Место для самого главного

Этот проклятущий праздник Кана Альберона ненавидела ВСЕГДА. Школа одним махом превращалась в какой-то розовый Ад (хотя многие, наверняка, с ней бы не согласились). Повсюду пестрели разномастные валентинки; хихикающие девчонки, многозначительно переглядываясь, кидали на представителей противоположного пола вдохновенно-томные взгляды; из динамиков доносились слащавые песни, периодически прерывающиеся каким-то странным голосом школьного диджея, оповещающего о том, что «вот такого-то парня» ждёт «вот такенный сюрприз» под лестницей на первый этаж… В общем, школа сходила с ума, а Кане нестерпимо хотелось, чтобы этот чёртов день закончился как можно скорее. Но всё было против неё. День Святого Валентина, как назло, выпал на четверг, в который у них было максимальное количество уроков – семь, что, учитывая перерыв на обед, продлевало муки почти до четырёх. Да, жизнь определённо была несправедлива. Это Кана осознавала особенно остро по мере того, как подходила к раздевалке. Возле нескольких шкафчиков-ящичков толпились девчонки, причём с такими восторженно-глупыми лицами, что только в дурдом сдавай со вполне понятным диагнозом. Так, что мы имеем? Шкафчик под номером 3 – это Нацу Драгнила. Тут всё ясно: вечный оптимист, душа компании и в целом довольно приятная, хоть и несколько вспыльчивая, личность из 2-В. Впрочем, сие не отменяет того факта, что из противоположного пола хорошо ладит только с Люси Хартфилией, Лисанной Штраусс, Эльзой Титанией – ну, это если взять старшие классы. Кана, конечно, с Нацу тоже общалась вполне неплохо (тем более, что знакомы они были довольно давно) – а всё ж не так. Едем дальше. Номер 18 – это Грея Фуллбастера. Ну, тут тоже всё весьма ясно: горячий парень, жгучий брюнет, «тело мечты», которое этот извращенец вечно норовит демонстрировать всем, кому ни попадя, мотивируя тем, что ему жарко. При этом, в общем-то, неплохой юноша – и один из лучших друзей Каны (и как её только угораздило?). А встречается с весьма милой Джубией Локстар из 2-А. Ох, лучше бы той этого не видеть… Номер 23. Это шкафчик Локи Лео. Повеса, обходительный до невозможности – и до невозможности же обаятельный. Вроде бы все и знают, что, несмотря на фонтаны комплиментов в сторону всех представительниц женской части школы, начиная от начальных классов и заканчивая пожилыми уборщицами, юноша давно и прочно влюблён в Люси Хартфилию – но кому и когда это мешало? Если бы Кана так не ненавидела этот «праздник», сама бы отправила Локи шоколадку или валентинку. Исключительно в знак искренней дружеской привязанности. 32. Гэдзил Редфокс, 3-С. Более чем очевидно: солист школьной рок-группы, восходящая звезда. Впрочем, мало ли таких в разных школах? Тем не менее, девчонкам нравится. Поёт он и правда недурно, играет – тоже, вот только ему на эту толпу фанаток ровно и мимо: лишь бы драгоценная Леви МакГарден оторвалась от своих книжек и обратила на него внимание, наконец... Кто ещё… А, Фрид, Арзак (не попадайтесь Биске, дети!), оу, даже Бигслоу?.. Дальше шли шкафчики менее известных ей ребят – а потому и несколько менее интересных Кане. Вообще-то, девушка, так или иначе, знала всех учеников своей школы: положение дочери замдиректора обязывало – будь оно неладно! Однако Кане нравилось наблюдать за людьми: возможно, сказывалось увлечение картами и гаданиями. Тут волей-неволей начнёшь подмечать многие вещи… Альберона бесцеремонно растолкала девчонок локтями – и, не обращая внимания на возмущенные вопли, протолкалась к своему пятьдесят четвёртому шкафчику, чтобы взять сменку. И лишь тогда обратила внимание на то, что у соседнего никто не толпится. Не то чтобы её это сильно волновало, хотяаааа… Неужели подействовало прошлогоднее