Secret

      Гермиона Грейнджер была умной девочкой. Некоторые называли её «самой яркой ведьмой своего времени». Она предпочитала эту выдуманную фразу вместо всех тех прозвищ, которыми её клеймили приглушённые голоса: «Всезнайка», «Чопорная крошка», «Любимица учителей»… Она никогда не стала бы извиняться за свой ум. В конце концов, именно мозг девушки не раз спасал её и её друзей.       Может быть, именно поэтому в канун Рождества, когда все Уизли легли спать после праздничного ужина, Гермиона осталась наблюдать, как Рон расхаживает перед камином. Потому что она знала, что если не останется сейчас, то завтра так и не услышит, чем же всё это закончилось.       — Он так и не появился.       — Рон…       — Он знал, как это важно для мамы. — Рон сердито уставился в пол, сжимая и разжимая кулаки. В его глазах застыло разочарование.       — Он сказал, что будет здесь, не так ли?       Рон посмотрел на Гермиону в поисках подтверждения его слов, и та кивнула.       — Да, Рон, всё так. Но я уверена, что у Гарри была причина, чтобы не прийти. Иначе он бы выполнил обещание.       — И в чём же причина, Гермиона? Нас отпустили из Авроров только на сегодняшнюю ночь. Пришлось уведомлять аж за три месяца! И ради чего? Ради того, чтобы он бросил всех нас? Мы его семья, Миона. Единственная семья, которая у него есть.       — Ну, это не совсем правда, — возразила Гермиона. — У него есть тётя и дядя. И его двоюродный брат…       — Которые всю его жизнь обращались с ним как с дерьмом! Нет. Он никогда бы не оставил нас ради них.       — Я и не утверждаю, что он это сделал, Рональд. Просто констатирую, что мы не единственная его семья.       — Заметила, с каким видом уходила Джин? Она была убита горем.       — Да. Ну, я представляю, как это бывает после тяжёлого разрыва…       — Но Гарри сказал, что собирается поговорить с ней сегодня вечером. Сначала подарил ей надежду, а потом обоссал её.       — Гарри не из тех, кто… мочится… на чьи-то надежды, Рон. Должно быть, что-то случилось. — Она потянулась к своей расшитой бисером сумке, что стояла у её ног, и встала с дивана.       — Куда ты?       — Поговорить с Гарри, — сказала она, кивнув.       — Отличная мысль. — Рон остановился. — Я пойду с тобой.       — Нет! — воскликнула Гермиона, а затем продолжила, но на этот раз гораздо мягче: — Я имею в виду… ты сейчас немного на взводе, Рон. Думаю, твоё состояние только усугубит ситуацию. Кроме того, я считаю, толпа людей — последнее, что ему сейчас нужно.       — Когда это я стал толпой людей? — Рон нахмурился.       — Просто… доверься мне. — Она приблизилась к его лицу и чмокнула его в щёку. — Я позвоню тебе.       — Ах, да ладно, Миона, не заставляй меня пользоваться телефоном. Отправь сову, как нормальный человек.       — С каких это пор мы стали нормальными? — Гермиона улыбнулась, подходя к двери. — Передавай Луне мой пламенный привет.       — Уверен, в ответ она отправит что-то типа помёта лукотрусов. — Рон закатил глаза, но в его взгляде всё же читалось лёгкое веселье. Он махнул Гермионе рукой, и девушка, закрыв за собой дверь, вышла на свежий вечерний воздух.       Подойдя к краю участка, где вскоре сможет воспользоваться дизаппарацией, она задержала свой взгляд на серебристой луне, висевшей над сегодняшним празднеством. «Какая прекрасная ночь», — подумала она. — «А Гарри так и не было».       Вздыхая, она вышла за пределы Норы и, добравшись до края поля, сосредоточила все мысли на месте, которое представила в своём воображении. В следующий же миг девушку захватил спиральный вихрь, и она исчезла в ночном воздухе.

***

      Тук-тук-тук.       — Гарри, — прошептала Гермиона, стоя у двери дома номер двенадцать на площади Гриммо. — Гарри, если ты здесь, впусти меня. — В ответ она услышала лишь молчание. Вздохнув, она взмахнула палочкой. Аллохомора — и дверь с тяжёлым стоном открылась, впуская девушку внутрь.       После войны Гермиона и Джинни настояли на том, чтобы привести в порядок площадь Гриммо. Они замыслили своего рода преображение, которое должно было помочь Гарри пережить потерю Сириуса. Всё это подразумевалось как дань уважения семье Блэков. Однако мрачные, расистские картины были перемещены вверх по лестнице, а предметы тёмной магии — переданы под наблюдение Министерства. Каждая стена была покрыта новым слоем краски, всё вокруг было отремонтировано, в комнатах стояла новая мебель, на полах красовались новые ковры. Теперь между домом и тем заплесневелым, зловещим жилищем, которым он когда-то был, не осталось ничего общего. Однако сегодня вечером, зайдя внутрь, Гермиона всё равно вздрогнула, когда за ней со скрипом захлопнулась дверь.       — Гарри, — снова позвала она. Девушка размотала шарф и оставила его на вешалке, что стояла поблизости. — Гарри Джеймс Поттер! — Никто не ответил.       Сняв пальто и перчатки, Гермиона согрела руки у медленно догорающего камина и, подкинув в него дров, продолжила продвигаться вглубь бывшего поместья Блэков, высматривая по пути Кикимера. Если он, конечно, до сих пор работает здесь…       Помнится, эльф был очень расстроен, когда Гарри освободил его, подарив ему свою бейсболку. Кикимер продолжал настаивать на том, что хочет остаться и трудиться здесь до самой могильной плиты, но Гарри сказал, что не позволит ему работать без должной оплаты и выходных. Обругав Гермиону и Рона, которые находились рядом в тот момент (ведь, вероятно, это была их вина, да?), старый домовой эльф наконец уступил в споре со своим бывшим хозяином.       — Кикимер? — она рискнула окликнуть хромого эльфа. — Ты здесь?       