Just another usual morning

Каспбрак вихрем пронесся через всю школу, пытаясь добраться до туалета. Ему не хотелось сейчас ни с кем говорить и ни перед кем не оправдываться. Откровенно говоря, мальчику хотелось тишины и покоя. Эдди снова совершил глупость, перестав пытаться вспомнить какая она по счету за эти два дня. Юноша не знал, что он будет говорить друзьям в этот раз, но он однозначно не винил себя в бездумности поступка, потому что у него была совершенно веская причина, так себя повести. Ему хотелось перестать видеть эти совершенно нелепые кудряшки с этой омерзительно самодовольной физиономией. Ему не хотелось идти к друзьям и проводить время теперь не только с ними, но еще и со своим назойливым «братом», которого, кажется очень тепло встретила вся компания. Ему не хотелось идти домой или на урок, потому что в одном месте его унизят за то, что он непослушный, а в другом за то, что он плохо занимается. Эдди ничего не хотелось. Он был готов повеситься прямо в этом самом туалете, лишь бы все прекратилось, потому что сейчас казалось, будто все в мире настроены против него. Каспбрак буквально ввалился в ванную комнату, привлекая внимание сразу трех парней, которые, кажется, были всего на класс старше него. Они стояли в самом дальнем углу туалета, держа в руках сигареты и на каждом был надет бомбер с вышитым на нем символом бейсбольной команды школы. Похоже, состояние Эдди говорило само за себя, потому что эти трое как один обернулись на юношу и замерли в оцепенении. Возможно, если бы Эдди не был одним из главных лузеров старшей школы Дерри, а они не были такими же высокомерными, как и все члены команды, мальчику бы и оказали помощь, но все трое лишь разразились громким смехом, увидев слезящиеся глаза Каспбрака. Кто-то давным-давно придумал глупый стереотип о том, что мужчины не имеют права на слезы, а теперь такие как они слепо верят в это, раня и самих себя, и всех, кто не подходит под этот стереотип. Эдди не желал терпеть еще и издевательства, поэтому он тут же дернулся с места, выбегая из туалета и направляясь в другой, находящийся на этаж выше. Каспбрак мчался по коридору, опустив голову вниз. Он старался совсем не привлекать внимания, но выходило у него достаточно плохо, потому что парень, который тяжело дышит и чуть ли не плачет, при этом несется сломя голову, не разбирая дороги, точно обратит на себя внимание тех, мимо кого он пробегает. В любом случае, ни один в этой богом забытой школе не сказал ему и слова, что было к лучшему, потому что тогда, наверное, юноша бы окончательно не выдержал. Чуть не упав на лестнице из-за слез, которые скопились в глазах и мешали следить за «дорогой», Эдди все же добрался до заветной двери. Когда он открыл ее, то был приятно удивлен, ведь он не обнаружил там совершенно никого, а это значило только то, что теперь он со спокойной душой может плакать сколько ему вздумается. Быстро прошмыгнув в ближайшую кабинку, Каспбрак закрыл ее изнутри, швырнул рюкзак на пол, и с тяжелым ударом облокотившись спиной об одну из стенок, медленно сполз вниз, опускаясь на корточки. Теперь держать в себе все накопившееся не хватало сил, да и не было необходимым, потому что Эдди наконец остался наедине с самим собой. Мальчик закрыл лицо руками и слезы покатились по его щекам, врезаясь в вспотевшие ладони. Сначала плач был тихим, осторожным, было понятно, что Эдди не дает себе воли разрыдаться, потому что если кто-то зайдет, остановиться будет очень трудно. Но, проворачивая все произошедшие моменты у себя в голове, Каспбрак словно выдавливал гной из раны, причиняя себе этим еще большую боль, но зная, что в будущем от этого станет легче. Слез стекало все больше и больше, а дышать становилось трудно и в этот раз это не было из-за приступа астмы. Думаю, каждому знакомо состояние, когда ты плачешь с такой силой, что начинаешь от этого задыхаться. Именно в таком состоянии сейчас находился Каспбрак. Эдди чувствовал боль от всего произошедшего, но хуже всего прочего было то, что он совсем никому не мог выговориться и рассказать в чем дело. Он также и впрямь был не в силах поменять что-то, потому что совершенно не в его полномочиях выгнать Тозиера на улицу. Тем более, как бы