внушение? – проверить Кана не успела, ибо прозвеневший звонок возвестил о том, что стоит поторопиться, иначе сладкая жизнь от учительницы биологии и химии в одном лице - Полюшки-сан - ей обеспечена. *** Кана невероятно уважала Полюшку, но её не слишком вдохновляла химия, поэтому на уроке она бездумно пялилась в окно, моля о том, чтобы он поскорее закончился. С другой стороны, за дверью ожидалось продолжение беснования, ящик с валентинками, который все стремились выпотрошить ещё до того, как из него неспешно начнут извлекать послания и маленькие шоколадки, так что об окончании урока стоило ещё подумать. Кана тяжело вздохнула – и немедленно получила свёрнутым листком бумаги по голове. Ну, так и есть. Фуллбастер, чёрт его дери! - Кана украдкой показала другу кулак и нагнулась подобрать листок. Существовала вероятность, что Грей просто хотел оторвать её от бездумного созерцания пейзажа за окном – но вдруг, и вправду, хотел что-то сказать? Грей же старательно двигал бровями, намекая, что прервал её единение с мирозданием отнюдь не просто так. Кана лениво развернула бумагу и обомлела. Перевела взгляд на Грея. Тот кивнул. Потом встретилась взглядом с Люси. Та поджала губы, но тоже неуверенно склонила голову. Последним оплотом стал Локи, который лишь со вздохом развёл руками. Кана зажмурилась, досчитала до пяти, скомкала листок вновь - и прицельно запустила через весь класс в урну. Нацу присвистнул и показал большой палец. Остальной класс согласно зааплодировал, но быстро сдулся под взглядом учительницы. Та явно собиралась сказать Кане, что она думает о её воспитании, и о чём «стоило бы знать её отцу», но звонок с урока оказался как нельзя кстати. В коридор Кана вылетела первой. И на сей раз её мало волновал царящий вокруг беспредел – да пусть хоть сам Макаров танцует в учительской на столе. Мысли Каны занимал совсем другой Дреер. «Не успела» - раздосадованно подумала девушка, останавливаясь возле нужного шкафчика. У других по-прежнему торчали девчонки, но около пятьдесят пятого не было ни души. - Умнее стали, значит? – с мстительной ухмылкой процедила Кана себе под нос. – Ничего-ничего, и не с таким справлялись! - Кана? – а вот это было ещё более неожиданно, – девушка развернулась на сто восемьдесят градусов и практически впечаталась в грудь Лаксаса Дреера. Внук директора, 3-В, отличник, спортсмен, мускулистый блондин ростом под метр девяносто. Ах, ну и да – её парень. Вроде как. - Доброе утро, Лаксас, - Кана нацепила самую милую улыбку, на которую только была способна – да такую, что позавидовала бы сама Мираджейн. Но видимо, всё-таки плохо сочетающуюся с клокочущей в душе злостью и яростными искорками в глазах. Лаксас даже отступил от неё на шаг. Впрочем, так же быстро взял себя в руки. - Пифия моя, я бы не сказал, что этот день календаря является твоим любимым, - Лаксас за запястье притянул Альберону к себе, заключил в объятия и внимательно заглянул в глаза. Практически утонув в его спокойном взгляде, Кана чуть не забыла, зачем пришла. Однако ненадолго. - Ну-у… может быть, я передумала? – Альберона задумчиво провела указательным пальцем по его шраму. Легко, почти невесомо: Лаксас обожал, когда она так делала – вон, щурится как довольный кот. - Ты? Не верю! – он легко поцеловал её в висок, мягко отстранился и подошёл к шкафчику. Кана подошла вместе с ним, готовясь к худшему. - Твою мать! – только и смог сказать Лаксас, когда гора шоколада вперемешку с валентинками посыпалась на него из глубин верхнего отсека, стоило только открыть дверцу. - Я же просил деда не вмешивать меня в это! - и зло пнул горку под ногами. – Кана? - Да всё нормально, раздай тем несчастным из твоего класса, которые не получили валентинок, – пожала плечами