Она начала относиться к молчанию как к другу. В конце концов, только оно и встретило её в этом доме.       Гермиона вздохнула:       — Это именно то, чего я боялась.       Она проверила кухню, затем прихожую, заглянула в комнату Семейного древа, посетила ванные комнаты и даже шкаф под лестницей. Ничего. Никого.       Теперь оставалось только два варианта: подняться по шаткой лестнице на второй этаж или спуститься по жуткой лестнице в подвал. «Наверх», — решила она. «Наверх» звучало намного лучше, чем «вниз». Она зажгла свечи в фойе и начала подниматься по лестнице, стараясь держаться за перила на случай, если неожиданно поскользнётся.       Комната Гарри была на удивление хорошо организована. Обычно небрежный аврор теперь аккуратно складывал свою одежду на сундук в углу комнаты. Его постель была заправлена, а под насестом для совы лежало совсем немного помёта. Гермиона приподняла бровь, заметив, что неприбранными остались только груды книг, разбросанные по всей комнате. «Как странно…» Она подошла к ближайшей стопке и взяла книгу, что лежала сверху. Это был старый учебник по зельеварению; на триста девяносто четвёртой странице был загнут уголок, по которому можно было определить, где Гарри остановился. Гермиона фыркнула: столько лет прошло, а он всё никак не научится использовать нормальную закладку.       — Это… — Она заворожённо пробежала глазами по странице. — Конечно нет. — Девушка осторожно положила книгу на кровать и подошла к другой груде книг, внимательно изучая каждую обложку. Кусочки начали складываться воедино, и пазл почти собрался полностью, но в тот же момент в дверном проёме раздался хриплый голос:       — И почему я не удивлён?       — Гарри! — Гермиона подпрыгнула от неожиданности — она не слышала, как он подошёл.       Его ониксовые волосы торчали под странными углами, они были растрёпаны даже больше, чем обычно, а подбородок и щёки заросли густой щетиной. Левая линза его очков, кажется, треснула, что создавало ощущение, будто он только что побывал в какой-то передряге. На нём были простой свитер с длинным рукавом — тот, что Джинни подарила ему на прошлое Рождество, — и магловские джинсы. По его лицу можно было предположить, что он не спал несколько дней.       Гермиона нахмурилась.       — Ты так меня напугал!       — Извини, — ответил Гарри, прислоняясь к дверному косяку. — Но разве ты не знаешь, что заходить в комнату без разрешения хозяина невежливо?       — Не тебе рассказывать мне о вежливости, Гарри Поттер. — Гермиона обвиняюще тыкнула в него пальцем. Этот жест заставил его покраснеть. — Все очень злы на тебя, ты всех нас сегодня подставил.       — Прости за это.       — Ты, кажется, довольно много извиняешься, но всё равно не даёшь ни единого объяснения.       Гарри бесстрастно пожал плечами.       — Я был занят.       — Занят?       — Да. Э… возникли… обстоятельства.       — Обстоятельства? — Ведьма рассмеялась и посмотрела на собеседника с осуждением. — Ты же понимаешь, что я не куплюсь на это?       По хмурому лицу Гарри девушка поняла, что инстинкты её не подводят. Он никогда не был хорошим лжецом, и особенно, когда ему приходилось врать ей. Гермиона продолжила напирать:       — Почитываешь? — Она держала толстую книгу в кожаном переплете, и название на обложке как будто кричало Гарри что-то, словно сирена. Он пытался казаться беспечным, но внезапно промелькнувшая в его глазах тревога подтвердила подозрения Гермионы. Её желудок упал куда-то вниз, будто камень, и словно потянул её за собой, заставив опуститься на кровать. Она не смела пошевелиться. — Гарри…       — Да ничего серьёзного, Гермиона. — Он указал на стопки книг. — Исследования. Честно. Аврорские штучки.       — С каких это пор Авроры занимаются исследованиями? — Она перевернула книгу и прочитала название вслух: — Werwölfe Sind Wehrhaft. Ты вообще умеешь читать по-немецки?       Гарри сжал челюсти.       — Я думаю, мы закончили, Гермиона. Не могла бы ты просто… — Он закрыл глаза. — Ты можешь просто уйти?       — Никуда я не пойду, — решительно ответила она, стоя (точнее, сидя) на своём месте. Её колени, скрытые под юбкой, затряслись, но она постаралась спрятать свою дрожь; по её венам заструились адреналин и беспокойство. — Покажи мне.       Его зелёные глаза вновь распахнулись, и он ошеломлённо уставился на неё.       — А?..       — Покажи мне, — повторила она, но уже гораздо медленнее. — Я не уйду отсюда, пока ты не уйдёшь.       — Я… понятия не имею… Я не…       — Не лги мне, Гарри! — Гермиона чуть не швырнула в него книгу. Она занесла руку с книгой над собой, готовясь ударить его по голове, но в последний момент спохватилась — решила, что портить книгу не стоит. Её рука опустилась на колени вместе с книгой. В глазах девушки стояли слёзы. — Я твой лучший друг. Ты должен был сразу же обратиться ко мне. Ты ведь знаешь, что я пришла сюда ради тебя.       Проведя пальцами по волосам, Гарри вздохнул и опустил подбородок.       — Гермиона… я должен был убедиться… прежде чем кому-либо рассказать…       — Покажи мне.       Многолетнее доверие к девушке сделало своё дело, и Гарри послушно пересёк комнату, сел на кровать рядом с ней и схватил её за руку, слегка сжав её.       — Хорошо.       Он отпустил её руку и схватил свою рубашку со спины, начав стягивать её с себя. Его руки всё ещё оставались в рукавах; он открыл спину и плечи, вместе с ними обнажая неприятную, до сих пор красную и свежую, рану чуть выше правой лопатки.       