sweater weather

All I am,

Is a man,

I want the world,

In my hands.

I hate the beach,

But I stand,

In California with my toes in the sand.

Джисон сидит на маленьком диване в гостиной, смотрит ничем не примечательную программу по телевизору, пока за окном серые облака закрывают собой тусклое осеннее солнце, а ветер лениво покачивает кроны желтеющих деревьев, скидывая с них последние листья. В квартире тихо, если не считать нудно гудящих голосов в зомбоящике. Слишком лениво, чтобы что-то делать. Слишком прохладно, чтобы выходить на улицу. Все просто слишком. Осень Джисону никогда особо не нравилась.

Use the sleeves of my sweater,

Let's have an adventure.

Head in the clouds,

But my gravity's centered.

Touch my neck,

And I'll touch yours,

You in those little high waisted shorts.

Звонок в дверь заставляет повернуться на звук и встать с дивана. Шаркая босыми ногами по паркету, Джисон поправляет футболку, сползшую вниз по плечу, и зачесывает волосы назад, надеясь, что это придаст им более презентабельный вид. Замок пару раз поворачивается в сторону и черная дверь толкается вперед, впуская внутрь квартиры прохладный сквозняк и внезапного гостя. Джисон удивленно вытягивает лицо, когда Минхо стоит на пороге, укутавшись в пальто и кофейный шарф, а в руках держит пакет из пекарни рядом. — Привет, — шмыгает носом он и заходит в квартиру, закрывая дверь. — Привет, — Джисон отходит чуть в сторону, давая больше пространства для того, чтобы было удобно снять обувь и верхнюю одежду. — Ты чего тут.? — Соскучился. У Джисона в груди что-то щемит от того, как это было сказано. — И поэтому ты приперся ко мне? — это ни в коем случае не упрек и не недовольство, и Минхо это знает, поэтому лишь тихо усмехается, вешая пальто на вешалку. — Мог просто позвонить или написать. — Это не то. Я соскучился именно по тебе, а не по твоим сообщениям. Он ставит на тумбочку пакет и подходит ближе. Руки мягко опускаются на чужую талию, чтобы тут же захватить ее в замок и прижать человека ближе, утыкаясь щекой куда-то в шею. Джисон издает непонятный звук, похожий на тот, когда котят хватают за шкирку и поднимают вверх, а потом мелко барабанит по плечу. — Ты холодный! Отпусти! — А ты теплый. Я хочу согреться, — почти мурлычет Минхо, но все-таки отпускает, когда Джисон не перестает яростно хлопать его ладонями. Минхо такой до ужаса домашний, когда шоколадные волосы чуть пушатся и постоянно падают на глаза, когда свитер, цвета медвежьего ушка и больше на пару размеров, закрывает кисти рук почти на половину, а тихий смех разносится по всей квартире, приятно гудя где-то внутри. Минхо соткан из комфорта и тепла, когда достает из пакета кусочек чизкейка и стакан холодного американо. «Чтобы не хандрил» — говорит он и ставит все на стол. Минхо — это любовь во всем ее проявлении, когда тянется за крепкими объятиями и маленьким поцелуем в нос. Минхо — это дом, когда Джисон засовывает свои руки в рукава его свитера и смеется, потому что Минхо целует куда-то в шею, прекрасно зная, что Джисон щекотки боится до слез в уголках глаз. Джисон так сильно влюблен и эта любовь наполняет его всего с головой.

She knows what I think about,

And what I think about,

One love. Two mouths.

One love. One house.

No shirt. No blouse.

Just us. You find out.

Nothing that we don't want to tell you about, no.

Губы Минхо такие же горячие и мягкие, как и он сам. Он целует настолько трепетно, что бабочки в животе бунтуются, внутри все скручивает в тугой узел и становится так приятно-приятно, что хочется заплакать. Широко раскрытой ладонью гладит по спине и бедрам, мурлычет что-то на ухо, а Джисон просто плавится под этими прикосновениями и голосом. Потому что по-другому невозможно. Его ведет, когда Минхо, улыбаясь, забирается под футболку, сжимая бока и кратко целуя в подбородок. Голова кружится, когда Минхо кусает мочку уха и невесомо проводит губами по скуле, совсем чуть-чуть высунув кончик языка. Минхо внезапно так много и он буквально везде. У лица, у живота, у коленок, у уха, у груди, у шеи. От него не увернуться, но Джисон даже и не пытается.

Cause it's too cold, for you here,

And now so let me hold both your hands in,

The holes of my sweater.