девушка. – По-моему, отличное решение проблемы. - Кана? – ещё раз, теперь уже с откровенным вопросом. - Ты очень популярен, поздравляю! – улыбаемся, улыбаемся. Подумаешь, что ей хочется разыскать этих несчастных отправительниц и побеседовать с каждой, причём желательно тет-а-тет. Ох, и почему она не Эвергрин – после её «воспитательной работы» в шкафчике Элфмана появлялись валентинки разве что от самоубийц. Либо же с двухстраничным приложением, что никакого романтического характера валентинка не несёт – это только дружеский посыл! - Ты что, ревнуешь? – на губах Лаксаса появилась шкодливая улыбка, и он насмешливо прищурился. – Как это мило! Мне нравится, когда ты злишься! – и уже тише, на ухо, - Ты сразу становишься потрясающе сексуальной, знаешь? - Я? Ревную? – Кана скрестила руки на груди, сдула упавшую на глаза каштановую прядь и с вызовом посмотрела на Лаксаса, - К вот этой горке шоколада? Не дождёшься. - Ну-ну, - Лаксас покачал головой, закрывая дверцу. – А ты мне что-нибудь приготовила? - Разумеется… нет! - не успевший толком обрадоваться Лаксас тут же с укоризной посмотрел на Кану, - Ты ведь только пару минут назад напомнил мне, что я терпеть не могу этот день. Так чего же ты ожидал? - Внимания с твоей стороны, конечно же! - Лаксас закатил глаза, - И почему мне досталась такая равнодушная девушка? - Досталась? – Кана задохнулась от возмущения. – Эй, Дреер, считай, что ты сорвал джек-пот! - Да-да, - Лаксас усмехнулся и захлопнул дверцу, потом снова взглянул на горку шоколадок и валентинок возле шкафчика. - Если не хочешь с этим возиться, я могу раздать шоколад ребятам из моего класса, - Кана пожала плечами. – Некоторые из них не особо популярны, знаешь ли. Только рады будут. - Ты ещё их уведоми, что это я пожертвовал. Вот умора будет. - На такие случаи у нас есть добрая и великодушная Мира, зачем. Скажу, что это от неё. - Фриду это не понравится. - А это уже твоя забота, - Кана расплылась в улыбке. – Сделай так, чтобы он не узнал. - Легко сказать… - Лаксас задумчиво посмотрел на подругу. – Кана, почему меня не оставляет ощущение, что ты что-то задумала? - Я? Да никогда, - девушка непонятно откуда выудила пакет и начала бодро сваливать в него все дары Лаксаса. - А валентинки тебе зачем? - Что, хочешь их почитать на физике? Мой отец этого не оценит, как бы хорошо он к тебе ни относился, - Кана даже не подняла головы. - А если ты на литературе будешь их читать, Уртир будет счастлива? - Я буду читать твои валентинки? Мечтай! – Кана, наконец, закончила и поднялась. – Шоколад я раздам, а валентинки в целости и сохранности верну тебе после уроков. – Можешь посвятить им сегодняшний вечер, даже ответы написать – я не возражаю. Ничуть! – Лаксас только закусил губу, силясь не расхохотаться. Кана нередко ревновала, но поймать её на этом было совершенно невозможно! А ведь так хотелось… - Ладно! Оставляю эти заботы на тебя! – быстрый поцелуй в щёку, и Лаксас ушёл. Кана лишь хмыкнула, ведь у неё на сегодня появилась большая программа. - Альберона, ты совсем сдурела? – очередную банку пива у неё бесцеремонно вырывают из рук, да так резко, что Кана выплескивает на себя добрую часть её содержимого. - *****, ДРЕЕР! Ты что творишь?! – ух, какие мы злые. Аж молнии голубые глаза метают. Тоже мне, моралист нашёлся. Хочется напомнить ему, что всего пару лет назад он прогуливал уроки, считая себя слишком для них умным. И вместо уроков устраивал драки, неизменно побеждая, пока не получил по наглой морде уже от Нацу - которому, впрочем, это дорогого стоило. Скандал был тогда тот ещё… Лаксаса даже исключить хотели – но, что удивительно, за него вступился как сам Нацу, так и добрая часть школы. Хочется, но Кана молчит – уж больно на душе у неё паршиво, чтобы ещё