Эдди этого не хотелось, он все же был добрым и хорошим человеком, поэтому его совесть не позволила бы ему это сделать в любом случае. Мальчика так раздражало то, что с какой стороны не взгляни на ситуацию, ты не найдешь ее решения. Придется либо смириться, либо все же сходить за веревкой и мылом, и второй вариант, пусть и тешил Эдди тем, что это похоже на выход, но юноша бы никогда не смог на это решиться. Слезы текли ручьем, не останавливаясь. Каспбрак убрал руки от лица, чтобы дотянуться до ингалятора, который был жизненно необходим ему в эту минуту, потому что помимо того, что он ревел навзрыд, астма все-таки дала о себе знать в какой-то момент. Сделав пару рваных вдохов лекарства, он откинул голову назад, рассматривая грязный потолок и продолжая плакать. Ему больше всего на свете хотелось остаться здесь и больше не участвовать во всем происходящем в его жизни. Более того, чего бы ему там не хотелось, выйти отсюда все же пришлось бы, но парень даже не представлял, как он сделает это, потому что возвращаться к тому, от чего убежал, хотелось меньше всего. Эдди не знал, сколько еще он может просидеть в таком положении, то и дело сглатывая сопли и слезы, потому что казалось, что он и так провел здесь большое количество времени, ведь уже прозвенел звонок. Но тут дверь в туалет открылась и Каспбрак зажал сам себе рот рукой, в попытке хоть так приостановить свой плач, который даже не собирался заканчиваться, до того как кто-то вошел в ванную комнату. Если это учитель, то он отправит Эдди к директору из-за того, что мальчик прогуливает, а, если это ученик, то Каспбраку не избежать насмешек. Любой исход сулил причину для еще большей истерики. Конечно, если бы за дверью был Денбро, то может все в миг стало бы лучше, но так повезти мальчику просто не могло. Эдди медленно поднялся, пытаясь прислушаться и понять, кто и что делает за дверью. Его плач прекратился сам собой, видимо от испуга, что вполне нормально, потому что его внимание просто переключилось на что-то другое, но нос все еще был заложен, поэтому не создавать звуков составляло для мальчика в данную секунду большой труд. Шаги того, кто вошел были медленные и достаточно тихие. Человек явно не пришел помыть руки или сходить по своим делам, потому что шаги остановились ровно перед кабинкой, в которой сидел Эдди, одной занятой. Каспбрак уже успел провернуть в своей голове тысячу вариантов того, кто это мог быть, вплоть до того, что это директор, который узнал, что Эдди нет на уроке и отправился его искать. Страх найти на свою голову еще больше проблем усиливался с каждой секундой, пока такую томительную тишину не прервали слова. — Эдс, ты здесь? — послышался до боли знакомый и раздражительный голос за дверью. Эдди осознал, что он был бы рад куда больше, если бы сейчас за дверью стоял директор, который пришел его отчитать за прогул. Причина всех бед Каспбрака, словно специально его преследовала. Юноша даже успел подумать, что Ричи делает это намеренно, видя как Эдди тяжело переносит его нахождение рядом. Эдди долгое время молчал. Он не хотел показывать юноше, что плакал из-за него, не хотел говорить с Тозиером в принципе. Каспбрак долго думал над тем, как будет вернее всего прогнать отсюда Ричи, чтобы не вести и с ним бесед, но лучшей идеей, на которую был способен его мозг в стрессе, было просто замолчать, в надежде, что Тозиер не услышит ответа и решит, что здесь кто-то другой, а после чего уйдет восвояси. Однако, кажется, Ричи не собирался сдаваться, и за дверью послышалось повторное: «Эдс, я спрашиваю еще раз. Ты здесь?» — Я просил меня так не называть! — содрогающимся от прекратившегося плача голосом вскрикнул Эдди. Лучшей защитой было нападение, поэтому, чтобы не показаться слабым, Каспбрак решил сделаться грубым. Он не хотел слышать больше ни слова от Ричи, поэтому вполне ожидаемо прокричал, — Что тебе от меня надо?! Проваливай! Такие крики легко могли привлечь внимание ведущих уроки учителей, но похоже обоим мальчишкам было совсем не до этого. Тишина воцарилась за дверью. Кажется, Ричи размышлял над тем, как правильнее будет поступить: послушать Каспбрака и уйти или остаться, настаивая на том, за чем пришел. Эдди стоял, чуть ли