Излечи меня от скуки

От Грега Я не раз задумывался, почему я именно такой, какой есть. Мои родители ничем не отличались от среднестатистической семьи с не очень низким уровнем дохода. Мы не были богачами, но и не бедовали. Папе – Николаю Степановичу – уже пятьдесят лет, инженер-сантехник в местном ЖЕК-е, иногда любит приложиться к хмельной, но меру свою знает. В молодости активно играл в футбол. Но жизнь непредсказуемая штука, поломал ногу в одной из игр, лечение прошло плохо, приковало к коляске на два года, во время которых мама стала для него единственной поддержкой и опорой. Она бросила учебу и всецело помогала папе стать на ноги. Маме, Екатерине Сергеевне, тогда было двадцать три, сейчас уже сорок девять лет, работает в супермаркете продавцом-консультантом в рыбном отделе. Обычная семья, со своей судьбой. Я стал для них долгожданным чудом. Мама родила меня чуть позже тридцати лет, недоношенным. Я родился очень слабым, болезненным был. Врачи даже предлагали отказаться от меня, так как аппарат-инкубатор плохо поддерживал жизнь в таком хилом существе. Родители обратились к батюшке в маленькой церквушке, на краю города, его посоветовала одна мамина знакомая. Он выслушал их, повернулся к иконе, пошептав что-то и, подумав, спросил: - А имя мальчику дали? – Родители растерянно ответили, что «еще нет». – Вот он и слабый. Каждого человека в первую очередь держит его имя. Назовите его Георгием, в честь Святого Георгия Победоносца. Вот увидите, любую беду одолеет, ведь судьба его – победителем быть везде и всегда. Своих тезок Святые берегут пуще остальных. – И как в воду глядел. Я поправился очень быстро, врачи недоуменно разводили только руками, выписывая. Эта победа моей жизни над смертью стала первой, но не последней. Я – Соболев Георгий Николаевич – уроженец города Санкт-Петербург. Мне недавно исполнилось семнадцать лет, поэтому и люблю осень. Рос хоть и худоватым, но стройным, высоким и крепким. Внешность тоже слегка не типичная для славянина. Одноклассницы, с которыми я поддерживал нейтралитет, заметили, что похож на итальянца или грека. Темные, не очень короткие, немного вьющиеся каштановые волосы, светло оливковая кожа и серо-зеленые глаза давал почву сомнениям в своих корнях, то есть предках, при совершенно нормальных родителях. От сюда и пошла кличка – Грег, знаю почему, но я не очень возражал, Гоша или Жора – намного хуже. В первом городском лицее, где учился, занимал первое место в рейтинге по успеваемости. Попал туда благодаря стипендиатской программе еще в садике, мои родители бы не потянули оплату столь дорогого вуза. Я не занимаюсь больше двух месяцев ни одним из видов спорта, так как становилось просто не интересно. Поначалу нанимался в секции драить полы после занятий, что бы оплатить урок, но прославившись гением и уникумом в рядах мастеров спорта, тренеры приглашали уже просто так, попробовать, а вдруг понравиться и останусь навсегда. Фишка в том, что я обладал прекрасной мышечной памятью. Достаточно пару раз повторить движение и все. Но постоянно выигрывать у тех, кто стремился к победе всю свою жизнь и опозорился, проиграв новичку. Мне не хотелось такой победы. Я не был сентиментальным, нет. Просто я не хотел рушить чужую жизнь и выпендриваться перед тренерами: «Глядите, как я его! Чемпиона страны сделал!» Хотя мастерство мое подтвердили, даже дипломы вручили по некоторым видам борьбы, по атлетике и, наверное, еще что-то там. Еще занимался музыкой у соседки, бабушки Вели - для меня, а для остальных – Виолетта Игоревна. Старушке, со связанным в пучок покрашенных в бардовый волос, уже было под семьдесят лет, а по впечатлению переживет всех нас, еще и на могилке спляшет. Она работала в музыкальной консерватории нашего города, а сколько у нее дома было инструментов, даже волынку в чулане нашел, старую правда, но факт остается фактом. Она обучала меня музыке с шести лет совершенно бесплатно и не могла нарадоваться такому хорошенькому и гениальному мальчику как я (это был сарказм). Хоть и с моим отцом они были в натянутых отношениях, но бабушка Веля постепенно