Джисону жарко. Джисону холодно. Но так безумно хорошо, потому что Минхо тут, Минхо рядом. Минхо говорит, как сильно любит, и Джисон ему верит, потому что любит не меньше. Минхо прижимается всем телом, шумно дышит, смотрит прямиком в глаза, а Джисон тонет. Тонет в этих ощущениях и чувствах. Радует одно: Минхо тонет вместе с ним. Руки крепко сцеплены в замок, давая понять, что никогда и никуда не хотят отпускать, а Джисон и не собирался. Если уходить, то только вместе с Минхо, продолжая крепко держаться за руки.

And if I may,

Just take your breath away.

I don't mind if there's not much to say,

Sometimes silence guides our minds

To move to a place so far away.

Goosebumps start to raise,

The minute that my left hand meets your waist.

And then I watch your face,

Put my finger on your tongue

‘cause you love the taste.

These hearts adore

Everyone the other beats hardest for

Inside this place it's warm,

Outside it starts to pour.

У Джисона мурашки по всему телу бегают толпой, потому что никто никогда не относился к нему с такой осторожностью, как делает это Минхо. Тот бережно убирает волосы от лица, прилипшие от пота, проводит большим пальцем по щеке, спускаясь к губам и касаясь языка, улыбается так сладко, что у Джисона скоро начнется диабет, но он вовсе не против этого. Любовь Минхо хрустит на зубах, словно кубик сахара, и Джисон готов до обморока объесться этими кубиками — и ведь все равно будет мало. — Ты самый красивый, знаешь об этом? — легкий поцелуй во влажный висок. — Самый чудесный, — чмок в кончик носа. — Я безумно рад, что ты у меня есть, — губы касаются лба. — Пожалуйста, помни, что я всегда рядом, — целует куда-то в уголок глаза, из-за чего Джисону приходится зажмуриться. — Ты… сам… — Джисон почти задыхается и ощущает, как горят щеки, потому что чувства внутри сдавливают так сильно, что не пропускают кислород. Они уже давно вышли за все рамки и сломали даже самые крепкие стены. Эти чувства — уже давно часть двух жизней, настолько важная, что оба не представляют, как обходиться без них. Погода за окном уже не волнует так, как до этого, а вся хандра внезапно испарилась, стоило Минхо переступить порог этого дома. Он словно лекарство от всех болезней — панацея, не иначе — потому что, как только посмотришь на него, почувствуешь на себе любящие объятия и ласковые поцелуи, уже не сможешь принимать это от других. Тебе просто не захочется этого делать, а тянуть всегда будет только к Минхо. Джисон прекрасно знаком с этим и принимает все с трепетом на сердце. Ему всегда мало, хочется еще, еще и еще, пока не начнет разрывать изнутри, пока бабочки в животе не устанут летать и пока перед глазами не засверкают звезды.

Coming down,

One love. Two mouths.

One love. One house.

No shirt. No blouse.

Just us. You find out.

Nothing that we don't want to tell you about.

Джисон накручивает на указательный палец чужую шелковистую прядь волос, принадлежащую Минхо, пока чужая такая родная ладонь покоится на голых лопатках, а сам Джисон лежит сверху и устало прикрывает глаза. На улице уже успел начаться мелкий дождик, успокаивающе тарабаня по стеклу. Минхо размытым взглядом наблюдает за тем, как капли ползут вниз, постепенно становясь все больше и больше, пока, наконец, окончательно не падают с окна. Ветки деревьев иногда стучатся об окно, будто просят впустить их в дом. Люди на улице, наверное, суетятся, прячась под навесами, собственными куртками или сумками, а особо предусмотрительные расслабленно идут, укрываясь под зонтом. Минхо с Джисоном не до этой суматохи. Им бы сейчас продолжать лежать в обнимку, укрываясь одним пледом и не произнося ни слова. Потому что и так хорошо. Душа радуется совсем тихо, но это не плохо. Джисон слушает, как легко бьется сердце под его ухом и чувствует, как поднимается широкая грудь, особенно в те моменты, когда Минхо вздыхает слишком глубоко и шумно. Спать хочется лишь сильнее и Джисон не смеет отказывать себе в этом. Он крепко стискивает Минхо в своих объятиях, а тот натягивает плед повыше, чтобы не было прохладно, потому что сквозняк все еще витает где-то по полу, заставляя время от времени поежиться. Минхо — это все еще дом, в который хочется возвращаться и из которого не хочется уходить. Минхо — это все еще любовь, такая, какой не бывает даже в сказках. Минхо все еще соткан из комфорта и тепла, будто свитер в осеннюю погоду, прямо как сейчас. Минхо все еще ужасно домашний и уютный, будто камин в загородном доме, чашка горячего шоколада и старая книга. Минхо все еще одновременно слишком много и слишком мало, и Джисон все еще безумно любит и знает, что любят его, потому что никогда не заставляют сомневаться в обратном.

Cause it's too cold, for you here,

And now so let me hold both your hands in,

The holes of my sweater.