Гермиона не удивилась. Не вскрикнула и не дёрнулась… Лишь аккуратно положила руку на поясницу Гарри, внимательно изучая его рану. Его спина напряглась под её рукой, поэтому она слегка поводила ладонью вдоль его позвоночника, а затем приблизилась к ране, чтобы получше её рассмотреть.       — Когда?.. — спросила она.       — Месяц назад. — Гарри, казалось, расслабился от её прикосновений, бессознательно наклоняясь ближе к ней. — Тогда я шёл по следу в Неаполе… Но я и не подозревал, что и за мной следят. И в ту ночь они напали на меня…       — Что сказал аврор Робертс? — Она ждала ответа, но его так и не последовало. — Гарри, ты ведь сообщил об этом своему начальству?       — Я не могу.       — Ну конечно можешь! Опасно держать это в себе.       — Думаешь, я этого не знаю? — Гарри пожал плечами, отодвинулся от девушки и снова надел рубашку. — Я знаю, что это рискованно, Гермиона. Но мне нужно было убедиться.       — И… ты?..       Гарри закрыл лицо руками и потёр покрасневшие глаза. Он был так близок к тому, чтобы расплакаться, но изо всех сил старался держаться, как делал всегда. Если и было что-то, в чём Гарри был хорош, так это умение держать себя в руках, когда все обстоятельства оборачиваются против него.       — Вчера вечером…       Гермиону снова затрясло, но на этот раз по другой причине. Каждой клеточкой своего тела она ощущала, как ей хочется броситься через кровать и обнять его. Она желала обнять своего лучшего друга и сказать ему, что всё будет хорошо. Она хотела, чтобы он знал, что он не один и она всегда будет здесь, несмотря ни на что. Но девушка знала: что бы она ни сказала, её слова время вспять не повернут. Не решат его жизненно важную проблему.       — Сними рубашку, Гарри.       Он бросил на неё взгляд, полный замешательства.       — Что?       — Ты меня слышал, — сказала она своим лучшим властным тоном, прищёлкивая пальцами. Это сработало, и на этот раз Гарри полностью снял рубашку, положив её рядом с собой на кровать. Гермиона встала и подошла к его рабочему столу в углу комнаты. Девушка начала просматривать его содержимое в поисках определённого предмета. — Нож для писем, который я подарила тебе на день рождения. Где ты его хранишь?       — О, эм… в правом ящике.       Гермиона открыла нужный ящик и нашла нож для писем с серебряным гиппогрифом на рукоятке. Она повернулась, подошла к Гарри и заметила опасение в его глазах.       — Зачем ты?..       — Ты доверяешь мне, Гарри?       Его замешательство сменилось нежной улыбкой.       — Я бы доверил тебе свою жизнь.       — Тогда повернись.       Сглотнув, Гарри кивнул и заёрзал на кровати, смещаясь к её центру. Он скрестил ноги и подставил девушке свою спину. Гермиона глубоко вздохнула и упёрлась коленями в край кровати, осторожно опуская серебряный нож для писем к ране Гарри. Он зашипел от боли, когда плоть начала слипаться, а кожа — пузыриться, восстанавливаясь. Вскоре на месте раны остались лишь два параллельных шрама в форме полумесяца. Следы зубов.       — Вопреки тому, во что верят маглы, серебро может исцелить укус оборотня.       Последнее слово повисло в воздухе в неясной тишине. Гарри потянулся назад и сжал руку Гермионы. Вздрогнув, она уронила нож на кровать между ними. Гарри притянул её за руку к себе и обнял за плечо, а затем уткнулся носом в её рукав и вздохнул.       — Спасибо.       Её губы дёрнулись, а лицо расплылось в улыбке. «Ну, пусть лучше обнимает, чем отстраняется», — подумала она. Девушка осторожно переместилась вперёд и опустилась на кровать, бросив нож на пол позади себя. Он приземлился со звонким ударом, а Гермиона в это время положила подбородок на здоровое плечо Гарри и прошептала:       — Пожалуйста.       Они сидели так какое-то время, Гарри всё также прятал своё лицо в её рукаве, и ни один из них не произносил ни слова. Им и не нужно было. Их дружба давно стала чем-то глубоким и осязаемым. Лишь тогда, когда Гарри судорожно вздохнул, Гермиона вновь заговорила, проведя большим пальцем по его покрытой шрамами коже.       — Ты поэтому расстался с Джинни в прошлом месяце?       — Она заслуживает лучшего.       — Гарри, — гаркнула Гермиона, вырываясь из его объятий, чтобы переползти на другую сторону кровати и встретиться с ним лицом. Она села напротив него, скрестив ноги, и взяла его руки в свои. — Ремус Люпин был ликантропом и прожил весьма продуктивную жизнь. Так что тебе не стоит так о себе думать.       — Я не это имею в виду… Я всё это знаю, Гермиона. Я знаю. Я хотел сказать… Джин… она достаточно натерпелась. Понимаешь?       — На её брата нападал оборотень. Я думаю, она в любом случае поняла бы…       — Дело не только в этом. — Лицо Гарри исказилось от мучительного смущения. — Я… Она пахла по-другому.       — По-другому? — Гермиона приподняла бровь. Для неё это было чем-то новеньким. — Это как?       — Как бы сильно мне ни хотелось полюбить её запах, она просто… Я как будто бы мог чувствовать её истинный запах… феромоны или что-то типа того.       Гермиона не смогла сдержаться и хихикнула.       — Это не смешно, Гермиона!       — Извини! — Она поднесла руку ко рту, чтобы подавить смешок. — Я… ну, я знаю, что в этом нет ничего такого. Просто… из твоих уст слово «феромон» звучит немного забавно…       — Отлично. Приятно знать, что тебе весело.       Она прочистила горло, и её лицо вновь приняло серьёзное выражение.       — Прости. Продолжай.       — Да всё в порядке.       — Серьёзно, продолжай. Я не буду смеяться.       — Забудь.       — Ты же знаешь, что я не смогу! — Гермиона выпрямилась. — Посмотрим-ка… Ты говоришь, что тебе не нравится запах Джинни. И волчьи качества, которыми ты теперь обладаешь, сбивают тебя с толку потому, что ты больше не находишь её сексуальной.       