*
На следующий день он замечает его около местной забегаловки. Сюда никто не хочет ходить, велик шанс нарваться на неприятности. Но любимые сигареты Пака продают только здесь, а Чимин еще не настолько сошел с ума, чтобы лишать себя радости из-за банального риска. Риск – это жизнь Пак Чимина. Чего ему страшиться? Место, однако, и правда небезопасное. Он своими глазами не раз замечал разборки местных банд, что не особо его трогало. Так же, как не трогает и сейчас. Он смотрит в белые глаза парнишки, что стонет, лежа на земле и получая удары. Чимин понятия не имеет, зачем кому-то приспичило избивать инвалида, но его это не очень-то и волнует. Право слово, разве такие вещи не происходят на каждом углу? К этому Чимин относится ровно. Ты должен сам себе помочь, а если не хочешь или не можешь, принимай последствия. Чимин никогда не получал защиту и никогда не оказывал ее сам. Сегодня ничего не изменится. В последний раз скользнув равнодушным взглядом по хрипящему парнишке, Чимин достает сигарету и подходит к стоящему поблизости мужчине. Тот курит и с легкой улыбкой наблюдает за происходящим. - Дашь прикурить? - ровно интересуется Чимин, указывая взглядом на зажигалку в другой руке мужчины. Тот кивает и чиркает колесиком, давая Чимину возможность наклониться и опалить бумагу огнем, прикуривая. В следующую секунду, Чимин отстраняется и с наслаждением затягивается. Дым проходит по глотке, опаляя и разжигая своим вишневым вкусом с огромной ноткой никотина. Они стоят в молчании около минуты, слушая стоны боли соседа Пака, пока затягиваются и смотрят в разные стороны. Мужчина на сцену перед собой, Чимин на небо. Он разглядывает облака, так как сегодня их слишком много. Придумывает животных, как делал в детстве, и затягивается медленнее, замечая облако, похожее на щенка. Чимин всегда хотел собаку. Может остепениться и завести? Такие обычные мысли. - Ты давно здесь? - интересуется мужчина, доставая вторую сигарету и поджигая. Чимин переводит на него взгляд, краем сознания отмечая, что мужчины уже закончили с парнишкой и вытирают о его одежду окровавленные руки. Мужчина не перестает улыбаться, рассматривая парней. Только сейчас Чимин замечает его взгляд. Дикий, наслаждающийся чужими страданиями. Чимин отнюдь не из робкого десятка, и все же есть в этом мужчине что-то крайне пугающее. Большая часть его лица покрыта черной повязкой, которую носят члены одной из банд в этом районе. За эти несколько дней он их встретил столько, сколько за всю жизнь не встречал. Этот город явно не славится своей безопасностью, и будь Чимин поумнее, давно бы смылся. Но Чимин здесь, стоит рядом с этим внушительного вида мужчиной, борется с противным чувством настороженности. Скрытая сила в нем не может не пугать, и она затрагивает те струны в душе Чимина, которые не затрагивались долгие годы. Мужчина из его прошлого заставлял его испытывать то же, что и этот. Они сделаны из одного теста, и Чимину хватает одного взгляда, чтобы это понять. Он из тех, кто всегда получает то, чего хочет, заключает Пак. - Недавно. Скоро уеду, - пожимает плечами. - Где остановился? - В гостинице "Сокол", - не понимает сути допроса парень. Его взгляд приобретает хмурость, но мужчина не обращает внимания, склоняя голову к плечу и смотря внимательнее. - Где-то я тебя видел. - Обознался, - ровно произносит Чимин. Он ни разу не встречал этого мужчину прежде. Его глаза только кажутся ему знакомыми, лица он не видит вовсе. И все же ему все равно, он не может быть его знакомым, пять лет у Чимина есть только Намджун и семья. Он не общительный парень. - Ничего, если я покажу фото? Чимин равнодушно жмет плечами и вновь обращает взгляд на небо. Фигуры сменились. Теперь он может заметить кита. Мужчина хмыкает и достает телефон. Находя нужное фото, он поворачивает экран к Чимину, который... - Узнаешь? ... замирает. - Откуда...? - едва слышно хрипит Пак и неосознанно делает шаг назад. Вся показная расслабленность слетает с него как дым на ветру. Давно он не испытывал таких эмоций. - Эй, не бойся ты так, - пускает смешок мужчина. Его глаза, тем временем, ничего не выражают. Ни злости, ни жалости, ни доброты. Пустой лист, что пугает еще больше. - Присмотрись, - приказывает. И Чимин послушно смотрит. Не может не. Кровь стынет в жилах, и он не находит в себе сил пошевелиться, настолько он напуган. Но он смотрит. Потому что он сказал ему смотреть. Потому что Чимин помнит, что происходит, когда не подчиняешься его приказам. Всегда получает то, что хочет? Ох, Чимин никогда прежде не был настолько прав в своих суждениях. Два взгляда слились в один, и теперь Чимин признает – это не игра воображения. Он знает этого человека настолько близко, насколько только может знать. На фото явно он. Связанный, с кляпом во рту, голый, весь в сперме. Без сознания. Почти мертвый снаружи и определенно мертвый внутри. Отвратительная картина. Пугающая и безобразная. - Если хочешь, я тебе напомню, откуда у меня это фото. Я сделал его пять лет назад. На нем парень, 17 лет, Пак Чимин, сын бизнесменов Пак из Южной Кореи. Я выцепил его в клубе, он тогда отмечал что-то. Куча друзей вокруг, весь такой гордый, изящный, я сразу почуял запах денег. Ну и мордашку, конечно же, заприметил. Я тогда сразу его узнал, его лицо на всех таблоидах светится. Представляешь, как мы с парнями были счастливы? Первая ночь в Сеуле, и такая удача. Мы следили за ним пол ночи. Выжидали. Когда он ослабит бдительность и напьется. Когда друзья его оставят. Когда он захочет с кем-то развлечься и выйдет из клуба. Многого ждали. И наконец дождались. Он остался за барной стойкой один. И я подошел к нему, – его голос, что волнами разбивается о поглощенное ужасом сознание Чимина, переходит