Часть 1
4 июля 2022 г. в 19:15
Вот миновал год, вновь наступила весна, и опять расцвели абрикосовые деревья. Абрикосы уже созревали, сияли в листве золотисто-оранжевые плоды. Созревали так же и оранжево-красные персики, что подобно абрикосам сияли в зелёной листве. Сквозь ветки рядом стоящих друг с другом деревьев пробивались солнечные лучи, лёгкий ветер аккуратно трепал тебя по волосам, взъерошивая их, и приятно обдувал лицо аккуратно касаясь кожи, словно целуя.
В этом рассказе, речь пойдёт о молодом художнике Ферри, который вырос в небольшой деревеньке близ Китая. Вырос он здоровеньким и красивым юношей, с пятнадцати лет помогал родителям со сложной работой и ухаживал за домашними животными, трудился в поле. И это было большим подпорьем для бедных крестьян, потому что им вечно не хватало рабочих рук. Страсть к рисованию у него началась с детства, и тогда он решил что станет великим художником. И начал зарабатывать тем самым себе на жизнь. Сейчас ему двадцать два года, живёт со своими старенькими родителями, не женат, детей нет.
Однажды весенним днём, Ферри шёл по узкой тропинке через луг, рядом с абрикосовыми деревьями. За спиной у него была сумка и холст, а в руках — большой альбом для рисования и несколько карандашей. Одет он был в хлопковую красную рубашку с китайскими орнаментами на рукавах и воротнике, а на ногах доходя до середины голени были одеты льняные, свободные чёрные брюки и коричневые ботинки. Голова была закрыта соломенной шляпой.
Шёл он, шёл, брёл так долго. Пока не вышел на полянку через лес, где находилось огромное красивое озеро, на поверхности воды которого плавали распустившиеся водяные лилии и кувшинки.
«Это место, то что нужно!» — подумалось молодому человеку. Снимая соломенную шляпу со своей головы, Ферри проходит ближе к воде и усаживаясь на зелёную мягкую траву, оставив вещи неподалёку, раскрыв альбом для рисования он принялся зарисовывать пейзаж, слушая параллельно с этим прекрасное пение птиц.
Вдруг как будто бы из ниоткуда слышится взмах крыльев. Но Ферри не спешит поднимать глаза. Лишь когда ветер от резкого взмаха крыльев коснулся лица молодого художника, он поднял глаза и ахнул: перед ним неподалёку предстала цапля, красивая, с чёрно-белыми крыльями и серыми глазами, взгляд которых изучал художника.
Ферри рот от удивления раскрыл, и принялся скорее зарисовывать необычайной красоты птицы. Но в тот же миг услышал он голос, серебристый, подобный журчанию чистого ручейка, но такой задорный.
— Эй! Художник! Художничек! — окликнул его парнишка, заставляя поднять глаза. И Ферри растерялся окончательно: перед ним уже стоит в воде не цапля, а самый что ни на есть прекрасный юноша, с длинными каштановыми волосами заплетёнными в косу и в, казалось бы, обычной одежде деревенского мальчика.
Молодой человек протёр руками глаза от удивления и медленно поднялся на ноги.
— Что? Кто ты? Кто ты? — пробормотал Ферри, потрясённый этим явлением.
— Здравствуй! Я — Энди. Меня заколдовали, и я теперь превращаюсь в цаплю. И кто-то должен мне помочь. Я думаю, это будешь ты. Я чувствую это. Давай дружить? — он широко заулыбался, оголяя белоснежные зубы.
А Ферри, казалось бы, ещё больше раскрыл рот о удивления. Впервые он видит это и чувствует такие странные эмоции, ощущения. А юноша вдруг засмеялся: звонко, и смех его напоминал перезвон колокольчиков.
— Ты такой забавный. Хочешь исполню любое твоё желание? Загадай его, и я сделаю так, что оно осуществится.
— Но, у меня нет никакого желания. Мне нечего загадывать. Я счастливо живу с моими родителями, ухаживаю за ними и забочусь о них, и ни в чём не нуждаюсь. — наконец осмелился произнести молодой человек и он тоже улыбнулся.
Но тогда, юноша вдруг вынул из своей причёски чудесную золотую шпильку и, подойдя к художнику, протянул её Ферри.
— У тебя прекрасное сердце, я чувствую это. Возьми шпильку, и если тебе захочется меня позвать или тебе понадобиться моя помощь — трижды вложи шпильку в волосы и трижды вынь её — и я приду.
Ферри до сих пор поражаясь этому юноше, принимает подарок от удивительного паренька почтительно, обеими руками.
— Так что, мы друзья? — Энди закладывает руки за спину и наклоняется к брюнету. Ферри, подумав немного, нерешительно кивает головой.
— Думаю я, что да.
И с того дня, каждый день, два года подряд Ферри приходил к этому озеру, делал те самые действия что бы позвать удивительного юношу и приносил ему плоды абрикосового дерева: так он хотел. Молодой художник что-то рассказывал парнишке, какие-то истории, рисовал ему что-то, и они гуляли по лугам, где были абрикосовые деревья. А когда они приходили в деревню, удивительно — все Энди знали и узнавали. Даже маленькие детишки. Чему Ферри продолжал удивляться.
А когда он приходил домой, то золотую шпильку для волос хорошенько прятал. И день ото дня понимал, что влюбляется в юношу: такого беззаботного, доброго, умного.