Гарри потёр переносицу и широко раскрыл глаза.       — Чёрт возьми. Тебе обязательно говорить об этом как о клинических признаках?       — Ничего не могу с собой поделать. Это увлекательно.       Гарри рассмеялся.       — Только ты можешь посчитать подобное очаровательным, Гермиона.       — Неправда! Найдётся множество учёных, которым было бы интересно узнать, что творится в голове у молодого оборотня.       — Не могла бы ты не называть меня так? Я… Гарри. Ладно? Просто Гарри.       Его слова немного отрезвили девушку. Она виновато закусила губу.       — Конечно. Прости, пожалуйста. Это всё… трудно сразу осознать.       — Это ты мне говоришь? — ухмыльнулся он.       Гермиона достала свою палочку и направила её кончик ему в лицо. — Эм, что ты?..       Но Гарри не успел договорить, девушка взмахнула палочкой и произнесла:       — Окулус Репаро.       Гарри снял очки и стал рассматривать только что отремонтированную линзу.       — Ты гениальна. Ты это знаешь?       Она ухмыльнулась.       — Это всего лишь заклинание. Тебе стоит запомнить его. — Она потянулась к нему и ущипнула его за руку.       Гарри поднял свою руку и сжал в ней её кулачок, прижимая его к своей груди. Ещё одна лёгкая ухмылка коснулась его губ. — Возможно, когда-нибудь я его выучу. А может быть, и нет, ведь я знаю, что ты всегда починишь их для меня. — Он снова надел очки и посмотрел ей в глаза. На сей раз он смотрел на неё как-то по-другому — как будто впервые смог ясно разглядеть её. Рука, что сжимала её кулачок, слегка напряглась, и его зрачки расширились. — Ты… очень красивая, Гермиона.       Настала её очередь краснеть, и она низко опустила голову, глядя на их руки.       — Твои гормоны будут в некотором дисбалансе какое-то время. Особенно сейчас, после трансформации.       — Ты всегда была хорошенькой, — сказал он. — И ты так хорошо… пахнешь…       Сердце Гермионы забилось быстрее, и она положила свободную руку ему на грудь, чтобы остановить его.       — Гарри…       Ощущая под своей ладонью его грудь, такую тёплую и твёрдую, она и сама почувствовала возбуждение. Не то чтобы она не замечала, как Гарри изменился за время пребывания в Аврорах. Он уже не казался таким худощавым, у него появились мускулы, а тело покрылось небольшим количеством тёмно-каштановых волос. Он выглядел солидно и мужественно. Не так, как Виктор Крам, а скорее, как скрытный спортсмен. Конечно, Гермиона никогда не позволяла себе засматриваться на него. Гарри был её лучшим другом, который к тому же уже очень давно был в отношениях с Джинни…       — Ты тоже это чувствуешь, не так ли? — спросил он почти шёпотом.       — Это… гм… твоя физиология, — объяснила она. Во рту у неё внезапно пересохло. — Просто естественная реакция твоего организма на полнолуние. Известно, что многие ликантропы… возбуждаются… после трансформации…       — А я возбуждён, правда? — дразнил Гарри. Это заставило Гермиону пошевелиться, она попыталась высвободить свою руку из его хватки, однако он не сдвинулся с места, продолжая крепко держать её.       — Все признаки указывают на… — Она указала на его брюки, подмечая, как они растянулись в области промежности. Она почувствовала смущение и закусила губу, бормоча: — Нужно уложить тебя в постель. Ты выглядишь так, будто не спал неделю.       Его дыхание участилось, а его изумрудные глаза с интересом изучали её лицо.       — Ты хочешь уложить меня в постель, Гермиона?       Она ударила его в грудь.       — Прекращай.       Он расхохотался, но не в своей обычной манере. Его голос как-то изменился, стал хрипловатым. Гарри игриво провёл рукой девушки — её рука всё ещё была в его ладони — вниз по своей груди и животу в ужасно медленном темпе. Другой рукой он потянулся и прикоснулся к её колену, его пальцы скользили по коже, словно вода.       — Гермиона, ты так хорошо пахнешь…       — Домашней кухней Молли, я полагаю, — возразила она.       Гарри держал её властно и в то же время нежно. Когда её рука достигла его пупка, и пальцы прошлись по бугоркам на его животе, девушка затаила дыхание. Было что-то… возбуждающее в том, как он смотрел на неё. Никогда ещё на Гермиону так не смотрели… Будто пожирали одним только взглядом.       — Спасибо, — произнёс он. — Ты всегда рядом со мной, Гермиона. Я не знаю, что бы я без тебя делал.       Она покраснела.       — Да, знаю. — Он отпустил её руку, и она положила свои ладони — сначала одну, затем вторую — ему на плечи, укладывая его на кровать. Гарри охотно поддался, без особых сопротивлений упав головой на мягкую подушку. Нависая над ним, Гермиона наклонилась и провела губами по его лбу, по его шраму. — Отдохни, Гарри.       Его рука поднялась и коснулась её локтя.       — Сейчас канун Рождества.       — И мне хорошо это известно. — Теперь они были нос к носу.       — Останься со мной.       — Гарри…       — Только на сегодняшний вечер. Я… не хочу быть один. Пожалуйста.       Гермионе никогда не удавалось сказать Гарри нет, особенно, когда речь заходила о чём-то, что могло заставить его чувствовать себя лучше. Поэтому она кивнула и села рядом с ним. Они укрылись одеялом, и Гарри положил руку ей под шею, прижимая её к своему боку. Последний раз Гермиона делила постель с Гарри во времена Второй войны. Ночами — после отъезда Рона — бывало очень холодно, и тогда им приходилось спать в одной постели, сохраняя тепло их тел. Тогда это казалось совершенно невинным, но сегодня всё было совсем не так.       