на шепот. Чимин чувствует пустоту. Есть он, и нет его. Он как змея ползет за скрипкой кукловода, что заводит его все дальше и дальше. Туда, где нет дна. Туда, откуда его никто не услышит. - Постарался завоевать его внимание. Он охотно согласился со мной пообщаться. Не знаю, в чем причина. Я думал, будет трудно. Был в этом уверен. Слишком уж он казался независимым. Но в тот момент, – мужчина прищуривается, – в тот момент он казался согласным на все. Я воспользовался ситуацией и вывел его из клуба. Он понятия не имел, что происходит. Я заранее подсыпал ему в стакан наркотик. Чтобы точно не рыпался. Послушной куклой он шел за мной. Никто ничего не заподозрил. Такое случается постоянно. Очередной пьяный мальчик, нашедший нового папика. Я посадил его в свою машину и отвез на склад, в пригороде Сеула, где никто не смог бы нас услышать. А затем, - мужчина улыбается и повышает голос. - Ну, ты знаешь, что было дальше. - Изнасилование, - ровно отзывается Чимин, заставляя себя не дрожать, пока смотрит на фото, с которого все в его жизни полетело под откос. - Часть плана, - поправляет мужчина. - Мы тогда неплохо развлеклись. Не думал встретить тебя снова. - Я тоже, - на грани слышимости хрипит Пак. - Ты стал еще прекраснее, - как бы между прочим замечает мужчина, и Чимин все же вздрагивает. Липкий страх прокатывается по позвоночнику и оплетает внутренности железным прутом. - Худой, в красивой одежде. Разве... - Что будет теперь? - перебивает Пак, не желая слушать паршивые комплименты от этого человека. - Сегодня ничего. Ты вернешься в гостиницу, а завтра придешь сюда в половину десятого ночи, - никак не реагирует на то, что его перебили, мужчина. - Зачем? - интересуется Пак. - Не волнуйся, в этот раз все пройдёт иначе, - успокаивает мужчина, и Чимин наконец переводит на него взгляд. И сразу же жалеет об этом. Лучше бы он не смотрел на него вовсе. Взгляд мужчины пылает голодом, будто он все пять лет мечтал к нему прикоснуться. Чимин вздрагивает вновь. - Что будет, если я не приду? - Ты умный мальчик, а я не такой уж и терпеливый. Тебе лучше прийти. Чимин заторможено кивает и поворачивается к мужчине спиной, идя неторопливо и бесшумно. Возвращается в гостиницу, пока в ушах набатом бьёт настойчивое: "Что будет, если я не приду?»*
Натягивает толстовку он медленно. А чтобы набраться храбрости и открыть дверь, он и вовсе гипнотизирует взглядом дверную ручку минут пять. Сегодня он все делает медленно. Медленно пьет чай, медленно одевается, медленно курит три сигареты вместо привычной одной. А еще. Впервые за семь лет дружбы не пишет Намджуну. Все словно в тумане. Нет ни вчера, ни завтра. Только сегодня и омерзительные сцены в воображении. Чимин не глупый. Знает, что будет. Знает, и оттого подготовился. Принял ванну. Хорошо растянул себя. Нанес любимый аромат с запахом апельсиновый цедры. Позаботился о себе. Мы сами себе судьи. Сами и палачи. Он знает, что будет больно. Знает, что это вновь все изменит. Что будет ненавидеть себя. Что захочет умереть. Что ни за что не умрет. Чимин думал о побеге. Взять билет на утренний рейс и уехать куда-нибудь на другой конец мира. Забыть об этих людях и позволить себе вдохнуть полной грудью. Начать новый виток жизни. Открыть новую страницу. Звучит так соблазнительно. Если бы не одно «но», – это нереально. Новая жизнь невозможна. Такого ни за что не случится с Пак Чимином. Это в книгах герой переворачивает страницу и ступает на конфетную тропу к стране чудес. Потому что выстрадал и заслужил. Потому что с него хватит, и теперь настало его время жить и указывать. В реальной жизни все иначе. Куда мрачнее. В реальной жизни перевернутая страница никогда не стирается. Она, измазанная грязью и кровью, тянется за пальцем и пачкает новую. Она давит и не отпускает. Цепями привязывает к себе и нашептывает на ухо «Мы не закончили, мы в антракте». И в итоге ты лежишь где-то между. Между болью и забвением. Между счастьем и разрушением. Между бытием и небытием. Говорят, что люди, подвергшиеся насилию, помнят об этом долгие годы. Чимин вот помнит даже спустя пять лет. То, что произошло тогда, открыло в нем страсть к саморазрушению и дикий страх перед открывателем. Каким бы сильным Чимин сам себя ни считал, в реальности у него есть кнопка переключения. И решительный Чимин исчезает при ее нажатии. Он узнал об этом пять лет назад, знает и сейчас. Что бы ни было в этом мужчине, это что-то подвешивает его личность на крюки и с наслаждением проворачивает. Одна сторона желает поддаться. Другая упирается пятками и стремится на волю. В итоге ни одна не получает своей награды. Чудовище нашло своего создателя. Мучитель нашел свою жертву. Чимин открывает дверь и вместе с ней стирает возможность перевернуть страницу. Жалеет ли он? Спросите, что попроще. Он проходит к лифтам и жмет на кнопку. Раздвижные двери открываются и выпускают двух измученных бедностью людей. Здесь все такие. Кто не спился, тот хочет. Кто хочет, тот всегда найдет. Только зайдя в лифт и нажав на первый, Чимин поднимает взгляд на парнишку. Сосед. С синяками на лице, в рваных и заштопанных шортах. Единственные? Вполне возможно. Тот провожает его белыми глазами, незаметно втягивает аромат парфюма с апельсиновой цедрой и жмется ближе к матери. Смущается. Горит. Забывается. Все вместе. - Чонгук-и, пошли уже, чего застрял? – проговаривает женщина, когда Чимина уже и след простыл. Двери давно закрылись, аромат растворился в воздухе. И только необъяснимое напряжение не ушло из тела. Куда он ушел? Зачем он ушел? - Да, мам, – послушно отзывается Чонгук и следует за женщиной в номер. Дверь закрывается, и вместе с ней закрывается и возможность спасения Пак Чимина.*
WARNING: ИЗНАСИЛОВАНИЕ.