с ним ругаться. - В то время, как нормальные девушки заняты подарками своим ненаглядным, ты пьянствуешь на крыше в одиночку. В учебное, между прочим, время! - Ой-ой-ой, - Кана фыркает. – Тебе-то что? Хочешь составить компанию? – и тянется за банкой пива, но Лаксас отводит руку за спину – так что у Каны не получается достать. Она хмурится и пододвигается ближе. - И какая это уже? – Кана сопит, но не отвечает. - Судя по твоему состоянию, точно не первая. И боюсь, даже не пятая. Ты чего так угваздыкалась вообще? Не похоже на тебя. - Дреер, послушай себя. Ты меня знаешь с ясель. Это пить – на меня не похоже? - Так пить – на тебя не похоже, - Лаксас бесцеремонно отшвыривает банку, в результате чего та отлетает чуть ли не до противоположного бортика крыши. Кана со вздохом провожает её меланхоличным взглядом. - А потом спрашивают, откуда на крыше мусор… - шепчет она себе под нос. – Слушай, Лаксас, что тебе надо? Я может, одна хочу побыть. Имею право! - Что опять? Несчастная любовь? Зависть влюблённым парочкам? - от её кулака он легко уклоняется, а запястье другой руки предупреждающе сжимает. - Иди ты… - Макао женится? Кана, ты что, до сих пор… - От-ва-ли, - Кана собирается подняться и уйти, но Лаксас ей не даёт, резко притягивая к себе. - Каааа-на, - непривычно мягко, растягивая первую «а» и еле ощутимо проводя ладонью по волосам. – У тебя нет поводов расстраиваться. Если ты переживаешь из-за того, что тебе некого поздравить в День Святого Валентина… как насчёт меня? Вообще-то, поводов ненавидеть четырнадцатое февраля у Каны сейчас уже нет. Ну, точнее, есть – но он всего один, весьма несущественный и решаемый. Так что скорее, это просто привычка. Она бы и сама не прочь от неё избавиться, но для этого как раз стоит разобраться с тем самым единственным поводом, с которым в прошлом году разобраться не вышло. Хотя она пыталась, конечно. - Эй, мадемуазели! – стайка хихикающих девчонок замирает и оборачивается. Кана сейчас как раз в том состоянии, когда голова соображает, но море уже почти по колено. И вроде понимает, что поступает она глупо и где-то совсем по-детски, но сложно спорить с этим желанием, потому что к градусу алкоголя в крови примешивается опьяняющий эффект поцелуев. Если бы она раньше знала, что он… ох, ладно. - В общем, картина такая, - Кана потягивается, подходя ближе. – Я, конечно, не Эльза, чёрного пояса по карате у меня нет, не Эвергрин – глаза выцарапывать тоже не стану… но… - выразительный взгляд, - Вы же все прекрасно знаете, что я гадать умею. А ещё чёрной магией балуюсь, да-да… Так что вы это… поаккуратнее. Я, к своему стыду признаться, ревнивая, - девочки сглатывают. Хм… всё-таки средняя школа – это слишком просто. - Кана-сенпай… - наконец выходит вперёд самая решительная. – А вы с Лаксасом-сенпаем теперь… - Не теперь… - Кана елейно улыбается, - Мы-то в принципе всегда, да-да. Просто теперь у меня появилось право немного… обнаглеть! Мои пожелания ясны? - Эээ… да, Кана-сенпай! Конечно, Кана-сенпай! Мы уже уходим, Кана-сенпай! То ли внушала она плохо, то ли в этом году фан-клуб Лаксаса вырос ещё в пару раз, и новеньких мало что волновало. Кана раскрыла очередную валентинку, проигнорировав испепеляющие взгляды Уртир, и чуть не свалилась со стула. «Лаксас-сама! Твоё тело настолько прекрасно, что я не могу устоять от соблазна: мне так хочется подглядеть за тобой в душевой! Ты чарующее божество в земном обличье, ты ниспослан свыше мне в награду за мои добрые поступки, ты затмеваешь собой всех. Ты эталон во всём, ты достоин лишь самого лучшего! Я бы хотела…» - по мере чтения лицо Каны вытягивалось всё больше и больше, так, что даже Уртир заинтересовалась,- слишком свежи были в памяти те годы, когда она сама точно так же