Одной рукой Гарри скользнул вверх и вниз по её руке, а второй — взмахнул, закрывая жалюзи и задувая свечи.       — Ты становишься настоящим волшебником — с беспалочковой магией, — заметила она.       — У меня был отличный наставник, — ответил он.       Гермиона улыбнулась.       — Рада, что ты заметил.       — Я не хочу рассказывать Рону… обо всём этом. Не сейчас.       — Ты вообще собирался рассказать это кому-нибудь из нас? — спросила она.       Гарри помолчал, обдумывая ответ, а затем сказал:       — Я знал, что ты поймёшь раньше остальных. Думаю, именно поэтому я и хотел опередить тебя. Не хотелось выставлять себя идиотом и показывать, что мне самому ничего не известно о собственном состоянии.       — Гарри…       — Да я просто дразню тебя. Ну, вроде того. — Он прижал её к себе. — Я рад, что ты пришла сегодня.       — Я тоже.       Ещё одна пауза, а затем:       — Хотела бы ты прийти… по другой причине?       Гермиона резко выпрямилась на кровати и сердито посмотрела на Гарри.       — Гарри! — Она вытянула из-под него подушку и ударила ей его по лицу.       Он засмеялся, взял подушку и сбросил её на пол.       — Прости, Гермиона! Ничего не могу с собой поделать! Я… возбуждён, как ты сама и сказала.       — Наверное, мне стоит уйти.       — Ой, да ладно. Я просто шучу. Ну, знаешь, чтобы немного поднять настроение. Твой лучший друг узнал твой самый страшный секрет ещё до того, как ты сам успел всё осознать, и это действительно затуманивает разум. — Он ткнул её в бок. — Слишком умная, и это большой плюс.       — Мне такое уже говорили. — Она закатила глаза, ткнув его в ответ.       — Не пойми меня неправильно, — новый тычок, — я считаю, что у тебя потрясающий интеллект. Хотел бы я быть таким же умным, как ты. Это помогло бы мне в решении многих загадок.       — Полагаю, твоя жизнь не такая уж и скучная, ведь ты никогда не можешь понять что-либо самостоятельно!       Гарри перевернулся на бок и положил руку ей на живот.       — Забавно.       Затем он ткнул пальцами ей в живот и начал безжалостно щекотать её, отчего Гермиона согнулась пополам, откинув голову назад в приступе смеха.       — А-ха-ха! Хватит! Прекрати!       Она хихикнула, закрыв глаза и ощущая, как её мозг наполняется радостью. Следующее, что она заметила, это то, что рука на её животе перестала двигаться, и в этот же момент Гарри вцепился зубами в мочку её уха и нежно потянул её.       Это застало её врасплох. Гермиона была так растеряна. И ошеломлена. И… о, это было приятно. Непроизвольный стон сорвался с её губ, когда раскрытая ладонь Гарри легла на её пупок. Он отпустил её мочку, осторожно лизнул её рядом с ушной раковиной и прошептал:       — У тебя самая удивительная улыбка.       Он сильнее прижал ладонь к её животу и начал ласкать его своими пальцами. Его рот опустился ниже, и он начал осыпать её шею тёплыми, чувственными поцелуями.       Гермиона не до конца понимала, что происходит, но её тело отреагировало на его действия, и она наслаждалась мягкой кожей губ Гарри и влажностью его языка. Она чувствовала его дыхание на своей коже, и это возбуждало.       — М-м-м… — услышала она собственный стон, когда его язык коснулся точки пульса. — Это…       — Тс-с… — Он ухмыльнулся. — Тебе нравится?       — Д-да…       — Хорошо. — Мягкий поцелуй под подбородком стал её наградой. — Это хорошо, Гермиона. — Он произносил её имя так, будто бормотал какое-то красивое заклинание. Она не знала, что её имя может так красиво звучать из чужих уст. — Я могу продолжить?       Робко, вопреки здравому смыслу, она кивнула. В следующий момент Гарри обвил рукой её талию, и перевернул девушку на бок, лицом от себя, удерживая её в объятиях. Их тела подходят друг к другу, как два кусочка мозаики; его ноги идеально подошли к её ногам, и со всеми остальными частями тела было то же самое. Он откинул её кудри в сторону и вновь принялся целовать её шею, на этот раз более страстно.       — Тобой управляют гормоны, — она попыталась урезонить его. Его рука зазмеилась под её рубашкой, касаясь её подтянутого живота.       — Плевать, — пробормотал он ей в шею.       — На самом деле я тебя не привлекаю.       Рука, которой он обнял её, напряглась, и она прижалась к нему ещё сильнее.       — Меня всегда тянуло к тебе. — Явное свидетельство его влечения прижалось к попе Гермионы, подтверждая его слова. — Ты всегда выручаешь меня из передряг, — он лизнул её шею, — и веришь в меня. — Его свободная рука скользнула вверх по её затылку и ухватилась за волосы. — И не было ни единой минуты, когда бы я тебя не ценил. — Он шёл ей наперекор. — Позволь мне показать, насколько сильно ты мне дорога.       — Это говорит волк, что сидит в тебе.       — Ну, этот волк хочет быть не только во мне, но и в тебе тоже.       Может быть, на Гермиону подействовали его слова, или то, как Гарри прорычал их ей в плечо, или тепло его тела, или почти животное желание, с которым он прижимал её к себе, но девушка почувствовала, как стало влажно между ног, и залилась румянцем.       — Гарри…       Его рука с живота скользнула вниз, к краю юбки. Затем он вздохнул:       — Ты уже такая мокренькая. — Он куснул её плечо через блузку. — Она мешает. Сними её для меня.       — Я…       — Сейчас же.       И это точно было не просьбой, а требованием. Гарри желал, чтобы она ему подчинилась. Сейчас, прижимаясь к кому-то, кто совершенно себя не контролирует, Гермиона ощущала что-то такое, что никогда прежде не чувствовала. Было ли это следствием животных инстинктов Гарри и его тестостерона, что, без сомнений, переполнял его в тот момент, или же это сексуальное напряжение всегда скрывалось на поверхности, ожидая подходящего случая? Как бы там ни было, именно оно заставило Гермиону потянуться к низу блузки и стянуть её с себя. Гарри помог ей с остальной одеждой, перекидывая каждый предмет через руки и голову, выбрасывая всё с кровати на пол.       