Переступив порог роскошного дома, принадлежащего мужчине, Чимин чувствует холод во всем теле. Он проникает в его кости, струится с кровью, сжимает легкие. Холод, такой привычный и одновременно неземной, постепенно влияет и на восприятие действительности. Мужчина кажется ему вышедшим из кошмаров ледяным монстром, а два амбала, вошедшие следом, охраняющими его стражами. Весь мир заволокло корочкой льда, и Чимин может лишь беспомощно открывать рот и механически двигаться. Как он оказался сидящим на кровати перед стоящим перед ним мужчиной? Как он в принципе решился прийти? Нет ответа. - Я рад, что ты пришёл, - начинает мужчина, поглаживая свою редкую бороду. - Ты не растерял своей послушности, - теперь, когда его лицо не скрыто за тканью, Чимин понимает, что должен был узнать его сразу. Есть испытания, пройдя через которые, вы никогда не откроете в себе способность забывать старое и узнавать новое. Те события и те мысли втираются в кости и вычерчиваются на коже, не давая ни примириться, ни пережить заново. Ты никогда не будешь ближе к моменту своей боли, чем в момент нанесения раны. Но фантомная боль будет преследовать тебя до последнего вздоха. Чимин в ответ молчит. Не знает, что ответить, не знает, стоит ли. Сейчас он видит мир совсем в других тонах, примирившись с судьбой и злым роком. Все детали совпали, и колесо начало свой стремительный бег. Без остановок, без жалости. Он молча тянется к чужой ширинке. Мужчина сверху довольно хмыкает и вплетает пальцы в его блондинистые волосы, путая укладку и зарываясь глубже. Расстегнув ширинку, Чимин проводит рукой по колом стоящему возбуждению через ткань черных боксеров. Неприятно осознавать, что его жизнь вновь скатилась в это. В необходимость отсасывать, чтобы выжить. Чимин сейчас ничем не отличается от сексуального раба. Столь соблазнительного в одни моменты, и столь омерзительного в другие. Спустив боксеры и обхватив член двумя руками, Чимин на секунду жмурится в отвращении. Он помнит этот член, помнит, как он распирал его и приносил боль вместе с нежеланным наслаждением. Проведя пару раз вверх-вниз, Чимин приближается, высовывает язык и проводит влажной мягкостью по покрасневшей головке. Сверху слышится сдавленный стон, и, подняв голову, Чимин замечает прикрытые в наслаждении веки. Хватка в его волосах усиливается, и Чимин послушно обводит языком по кругу головки. Он кружит в одном месте на протяжении нескольких минут, то облизывая головку как леденец, то проскальзывая языком в уретру. Его тошнит от терпкого привкуса чужой смазки, но он терпит, продолжая сосать, и в следующий миг пропускает член глубже. Расслабив челюсть и взяв на половину, Чимин начинает ритмичные покачивания. Мужчина сверху периодически довольно постанывает, а два амбала, не обращая на развернувшуюся перед ними картину внимания, тихо о чем-то переговариваются. Чимин, сквозь кровь в ушах, ничего не может расслышать. В какой-то момент мужчине надоедает позволять Чимину контролировать процесс, и он использует свою руку в его волосах, чтобы насадить его голову, толкнувшись глубоко в горло. Обтираясь о него головкой, он заставляет Чимина задыхаться и кашлять, не позволяя, однако, отстраниться. Чимин цепляется в каменные бедра мужчины стальной хваткой, и все равно не может отстранить того ни на дюйм. Член скользит в его глотке быстро и грубо, не давая времени на вдох. Мужчина абсолютно не заботится о чувствах Чимина, позволяя себе гнаться за собственным удовольствием и вбиваться в рот парня как в бесчувственную куклу. Через несколько минут остервенелых толчков и задыхающихся хрипов, мужчина входит до основания, вжимаясь в податливый рот парня и поглаживая его по волосам. Наблюдает за закатывающимися глазами парня и довольно усмехается. Чимин до чертиков предсказуем. Стонет от боли, а потом с распростертыми руками ее же и приветствует. Находясь на грани смерти получает кайф и не может скрыть этого. - Хороший мальчик, - насмешливо говорит мужчина, замирая на несколько секунд, а после поворачивает голову Чимина в сторону. Глаза того шокировано распахиваются, он давится и не может понять, что происходит. Мужчина же лишь продолжает давить, заставляя сдвигать голову в сторону. - Давай, детка, сделай мне приятно. Крупная головка обтирается о чувствительные стенки и вызывает очередной приступ тошноты вместе с довольным стоном сверху. Член, все еще полностью погруженный в чужую глотку, начинает крупно пульсировать, и мужчина отстраняет голову парня, позволяя тому сделать жадный вдох носом, после вбиваясь в него снова. Войдя до основания, он поворачивает голову Чимина в другую сторону. Застывает в таком положении и перебирает пряди чужих волос. Чимин уже даже не сопротивляется. Его руки послушно лежат на коленях, пока его глоткой распоряжаются по чужому усмотрению. Он устал, у него больше нет сил на сопротивление сжирающим его наслаждению и отвращению. Через некоторое время пульсирующий член изливается глубоко в глотку парня, что не успевает сглотнуть все и давится, пока мужчина с издевательской ухмылкой давит ему на челюсть, заставляя глотать. - Молодец, - кивает он и поворачивается к одному из мужчин. - Принеси веревки. Чимин испуганно замирает, а облаченный в черный костюм наблюдатель выходит из комнаты, через секунду возвращаясь с на вид крепкими красными веревками. - Ты же любишь красный, - усмехается мужчина, смотря на Чимина сверху вниз, а тот лишь напряжённо сглатывает, уже догадавшись, для чего нужны эти веревки. - Я не хочу, чтобы ты вырвался, - подтверждает