не скрестив пальцы. Он надеялся, что Ричи уйдет, когда поймет, что с ним совершенно не хотят разговаривать. — Нет. Открой дверь, — твердо выпалил Тозиер, сделав свой выбор, и потянул за ручку кабинки, но вместо того, чтобы открыть дверь, он просто несколько раз подергал закрытую с очень неприятным стуком. — Ты издеваешься?! — снова сорвавшись на слезы, прокричал Эдди. Он не мог больше сдерживаться, особенно, когда находился рядом с Ричи, ведь этот кудрявый всей своей сущностью напоминал о всем, что так волновало Эдди. Соленая жидкость повторно потекла ручьями по щекам, в то время как Каспбрак кричал в закрытую дверь, словно перед ним стоял человек, — Уйди прочь! Ты разве еще не понял, что вся проблема в тебе?! — Я уйду, после того как мы поговорим, — голос Ричи звучал решительно. Сейчас он был серьезен и настойчив, как никогда. Стало понятно, что Тозиер не собирается отступать, в то время, как Эдди уже давно сдался. Каспбрак протер свое заплаканное лицо рукавами свитшота, в надежде на то, что это хоть как-то поможет и с тяжестью облокачиваясь на дверную ручку отворил кабинку. Эдди сделал это только потому, что знал, что Ричи отвяжется от него как только они поговорят, о чем он там хочет, а именно это и нужно было Каспбраку. Когда Эдди открыл дверь, покрасневшими от слез глазами он увидел, что перед ним предстал парень, выше его чуть ли не на две головы. Подсознательно, Эдди надеялся, что как только Тозиер увидит его заплаканным, то он растеряется и начнет искренне сожалеть мальчику. Каспбрак просто еще ни разу не видел, чтобы Ричи чувствовал себя неловко или неуверенно. Этот мальчик будто всегда действует наверняка, что бы вокруг него не происходило и какие бы люди его не окружали. К большому сожалению Эдди, этот случай не был исключением. — Ты еще долго планируешь этот детский сад устраивать? — Ч-чего… — растерянно переспросил Каспбрак. Он ожидал услышать что угодно, но не претензии. — А ты чего так удивляешься? Ты разве не видишь, что это именно он и есть? Может ты ждал, что увидев слезы на твоих щеках я растеряюсь, но подумай хорошенько, стал бы я прогуливать урок в первый день своего обучения только для того, чтобы найти тебя и просто засунуть язык в жопу от твоих слов? — Ричи вплотную приблизился к Эдди, снова начав проедать того взглядом. Тозиер был совершенно спокоен, как и в прошлый раз, и сейчас, несмотря на свое состояние, Эдди успел для себя пометить, что на ругательства брюнет никогда не скупиться. Расстояние между парнями в разы сократилось, но Ричи ни капли не смутился и продолжил говорить, — Я не хочу портить тебе жизнь. Больно делать тоже не хочу. Перед твоими друзьями выставлять тебя в плохом свете не хочу и заботу матери твоей забирать к себе не хочу. Боже упаси, не нужно мне все это. Эдди стоял в оцепенении. Слезы снова перестали стекать по его лицу, потому что каждое слово, так смело вылетавшее изо рта Тозиера попадало прямо в цель в хорошем смысле. Все это, безусловно, было очевидно для Эдди и без слов, но только где-то в глубине души, потому что все это время он старался увидеть какой-то подвох в Тозиере. Именно поэтому эти слова от Ричи напрямую были очень важны для Каспбрака, ведь теперь ему не придется гадать, хочет ли Тозиер навредить, пусть Эдди и не до конца верил, что ответом на этот вопрос является частица «нет». — Мы познакомились с Биллом случайно. Я первый день здесь учусь, и раз единственный, с кем я мог общаться, возненавидел меня при первом же появлении, я решил найти себе друга. Разве после этого я становлюсь мразью? — несколько секунд они постояли в тишине. Каждый думал о том, как продолжить диалог. Ричи снова подал голос первым, не отходя ни на шаг, — А ты не думал сказать спасибо? — Ты надо мной смеешься? Спасибо за что, придурок?! — услышав это Эдди снова ощутил невыносимую злость. На контрасте со спокойствием Ричи его подвешенное состояние выглядело в какой-то степени даже забавным, потому что Каспбрак никак не мог совладать с собой. Ему казалось, что этой кудрявой голове должно быть стыдно просить благодарность у Каспбрака, потому что он даже ничего не сделал. Похоже Тозиер считал совсем по-другому. — За то что сегодня утром, я всеми силами