Хочу корону из ромашек

—… если бы тема рэп-баттла была финал… Голос Антона глухо раздавался из кустов серени, откуда, как понял Арсений, тот записывал историю или кружок в Телеграм. Солнце проникало своими лучами в каждый цветущий весной уголок мира, а Попов, лёжа в зелени травы, жмурился от слепящей яркости, прикрывая глаза сгибом локтя. Так спокойно. Так умиротворённо. Так б е з л ю д н о. Если бы Арсений знал, что в воронежской глубинке ТАК, он бы без раздумий согласился съездить сюда. Жить здесь, где нет обязанностей, вездесущих поклонников (вы не подумайте, Попов ценит их всей душой, но, бывает, те переступают всякие границы дозволенного и недозволенного) и постоянно чего-то требующего начальства. Спустя пару часов упёртого «не хочу мешать, это же семейный отдых» Арсения и ласкового «ты и есть семья, родной» Шастуна два билета до Воронежа были куплены. — А-а-арс, ты куда спрятался? — голос Антона приближался, выпутывая Попова из паутины собственных мыслей. Он приподнялся на локтях, вытягивая уголки губ в расслабленной улыбке.Телом овладела такая леность и в то же время лёгкость, что на полноценную улыбку у него не хватило сил. Но Шастуну было достаточно и этого, чтобы прочитать в светящихся глазах любимого искреннее счастье. — Боюсь, если бы я не спрятался, то мы бы потеряли твиттерскую аудиторию, — глаза Арсения заискрились смехом. Вместо ответа Антон наклонился и клюнул губами в нос-кнопку Арсения. Ещё один плюс этого места: им не нужно прятаться. Не нужно делать вид, что они в разных кроватях, в разных квартирах, в разных жизнях. Потому что это не так. Их судьбы уже давно так крепко переплелись, что уже не отличить, где чья. Им не нужно думать о том, что они слишком близко стоят или слишком много смотрят. Не нужно сдерживать себя, чтобы коснуться и поцеловать. — Хочу всегда так, — прошептал Арсений в губы Антона. Не нужно уточнять «как», это и так понятно для них обоих. Так — не скрываясь. — Знаю, родной, — Антон прикрыл глаза, а печальная улыбка сама собой появилась на его прежде беззаботном лице. Их лбы соприкоснулись, даря ещё одно необходимое касание. А также они оба знали, что это не изменить. Не в их положении известных комиков, не в этой стране, которой правит гомофобия. — Арс? — получив в ответ непротяжное «м?», Шастун продолжил, — ты такая драма квин. Давай забудем о том мире на пару дней. Пожалуйста, — Шастун отпрянул от Арсения и всё также нежно посмотрел прямо в глаза. Арс тут же стал выглядеть бодрее, будто в него разом вкачали несколько доз адреналина. Он встал с травы и подал руку Антону. — Кстати, о драме квин. Научи меня плести венки! — Антон обожает наблюдать за тем, как в голове Арсения появляются идеи, глаза загораются, а сам он становится похож на зайца из рекламы батареек Энерджайзер. — У меня в голове не так быстро простраиваются логические цепочки… Антон воспользовался протянутой рукой и тоже встал с холодной земли. — Я королева. Мне нужна корона. Хочу из ромашек! — заявил Попов. Антон был удивлён тем, что Арсений что-то не умеет. Да ещё и такое элементарное дело как плетение венков. Но он только пожал плечами, соглашаясь на авантюру. Потому что вся их жизнь — сплошная авантюра, и если её идти рука об руку с Арсом, то «хоть в жопу единорога, веришь нет», как однажды выразился Шаст. — Тогда собирай цветы. И оставляй стебли подлиннее. Арсений сосредоточенно кивнул, будто не рвать ромашки собирается, а, как минимум, учиться играть «Полёт шмеля» на фортепиано. — Арс, погоди, — Шаст махнул рукой на запястье Попова, на что тот снял резинку-пружинку с руки и потянулся к голове Антона. Тот уже привык к тому, как Арсению нравится его гнездо на голове, как он любит перебирать его кудри, пропускать через пальцы и расчёсывать непослушные волосы. Попов сделал небольшую кичку на макушке Шаста и закусил губу, чтобы не рассмеяться на всё поле от увиденного. Неважно, что он ежедневно наблюдает Антона именно в таком виде, завязанные на макушке кудри будут всегда выводить его из равновесия. — Я, блин, вижу