догадки мужчина, проворачивая веревки в руках. – Помнишь, как мы с тобой развлеклись в наш последний раз? О, ты так стонал. Я так и не понял, от боли или от наслаждения? Откроешь мне тайну? - От боли, - опускает взгляд Чимин. Сцены его жестокого избиения толпой после изнасилования всплывают как по заказу. Черные извращенные картины, рассчитанные на долгую память. - О, не стоит скромничать, ты наслаждался. Как будто я не знаю, что ты кинкуешься от боли, - закатывает глаза мужчина, подходя к Чимину ближе и хватая его за подбородок, вынуждая посмотреть в свои горящие азартом глаза. - Сегодня у нас плотная программа. Но я обещал тебе, что все будет не так, как в тот раз, а свои обещания нужно выполнять. Да, парни? - оборачивается к мужчинам. Те громко смеются и кивают в согласии. - Тут нет камер, - говорит один из мужчин и насмешливо смотрит на Чимина. - Чед сказал, что никакого шантажа не будет. Так что просто наслаждайся. Чед, который и является мужчиной, внушающим Чимину ужас и одновременно с тем ненормальную покорность, снова оборачивается к парню. Максимально приближается к лицу и шепчет прямо в губы, опаляя нежную кожу горячим дыханием. - Получай удовольствие, кинковая шлюха. После чего вгрызается в губы Чимина, разрывая их в кровь своими зубами, после зализывая языком ранки, смакуя алую кровь и постанывая от ее вкуса на языке. Чимин же позволяет тому вытворять с собой все, что тому заблагорассудится. Он уже давно сделал выбор, что превратит его в пепел уже к следующей ночи. Тик-так, Пак Чимин, твоя песенка только начинается.END OF WARNING
*
- А ты что тут делаешь? - устало бормочет Чимин, выходя из лифта и обращая внимание на своего соседа. Тот как всегда шатается в коридоре, и Чимин застает его прижавшимся ухом к двери его номера. Мутный тип сегодня более странный. Впервые у него нет времени об этом задумываться. Как и желания. Длинная у него была ночь. Слишком длинная. Он только вернулся из квартиры Чеда. На его запястьях все еще следы от веревок, походка нетвердая, болезненная. Под глазами разводами рассыпаются тени для век, одежда чистая, но местами порванная. Лицо выражает еще большую степень замученности, чем обычно. Малец этого видеть не может, и поэтому понятия не имеет, что Чимина следует оставить в покое. Пак Чимин не настроен на диалог. Но, очевидно, Чимин недооценил его, раз следующее, чем интересуется мальчик: - Что с вашим голосом? – напряженно интересуется причина ночного кошмара, и Чимин пораженно усмехается. Этот мутный слишком много на себя берет. Слишком о многом догадывается. Что с его голосом? Да кому, к чертовой матери, хочется знать, что у Чимина с голосом? Он раздраженно ведет плечом и молча проходит к своему номеру, уже вытаскивая ключ и направляя его к замочной скважине, пока его не хватают за руку, останавливая. - Что у вас с голосом? – интересуется более настойчиво. - Какая тебе разница? – шипит Чимин, вырывая руку и всем телом оборачиваясь к мальчишке. – Иди, куда шел, и не разговаривай с незнакомцами, тебя мама не учила? - Мне семнадцать, а не пять, а вы наш сосед, моя мама вас знает, – вскидывает подбородок мальчишка, и Чимин усмехается, складывая руки на груди. - Допустим. Отвали от меня, мальчик, которому семнадцать. - Вы плакали? Вас били? – взволнованно повышает голос парень, и снова тянется к Чимину, обхватывая его руками и проводя по напрягшемуся вмиг животу и бокам. Когда мальчишка начинает опускаться на колени, чтобы проверить ноги, Чимин мягко, но с напором, его отталкивает. - Послушай, причина ночного кошмара, мне все равно, что там у тебя в голове происходит, но не смей прикасаться ко мне. От-ва-ли, – выделяет по слогам парень, снова оборачиваясь к двери и на этот раз успешно вставляя ключ в замочную скважину. - Я просто хочу помочь, – потерянно поясняет малец, и Чимин усмехается, оборачиваясь через плечо и сухо кидая. - С чего ты взял, что мне нужна твоя помощь? - Всем нужна, – и решимость снова возвращается в его голос. - Тогда помоги кому-нибудь другому, – заключает Чимин и скрывается за дверью номера, прижимаясь к ней лбом и прикрывая глаза. Глубоко уходит в свои мысли. Поэтому не слышит, как мальчишка сжимает руки в кулаки и, будто заветное, признание шепчет. - Но я хочу помочь именно вам. Через несколько минут Чимин собирается с силами и смотрит в глазок. Мальчишка выглядит потерянным. Он какое-то время не двигается, делая глубокие вдохи и выдохи, а после садится напротив двери прямо на пол. Его глаза закрываются, грудная клетка равномерно двигается в такт дыханию. Через время Чимин принимает душ, где остервенело трет себя мочалкой, едва не сдирая кожу, а после наблюдает за своим соседом до самого утра. Он знает причину, по которой не может оторвать своих красных от бесконечных слез глаз от фигуры мальчишки в коридоре. Тот выглядит таким крошечным в своих потрепанных вещах, и все еще успокаивающе умиротворенным. В этот момент Чимину кажется, что оторвись он хоть на мгновение, его накроет паника, разнеся его в щепки. Он вспомнит все. Стоны Чеда, свои крики, смех и поощрения амбалов. Бесконечная ночь. Незабываемая ночь. И только когда стрелка часов почти подходит к шести утра, Чимин получает два сообщения с неизвестных номеров. Он знает отправителей обоих. Номер не определен. 