взглядом и печальными глазами, с легкими морщинками и, вообще, он ныне другой. — Ты так изменился, Алексей. — неловко говорю я, тоже отворачиваясь. — А вот ты — совершенно нет. — с улыбкой произносит Лёша. — Совершенно? — смеюсь я. — Совершенно. — уверяет меня он. — Ты похорошел. — Разве? Мне кажется, что напротив, постарел. — Старость и хорошесть — не одно и то же. Да и ты молодой ещё. Хотя внешне Кириллов действительно постарел, словно супружеские отношения полностью вымотали его. — Я устал. — говорит Кириллов, закусывая нижнюю губу. — Устал? — непонимающе спрашиваю я, на что Алексей лишь утыкается носом в мое плечо и всхлипывает. — Алексей… Мои руки осторожно ложатся на его спину и я приобнимаю его. — Чертовски устал… — голос Алёши дрожит и он тычется носом в мое плечо удобнее, на что я совершенно не сопротивляюсь. — Вы расстались? — я спрашиваю это настолько нежно, насколько могу. — Развелись? — Если бы. Он не позволяет мне этого сделать, говорит, что покончит с собой, если я уйду, но я ведь не могу подвергать человека опасности! — То есть, у тебя были мысли о разводе? Нет, никакой надежды, лишь желание помочь и просто… Что, постараться остаться рядом?! Алексей что, плачет? Он действительно плачет, уткнувшись носом в мое плечо и стараясь не отстраняться ни на секунду. — Просто давай… Вернём всё, как было? Останемся хорошими друзьями, я буду стараться поддерживать тебя… — я не уверен в себе, зато уверен в Кириллове. — Я не смогу, Николай. — он резко отпрянул от меня. — Я не смогу быть твоим другом. — Не сможешь… — это всё, что смогу выговорить я, когда к горлу резко подкатил ком. — Хорошо. Я понимаю, я бы тоже не смог бы себя простить за то, что так резко ушёл из твоей жизни. — Не в этом дело, — Алексей подходит ко мне снова близко-близко и касается ладонью моей щеки. Я внимательно смотрю на Кириллова, а тот, чуть привстав на носочки, поцеловал меня в губы, лишь едва коснувшись их, я лишь быстро целую его в ответ. — Я простил. Я давно уже простил. Он тут же отворачивается и отходит от меня, на что меня охватывает невероятная буря эмоций, в том числе — боли. Это предательство, Кириллов, самое настоящее предательство. Больно же. Я резко хватаю Алёшу за запястье, но тут же отпускаю, сглатывая этот неприятный комок в груди. Алексей поворачивается на меня и даже не отводит взгляд, смотря глубоко в мои глаза и пытаясь прочитать все мои эмоции. — Зачем же ты подарил мне столько… Счастья? — спрашиваю я, касаясь своих губ кончиками пальцев. — Ты когда целовал в ответ, знал же, что я уйду. Знал. Точно знал. Снова больно, Алексей. — Знал, конечно же знал. — я быстро, но коротко киваю. Алёша отворачивается снова, разворачиваясь ко мне спиной. — Я знал, но надеялся. Кириллов хаотично бегает взглядом по всему пустому коридору магазина, теряясь в своих эмоциях и мыслях, но после, развернувшись, обхватывает меня за шею и целует в губы снова, потом ещё раз и ещё, пока я не начинаю отвечать на его каждый поцелуй и целуя уже самостоятельно, покусывая за верхнюю губу в порыве таких чувств. Каждый поцелуй ощущается как первый, бабочки в животе не переставали порхать ни на секунду. Отстранившись, он нежно коснулся пальцами моей щеки снова и прикрыл глаза. — Так если знал, зачем же целовал? — Потому, что люблю тебя. — Николай… — Алексей глубоко вздохнул и отвернулся. — Ничего не говори, Лёш, просто знай, что я тебя люблю. Лёша знает. И Лёша не говорит. Он лишь утыкается носом в мою щёку и устало вздыхает. — Давай уедем отсюда вместе, в Швейцарию. — шепчу я, поворачивая голову и приближаясь к губам Алексея снова. — Никто не узнает и никто не поймет нас, если узнает. Давай попросту останемся вместе навсегда. Кириллов задумчиво качает головой, после чего целует меня в губы снова. — Сбежим, ты имеешь ввиду? — Сбежим и тайно распишемся. Лёша снова молчит, но сделав минутную паузу, лишь кивает. — Молчание — знак согласия? — Не знаю, что оно означает, но раз на то уже пошло, то я согласен. — он снимает со своего пальца кольцо и прячет его в карман. — Пока буду собирать вещи — оставлю на тумбочке с запиской про развод. Я задумчиво улыбаюсь. В этом году Кириллов точно станет мужем… Но, уже любимым и… моим.