Limbo

      Солнце настойчиво старалось протиснуть свои лучи сквозь пышную крону деревьев, на тонких ветках которых пернатые обитатели сада мирно щебетали весенние песни, аккомпанируя приятному шелесту листвы. И всем этим природным оркестром дирижировал никто иной, как ветер, своими потоками изменяя направление чарующей мелодии. Зеленоволосый мальчишка, запыхаясь, бежал по здешним узким тропинкам, пока наконец не отыскал в растительном лабиринте нужное ему место. Хрупкие ладони крепко сжимали одну из книг, которую ему удалось стащить из библиотеки. Хиери не особенно интересовался и разбирался в литературе, так что принес то, что внешне пришлось ему по нраву. Да и, библиотека в родном доме казалась слишком великой, чтобы со всей внимательностью оценить каждую книжку на каждой полке. В любом случае мальчик очень надеялся, что его другу понравится. Выровняв дыхание, Хиери устроился на деревянную скамью, не выпуская книгу из рук и в трепетном ожидании перебегая взглядом от одного дерева к другому. Однако стоило ему смириться с удручающей неопределенностью, тяжело выдыхая, как из-за листьев показались очертания знакомого лица. Тотчас заметив появление друга, Хиери радостно вскочил со скамейки, вмиг оказываясь около привычно робеющей фигуры. — Нагиса-кун, Нагиса-кун! —От всплеска энергии мальчик запрыгал на одном месте, по-прежнему бережно сжимая книгу перед собой, — Я ждал тебя! Вот книга, которую ты просил принести! —Хиери протянул к чужим рукам "подарок", игриво улыбаясь. — Ты не уточнял, какую именно хотел бы получить, так что я взял ту, что захотел сам! Надеюсь, что тебе понравится! —Заключил руки в замок за спиной, наконец, ожидая реакцию собеседника. — …Хиери-кун… —Приняв протянутую книгу, мальчик с увлечением начал рассматривать ее: потрепанная обложка зеленого оттенка, скромно оформленная прерывистой витиеватой рамкой по краям, а посередине красивым почерком выведено название. Книга оказалась небольшим сборником сказок. — …Спасибо тебе. Давай прочтем ее вместе? —На практически все время особенно безэмоциональном лице Нагисы все же проступила мягкая улыбка, а руки бережно прижали подарок к груди. Пусть это и не являлось улыбкой в привычном ее понимании, но Хиери все равно заискрился от оказанного жеста еще ярче. — Конечно! —Чуть ли не прокричал мальчишка, пока в глазах звездочки рассыпались.

***

      Дети потеряли счет времени, увлеченные чтением, наслаждались компанией друг друга. Хиери прикрыл глаза, уложив голову на чужое плечо. На душе было мирно и спокойно, а от приятного голоса Ран еще и тепло незаметно разлилось в груди. Рядом с ним Томое выпадала возможность почувствовать тот уют, что не мог ощутить с семьей, и, потому пусть и не познав родительского тепла, он мог назвать именно Нагису «родным». Хотелось навсегда остаться в этом моменте, слушая запах белоснежных струящихся к лопаткам прядей. — …А затем юноша произнес, —Нагиса неторопливо переворачивал очередную страницу, внимательно следуя за напечатанными строками, — Хиери-кун, ты знаешь, что я не существую? . . . — …Что? —Только и успевает вымолвить Томое, в недоумении поднимая тяжелые веки. Но перед ним уже нет того сада, не слышно успокаивающий природный оркестр и славное пение птиц, и Нагиса. . . Друга поблизости тоже не оказалось. Перед юношей лишь та самая книга, а сам он сидел в кресле. — "Заснул?" — повисает негласный вопрос в голове, ответа на который не последует. Хиери взволнованно осматривается, дрожащими кончиками пальцев сжимая твердый переплет. Библиотека. Он в родительском доме, в той библиотеке. Даже интерьер внутри не особенно изменился с тех пор. С поджатых губ спускается тяжелый выдох, после чего Томое непроизвольно натягивает улыбку, сдерживая нарастающий в горле ком. — …Конечно, я знаю. Тот самый друг, которого он мог когда-то искренне назвать «родным человеком», явился лишь созданием его детского воображения. Но понимание этого пришло слишком поздно, реальность уже смешалась с воплощением собственного разума, постоянно напоминавшего о себе — будь то сны или видения. Нагисе следовало уйти. Исчезнуть. Ведь Хиери больше не нужен подобный способ справлять одиночество. Но… это стало сравнимо с тем, чтобы вырвать собственными руками часть от еще бьющегося сердца, заставить себя забыть часть себя самого же. Хиери не мог противостоять всему этому. Он всегда радовался, не различая степень собственной искренности, бежал в "объятия", восклицал, что соскучился, и запускал руки в мягкие волосы, пахнущие каждый раз одинаково. Он не был достаточно силен, чтобы смотря в глаза напротив, пусть и истинно плоские, но тяжелеющий взгляд которых ощущался бы вполне реальным, объявить, чтобы тот больше не появлялся; что «Хиери-кун» больше не желает видеть его, слышать; отнюдь знать о существовании плода собственного воображения. Подобные мысли оставляли только металлический привкус противоречий. Томое мог лишь беззвучно глотать скатывающиеся по щекам солоноватые капли, чувствуя тяжесть этого груза и ожидающей его в дальнейшем неизвестности.