05.53. Среда. То же время. То же место. Номер не определен 05.55. Отец болен. Ты должен быть тут. И, да, Чимин был прав. Одного взгляда на текст хватает, чтобы он начал задыхаться. Грудную клетку стягивает, и он ничего не может. Ни вдохнуть, ни даже представить, что вдыхает. И впервые за пять лет Чимин не хочет оказаться на грани. Именно поэтому Чимин поднимает взгляд к глазку и снова смотрит на парнишку. Тот за всю ночь не сдвинулся с места. Он все также сидит. Все также дышит. Все также успокаивает. Чимин делает глубокий вдох сам и больше от мальчишки взгляд не отрывает. Что же это, черт возьми, означает? Чимин и сам не знает. Он запутался в себе, в мире вокруг, и понятия не имеет, что с этим всем теперь делать. Долгие годы он изнурял себя попытками суицида, путешествиями по миру, отсутствием контакта с семьёй и Намджуном. Долгие годы он стремился к новым эмоциям и покорению новых вершин. И пусть их покорение никогда бы не одобрило общество, пусть оно считало самого Чимина неразумным и избалованным. Пусть оно винило его во всем, что с ним происходило и будет происходить. Чимин просто верил, что все делает правильно. Ему не нужно от жизни многое. Он неприхотлив. Чимин просто хотел ярких эмоций и возможности жить дальше, забыв о том кошмаре, через который его заставили пройти. Правда в том, что это его сломало. Сломавшись однажды, разлом расширялся, как бурный поток разливаясь по внутренностям. Со временем этот разлом стало невозможно скрепить, да никто и не пытался. Родители и Намджун отпустили его сразу же, как он попросил их о времени вдали. В Корее все ему напоминало о прошлом. Ему нужны были новые улицы, новые люди, новая жизнь. И они позволили ему получить все это. Позволили уехать, позволили вычеркнуть себя из повседневной картинки семьи, и, что самое главное, позволили не возвращаться долгие годы. Хотел ли он когда-либо такого исхода? Изначально он думал лишь о побеге, ведь вернувшись из заточения, он больше не чувствовал себя собой. Золотой мальчик, что боролся лишь за внимание родителей, стараясь уберечь свою личность, испытал кое-что пострашнее. И ему не хотелось, чтобы родные видели последствия надлома его психики. Так что он уехал. Но ничего не изменилось. Он ходил по новым улицам, встречал новых людей, жил новой жизнью. Все, о чем он мечтал, свершилось. И все же, счастлив он не был. Вдали от родных, от корейской культуры, он потерял способность чувствовать радость. Боли было так много, что она переполняла его, выливаясь в упреки и оскорбления всех вокруг. А потом он просто смирился. Или иными словами сдался. И тогда чувств не осталось вовсе. Он бежал и гнался за неуловимой мечтой вновь стать нужным, полезным, золотым ребенком, коим, по правде, он никогда и не был. И в своих поисках он нашел очевидный выход. Чимин ни разу до этого момента не думал о смерти. Но в этот раз мысль об этом заела в его сознании застарелой пластинкой. Это было так просто и так знакомо, что он не мог не попробовать. Похищение, изнасилование, равнодушие близких, он выдержал все и даже больше. Видя одни и те же лица изо дня в день, ожидая смерти и будучи пару раз на грани. В молитвах о помощи, что никогда не приходила. Терпя боль от побоев и унижения толпы без перерывов. Он ни на секунду не переставал верить в свою исключительность. Тогда он действительно считал себя золотым, и не мог понять, почему его не спасают. Это же он, Чимин, их родной человек. Почему его семья так медлит? Его похитители ничего от Чимина не требовали. Им были нужны лишь деньги, которых у него не было, и которых было в достатке у его родителей. Он был приманкой. С ним делали все, что хотели. С каждым днем ярость нарастала, и отношение к Чимину становилось все хуже. И все же он держался Передали ли его родители деньги в скором времени? Это было бы слишком рискованно. Неделю они пытались выяснить, кто похитил их сына, не решаясь ставить на кон крупную сумму. Вместо этого они поставили на кон жизнь Чимина. Стоит упомянуть, что Чимин никогда не был любимым сыном. По общему признанию, любимые сыновья учатся на отлично, вежливы в общении, обходительны в быту, и сияют улыбкой в обществе. Любимые сыновья это все и даже больше для бизнеса. Любимые сыновья, это то, что было и есть у семьи Пак, но вовсе не в лице Чимина. Его старший брат, Джебом, прекрасный парень. В глазах общества он идеален. В глазах родителей также. И лишь в глазах Чимина он проигрывает на целых сто баллов из ста возможных. Джебом всегда вел себя как знаменитость, в чей послужной список входит личное знакомство с королевой Англии, и эта его черта привлекает многих. Этим же он отталкивает Чимина. Этого сноба Чимин не мог вынести рядом с собой дольше пяти минут, а о братских отношениях между родственниками можно было и вовсе забыть. Они были слишком разными, чтобы вести задушевные беседы и отставлять мизинцы на чайной церемонии. Спустя пять лет вряд ли что изменилось, несмотря на то, что с братом он все эти пять лет не общался. Чимин считал себя во всем лучше Джебома. Хоть учился он плохо, компания у него была дрянная, а одежда всегда неопрятна, он обладал тем, о чем Джебом и помыслить не мог. Он был живым. Не картонной куклой, мнящей себя человеком, а личностью, без границ и условий. Если Джебом всегда слушался родителей и выполнял все приказы с одержимостью самоубийцы, Чимин шел своим путем, ни на кого не оглядываясь. Его уважали в компании, его уважали на улице, он сам уважал себя. И все же, родители выбрали Джебома. Они всегда выбирали его. Несмотря на это, Чимин любил своих родителей. Никто ведь не выбирает семью, не так ли? Чимин считал также. Когда они хвастались заслугами Джебома и ставили его в пример, Чимин не издал ни звука. Когда они отказывали Чимину почти во