читала послания для своего парня. Кана настолько увлеклась чтением этого «сочинения», что не заметила, как за её спиной столпился почти весь класс. - Ваааах! Во даёт! – только и смог выдохнуть Грей, дочитав валентинку до конца, отчего Кана вздрогнула и с изумлением обнаружила рядом с собой двадцать любопытствующих лиц с молодой преподавательницей во главе. - Даааа, нелегко тебе приходится, - Уртир покачала головой. – И что думаешь делать? - Как такие бесстыдства вообще писать можно? Уууу... - казалось, что у Люси и Леви покраснели даже ладони и вот-вот пар из ушей повалит. - Ничего себе, она ещё не постеснялась встречу назначить! – присвистнул Локи. – Эээ, а вот это некрасиво! Кана, я надеюсь, ты не расстроилась? - Я? Да ничуть, - Кана хищно улыбнулась и с убийственным спокойствием отложила валентинку, послание в которой заканчивалось подписью отправительницы и постскриптумом про «посредственную внешность» и «коварную натуру» самой Каны, «опутавшую Лаксаса-саму злыми чарами», так что ему советовали явиться на «обряд очищения» от этих самых «злых чар». Учитывая, что это была далеко не первая валентинка с подобными предложениями, просто несколько более… ээээ… откровенная, выбора уже не оставалось. - Ну всё… - глаза предсказательницы опасно блеснули, вынуждая класс даже отступить на шаг назад. – Сами напросились. *** - Лаксас-сама?! – миниатюрная шатенка с капризным выражением лица обернулась на уверенную поступь и была неприятно удивлена, встретившись с насмешливыми карими глазами Альбероны. - Я за него! – весело воскликнула та, с возрастающим удовольствием наблюдая за выражением потрясения на лицах остальных девушек, выступивших из-за подсобки на возглас своей предводительницы. Всего их было около тридцати – впрочем, столько же и было подписанных валентинок. Анонимные отличались большей скромностью, что казалось даже удивительным. Девушки были обряжены в странные балахоны, у двоих были с собой фотоаппараты, ещё семеро держали какие-то, очевидно, «ритуальные» предметы для «снятия порчи и приворота» с «Лаксаса-самы». Кане захотелось расхохотаться в голос, и она даже пожалела, что не может запечатлеть происходящее хотя бы на мобильник. И вообще: может, стоило отправить Лаксаса «пройти церемонию», а самой понаблюдать за представлением со стороны, назавтра отдав фотки Леви для школьной газеты? Вот бы шоу было. Лаксас её прибил бы потом, правда… невзирая на отношения. Так что приходилось действовать по другому сценарию. Впрочем, в том, что она получит массу положительных эмоций, Кана даже не сомневалась. - Видите ли, девушки… Лаксас очень извинялся, что не смог придти на ваше замечательное мероприятие, у него важный урок: так что в качестве извинений он прислал вам меня. Ну, погадать. Вы же знаете, я обычно гадаю только друзьям, остальным – за символическую плату… но сегодня, специально для вас – все гадания от души, бесплатно! Без всяких там «позолоти ручку!» - Кана плюхнулась прямо на плитку, по-турецки скрестив ноги. – Ну, кто первый? *** - Элиза Марвелл, верно? – девчонка икнула, - А откуда… - Ну я же гадалка со стажем, - зловещим, но доверительным шёпотом сообщила ей Кана. – Многое о тебе знаю. Посмотрим, что мне скажут карты… - … Ты не показываешь родителям дневник, и скрываешь от них, что стёрла двойку в журнале… ммм, по алгебре, да. Но наказание за проступок уже близко… потому что есть человек, который наблюдает за тобой, знает все твои действия… и когда ты пойдёшь из школы домой… - Элиза взвизгнула, подскочила с места и унеслась прочь, не дожидаясь продолжения. Кана пожала плечами, перетасовала карты. - Следующая! - Вижу я судьбу твою тяжкую, Салли. Чёрная кошка сегодня с утра перебежала тебе дорогу дважды, пойдёшь обратно – эта