как ты ржёшь в себя, Арс, — Антон скептически посмотрел сверху вниз, ожидая когда Арс взорвётся. Долго ждать не пришлось. Наверное, этот хохот слышала вся деревня. «Ну и пофиг. Пусть завидуют» Антон так любит этот искренний смех. Не как в начале выпуска напускной смех для аудитории. Не как саркастичная ухмылка. А прям смех, заливистый и громкий. Арс как-то обмолвился, что ему неловко за такой смех, видите ли, он «некрасивый». Но Шастун обожает эти звуки больше любимого Эминема и даже больше звука уведомления о поступлении зарплаты (все мы любим деньги, не спорьте). Как он ценит моменты, когда Арс отпускает себя и смеётся так, как ему хочется. — Шаст, ну что это за последний вздох умирающего кита, — Арсений разогнулся и указал ладонью на своеобразный фонтан на голове Антона. — Ой, иди на хуй, — беззлобно улыбнулся Шастун, — Зато удобно, — он покрепче затянул хвостик, — И вообще, иди давай собирай свои цветы, — Антон легко шлёпнул по заднице своего парня, на что тот «оскорблённо» поднял брови и убежал в сторону цветущих ромашек. Антон направился к клеверу, потому что его королева достойна лучшей короны из лучших цветов. Когда Арс примчался обратно с небольшим букетом ромашек, Антон уже собрал достаточно клевера. — Щас всё будет по фэнхую! — Шаст плюхнулся в траву, раскладывая рядом с собой цветы. Арс последовал его примеру. — Смотри, бери этот, как его там… две ромашки. Вот так, — Шастун взял цветы и показал Арсу, — и переплети так вот. Арсений связал два цветка, как и показал Антон. — Ты куда столько кашки нарвал? — Кого? — Антон нахмурился, думая, что не расслышал. — Кашки, говорю, куда нам столько? — Какой кашки, Арс? Это ж клевер. — Ну, клевер‐кашка, какая разница. Как клевер и смарт — разницы никакой. Антон ещё пару секунд сидел со сложным лицом и усмехнулся. — Вплетёшь их тоже, чтоб совсем заебато было. Они плели ромашково-клеверо-кашковый венок. Сидя в полевой траве. Слушая, как где-то бесконечно трещали соловьи. Отмахиваясь от майских жуков, которых в этом году чересчур много. И забывая обо всём, кроме друг друга и окружающего умиротворения. Может быть, так выглядит свобода? — Теперь завяжи начало и конец чем-нибудь, — Антон сорвал несколько прочных травинок и протянул их своему парню. — Венок по фэнхую готов! — Арс перевязал своё творение травинками и напялил слегка неровный и кривоватый венок себе на голову, счастливо улыбаясь. Антон достал телефон из кармана худи, игнорируя все сообщения, открыл камеру и сделал несколько снимков любимого человека в лучах солнца с улыбкой, затмевающей все небесные светила во вселенной. По крайней мере, по мнению Шастуна. Эти фотографии вряд ли кто-то когда-то увидит, они будут храниться в галерее Антона и греть в дни, которые Арсений проводит в Петербурге. Муравьи с жуками нарушили план ребят проваляться оставшийся день в траве. Пришлось уйти из дома насекомых и размять мышцы, поэтому было решено устроить променад по воронежскому селу. Правда, и тут пришлось отгонять шмелей, которым тоже приглянулась корона Арсения. Когда они вернулись большой деревянный дом семьи Шастунов, солнце уже давно было не в зените. Навстречу вышла Мая в цветастом халате. — Ой, какой у меня сын красивый, — она взглянула на голову Антона, — а второй ещё краше, — она перевела взгляд весёлых глаз на венок Арсения. Попов смущённо улыбнулся в ответ. Кажется, он никогда не привыкнет к любви матери Антона и бесконечному принятию в его семье. — Ма-а-ам, ты лучшая, — Шастун подмигнул матери, наблюдая за реакцией своего мужчины. — Знаю, дорогой, — Мая хитро подмигнула в ответ. «Яблоко от яблоньки…» — подумалось Арсу. — Антош, Арсюш, мы с Олегом шашлыки пожарили. Идёмте ужинать, — старшая Шастун махнула рукой в сторону беседки, где уже суетился отчим Антона. Набивая шашлык за обе щёки, Арсений чувствовал себя дома. Антон, несмотря на угрозу Арсения «сегодня не целуемся», поедает свежий зелёный лук с грядки и знает, что Арс не устоит перед ним даже с жутким запахом изо рта. И пусть весь мир подождёт.