всех просьбах, разрешая все Джебому, Чимин промолчал снова. Когда Чимин страдал и находился в опасности, а они всеми силами пытались обезопасить бизнес от разорения, Чимин смолчать не смог. Вернувшись из заключения, он кричал и вырывался из рук прислуги, что безуспешно пыталась его успокоить. Он просто не мог понять. За что? За что они так с ним поступили? Неделю он прожил в аду, пока родные не нашли способ вытащить его без оплаты суммы, необходимой его похитителям. Те сразу были сданы в полицию, и получили крупные сроки, после успешно сбежав из заключения. А потом, по-видимому, подавшись в бега на Аляску. Богом забытый городок, не обозначенный ни на одной карте, определенно был лучшим местом для избегания копов. И все же Чимин снова их встретил. Будто судьба сама настойчиво переплетала их судьбы. В тот день пятилетней давности, Чимин узнал, что близость к смерти способна вернуть ему вкус к жизни. Однажды испробовав, он подсел на этот изящный наркотик, и вот уже долгие годы не желает с него слезать. Но теперь ему придется. Из-за сообщения брата, что впервые за эти пять лет написал ему. Из-за отца, что болел долгие годы, но никогда не требовал его, Чимина, присутствия. Из-за отца, что наоборот просил его оставаться вдали, не бередя раны семьи и его собственные. И все же оставшаяся несмотря ни на что любовь к отцу была способна разбить лед, похоронив Чимина под его обломками. Желание быть нужным, ценным, значимым, все это настолько плотно живет в пареньке, что он просто не может отказаться от такого шанса. Шанса впервые за пять лет взглянуть в глаза отца и прочитать в них просьбу о прощении и принятии. Ради этого он бы и горы свернул. Так что он пишет Намджуну и сообщает, что уезжает с Аляски завтра же. Он забронировал билет. Собрал чемодан. Сдал номер. Попрощался с котом, что вернулся в приют. Он оставил прежнюю жизнь, и уже сидя в автобусе на пути к неизбежному, вновь вспоминает о мальчике, которого, уходя, не встретил. Настойчивая мысль, что он о нем, таком неправильном и глупом, переживает, не дает покоя. Но он прикрывает веки. Складывает руки на груди. Абстрагируется от мира. Забывает на время, уже зная, что непременно вспомнит этот призрачный взгляд вновь. Будет вспоминать снова и снова, пока не потеряет возможность помнить в принципе. Потому что что-то в этом мальчике его тронуло. Потому что его забота заставила его смотреть в дверной глазок часами. Потому что его взор пробил брешь в его сердце.*
Как понять, что стоит остановиться? Подумать и предпринять что-то новое, надежное, попросить о помощи или забыть о старых знакомых. Как понять, что реальность, в которой ты живешь, тебя убивает? Пак Чимин никогда не умел выражать свои чувства правильно. Он редко разговаривает, почти не отвечает на вопросы, умело заговаривает зубы и стремится к собственному комфорту любой ценой. Исключением стал лишь его друг Намджун, с которым он может позволить себе быть другим. Таким человеком он был, таким остался и поныне. Прошло почти пять лет с его вынужденного возвращения в Корею. За эти пять лет жизнь Чимина почти не изменилась. Произошли лишь внешние изменения. Во-первых, он потерял отца и начал строить будущее в Сеуле. Во-вторых, он перестал пытаться покончить с собой. И, наконец, в-третьих, он нашел новый способ получать эмоции. Наверное, не стоило ему в тот далекий день заходить к Намджуну и знакомиться с его бойфрендом. Тогда сейчас его жизнь была бы хоть чуточку проще. Но он зашел, но он познакомился. Ким Сокджин казался довольно приятным парнем. На первый взгляд. Сокджин из той категории людей, что никогда не просят, никогда не дают, никогда не вмешиваются. Но все же нет-нет, да наблюдают. Выискивают слабости, выведывают тайны, залезают в душу. И скрывают это настолько тщательно, что ты никогда не догадаешься, пока Сокджин сам не захочет, чтобы ты понял. Чимин называет его пауком. Хитрым, ловким и скрытным. Тогда Чимину казалось, что даже сам Намджун не знает его полностью. Со временем эта позиция претерпела изменения. Намджун был в курсе всего. Так почему же Чимин решил все же остаться друзьями с Намджуном, с молчаливого согласия которого оказался втянут в дела Сокджина? Начнем с того, что довольно тяжело найти друзей во взрослом возрасте. Мы все слишком заняты, чтобы обернуться и обратить внимание на чужую жизнь. У нас никогда нет на это ни времени, ни желания. Именно поэтому друзья детства так часто кажутся нам особо ценными. Ты никогда не вернешься в то время и не обратишь вспять момент вашего знакомства. Ты никогда не будешь знать, что было бы, не назови он тогда свое имя. Чимин познакомился с Намджуном в младшей школе. Они учились в одном классе, и были самыми активными ребятами в параллели, оба имели свои компании. Но так уж вышло, что их жизни скрепила школьная олимпиада, в которой они оба заняли призовые места – первое, и второе соответственно. Кто первое, а кто второе, спорят до сих пор. К сожалению, несмотря на официальную победу Намджуна, Чимин не смирился с проигрышем, из раза в раз задевая одноклассника. На следующей олимпиаде Чимин все же пришел первым. А Намджун пожал ему руку. Уже тогда этот мальчик не стремился ввязываться в конфликты. Он терпел нападки Чимина и его друзей целый месяц, искренне веря, что Чимин делал все это не со зла. Так все и было. Тогда Чимин не умел не только проигрывать, но и злиться. Так что эта история положила начало их крепкой дружбе. Так все и продолжалось вплоть до старшей школы, а потом Чимина перевели в школу получше. Они