Петр и Феврония. Другой взгляд

      Был, значит, такой в Русской земле город, называемый Муромом, в котором правил благонервный князь по имени Павел. Но диавол, испокон веку ненавидящий существ рода Homo sapiens muromus, послал жене князя на блудное дело злого крылатого змея.       Даже не представляйте, как злой змей силой овладевал ею! А ей-то что, видимо, жена Павла та еще… змеев любительница.       Сидел на своем деревянном стуле Павел и думал, как помочь жене. Стоявший рядом брат князя, Петр, помогал в этом.       — Брат, как мне придушить этого змея? — закрыв лицо, простонал князь.       — Брат, содомит ты себялюб, — покачав головой, ответил Петр. — Своего змея успеешь ты придушить! Нужно помочь жене твоей!       — Как мне одолеть этого змея, слугу диавола? Мечом не убить! Ядрами тоже! Распятие уже пробовали трижды!       — Если твоя жена спит со змеем, то она может спросить, как его убить? — несерьезно предположил Петр.       — Как ты это себе представляешь? Она такая: «Змей, как тебя убить?» А он ответит? — и тут князя осенило. — Петя, ты гений! Дорогая!       Из княжеских покоев вышла жена, вся уставшая, но вроде как довольная. Увидев мужа и его брата, она стала изображать безысходность.       — Да, мой настоящий муж, великий князь Муромский Павел.       — Женушка, надо тебя тут спасать! Змей вроде все знает, все ведает! Знает ли он, как умрет?!       — Откуда ему знать? — удивилась княгиня.       — Ну он же знает все? — переспросил князь.       — Но вряд ли, когда умрет!       — Хотя бы просто… ну… как бы… между делом… — пожал плечами Павел.       — Как бы… «между делом» — это как с тобой, когда надо прерываться на обслуживание послов из Твери?       — Не позорь перед братом! — пристыдил он. — Короче, узнай, как нам его завалить, дальше мы тебе поможем.       — Ну… — княгиня замешкалась. — Вы, мужики, не торопитесь, спасете… как-нибудь… потом… Не стоит прямо сейчас.       — Дорога-а-ая, т-т-т-ты х-х-х-хде-е-е-е? — прошипел змей из княжеских покоев.       — Иду… иду… — кокетливо ответила она. — Все… он зовет… короче… спрошу…       — Видишь, брат, как она страдает? — грустно взялся за голову князь.       — По-моему, ей хорошо… — указал Петр на очевидное, мысленно рисуя на голове брата оленьи рога.       — Ты что такое говоришь? — оскорбился Павел и, встав со своего стула, накинулся с кулаками. — Моя драгоценная страдает от лукавого змея!       — Ладно… ладно… брат, не дури! Мы обязательно поможем ей.       Час прошел. Прошло два… три… Князь Муромский все также сидел на стуле и ерзал, переживал за княгиню свою, а брат его стоял и вдумчиво думал свою думалку. Действительно ли надо спасать княгиню или и так обошлось бы? Петр видел, что сноха не была недовольной змеем, может, она сама была не против, а Павел не хотел замечать или был слаб умом?       Наконец, княгиня вернулась и, изобразив из себя опороченную перед знатными мужами, заявила:       — Смерть змею суждена от Петрова плеча, от Агрикова меча.       — Слышал, брат? — воодушевился Павел.       — Что за хрень? — поинтересовался Петр.       — Он так сказал! Я сама в шоке!       — Дорога-а-ая, я т-т-т-те-е-ебя-я-я жду-у-у-у! Я хочу-у-у-у сдела-а-а-а-ать т-т-т-т-те-е-е-ебе-е-е-е-е мас-с-с-с-саж-ж-ж-ж-ж!!! — игриво прошипел змей.       — Я должна… — вздохнула та, а потом, повернув голову и улыбнувшись, ответила нечистому:. — Иду! Иду! Надеюсь, что это будет тайский…       Как только княгиня удалилась в покои, Павел сказал Петру:       — Брат мой, ты моя последняя надежда спасти мою благоверную.       — Допустим, — вздохнул брат. — Что это за «Агриков меч»?       — Не мешай думать…       — Ты умеешь думать, брат? — удивился Петр. — Удивил меня…       Думал Павел час… два… три… не забывая делать перерывы в нужнике.       — Вспомнил, ты как-то рассказывал, что был в женском монастыре… — осенило князя, его брат смутился.       — Я был пьян в сосиску после празднования венчания дочери князя Смоленского.       — Ты же там видел меч, который лежал в щели между камней алтарной стены женского монастыря. Ты пытался взять его, но не получилось?       — Ах… да… помню, — на деле, Петр ничего не помнил.       — Принеси… спаси мою княгиню! Добудь, — умолял Павел, протянув из своего сидячего положения руки.       — Хорошо… что-нибудь придумаю.       Петр покинул княжеские палаты. Долго он думал — хотя нет, всего лишь несколько минут. Агриков меч! Свадьба дочери князя Смоленского была во Владимире, короче, до хрена верст! Вот Петр думал и решил взять свой меч и пригвоздить бересту с надписью для солидности: Made by Agrikov.       Долго Павлу ждать не пришлось, как спаситель его жены вернулся с мечом.       — Брат? — встал князь со стула. — Ты принес меч? Так скоро?       — Да, брат! — пафосно ответил Петр. — Божественное провидение указало мне на меч, который убьет змея.       — Похож на твой меч! — заподозрил Павел.       — Да не… это Агриков меч!       — Откуда знаешь?       — Тут написано! — показал Петр бересту Made by Agrikov.       — А что там написано?       — Что это Агриков меч!       — А почему не нашими буквами?       Княжий брат в тот момент почувствовал стыд, который через тысячу лет назовут «испанским».       — Перестань задавать глупые лишние вопросы и позволь мне убить змея.       — Да… я тебе верю, что это Агриков меч!       — Перестань повторять.       — Я перестану повторять!       — Перестань переставать повторять! — Петр едва сдерживался, чтобы не зарубить этого дурака на стуле.       — Хорошо! Мне моя любимая говорила, и слуги говорили, что змей умеет принимать мой облик.       — Ну так вот, брат, — серьезно предупреждал Петр. — Пока я этого змея не убью, сиди здесь и не вставай и никуда не ходи!       — Буду сидеть тихо! — кротко ответил Павел.       Петр вошел в княжескую спальню, увидел то, что не представил бы его разум: его брат и сноха… играли в «ладушки». Где совокупление? Где опороченная честь? Княгиня чувствовала себя хорошо для жертвы слуги диавола.       — Привет, Петя! — помахала она родичу, прекратив игру.       — Не мешай нам, брат! — ответил тот, кто принял облик Павла.       — Это ты, брат?       — Да, я твой брат!       — Не буду мешать!       Петр вернулся в палаты и убедился, что Павел сидел на попе ровно, затем вернулся в спальню, где сноха плясала с «мужем» «A Ram Sam Sam».       — Извините, что прерываю ваше веселье…       — Брат, присоединяйся! — позвал «Павел».       «A ram sam sam, a ram sam sam       Guli guli guli guli guli ram sam sam», — пели они вдвоем.       — Брат! Скажи мне корень из девяти плюс корень из тридцати шести! — спросил Петр.       — Девять!       — Ты — змей! — Петр знал, что Павел до пять разве мог сосчитать.       — Рас-с-с-скус-с-с-си-и-и-и-ил ты-ы-ы-ы-ы-ы-ы меня-я-я-я-я-я! — зашипел «Павел».       — Глупо было выдать, от чего ты умрешь!!!       Ударил княжий брат по змею в горло, тот принял облик черного огромного питона, темно-алая кровь испачкала убийцу с головы до ног.       — От-т-т-тц-ц-ц-ц Петрового плеч-ч-ч-ч-ча-а-а-а-а — да-а-а-а-а-а! — продолжала шипеть отрубленная голова. — Но…       — И от Агрикова меча, — улыбнулся Петр и показал бересту.       — В аду-у-у-у тебя-я-я-я дос-с-с-с-ста-а-а-а-а-ану-у-у-у-у!       Змей испустил дух, а сам спаситель почувствовал себя плохо и потерял сознание.       Лекари пытались вылечить Петра, но тщетно: у него пошли струпья по всему телу и язвы и охватили его тяжкие болезни от проказы до расстройства пищевого поведения — и еще пара болезней, не открытых жившими в то время учеными мужами.       Павел отправил гонцов посмотреть в округе, кто мог вылечить спасителя княжеской жены. Один из них достиг села под названием Ласково. Пришел он к воротам одного дома и никого не нашел. И вошел в дом, но никто не вышел ему навстречу. Так и в третьем, четвертом, пока, про себя психуя, не вошел гонец в горницу и увидел то, что понравилась бы слабоумному Павлу: сидела в одиночестве девушка и ткала холст, а перед нею скакали зайцы под такт песни «А нам все равно! А нам все равно!».       — Простите, уважаемая… — сказал он.       — Плохо, когда дом без ушей, а горница без очей! — ответила девушка, но взгляд на гостя не обратила.       — Извините… а где хозяин дома? — не понял слов незнакомки гонец.       — Отец и мать мои пошли взаймы плакать, брат же мой пошел сквозь ноги на покойников глядеть.       — Эм-м… что? — вопросил гонец.       «Что она несет?» — подумал он.       — Я… уважаемая, вошел я к тебе и увидел, что ты ткешь, а перед тобой зайцы скачут под какую-то музыку, и услышал я из уст твоих какие-то странные абстрактные фразы и не могу уразуметь, что ты говоришь. Короче, ни хрена не понял.       — Короче говоря… даю тебе десять секунд, — грозно сказала девушка. — Вилкой тебе в глаз или?..       Вернулся гонец во дворец. Князь Павел вопросил:       — Что там ты нашел?       — Нашел я девушку мудрую… Февронию. Я не понял ее речей сначала, но она… — гонец держался за ягодицы и едва терпел боль. — Деваха действительно мудрая. Она такая говорит абстрактные фразы. Цитирую! «И этого-то понять не можешь! Пришел ты в дом этот, и в горницу мою вошел, и застал меня в неприбранном виде. Если бы был в нашем доме пес, то учуял бы, что ты к дому подходишь, и стал бы лаять на тебя: это — уши дома. А если бы был в горнице моей ребенок, то, увидев, что идешь в горницу, сказал бы мне об этом: это у горницы очи. А что сказала тебе про отца и мать, и про брата, что отец мой и мать моя пошли взаймы плакать — это пошли они на похороны и там оплакивают покойника. А когда за ними смерть придет, то другие их будут оплакивать: это — плач взаймы. Про брата же тебе так сказала потому, что отец мой и брат — древолазы, в лесу по деревьям мед собирают. И сегодня брат мой пошел бортничать, и когда он полезет вверх на дерево, то будет смотреть сквозь ноги на землю, чтобы не сорваться с высоты. Если кто сорвется, тот с жизнью расстанется. Поэтому я и сказала, что он пошел сквозь ноги на покойников глядеть. А заяц плясал — это к свадьбе!» Конец цитаты!       — Сложно! Садись… ты, вижу, устал в дороге, коли бред несешь.       — Благодарю, князь, но я лучше постою…       — Как скажешь, — не обратил правитель Мурома внимание на страдальческий вид гонца. — Продолжай…       — Я… рассказал о болезни Петра. Она сказала, чтобы мы привели Петра туда. Цитирую: «Приведи этого больного сюда. Если будет он чистосердечным и смиренным в словах своих, то будет здоров!» Конец цитаты.       — Благодарю за твою работу.       — Князь, мне… тоже нужен лекарь…       — Ты тоже заболел?       — Мне нужно вытащить… булаву из одного неприятного места…       Показал гонец, откуда торчало навершие оружия. Павел на радостях прибежал к брату и сообщил о девушке Февронии. Петр, как всегда, в своем стиле был.       — Я ходить не могу, брат! Меня рвет каждый час! Я в нужник еле ползу! Пусть она сюда приедет!       — Как твой князь, я тебе приказываю! — грозно предупредил Павел.       — Я твою жену спас, скотина…       — А я хочу спасти тебя!       Спорить с братом было бесполезно, и отправился Петр в сопровождении трех дружинников в Ласково. Встретила его Феврония.       — Здравствуй, красавчик…       — И тебе не хворать! — язвительно ответил Петр. — Девушка, ты тут, вижу, целительница. Я пострадал за сомнительное «благое дело», прошу… вылечи меня. Я тебя награжу чем хочешь… кучей денег, путевкой в Египет с all-inclusive…       — Не надо мне этого, — ответила девушка. — Я тебя вылечу, если ты потом женишься на мне!       — Что? — «Жениться на дочери древолаза? На крестьянке? Мерзость!» — с пренебрежением подумал Петр. — Есть другие способы наградить!       — Женитьба — или ищи другого целителя! — пригрозила Феврония.       — Как скажешь!       — Так! Ты и ты, — указала пальцем на двух дружинников. — Готовьте в бане печку. А ты, — указала на третьего, — подготовь воду!       — В баню? — удивился Петр.       — А куда еще? В госпиталь? Ну-ну…       Дружинники подготовили баню, а сам Петр думал, как бы избавиться от этой ненормальной, хотя понимал, что больше страданий от болезней не вытянет. Он с Февронией зашел в предбанник, разделся. Целительница такая:       — Да-а-а-а… без слез не взглянешь!       — Может, ты скажешь, как лечить будешь, а не смотреть на мой зад?       — Я тебя лечебной мазью исцелю, а живая вода затянет твои раны.       — И все? — удивился Петр.       — Ага.       У Петра возникло чувство, что что-то пойдет не так. С чувством тревоги он зашел в парилку и лег на живот на скамейку, пока Феврония натирала его струпья и язвы и что-то шептала, не забывая дать пару.       Спустя час вышел Петр здоровым и веселым. Он собирался домой, пока Феврония ему не напомнила об уговоре. Петр ответил: «Давай так договоримся, ты будешь жить в достатке за счет княжеской казны до конца дней своих!» Целительница отказалась и потом улыбнулась вслед ушедшим путникам. Петр не подозревал, что один струп в районе правой ягодицы остался недолеченным.       «Ты вернешься ко мне, дорогой!» — сказала Феврония вслух.       Петр радовался недолго. Как только он возвратился в Муром, то опять покрылся струпьями и язвами. Петр приказал стражникам сначала привезти девушку, те пришли в палаты опозоренными: с булавами в одном неприятном месте. Понял княжий брат, что Феврония ждет его. В сопровождении трех дружинников он снова оказался в Ласково.       — Как твое здоровье? — ехидно спросила Феврония.       — Я сожгу тебя, ведьма! Ты обещала меня вылечить!       — Петр, княжий наследник своей муромской вотчины, не сдержал данное ранее слово…       — Я предложил тебе много всего. Я воспользовался всем своим благородством…       — Но жениться ты не хотел? Только кто вот князь? Насколько можно быть благородным, если не умеет держать слово, побоявшись жениться на простой девушке, незнатного рода. Ты трус, Петр, и за свою трусость надо платить!       — Феврония, дорогая моя, я виноват, струсил, да… Прошу, вылечи меня, я буду чистосердечным и смирным!       — Значит, ты женишься на мне?       — Да, делай что хочешь! Женюсь, блин!       — Я вылечу тебя, но попробуй после этого меня обмануть! В следующий раз ты так не отделаешься! — одного пугающего взгляда Февронии хватило Петру понять, что он обречен, если эта колдунья ему не поможет. Дружинники затопили баню, а Феврония удалила появившиеся струпья и язвы.       Закончилось тем, что княжий брат сдержал слово и вернулся с невестой. Весь Муром праздновал свадьбу. В палатах все напились в сосиску, в том числе и Феврония. Только Петр был невесел. Победив первого змея, Петр навлек на свою голову вторую, которая именовалась теперь его женой.       По прошествии недолгого времени благонервный князь Павел скончался. Петр после брата стал самодержцем в городе. Бояре не любили Февронию, потому что стала княгиней не по происхождению своему, а банальным шантажом. Сочувствовали бояре повелителю.       По прошествии трех лет княжения он уже был мнительным и дерганным. Его каждый день не покидала мысль, что Феврония оставила ему незаметную болячку и удерживала его. Развестись ему мешали местный епископ со своими бреднями о святости брака и страх, что болезнь вернется. Петр бы раньше подумал умереть от нее, но желание жить превышало то, что стал князь личным рабом своей княгини, которая только и делала, что вертела им во всех смыслах.       Недовольные бояре задумали устроить пир. Стали обедать, и вот когда опьянели, начали вести свои бесстыдные речи, словно псы лающие. Петр тайком улыбался такому, Февронии же не понравилось хуление.       — Матушка-княгиня! Весь город и бояре просят у тебя: дай нам, кого мы у тебя попросим!       — Че вы херней маетесь, господа благородные? — недоумевала она. — Возьмите, кого просите!       — Мы, госпожа, все хотим, чтобы князь Петр властвовал над нами! Возьми богатства и вали отсюда восвояси!       — Обещала я вам, что чего ни попросите — получите. Теперь я вам говорю: обещайте мне дать, кого я попрошу у вас!       — Что ни назовешь, то сразу беспрекословно получишь, — ответил один из них, остальные обрадовались, не зная, что их ждет       — Ничего иного не прошу, только супруга моего, князя Петра.       — Если сам захочет, ни слова тебе не скажем! Петр, будь мужиком! Эту бабу высеки и утопи!       — Пе-е-е-е-етр?! — растянула она имя супруга, намекнув, что делать.       — Мужики! Спасите меня! Я готов стать вашей политической марионеткой, только…       — Так… мирно не вышло. Пошли, супруг мой, здесь нам делать нечего!       Взяла Феврония Петра за ухо и увела в покои, тот в слезах кричал боярам: «Блѣ-ѣ-ѣ-ѣ!!! Микола! Жора! Хоть вы помогите! Не-е-е-е-е-ет!!!»       Гробовая тишина наступила среди зачинщиков бунта. Они не знали что ответить.       — Все так просто получилось? — спросил один из них после длительного молчания.       — Думаешь, уйдут? — спросил второй.       — Жалко Петра! Нормальной был… — добавил третий. — С холопкой связался… Ох…       — Короче… давайте организуем выборы нового князя! — крикнул кто-то еще.       Бояре стали драться друг с другом из-за внезапно появившегося спорного вопроса.       Феврония вечно цитировала Евангелие от Матфея, где Христос в ответ на вопросы фарисеев сказал: «Но я говорю вам: кто разведется с женою своею не за прелюбодеяние и женится на другой, тот прелюбодействует!» Намекая, что на том свете будут проблемы. Петр надеялся, что его ведьма изменит с кем-то, но он остался мыть посуду и убраться в их доме в Ласковом, пока Феврония… отдыхала на печи.       — Дорогой, как насчет организовать для нас круиз по Оке-реке? — спросила она.       — Может, в Константинополь? Там горящие туры сейчас продают. Посмотрим на Собор Святой Софии… — замечтался Петр.       — Вообще-то это был риторический вопрос, Петр, и не нужно было отвечать. Хочу в круиз по Оке-реке!       — И что ты там будешь делать, жена моя, лечить бесноватых?       — Я же Святая Феврония! Должна же я соответствовать статусу перед челядью и холопами!       Неожиданно к ним прискакала пара бояр.       — Что вам надо, предатели? — обиженно спросил Петр.       — О, князь, — сказал один. — У нас случился большой женский орган! Бояре за трон муромский переубивали друг друга! Чернь восстала! В городе эпидемия чумы и простатита!       — Вы меня не спасли от этой мегеры! Я вам ничего не должен!       — Так… неужели в Муроме проблемы? — подошла к ним Феврония.       — Да… вернитесь! Очистите Муром от этого дерьма!       — Вы признаете меня княгиней? — спросила она, уже зная ответ.       — Да… да… — гости встали перед Петром и Февронией на колени.       Вернулась венценосная парочка в свой город, и то ли с Божьей помощью, то ли чистым везением решили они все проблемы, став для народа муромского, для Homo sapiens muromus, блаженными.       Прошло двадцать лет. Петр из-за каждодневного напряжения выглядел на фоне привлекательной Февронии глубоким стариком. Двадцать лет ужаса… двадцать лет этого шантажа… его мысли о том, что Феврония может его погубить, если он откажется быть ее мужем, не покидали его.       Петр… для народа был пастырем, который учил доброте в паре с женой. Нет… Это история не о вечной любви Петра и Февронии! Это трагедия человека, который был вынужден жениться из-за страха умереть и в итоге осознал, что есть вещи хуже смерти — ее ожидание от рук дочери древолаза, которая стала править Муромом не вместе с ним, а вместо него.       Наступил вечер. Феврония помолилась Богу. Петр равнодушно спросил:       — Ты чего делаешь?       — Молюсь…       — И что ты просишь?       — Чтобы мы умерли… вместе!       — Что? — глаза старика округлились.       — Это будет красиво, дорогой! Петр и Феврония жили долго и умерли в один день! — парировала княгиня.       — Для этого много ума не надо, — фыркнул князь. — Можно просто нам заколоться или сброситься с терема.       — И чему мы научим будущие поколения? Мы должны показать себя идеальными образцами идеальной семьи, чтобы все равнялись на нас! Может, даже в честь нас праздник придумают?       — Идеальная семья? — Петр топнул ногой. — Я терпел тебя, ведьма, все эти годы, потому что жить хотел. Знаешь, что, моя дорогая? — князь оскалился. — Лучше бы я умер тогда от своих болезней на толчке, чем встретил бы тебя!       — Зато ты оставил наследие после себя… мы оставили…       — Историю любви… это история того, как не должна выглядеть любовь! Если любовь предстает в таком виде, то она не существует…       Внезапно Петр почувствовал жжение в груди, он завалился на кровать, тяжело дыша.       — Феврония… помоги…       — Господь услышал мою молитву! — княгиня легла на плечо мужа и сказала: — Мы будем похоронены в одной могиле, нас никто… и ничто не разлучит. Доброй ночи, Петр!       Муром оплакивал смерть блаженных. Бояре, все тайно ненавидя Февронию, вопреки ее воле решили похоронить отдельно от любимого князя.       Похороны прошли. Но на другой день утром люди увидели, что тело Февронии пропало и оказалось в одном широком гробу с Петром. Неразумные — или все-таки разумные? — люди как при жизни, так и после смерти пытались разлучить их: опять переложили их в отдельные гробы и снова разъединили. И снова утром оказались они в едином гробу. Люди психанули и похоронили их в одном гробу.       Воистину Петр будет мучимым Февронией и после смерти.