И вновь Гермиона почувствовала, что сильные руки Гарри управляют ей. На сей раз она оказалась на спине, а он сел на неё сверху, обхватывая ногами её бёдра и придавливая её к кровати своим весом. Он смотрел на неё сверху, его зрачки стали ещё шире; шумное дыхание, блеск похоти в глазах. Он облизал верхнюю губу, рассматривая её кремовую кожу, продвигаясь взглядом к её лифчику цвета олова.       — Его тоже нужно снять, — ухмыльнулся он, протягивая руку к бюстгальтеру.       Когда он начал снимать его, агрессивно дёргая спереди в попытках разорвать, Гермиона шлёпнула его по руке и воскликнула:       — Он дорогой!       Они посмотрели друг на друга и рассмеялись; она и не ожидала, что будет столь… естественно лежать под ним вот так. И столь комфортно.       — Извини, — усмехнулся он. — Тогда перевернёшься? Я буду нежен.       — Стоит ли нам… делать это? — Она закусила нижнюю губу и увидела, как Гарри скривился от желания.       — Я абсолютно уверен, — сказал он, кладя свою ладонь на её щёку.       Его прикосновение было таким тёплым и знакомым, что Гермиона растаяла. В этой новой волчьей стороне можно было разглядеть старого Гарри, и это успокаивало её. Она кивнула. Каким-то образом, по какой-то неведомой причине, она знала, что не сможет отказаться. Пускай, всё это так внезапно и неправильно. В конце концов, в переходе от дружбы к чему-то большему нет ничего плохого, однако это не гарантия того, что подобные отношения не закончатся хаосом. Так почему же она позволяет этому случиться? Почему она не может найти причину для отказа и отправить его спать, увидеться с ним утром?       Может быть, потому, что в глубине души ей очень, очень давно не хватало такого сексуального удовлетворения.       Может быть, потому, что ей на самом деле нравилась эта новая сторона Гарри, такая смелая и властная.       Может быть, потому, что ей вообще не нужна была причина.       Прежде чем она успела сказать ему о своей готовности, рука Гарри соскользнула с её щеки и приподняла голову девушки, открывая её шею. Затем Гарри наклонился вперёд и накрыл её волной страстных, чувственных поцелуев. В этот момент он действительно напоминал волка, пожирающего свою добычу, и Гермиона застонала под ним, закрыв глаза и выгибая спину. Непокорный аврор просунул под девушку свободную руку, одним быстрым движением расстегнул застёжку её лифчика и начал стягивать его с неё. Холодный воздух коснулся груди Гермионы и она, ахнув, упала на кровать, давая Гарри возможность спустить бретельки лифчика с её рук. Лифчик всё ещё находился между их телами, когда Гарри с гордостью произнёс:       — О, смотри-ка, тебе и не нужно было переворачиваться.       Затем он перекинул бюстгальтер через плечо и запечатал губы девушки бархатным поцелуем. Её руки нашли его волосы. Её язык встретился с его. Она чувствовала вкус мятного чая и запах сексуальности. Его тело захватило её внимание. Он обхватил её голову обеими руками. Между поцелуями он кусал её губы, его руки играли с её мягкими волосами, накручивая на пальцы кофейные локоны.       — М-м-м… — Он прервал поцелуй, чтобы коснуться носом её уха. — Я чувствую запах твоего возбуждения. Я слышу, как бьётся твоё сердце. И твой вкус, — он лизнул её шею, — восхитительный.       — Боже… — выдохнула Гермиона, крепче схватив его за волосы.       — Могу ли я попробовать тебя всю, Гермиона?       — Да, — услышала она свой собственный голос сквозь тяжёлое дыхание.       Гарри спустился ниже, укусив её ключицу.       — Рон идиот. Не смог оценить по достоинству то, что всегда было перед ним.       Его губы скользнули вниз, остановившись между её вздымающимися грудями. Он провёл носом по её коже и коснулся им левого соска, прежде чем схватить его зубами.       — Чёрт, — простонала Гермиона, пока он крутил горошину соска между зубами. Он пососал её, заставляя затвердеть окончательно. Когда он начал проводить языком по её соску, посасывая и массируя её грудь, Гермиона чуть не потеряла сознание и прижалась к нему бёдрами, умоляя:       — Не останавливайся, Гарри. Боже… это потрясающе…       К её ужасу, Гарри всё-таки прекратил свои действия, но лишь для того, чтобы перейти ко второй груди и повторить все движения с ней. Брюнетка под ним закричала от удовольствия. Никто не ласкал её раньше подобным образом. Да, у неё были любовники, но никто раньше не старался доставить ей удовольствие. Она чувствовала, что между ног стало влажно, и понимала, что причина тому — Гарри. И этот факт каким-то образом делал событие более возбуждающим. Он знал о её надеждах и мечтах, слабостях и силах. Он знал почти всё, что можно было знать о юной ведьме, а теперь… теперь он узнает её полностью.       Закончив с её грудью, Гарри провёл языком вниз по центру её живота, проходя через пупок, и ещё дальше, пока не дошёл до верха юбки. Облизнув губы, он взглянул на Гермиону и сказал:       — Раздвинь ноги для меня. — Когда Гермиона это сделала, Гарри улыбнулся, довольный её послушанием. — Хорошая девочка.       — Хорошая девочка? — Она задумалась. — О, это слишком горячо.       Затем Гарри медленно поднял её юбку вверх, по бедрам, обнажая то, что скрывалось под ней, — шёлковую полоску ткани. Он опустился на уровень её бёдер, касаясь их своей щетиной.       — Я очень давно этого хотел, — услышала она. Большими пальцами он ухватился за её нижнее бельё и стянул его вниз. — Так долго… Но я не мог. — В сердцах он резко дёрнул руками и разорвал ткань по швам. Затем он поднёс её к лицу, вдыхая аромат. — Боже, Гермиона. Я не могу сдерживать себя. — И в следующий момент он обхватил своими накачанными руками её бедра, приподняв их над кроватью, прежде чем взять «свою добычу» в рот.       Гермиона слегка вздрогнула, когда его тёплый язык коснулся её гладких складок. Казалось, он сейчас съест её, словно она была последним деликатесом в его жизни; он напоминал хищника. Гарри жадно ласкал её, проводя языком по пульсирующему клитору. Больше не было того робкого мальчика, которого она знала в Хогвартсе, на его месте оказался сильный, уверенный в себе мужчина, полный бушующего тестостерона и преследующий одну цель: удовлетворить и подчинить себе Гермиону Грейнджер.       — Гарри! — закричала она, сжимая его волосы в кулаке и восхищаясь его искусным языком. — Да. Вот так. О, чёрт…       Гарри нежно провёл языком по её клитору, а затем поцеловал его.       — Я мог бы лизать твою киску всю ночь, — признался он с пылким возбуждением. Это заставило Гермиону покраснеть, и она мысленно благодарила слабое освещение в комнате, не позволяющее разглядеть её смущение. Она даже и не представляла, что Гарри знает такие «плохие» словечки, но это определённо… возбуждало. Возбуждало, равно как и то, что он всё ещё продолжал стимулировать её клитор, помогая себе пальцем, который уже был внутри неё.       — О, добрая Цирцея! — Гермиона откинула голову назад и прижалась к его руке, проталкивая его палец глубже, что заставляло её стонать.       Гарри водил пальцем внутри неё, входя им до костяшек. Он искал определённое место, при этом не переставая вылизывать её киску с ослепительной тщательностью. Он нашёл нужную точку, когда загнул палец и провёл им по верхней стенке влагалища; Гермиона тихо вскрикнула, её бёдра дёрнулись, а глаза закрылись от удовольствия.       — Стони для меня, — сказал он. Его палец двигался внутри неё, заставляя её шевелить бёдрами и тереться своим клитором о его язык.       Гермиона пребывала в экстазе.       — Гарри… о, Гарри, ты собираешься… заставить меня…       Она не понимала, каким образом Гарри удалось так быстро довести её до экстаза, но её стенки сжались вокруг его пальца, когда его язык быстрыми движениями скользнул по её клитору. Звёзды вспыхнули перед глазами Гермионы, и девушка закричала от удовольствия, её ноги дрожали, а кожа покрылась росой эйфории.       Гарри продолжал двигать пальцем внутри неё, облизывая всё, что мог, чтобы попробовать её на вкус, пока она кончала.       — Ещё раз, — прошептал он, прежде чем повторить весь процесс заново. На этот раз он ввёл второй палец в её влажное лоно и ускорил темп. Введя пальцы внутрь неё, он прошептал самое соблазнительное, что она когда-либо слышала: — Столько ночей… я сбился со счёта, сколько раз мне хотелось засунуть в тебя пальцы и заставить тебя вот так стонать. Я дрочил ночью, пока ты спала, представляя, как ты склоняешься над моей кроватью, сидя на моём члене. Тебе это нравится, Гермиона? Ты хочешь взять его? Наверстать всё то, что мы потеряли за эти годы?       — Да. Блять, да, пожалуйста…       Вдруг Гермиона оказалась на животе, не успев даже осознать, как это получилось. Гарри перевернул её, в этот же момент слизывая её соки со своих пальцев. Его сила была поразительной, нечеловеческой. Он поднял её бедра, заставив девушку встать на четвереньки. У Гермионы не осталось ни сил, ни желания спорить. Она решила отдаться случаю, полностью погружаясь в ощущения. В следующий момент Гарри сильно шлёпнул её по заднице и собственнически схватил за бедро. Послышался звук расстёгивающейся пряжки ремня и шорох ткани.       — Моя Гермиона. — Его голос сам на себя был не похож; он звучал, как какое-то дикое существо, запертое под землёй.       Она почувствовала, как что-то горячее и твёрдое прижалось к её киске. И в следующее мгновение Гермиона ухватилась за спинку кровати, почувствовав, как он двинулся вперёд, входя в неё.       — Ах! — Она закрыла глаза, когда ощутила, что его член полностью вошёл в неё. Уже привыкнув к медленным движениям, девушка ощутила, как скрутило живот, когда он в момент заполнился; это чувство было похоже на то, которое ощущаешь на американских горках при спуске.       Она слышала прерывистое дыхание Гарри, пока он гладил её спину своей рукой.       — Блять. — Его пальцы сильнее впились в её бёдра. — Так… узко… — Он на мгновение пришёл в себя, наклоняясь вперёд, чтобы поцеловать её в плечо. — Ты… в порядке? — Снова проявилась его человеческая сторона, выполняющая роль приманки, подмены.       Гермионе потребовалось сделать ужасное усилие над собой, чтобы её просьба не прозвучала, как мольба:       — Двигайся, Гарри, — прошептала она, — мне это нужно. Не дразни меня.       Он лизнул её шею и медленно качнул бёдрами вперёд. Гермиона вцепилась в простыню, принимая в себя последние сантиметры.       — Да-а… — Её глаза распахнулись, и она бросила взгляд через плечо, посмотрев на него. На его щеках виделся намёк на румянец, но в остальном ничего больше не указывало на какой-то дискомфорт. Гарри наклонился вперёд, чтобы коснуться её губ своими.       — Как тебе хочется? Нежно? — Он выпрямился и медленными круговыми движениями покачал бёдрами. — Или грубо? — Он резко вошёл в неё, заставив Гермиону пронзительно вскрикнуть и упасть на локти. — Оу, думаю, леди любит пожёстче. — Он весело усмехнулся, а затем снова грубо вошёл в неё, хлопнув своей мошонкой по её клитору.       