прекратили общение на несколько лет, но случайно встретились на улице и возобновили дружбу. И с тех пор ни расстояние, ни ментальное здоровье Чимина не мешало их связи. Намджун был первым человеком для Чимина, и это одна из тех истин, что не вымываются временем. Тем более, Чимин принял предложение Сокджина сам. И все же пять лет вдали сильно изменили обоих. Чимин стал чаще витать в своих мыслях, а Намджун поменял мнение касаемо практически всех вещей под влиянием своего парня. Сокджин появился в жизни Намджуна на второй год отсутствия Чимина. Кажется, парень тогда путешествовал по Сингапуру и получил звонок от друга, что искренне радовался началу отношений с милым и приятным парнем. Чимин радовался тоже. Из года в год он получал только хорошие новости о Сокджине. По словам Намджуна, парень о нем заботился, кутал в любви, помогал в преодолении трудностей. Это были здоровые отношения, отношения с обложки. Идеально вылизанные и лишенные пороков. Тогда Чимин все воспринимал на веру, ведь он даже не мог познакомиться с объектом обожания своего друга. И все же вскоре по возвращении в Корею, ему пришлось вспомнить, что все идеальное на самом деле фальшиво. Сокджин оказался наркодилером, довольно успешно промышлявшим в городе. Его список клиентов был настолько широк, что по сей день, частый завсегдатай клубов Чимин встретил лишь парочку человек, которые о Сокджине были бы не в курсе. Встреча с Сокджином была знаменательной. Не только потому, что идеальный парень оказался совсем не таким положительным, но еще и тем, что через него Чимин открыл для себя новую страсть. Говорят, что наркоманами становятся быстро. Тебе хватает одного-двух раз, чтобы забыть о существовании прежней жизни в принципе. Чимину пришлось убедиться в этом лично. За те пять лет, что он не слезает с наркотиков, ничего особо не произошло. Когда твоя жизнь ограничивается дозой, клубом, легким перепихом и ломкой после, ты ничего не замечаешь. Сменился президент, пять раз наступила весна, его мать отчаялась наладить с ним отношения. Ничего из этого Чимин не заметил. Все это время, он жил словно в вакууме, и сейчас, проходя по парку Ханган, задумался о своей жизни. Он не принимал уже месяц, столкнувшись с непреодолимой преградой. Ему больше нигде не продавали. Намджун был слишком эмоционален после его последнего передоза, едва не окончившегося летальным исходом, и запретил Сокджину ему продавать, а тот запретил ему продавать вообще всем, кого знал. Таких было немало. Весь Сеул, как оказалось. И все же ему тяжело было сдерживаться. Кости болели, тело будто было создано для падений, а шаги отдавали такой тяжестью, словно сам Посейдон опустился ему на плечи. Каждую минуту хотелось рвануть в соседний город и достать дозу, только Намджун следил за ним цербером, не давая покоя. Постоянно названивал, заявлялся в гости без приглашения, звал в кино и театр, в котором Чимин в принципе впервые в жизни побывал лишь на прошлой неделе. Посоветовал сходить в парк. На что Чимин, естественно, закатил глаза, потому что это и вовсе развлечение вроде го и нардов, для стариков и отчаянных. Чимин считал, что не является ни тем, ни другим. Намджун заявил, что обе характеристики отлично ему подходят, добавив, что судит по внешнему виду. Сказать, что Чимин обиделся, значит не сказать ничего. И все же Чимин пошел, и именно в парк, так как Намджун настойчивый, а жизнь обычных людей включает в себя прогулки по паркам. Что они там делают? Ходят за ручки, едят мороженое, сидят на лавочках с книгами? Жизнь обычных людей Чимин выучил по дорамам, так как у него никогда не было желания жить как все. Сейчас его у него тоже нет, но Чимин уверен, где-то рядом за ним наблюдает Намджун. Это здорово сдерживает его до поры до времени. Самая натуральная проверка. Побежит ли Чимин искать дозу. Прошлые оканчивались неудачей, он бежал, едва завидев возможность. Он поступил бы так и сегодня, даже несмотря на уверенность в присутствии Намджуна, но он слышит пение. Чимин поднимает взгляд с земли, с которой не сводил взгляда всю дорогу, и обращает внимание на парня в соломенной шляпе и темных очках. В его руках блестящая и на вид совершенно новая гитара, на плечи накинут цветастый плед, а запястья обвиты зелеными – словно стебли цветов – браслетами. На улице октябрь, и совсем нет солнца. И все же парня, кажется, совершенно не заботит его нелепый внешний вид. Как и окружающую его публику. Она словно в своем мире, созданном голосом этого парня. Мужчины и женщины, забывшие о печалях и горестях, покачиваются в такт мелодии, льющейся из инструмента юноши. Тот отрешен от мира. Его голова высоко поднята к небу, а звуки вырываются из него волнами, окутывая в невесомый туман спокойствия. Чимин остается на месте в течение часа, пока к нему не подходит Намджун. Шумно и очень бодро, так, как он умеет. Чимин уже давно его заметил, тот прятался у дерева, прислонившись к нему спиной. Впервые за этот месяц Намджун Чимина не раздражает, а всему виной не прекращающий петь и играть на гитаре чудак, так и не снявший пляжные аксессуары. - Красиво поет, правда? – интересуется Намджун, и Чимин молча кивает, засовывая руки в карманы и покачиваясь с пятки на носок. - Ты его раньше тут видел? - Однажды, – признается друг, – тогда он тоже был не обделен вниманием, – указывает взглядом на не редеющую толпу зрителей. - Он этого достоин, – едва слышно шепчет Чимин. Намджун же сжимает его плечо и тянет к ближайшей скамейке, чтобы присесть. Они садятся недалеко от юноши, и отсюда