же чёрная кошка перебежит её ещё трижды, и звёзды под таким углом сойдутся, что принесёт тебе это боооольшие неприятности. Э, погоди, я ещё не закончила! - … Твой отец думает, что ты посещаешь дополнительные задания, а в это время ты гуляешь с Альбирео. Однако скоро случится так, что отец вас увидит, и вот тогда ждут тебя разбирательства нешуточные… - … А на тебе, Анна, страшное проклятие лежит. Однако если будешь следовать моим указаниям… - … Крем, на который ты потратила все деньги, которые родители дали тебе на литературу по курсу, вызовет у тебя страааашную аллергию. Как, откуда знаю? Я вообще всё знаю… - … Ох, не выйти тебе замуж, Рейчел, коль не перестанешь по парням бегать. Ибо кто-то венец безбрачия на тебя наложить хочет… а времени предотвратить почти не остаётся… - ... Эх, Ника, похоже, что влюбиться тебе суждено в юношу нетрадиционной ориентации. Переделать, говоришь? - … Перед танцевальным конкурсом ты споткнёшься, Медея, и не сможешь принять в нём участие. И выиграет его: "та накрашенная мымра из параллельного класса". Способ избежать? Ну… *** - Йаа… да ты страшная женщина, Альберона! – Кана вздрогнула и обернулась. Лаксас легко спрыгнул с лестницы, ведущей на крышу подсобки, отряхнул штаны и лукаво посмотрел на неё, - И кто мне обещал, что не будет вмешиваться? - А, то есть ты хотел пройти этот замечательный обряд? – Кана убрала колоду во внутренний карман юбки. - Ну, подготовка к нему выглядела впечатляюще, - признался младший Дреер, - Тридцать девиц в кроваво-красных одеждах, свечи по кругу, пентаграмма, обязательное условие, чтобы я был голым и с завязанными глазами… - Мммм, может, мне не стоило лишать тебя такого удовольствия? – девушка задумчиво закусила губу и наморщила лоб, - Глядишь, тебя тут бы ещё от чего-нибудь очистили… Правда плитку на крыше давно не мыли. А ещё парни сюда порой по малой нужде вместо туалета бегают, он же у нас порой только на первом работает, с пятого бежать неудобно... - Эй! – он щёлкнул её по лбу. – Вообще-то я хотел сказать спасибо. У тебя очень неординарный подход… знал бы, попросил о помощи раньше. Всё-таки у Эльзы… слишком жестокие методы, а у тебя… - Просто жестокие? - Нет. У тебя они просто злые! - В предсказаниях не было ни слова лжи! – возмутилась Кана. - Кто ж спорит. Потому и злые. И когда ты успела опросить знакомых «подозреваемых» и покопаться в личных делах? - Я? Никогда не прибегаю к подобным методам! Моих знаний и связей мне достаточно! – Кана гордо вздёрнула нос. - Пифия моя, ты всё-таки опасная штучка. - Я когда-нибудь давала повод в этом усомниться? – Кана шагнула к Лаксасу и почти сразу же почувствовала, как сильные руки прижимают её к груди. - Я говорил, что обожаю, когда ты злишься? - Да. Но я не возражаю, если ты повторишь это ещё раз сто. *** - Я чувствую себя уязвлённым, - пожаловался Лаксас Гэдзилу после последнего урока, - после внушительных бесед Каны в мой ящик не кинули ни одной валентинки. Да что там, даже ни одной шоколадки! Вот она, эфемерная фанатская любовь! - Гэдзил лишь ухмыльнулся. - Хм… Странно, - Лаксас нахмурился, - Дверца не поддаётся. - Редфокс подошёл к другу, готовый подсобить в случае необходимости. Наконец шкафчик всё-таки удалось открыть, и навстречу парням первым делом выпорхнул большой воздушный шар в форме сердца. Гэдзил покачал головой: - Похоже, у тебя всё-таки есть бесстрашная фанатка, - Лаксас ничего не ответил, только молча достал что-то из ящика. Гэдзил выглянул через плечо друга и понимающе улыбнулся. Лаксас сжимал в руке большую шоколадку в форме двух сердец, пробитых стрелой. Интересно, сколько же понадобилось времени и сил, чтобы… да сложно вообще представить, что Кана… - Вот ведь шкодница! Она всё-таки сделала мне шоколад!