пытался отвлечь Соню, даже после того что ты наговорил. За то что я ни слова не сказал твоим друзьям, потому что не хотел подставлять тебя. За то что сейчас я стою здесь и пытаюсь вместе с тобой решить так сильно волнующую тебя проблему. — Но… — кажется, в голове у Эдди все наконец встало на свои места и он вновь испытал чувство стыда, которое захлестнуло его еще сильнее чем какая-либо злость. Тозиер помог ему уже не один и не два раза и стоило бы давно понять, что этот мальчишка не желает ему никакого зла. Каспбрак просто не сумел разглядеть такое большое количество действительно хороших поступков за своей ненавистью. — Я не закончил. Я не выбирал жизнь с вами, я не хотел доставлять тебе проблем. Ты хоть на миг можешь себе представить, что значит быть сиротой? Меня то и дело вкидывают в разные семьи, и, поверь, ты не первый и не последний, кто ненавидит меня просто за то, что я существую Разве моя вина в том, что твоя сумасшедшая мамаша даже не посоветовалась с тобой, когда забирала меня из детского дома?! Я просто хочу, чтобы все это прекратилось не меньше тебя. Пойми меня правильно, нам обоим будет гораздо проще, если ты перестанешь видеть во мне угрозу и мы хотя бы сможем нормально общаться. Выдохни, Эдс, и давай попробуем все с чистого листа? — сделав шаг назад и протянув руку своему «брату» закончил Ричи. Он проговорил все на одном дыхании и его голос даже пару раз дрогнул, видимо потому, что то спокойствие, с которым юноша все это говорил, давалось ему совсем не легко. Каспбрак не знал, что и сказать. Он понимал, что все слова Тозиера — в очередной раз правда, и они оба не желали такой жизни. Теперь на его плечи водрузился неподъёмный груз вины, который смешивался с осадком от прежнего чувства злости. Каспбрак не мог просто начать все заново, ведь теперь его рутина кардинально изменилась и дом, и школа теперь уже не будут прежними. Но он знал, что так поступить или хотя бы попробовать будет правильнее всего, хотя бы потому, что он сам станет чувствовать себя лучше. И тем не менее, Эдди не мог прекратить винить во всем случившемся Ричи, даже несмотря на то, что теперь он понимал, что Тозиер наносит ему столько боли ненамеренно. — Я согласен, но… Не думай, что я начну относиться к тебе как к любимому братцу и проводить с тобой воскресенье, делая сраный барбекю, — попытавшись выдавить из себя как можно более суровый голос проговорил Эдди. Он неохотно протянул свою руку навстречу руке Ричи и они сошлись в примирительном рукопожатии. — Ага, Эдс, я тебя понял, — отпуская руку Каспбрака, проговорил Ричи, улыбнувшись и сделав акцент на сокращении имени Эдди, которое ему очень не нравилось. — Если назовешь меня так хоть еще раз… — То ты снова убежишь? — по-доброму усмехнувшись пошутил Тозиер. Кудрявый явно пытался разрядить обстановку, что получалось не самым лучшим образом, ведь Эдди до сих пор чувствовал внутри весь кошмар, который ему пришлось пережить и до сих пор приходиться. Однако им обоим был жизненно необходим этот разговор. — Заткнись, — пробубнил себе под нос Каспбрак и наконец вышел из кабинки. Он быстро направился к раковинам, чтобы умыть лицо и как можно меньше времени показываться окружающим людям в таком состоянии. В это время Тозиер уверенными шагами направился к выходу из туалета. Ричи остановился, уже приоткрыв дверь и почти выйдя в коридор, несколько секунд постоял молча, а потом вновь подал голос. — Кстати, я совсем забыл… Остальные просили передать, что после уроков идут в какую-то… Пустыню, что ли… Что-то типа того. Они и меня пригласили, — на этих словах самодовольная улыбка снова вернулась на лицо Ричи, будто Тозиер во время разговора и Тозиер после — два разных человека. Ричи подмигнул «брату», после чего добавил, — Тебя все будут ждать, Спагетти, — и с этими словами Тозиер быстро скрылся за дверьми ванной комнаты. Эдди несколько секунд помедлил, переваривая полученную информацию, и пытаясь заставить себя не злиться на то, что его друзья успели пригласить Тозиера в Пустошь, пусть и были знакомы с ним всего несколько часов. Но вот секундой после юноша резко замер, округлив глаза от удивления и прокричал вслед Ричи короткий вопрос: " Как ты меня только что назвал?!»