прекрасно слышен его голос и звук инструмента. Намджун начинает перебирать свои вещи, доставая бутерброд и передавая его Чимину под его вопросительный взгляд. - А что, раз ты впервые на моей памяти сделал кому-то комплимент, я просто обязан угостить тебя обедом. Идешь на поправку, – усмехается друг, доставая еще один бутерброд и вгрызаясь в него зубами. Чимин лишь закатывает глаза, но бутерброд принимает. Он действительно голоден. Через несколько часов юноша собирает инструмент и деньги, что накидали ему зрители, и скрывается в темноте зелени под руку с возникшим из ниоткуда парнем. На парне гавайская рубашка и сланцы, а на руках такие же, как у юноши зеленые браслеты. Вместе они выглядят на удивление гармонично. Их тени сливаются, пока они скрываются в глубине парка. Будто чудесное видение, они пропали также неожиданно, как и появились в жизни Чимина. Юноша так и не снял шляпу с очками, но Чимина это больше не заботит. Теперь он думает лишь о голосе, о пальцах, о гитаре.*
Это становится навязчивой идеей. Каждый день в течение двух месяцев так или иначе Чимин оказывается в парке. Каждый раз заранее он этого не планирует. И все же ноги сами тянут его к конкретному месту. Он садится на ближайшую лавочку и выкуривает сигарету-другую, пока ждет. Порой юноша уже там, порой он подходит позже, изредка не появляется вовсе. Синоптики передают очередное похолодание, а деревья почти полностью потеряли листву. Люди стали кутаться в куртки. В воздухе отчетливо витает дух праздника и улыбок. Юноша же остается неизменной константой. На нем все та же дурацкая шляпа с очками, все те же браслеты на руках, все та же гитара и чехол для сбора мелочи под ногами. Все тот же голос, все те же жесты – вроде откидывания головы назад и дрожания рук на особо эмоциональных моментах – все та же атмосфера. За эти месяцы он ни на грамм не изменился. Чимин не приверженец традиций и постоянных привычек, но они у него есть, так как он простой человек. К примеру: выпить крепкий кофе утром, почистить зубы, написать Намджуну. Большую часть дней он их даже не замечает. Этот же парень кажется выверенной машиной, никогда не изменяющей себе и не дающей себе волю. То, что изначально мнилось легкостью, оказалось закованной в клетку осторожностью. То, что манило своей свободой, оставило от слова одно название. То, что привлекало, стало привлекать еще больше. За этот месяц Чимин многое подметил. Во-первых, парень явно незрячий. Порой он запинается о свои ноги, падает и коряво поднимается, шаря руками по земле. Человек, у которого со зрением все в порядке, не станет с помощью рук осматривать пространство вокруг. Так же, как и носить темные очки осенью, пожалуй. Во-вторых, его репертуар всегда разный. Сегодня он читает реп в стиле Кендрика Ламара, а завтра отдает предпочтение IU. Ты никогда не знаешь, что он выберет на этот раз. Его выступления никогда не длятся дольше трех часов, но за эти три часа ты проживаешь весь спектр эмоций. В-третьих, каждый раз его встречает один и тот же парень. Они все так же выглядят как братья, скопировавшие стиль с одного человека. Выглядят близкими друзьями, или даже больше. То, как незнакомцы заботятся друг о друге, порой заставляет его сердце пропустить удар, чего он никогда не признает. Но в этот раз что-то неуловимо меняется. Будто желание зажечь слушателей покидает юношу. Его голос срывается, руки дрожат больше обычного, а голова ни разу за все часы не обращает взгляд к небу. Он нервничает, понимает Чимин, и становится внимательнее. Что происходит? Через пару часов он понимает. Больше, чем ему бы хотелось. Почему этот парень… - А теперь я исполню свою последнюю, авторскую песню. Прошу, наслаждайтесь ей вместе со мной. …никогда не остается незамеченным? Юноша начинает петь, и на время Чимин забывает о своих прозрениях, целиком погружаясь в текст и голос. «И если я упаду, прошу, подай мне руку, ведь ты так меня любишь». «И, если ты захочешь попросить о помощи, я всегда рядом для тебя. Рядом для тебя». «Ночь наступает и выползают кошмары. Держи меня за руку, мы встретим их вместе». Чимин опускает взгляд и рассматривает веточки на своих коленях. Он не согласен. Не согласен встретить парнишку из гостиницы снова. Не согласен со словами его песни. Не согласен с самим миром, если придется. Он поднимается и, не глядя на все еще поющего, удаляется вглубь парка. У Вселенной и правда отвратительное чувство юмора. Блуждает часами, пока не выматывается окончательно и не возвращается на место. Юноши уже нет, но он и не ждал его. Чимин смотрит на пустующее пространство, совсем недавно окутывающее уже и не мальчишку вовсе. Кленовые листья падают ему на колени. Нескончаемый поток людей проходит мимо. Парень сильно вырос. Изменился ли душой? Зачерствел ли сердцем? Помнит ли о Чимине? Чимин не смеет надеяться, не смеет жить этой надеждой, что не давала ему покоя долгих пять лет, пока он так успешно справлялся со своей болью, глуша ее в дурмане наркотиков. Теперь ему стыдно, потому что один раз за всю его жизнь кто-то не отнесся к нему с безразличием, не испугался его грубости, не отвернулся в первую же секунду. Позволил Чимину почувствовать спокойствие в океане хаоса. А Чимин просто ушел и окунулся в новую зависимость. Никогда прежде он не позволял себе думать об этом в таком ключе. Но когда парнишка с Аляски оказывается за тысячи километров в Сеуле, вопросы и сомнения просто обязаны поселиться в голове Пак Чимина. Что делал этот парень все эти пять лет? И что, в свою очередь, делал Чимин?