стала членом нашей маленькой семьи и всегда желанным гостем моей мамы. - На остановке, пожалуйста! – Вовремя проснулся, чуть было не проехав. Поправил любимую синюю кепку с изображением Адидас, подарок на день рождение от одноклассников, пошел прямо по тротуару. Сегодня была суббота, но в коллегиуме не считалась выходным днем, бабушка Веля работала и в субботу. В суматохе, собираясь утром, забыла свои очки, а без них была как без рук, по ее словам. Меня в срочном порядке запрягли привезти, хорошо, что запасные ключи были, а то пришлось мотаться. Не скажу, что в этом учебном заведении я был впервые, но дальше холла не заходил. Но сегодня меня поймали, не успел я сказать даже «здрасте». - Не представляешь, как я рада тебя видеть в этом ужасно клоповнике, где на каждом углу плодятся бездарности! – Громко проворила бабушка Веля, студенты подпрыгнули от ее голоса и с удивлением наблюдали за радостной преподавательницей. Впереди появился знакомый силуэт, хмурый и всем недовольный Тарас Васильевич, а бабушка завидев его, с удвоенной резвостью потащила меня в его направлении. Дядя Тарас был учеником в прошлом и другом в теперешнем бабушки Вели, ну и деканом одного из факультетов, кажется профиль – фортепиано? - Тарас! – Позвала бабушка. – Смотри, кого я привела! – Дядя Тарас обернулся, и видать его настроение с отметки «хуже быть не может», поднялось на «ну, наконец-то хоть что-то». Морщины на лбе разгладились, а на губах заиграла улыбка. Студенты пребывали в шоковом состоянии. Два заядлых критика и грозы университета от представителей классической музыки проявили ко мне не просто дружелюбие, а излучали невиданную раньше радость. Я вздохнул. - Мне кажется или ты меня надула? – Я хмуро посмотрел на бабушку. – Если память мне не изменяет, а она никогда мне не изменяет, сегодня у вас здесь намечался конкурс. – Бабушка с дядей напряглись. – По классике, да? - Ты меня раскусил. – Прищурившись, ответила она. - Мне не интересно. – Я засунул руки в карманы своей черной бобки с капюшоном, где красовалось большее изображение Спанч Боба. - Ты не так понял. – Подбирая слова, проговорил дядя Тарас. – Ты не будешь участником, ты будешь в жюри. У одного обострился гастрит, и он не смог приехать, нужна была замена. - Ага, но никого другого вы не смогли найти. – Констатировал я факт. - Ты – гений! – Строго ответила бабушка. – Не стоит преуменьшать своих способностей. - Но и преувеличивать не стоит. – Парировал я. – Мне всего семнадцать лет. Это пустая трата времени. – Махнул рукой. - Шоколадный торт с тремя коржами, сливочным кремом и взбитыми сливками и фруктами в шоколаде сверху. – На ее губах заиграла довольная ухмылка, знает ведь, что сладкое – моя единственная слабость. – Два килограмма. – Это был удар под дых, но я держался. - А от меня новая гитара от Антонио, помнишь, та которую ты так хочешь? – Это была последняя капля. – У меня как раз завалялась одна такая. - Сдаюсь. – Поднял я руки и угрюмо выдохнул. Они затащили меня в кабинет дяди Тараса и, усадив на стульчик, вручили вазочку с мармеладом.– Как вам не стыдно! По-моему так действовать аморально. – Сказал, поедая сладкое, расстроенным он не был. - В твоем случае все способы хороши! - Задрала она нос. – А то найдешь на свою голову какую-то новую секцию, сломаешь себе что-то, а как дальше! Музыку вообще забросил, а когда-то сюда хотел поступать. - Это было еще, когда мне десять только стукнуло! – Возмущенно проговорил я с полным ртом. Бабушка Веля налила в кружку чай, давая мне запить. – Ну и? Что за конкурс? Как долго мне на нем сидеть и кто участники? - Отбор уже был, сейчас финал. Конкурс на лучшую интерпретацию классического произведения. Участники со второго, третьего и четвертого курсов. Главный приз – кубок и денежный приз, плюс освобождение трио лучших от зимних экзаменов. Приблизительно до шести, а там как получиться. Нас подвезет Тарас домой. Катеньку я предупредила. – Довольно завершила бабушка Веля свой монолог. - Все предусмотрели. – Заметил я. В это время вуз гудел от прошедших накануне событий в коридоре. Студенты, которые