Гермиона не могла ни думать, ни ощущать вкусов и запахов, да она и не видела почти, если уж на то пошло. Всё, что она могла делать, это чувствовать, как Гарри снова и снова заполнял её своим членом самым грубым, самым нескромным способом. Она стонала, как шлюха, и чувствовала себя вдвойне уязвимой. Однако она обнаружила, что уязвимость рядом с Гарри вовсе не так плоха, как ей казалось. Она доверила ему свою жизнь, а он ей — свою. Это имело смысл. И теперь она могла доверить ему ещё и это. И вот так она поддалась своим первобытным желаниям и позволила чувству завладеть ею.       — М-м-м… блять, Гарри…       — Ты такая красивая, Гермиона. — Он вновь шлёпнул её по заднице. — Терпишь, как хорошая девочка. Ты же моя хорошая девочка, верно?       — Д-да! Я твоя хорошая девочка. — Она прикусила нижнюю губу, чтобы не закричать.       — Ты сделаешь кое-что для меня?       — Гарри!       — Не так ли?       — Что угодно! — выдохнула она, когда он сжал её волосы. — Всё, что пожелаешь.       — Я хочу, чтобы ты была непослушной. — Запустив руку в её волосы, он толкнул её лицом в подушку, заставляя её поднять свою попу выше. — Сочельник, Гермиона. Думаю, ты хотя бы раз должна попасть в список непослушных.       Это было совершенно не то, что она ожидала бы услышать от Гарри Джеймса Поттера! Гермиона почувствовала, как всё её тело вспыхнуло от возбуждения, как будто её уже жёстко выебали.       — М-м-м! — Она была согласна. — Накажи меня, Гарри. Я была такой непослушной!       — Чёрт… — Гарри продолжал иметь её, доводя до грани. Поза, в которой он входил в неё, и стимуляция клитора монотонными ударами его мошонки помогли девушке добраться до пика удовольствия.       — Так близко… м-м-м… заставь меня кончить… Боже, я хочу… о… Боже, да! Да!       И снова Гермиона провалилась в бездну наслаждения, выкрикивая имя Гарри. Он застонал, когда её стенки сжались вокруг его члена, и одним последним сильным толчком он также кончил, изливаясь внутрь неё.       — Гер… миона… — Его дыхание было прерывистым. Он опрокинул голову на её спину.       Опустившуюся на комнату тишину прерывало только их тяжёлое дыхание. У обоих на лбу блестел пот. Они, в буквальном смысле, тупо потрахались, и, осознав этот факт, Гарри упал на постель рядом с девушкой и засмеялся. Гермиона присоединилась к нему, и вскоре вся комната наполнилась их смехом.       — Почему ты смеешься?! — выкрикнула она, продолжая хохотать. Девушка спрятала голову за подушкой, чтобы скрыть румянец.       Гарри с ухмылкой ответил:       — Просто… то, что я сказал… Список непослушных?       Гермиона выглянула из-под подушки и улыбнулась. Даже отойдя от оргазма, она не почувствовала обычного приступа смущения, коего ожидала после секса со своим лучшим другом. Наоборот, всё это имело… успокаивающий эффект. Спустя столько лет.       — Настоящий Казанова, — поддразнила она. Гарри обхватил её за талию и притянул к себе, на этот раз лицом к лицу. Смех стих, когда он потёрся носом о её щеку и улыбнулся.       — Спасибо, — сказал он.       — За секс?..       — Эм, ну, я имел в виду, что пришла проведать меня. За то, что была рядом и не убежала. — Он сделал паузу, а затем ухмыльнулся. — Но я могу поблагодарить тебя и за секс, если хочешь.       Она уткнулась головой ему в грудь и пробормотала:       — Я всегда буду рядом с тобой, Гарри.       Гарри обдумал её слова, а затем заключил девушку в объятия.       — Я знаю, Гермиона. И мне это нравится… Я правда не знаю, что бы я делал без тебя. — Он поцеловал её в макушку и вдохнул запах её волос. — Я не жалею о том, что только что произошло.       Гермиона улыбнулась.       — Я тоже. — Она подняла голову, чтобы посмотреть ему в глаза. — И я понимаю, почему это произошло. — Проснулась её рациональная сторона. Девушка быстро добавила: — Твоё нынешнее состояние наверняка вызовет перестройку гормональных циклов. Надеюсь, ты не решил, будто я воспользовалась твоим положением?..       — Воспользовалась? — Гарри нахмурился. — Думаю, это я воспользовался тобой, Гермиона.       Она покачала головой.       — Это не так. Честно говоря, я… — Ох, как неловко! К этому определённо нужно привыкнуть, не так ли? — Мне понравилось.       Гарри ухмыльнулся.       — Правда?       — Правда.       — Итак… Думаю, у этой волчьей стороны меня и в самом деле есть некоторые преимущества? — Он многозначительно приподнял бровь, и Гермиона щёлкнула его пальцем по щеке.       — Не зазнавайся.       — Я? Избранный? Да ни за что. — Он подмигнул ей, а затем его лицо приняло серьёзное выражение, и он приподнял её подбородок, поглаживая большим пальцем её щёку. — Не знаю, подходящее ли сейчас время, чтобы пригласить тебя на кофе… или?..       — Я ненавижу кофе.       — Тогда останешься? — Его глаза были полны надежды. — Обещаю: утром я позволю тебе прочесть мне лекцию, отругать и отчитать меня за то, что я никому не сказал. Я дам тебе сделать мне выговор, и всё такое… Только… останься.       Гермиона никогда не могла отказать Гарри. Только не этому личику с его нежными изумрудными глазами и кривой ухмылкой. Он был её Гарри. И она его очень сильно любила.       — Конечно, я останусь, — прошептала она. — В конце концов, завтра Рождество.       — Не только сегодня, — покачал головой Гарри. — Пожалуйста, Гермиона. Я… не знаю, смогу ли пройти через это без тебя.       Гермиона наклонилась, чтобы нежно поцеловала Гарри в губы, а затем свернулась калачиком в его объятиях.       — Я никогда не бросала тебя, Гарри Поттер. И не собираюсь делать это сейчас.