И вот шли ещё годы. Годы тянулись долго. Однажды, отец его слёг от неизвестной болезни. Ему становилось только хуже и в конце концов он умер. Молодой человек утешал маму, хотя его самого терзала печаль. Но что поделать: болезни никого не щадили, как и старость, и всем суждено однажды уйти в мир иной, как и матушке его. И Ферри без устали работал, прекратив посещать тот дивный лес. Не находилось времени попросту, так еще и местным жителям помогал, нянькой даже работал для детей. Ходил также на крестьянскую ярмарку и продавал овощи, ткани, чтобы заработать немного денег, поскольку для маленькой семьи, состоящей из него и его мамы, половины овощей, тканей им же сотканных и фруктов было слишком много. Работал он не покладая рук, и жители восхищались им, а молодые девушки добивались расположения молодого человека к ним, и немало почтенных девушек желали бы видеть его своим супругом, ведь он: на все руки мастер.
— Овощи Ферри и на вкус хороши, и дёшевы!
— А какие плотные и красивые ткани!
— Он не только умелый мастер, он и умён, и язык острый!
— И лицом хорош, ровно молодой цветок!
Но мать его боялась разлуки с сыном. Поэтому она отсылала прочь девушек, что хотели заполучить Ферри и сделать его своим супругом. Но она знала что не может удерживать его всегда: всё-таки он уже был взрослый, но привязанность не хотела отступать. И матушка решила его отпустить. А там, как раз, ему нашли достойную невестку, хотя сам молодой художник этого совершенно не хотел.
Но забыл, кстати, он ещё об одном: посещать лес и озеро. И про золотую шпильку совсем забыл. А Энди, балуясь абрикосами и персиками, сидел и ждал Ферри. Сидел каждый день, ждал его. Отсчитывал время, наблюдая за солнцем день ото дня.
«Ну когда же он придёт? Он что, забыл обо мне? Я ему не нужен?» — терзали мысли беднягу Энди, который проливал напрасно свои слёзы, что падая на землю словно разбивались на множество хрупких осколков, подобно хрусталю. И вправду, Ферри не появлялся в лесу очень долгое время.
И в один из дней, когда ему назначили встречу с его невесткой, забрав золотую шпильку, пошёл по знакомому пути: по тропинке через луг прямо к озеру к юноше. Терзали его сомнения, ведь ему будет стыдно пареньку даже в глаза заглянуть. И решил он сорвать несколько абрикосов, которые так любит Энди. И пошёл дальше через луг.
И пришёл к озеру. Там было спокойно, красиво до сих пор. Но какой то камень лежал на душе у молодого художника.
Он подошёл ближе к воде и сел на колени перед водной гладью. Достал шпильку и начал вкладывать её в волосы трижды и вытаскивать трижды. Но Энди всё не приходил. Тогда Ферри делал это ещё раз, и ещё. Но юноши так и не было видно. И кареглазый напрягся, поднимаясь с мягкой зелёной травы и забирая абрикосы, прижимая их к своей груди.
Тогда он отправился в место обитания Энди: вглубь, через лес. Там, где то там, находился его домик, скрытый ото всех. Лишь одному единственному Ферри, юноша показал его, если вдруг он перестанет приходить, то пусть молодой художник идёт туда к нему. И он иногда приходил к нему: как то раз, когда шёл сильный ливень и ветер разгулялся ни на шутку, Ферри захотел позвать юношу к своему дому. Взял шпильку, сделал всё как говорил Энди, но он не пришёл. И молодому человеку пришлось бежать к дому обитания заколдованного парня. Тогда оказалось, что он попросту заболел, и лежал в кровати пластом: ни встать, не пошевелиться не мог. И Ферри тогда о нём заботился, причёсывал его длинные волосы и кормил, и даже как-то жить с ним начал. Тогда в деревне все переполошились, испугались за художника.
Но мы немного отошли от цепочки событий. С каждым шагом, сердце Ферри стучало с каждым разом громче, а ноги стали будто ватные: нехорошее предчувствие было у него.
Когда домик юноши показался вдали, деревья будто расступились открывая вид на него, молодой художник заметил рядом с открытой дверью дома чьё-то тело. Он не хотел даже уже подходить ближе: понимал что ему станет плохо. Но всё равно, ускорив шаги, ринулся к бездыханному уже телу. И когда подошёл ближе, резко остановился и выронил даже абрикосы из руки, которые покатились к телу: на мягкой зелёной траве, лежало тельце Энди. Волосы его растрепались, на концах пропитались алой кровью, кожа его побледнела и стала белее мела. Ферри подавил в себе желание закричать, и когда опал на землю, дрожащими руками потянулся к парню и перевернул его аккуратно с живота на спину, приподняв над землёй.
— О боже! Энди! Энди! — закричал молодой художник, прижимая безжизненное тело к себе, измазываясь кровью и срываясь, ударяясь в рыдания. — Прости! Прости меня! Энди! Прости меня! Прости что не приходил к тебе столь долгое время! Если ты меня слышишь…
Он смотрит на его бледное лицо когда отстраняется, и брюнету становится плохо: смотреть на лицо, что сейчас не выражало абсолютно никаких эмоций и на щёки которого падали его солёные горькие рыдания. И судя по всему, его убили не так давно. Или он убил себя сам?
В любом случае, Ферри будет винить себя. И когда дрожащей рукой, подушечками пальцев правой руки он проводит по гладкой коже, Энди медленно рассыпается в его руках на миллиарды тёмных и пушистых перьев, уносясь потоками ветра куда то вдаль.