лично присутствовали при разговоре профессорши и декана с тем парнем, уверенно твердили, что на их родственника он не очень похож, только если очень дальнего. Чьего именно, каждый придерживался своей точки зрения. О том, что паренек будет в составе жури и насколько он хорош, строились теории. Но, о том, что преподы назвали его «гением» знали уже многие, а такую оценку, особенно от них, получить было очень сложно, если и вообще возможно. Да и красавчиком он был. Девушки, видевшие его, описывали внешность остальным, до хрипоты спорили, есть ли у него девушка, как привлечь на себя внимание с его стороны. Но и те, кто видел парня, да и те, кто доверился слухам и сгорал от любопытства, караулили возле кабинета Тарасика, дабы не пропустить. От Димы Сабуров Дмитрий Анатолиевич – первый красавчик коллегиума, по соц. опросам, прошлогодний призер и гений игры на скрипке, услышав о загадочном и очень симпатичном пареньке, любимчике Тарасика и злобной Вилки, скептически заметил, что пока не убедится сам, верить в это не станет. Он, как и любой представитель «золотой молодежи», был уверен в себе на все сто, а может и двести. Скрипку любил, но и погулять в компании друзей в местном клубе любил не меньше. И сейчас он был в весьма «экстремальном» состоянии, после бурно проведенной ночи в клубе и жаркого секса с двойняшками Жанной и Стасиком. О, он был би и такая жизнь его полностью устраивала. На голове имел роскошную блондинистую шевелюру почти до плеч и серебристо-серые глаза. Высокий, стройный, умеренно накаченный, он был мечтой любой девушки, да и парни частенько на него западали. Но сейчас не об этом. Наступила его очередь выходить на сцену. Дима знал свою партию как никто другой, а Светочка – играющая на виолончели, прекрасно составляла ему партию. Выйдя на сцену центрального зала, весь такой безупречный, в черном строгом фраке, парень поклонился, а когда поднял взгляд на судей, его глаз непроизвольно дернулся. Помимо Игоря Васильевича – ректора коллегиума, Тараса Васильевича – декана отделения фортепиано, Раисы Павловны – зам декан отделения фортепиано, а так же Виолетты Игоревны – заведующая кафедры теории музыки, сидел, хотя это трудно назвать именно так, возлежал на последнем стуле парень, с опущенной кепкой на лицо и закинутой назад головой. Его ноги в черных спортивных кроссах красовались на столе жюри. На что ни один из представителей жюри, даже ректор, не обращал никакого внимания. Так вот почему предыдущие участники выходили в огорошенном состоянии, их шок был написан большими буквами на лбу. - Сабуров Дмитрий, третий курс, скрипка. Вивальди…- Я запнулся, когда парень приподнял двумя пальцами козырек кепки и с раздражением посмотрел на меня. Какой же он красивый. - Хватит бессмысленно сотрясать воздух, уже пять часов, чем быстрее начнешь, быстрее закончишь, получишь пилюлю критики, оценку и мы все свалим от сюда. Задрало уже. Каждый из нас прекрасно разбирается в классике, мы ждем не тебя, а твою музыку и не стоит заставлять нас попусту ждать. Этот последний, дядя Тарас? – Парень посмотрел на Тарасика и получив утвердительный кивок, скинул ноги со стола и подперев рукой голову, устало посмотрела на меня. – И кого мы ждем? Я наконец вышел из ступора, кивнул Светочке и начал плести свой узор древней как мир мелодии. Она звучала мягко и нежно, как признание в чувствах. Я наслаждался музыкой и старался передать все, что чувствовал. Я хотел его. Я не знал, как зовут моего мальчика, осознано уже считая его таким. Когда музыка закончилась, и прозвучал последний аккорд, я посмотрел на него, ожидая хоть какой-то реакции. Но ОН… ОН СПАЛ! Он спал, положив голову на руки. Я заметил как под столом его дернул Тарасик. Мой мальчик поднял голову сначала на него, а потом посмотрел на меня и зевнув в кулак, сказал: - Хорошо, это лучше, чем Чайковский в стиле хаус. Мне нравиться, ставлю пять, пошли уже по домам? – Сонно проговорил он. - Так не годиться, Георг. Нужно объяснить, что тебе понравилось. Я же тебя учила на первом. – Вставила Вилка. - Ладно, бабушка Веля. Напомни, как