Померкни посреди полуночи

Гул голосов в зале всё нарастал, сливаясь со звуками скрипки и пианино. Очередная презентация никому не нужной мерзости прошла успешно, и родители решили устроить бал в особняке, чтобы отпраздновать успех их нового проекта. Это случалось уже не в первый раз. Я так устала от каждого подобного вечера. Каждый раз одни и те же смазливые лица самых ценичных и богатых жителей кипящих островов, изысканейшие блюда на отполированных до блеска столах. Всё это ужасно приелось, как и идеально сидящее на мне строгое чёрное платье. Мама заставила надеть его, пусть я и предпочла бы нечто совершенно другое: пышное платье Эмиры, например, или же свободный костюм Эдрика. В любом случае, это не важно, мне не светит надеть их ни разу. Бал начался ровно в двенадцать и проходил как и всегда громко и до ужаса скучно. От классической музыки голова шла кругом, а на языке приторной сладостью застыл вкус вишнёвого пунша. Не стоило мне его пить. Первое время ожидания конца этого ада я бездумно рассматривала гостей, блуждающих в разных уголках огромных залов поместья, скрывшись на лестнице у второго этажа. Мне было интересно, смогу ли я увидеть хоть одно интересное и не похожее ни на кого лицо, но из таких я успела заметить только одну лишь Бошу, что не отходила от своих родителей сегодня ни на шаг. Не хочу показаться грубой, но то платье, которое ей подобрали для праздника, вовсе ей не шло, но я вряд ли ей об этом когда-нибудь скажу — она и так всё знает. Остальные же гости могли отличится разве что своими уродливыми рогами или же отсутвием глаз, а иногда и одним лишним. Иногда это пугало. С некоторых из них даже огромными каплями стекала слизь. Это хуже любой мерзости, и эти капли отвратительно воняли, оставляя скользкие следы на полу. Но наблюдать за всеми ними мне быстро наскучило, а потому, в последний раз кинув взгляд на одного из мерзо-офицантов отца, я покинула зал с желанием хоть немного проветриться. Всё же широкие балконы были моим любимым местом в особняке, сразу после собственной комнаты. Вот только ветер этой ночью был довольно-таки сильный, и мятные прядки моих распущенных(Одалия сказала, что "с хвостом в зал не пустит") волос лезли в глаза, что неимоверно раздражало. Единственное, чего я тогда хотела, смотря на звёздное небо островов, так это исчезнуть, просто взять и расствориться в моменте. Но я могла лишь рассматривать знакомые созвездия. Я знала, что ждёт меня, когда я вернусь в зал (а я была просто обязана вернуться с минуты на минуту, иначе мать послала бы кого-то из прислуги за мной и усилит надзор). На самом деле, чувство чужого пристутсвия сопровождало меня ещë с того момента, когда я покинула душное помещение. Я знала, это был чужой палисман, который следовал за мной по пятам, заставляя подвеску на шее неприятной тяжестью тянуть меня вниз. От подобных мыслей на душе становилось так грустно и... Больно. Этот постоянный контроль словно душил меня, и мне вдруг так захотелось сдëрнуть подвеску и выкинуть с балкона, но я не могла. Я должна была вернуться, сейчас же. "Я не помешаю?" — этот вопрос изменил всё для меня, заставив застыть в один момент, оперевшись на извилистые перила балкона. Стоило мне тогда обернуться, и передо мной предстал совершенно незнакомый мне молодой человек. Он, как и все в этом зале, выглядел по-деловому идеально, что от этого даже тошнило. Обычные чёрные брюки, бирюзовая рубашка, заправленная в штаны, аккуратно зализанные назад чёрные волосы и закатного цвета глаза — ничего необычного, наверняка, сын какого-то инвестора. Он не показался мне особенным, но я всё никак не могла понять, что же он там забыл. Следил ли он за мной? Сперва я подумала, что да, и его послала Одалия, но когда мы разговорились, я поняла, что это вовсе не так. Парень не звал меня обратно в зал и, тоже обратив внимание на небо, начал рассказывать о далёких мирах, скрывающихся за его пределами, о которых вычитал в одной из запрещённых на островах книг. В его речи не было никакой заносчивости, он не был ни самоуверенным выскочкой, ни заядлым нарциссом, к которым я за всё это время привыкла. Этот ведьмак был добрым, может, слегка помешавшимся на собственных теориях, но он не был плохим. Я даже рада, что он решил прийти на этот балкон. Сейчас, танцуя с ним под всем знакомый ритм вальса, я словно бы отрываюсь ногами от земли. Он говорит что-то о магии иллюзий, и я слушаю впервые внимательно, не желая пропустить ни единого слова. Этот парень словно бы зачаровывает меня, и мы вместе попадаем куда-то в совершенно незнакомое мне место. Музыка здесь играет в разы тише, здесь нет ни толп гостей, ни вечно следящей матери, взгляд которой я поймала всего пару секунд назад. Здесь были только мы вдвоём посреди тёмно-синего пространства с сияющими, словно шары света, сферами, что так напоминали мне звезды. Переступая с ноги на ногу, я шаг за шагом даю ему себя увести, кружась в руках так легко, словно фарфоровая кукла, ведь именно с ней меня сравнивает ведьмак, когда мы оказываемся на непозволительно близком расстоянии. Блуждая по тёмной глади, словно по небу, мы пробегаемся от большой медведицы до хвоста скорпиона и обратно, не останавливаясь ни на секунду. На душе становится ужасно легко, и я не хочу, чтобы он меня отпускал, но всё рано или поздно заканчивается, так и мы отстраняемся друг от друга и вместе с тем спадает и всё наваждение. Шум зала вновь волной обрушивается на меня, и я чуть ли не врезаюсь в кого-то в толпе, поспешно извиняясь. Тут же взяв себя в руки, я начинаю оглядываться, но брюнета уже и след простыл, он исчез вместе со звёздами, оставив меня здесь одну. Но все ощущения: тихий шёпот у уха, тепло его рук — всё это осталось со мной, как и лёгкость, которую подарил этот танец. Но я почти забыла о всём, что произошло, стоило мне тогда столкнутся с льдисто-голубыми глазами матери, что словно пуля уже мчалась прямо на меня. Она точно хотела устроить допрос, а за ним и наказние. Дрожь и страх тут же окутали тело, но, вдохнув в грудь побольше воздуха, я отвернулась от неë и, сорвавшись с места, сломя ноги понеслась в свою комнату. "Мне было совершено наплевать, будет ли она злиться на то, что я сбежала от неë, станцевав с незнакомцем и бросила гостей, наплевав на все правила приличия, сейчас мне нужно было всё это запечатлить в тебе, мой дорогой дневник. Наказание подождёт, как и мать. И я очень надеюсь, что мы ещë встретимся с тем парнем, пусть,быть может, он и был лишь больной фантазией моего мозга или же чьей-то иллюзией. Мне всё равно. А всё потому, что именно он подарил мне незабываемую бурю эмоций, окунув в момент, похожий на один из эпизодов Азуры, заставив настоящую и искреннюю улыбку вырваться наружу и застыть на моём лице. Я хочу встретиться с ним снова, вновь почувствовать себя счастливой.

Конец записи 29 мая.