тебя зовут? – Георгий, замечательное имя и так ему идет. - Дмитрий, Дима можно. - Угу. В общем так, Дим. Краткость сестра таланта. Твое виденье музыки Вивальди мне понравился. Часть от «Времен года» - «Зима», да? – Я кивнул, гипнотизируя его лицо, пытаясь запомнить его как можно лучше. – Почему именно этот концерт? И почему «Зима»? - Она ближе всего мне. Зима – мое любимое время года. Все покрывает шар белого снега, холодный ветер гоняет падающий с неба рой снежинок. Я люблю зиму и все, что она несет в себе, меня не пугает холод. – Георг кивнул, а потом, пакостливо улыбнувшись, сказал: - Твое сопровождение допустило ошибку во втором такте. – Я опешил, был уверенно, что все звучало безупречно, не мог я этого упустить. Начал прокручивать в мыслях мелодию. Стоп, но он же спал! – Зря сомневаешься! – Весело рассмеявшись, сказало это чудо. – Ошибки не было, а я не спал. Я тебя проверял. Кто-то тусил всю ночь, это видно было по барабанной дроби твоих пальцев о скрипку и автоматическим движением руки со смычком. Но музыку ты слушал только свою, ты не слышал того, что играла эта леди. Советую высыпаться перед концертом, хотя бы перед ним, а то случаются разные казусы. – Он был очень довольным, как кот, объевшийся сметаной. – Ладно, бабушка Веля, дядя Тарас, я жду вас на улице. Все остальным пока! – Развернувшись, Георг направился на выход. - Подожди, Георгий, а оценка? – Растерянно проговорила Раиса Павловна, записывая оценки остальных. Он повернулся на пятках. - Пять, я же говорил. – И вышел, как ни в чем не бывало. Я же кратко поблагодарил и в темпе засунув скрипку в футляр, кинулся догонять своего мальчика. От Грега Я, довольный окончанием этого нудного конкурса, шел по центральному коридору, направляя свои стопы к выходу. Половина из отобранных кандидатур были действительно бездарны. Их холеный вид говорил сам за себя. Честно сказать, от последнего, кажись Дима, я ожидал того же. Но он меня приятно порадовал, несмотря на слегка помятый вид лица и красноватые глаза. Сейчас я, довольный собой, хотел было повернуть на право, где и находился выход, уже видел впереди будку охраны, но неудача постигла советских спортсменов. Меня поймал за капюшон мой недавний знакомый – тот самый щеголь – Дмитрий. И чего ему от меня надо, я ж поставил ему пять, по доброте душевной? - Привет еще раз. – Он улыбнулся мне, наверное, одной из своих лучших улыбок. Сто пудов, от нее любая девчонка ласты склеит, а я не гей, что бы зариться на этого покорителя сердец. – Мы с тобой так и не познакомились. Вернее ты знаешь мое имя, а твое я слышал лишь мельком. – Клеиться, фу, как примитивно. Я продолжил свой путь, равнодушно обойдя Диму и выходя на улицу. - Хоть это и прозвучит, как в клубе анонимных алкоголиков, но. Меня зовут Георгий, для друзей Грег и я натурал. – Он подавился воздухом. - А что, были прецеденты? – Я оскалился. - Пара хуков имеет свойство быстро решать данный вопрос. Я мастер спорта по большинству боевых искусств. Это так, для галочки у любопытных. - Что ты тогда делал в жюри, раз увлекаешься спортом? - Ну, если сможешь освоить фортепиано за неделю, становишься гением – вне очереди. – Стоять надоело, и присел на ступеньки. Дима сел рядом. – Потом была скрипка, потом виолончель, контрабас, гитара, труба, рояль вообще за день, там тональность слегка отличалась, ну и так дальше. Ты запачкаешь костюм. – Заметил я, он махнул рукой. - Ты такой необычный. – Он был задумчив. Потом вытащил свой кошелек и, подумав, дал мне визитку, написав на обрате что-то. – Твой телефон не прошу, все равно не дашь, надеюсь это не последняя наша встреча, но надеюсь, ты наберешь меня сам. – Он сжал визитку в моей руке. – И если будешь скучать, набери, я найду, чем нам заняться. Я буду ждать. Потом встал, клацнул брелком с ключами на серебристое Вольво и сев в машин, уехал. - Хм, любопытно, очень любопытно. – Я вложил визитку в карман джинс, предварительно прочитав его комментарий сзади: «В любое время» - А звучит то пошло. Найду чем занять, пф. Через минуту вышли дядя Тарас и бабушка Веля, мы поехали домой.