С закрытыми глазами

      Он теряется в болезненных ощущениях, стоит ему прийти в сознание. Тело горит повсюду, сигнализируя, что перенесло немало боевых ранений. Эдди понимает, что не может даже мизинцем пошевелить – вот насколько скована каждая клеточка его тела, яростно борющаяся за жизнь. Дыхание сопровождается скрипящим хрипом, а грудная клетка поднимается пугающе медленно, словно нехотя. Мансон не открывает глаза, чувствуя удивительную тяжесть собственных век, и решает ещё немного полежать в расслабляющей темноте, прерываемой редкими вспышками. Его воспоминания тянутся длинной чередой: от рискованного решения угнать трейлер до битвы с демоническим летучими мышами, окружавшими его повсюду и не дающими и секунды передышки. Возможно, это было необдуманно, даже глупо, и Стив точно отругает его за проявленное безрассудное геройство, когда Эдди придёт в порядок, но парень не испытывает сожаление за совершённое. Это, в первую очередь, было попыткой доказать себе, что он способен не убегать от чего-то страшного, пугающего до дрожи, а бороться, не теряя храбрости, которая всегда в нём была, просто запрятанная слишком глубоко, и уверенности. Пусть такой поступок и мог стоить ему жизни, он решил не отступить. Была ли это заслуга его сильного организма, сумевшего продержаться, пока Харрингтон на дрожащих руках нёс его в больницу, или за храбростью неизменно следовало чудо – Эдди не знал. Однако уверенность в том, что данный шанс он не упустит, и обязательно выкарабкается, теплилась в сердце. У него же огромный длинный список планов на будущее, не выполненный и на половину, значит, девиз предельно ясен «Только вперёд». Он слышит шум открывающейся двери и следующие за ним знакомые голоса – Стив и Робин. Понимание того, что ему стоит открыть глаза и успокоить друзей тем, что он наконец в сознании, заглушается желанием подслушать их разговор и усталостью. Эдди уверяет себя в том, что в маленьком жульничестве нет ничего такого. Он никогда не был послушным мальчиком. Именно сейчас он руководствуется исключительно любопытством – стремлением узнать все подробности, которые ему, скорее всего, расскажут нескоро, чтобы излишне не нагружать. Беспокойный топот ног приближается к его койке. Мансон чувствует запах терпкого одеколона Стива и тёплое дыхание над волосами. Приятная дрожь проходит по всему телу, и он изо всех сил старается не двигаться, чтобы не раскрыть себя: прежде всего то, что он на самом деле в сознании, а не эту огромную, ужасно смущающую влюблённость в Харрингтона. Последнее он научился скрывать прямо-таки мастерски – это доказано тем, что Стив всё ещё считает его своим другом, обменивается с ним добрыми взглядами и хлопает по плечу. И Эдди настолько не хочет потерять то, что сейчас происходит между ними, что не признается ему. Ни за что и никогда. — Прекрати нависать над ним, придурок. Это не заставит Эдди очнуться, — звучит раздражённый голос Робин, и уютное тепло резко исчезает. Мансон сдерживает разочарованный вздох от такой потери. — Успокойся и сядь на чёртов стул. Не нервируй меня ещё больше, я ужасно боюсь больниц. — Да не могу я успокоиться, Робин, — раздражённо отрезает Стив, но по скрипу ножек стула в паре метров Эдди понимает, что тот всё-таки сел. — Он лежит так уже двадцать с половиной часов и ни разу не очнулся. Это, твою мать, ужасно. Мы не можем потерять его. Сердце парня сильно сжимается от того, каким потерянным тоном звучат два последние предложения. Харрингтон по-настоящему волнуется за него, что ощущается так странно и приятно одновременно. — И мы не потеряем его, — убеждает Бакли, и Эдди почему-то представляет, как девушка крепко сжимает руку Стива в качестве поддержки. — Он сильный и сможет выбраться из этого дерьма, я уверена. Лучше расскажи мне нормально, что там произошло? Когда ты кинулся из дома на крик Дастина. Откуда он вообще достал громкоговоритель? — Не забывай о том, что Хендерсон – гений, — раздаётся вместе с пищанием кардиографа хриплый смешок. — Я рванул туда, где увидел разъярённую стаю этих тварей и прыгающего на одной ноге Дастина. Честное слово, я думал, что погибну там вместе... с Эдди на руках. Но нам удалось забраться в трейлер и перебраться на нашу сторону. Кстати, извините, что оставил вас там. — Ты спасал Эдди. Мы сражались с Векной. Каждому досталась своя роль, и мы пришли к тому, что сейчас имеем. И не важно, что большая часть Хоукинса в огне и густом дыму, главное – все ребята живы. Молчание на некоторое время заполняет стены палаты. Мягкое и ненапряжённое, по нему можно понять, что Стив полностью согласен с Робин. — Ты пялишься, — вдруг говорит девушка. — Это выглядит стрёмно, Стив. — Ничего не пялюсь, — гаркает Стив и, похоже, резко встаёт со стула. — Просто жду и наблюдаю. — Ага, наблюдаешь за длинными ресницами Эдди, блестящими волосами Эдди, красивым до очарования лицом Эдди. О, и чуть не забыла, конечно, мягкими губами Эдди, которые «я так хочу поцеловать, Робин, я что, гей?», — скороговоркой произносит Бакли, и Эдди чувствует, как тепло разливается от макушки до пят и заставляет запылать щёки и уши. Он надеется, что этого никто не заметит, а если и заметит, то спишет на его больное состояние. Но Мансон правда не может оставаться спокойным после услышанных слов. А может он и не очнулся вовсе, а бредит. Что ж, это весьма вероятно в данной ситуации. — Не смотри на меня так. Я только что повторила твои слова. — Я знаю, Робин, но прекрати. Сейчас не время и не место обсуждать мою влюблённость в Эдди. Окей? — жалобно стонет Стив. Дыхание Мансона на мгновение замирает. Слова Харрингтона панически прокручиваются в его голове снова и снова, наращивая свою громкость и сводя с ума. Ему же не послышалось? Самые заветные мечты только что воплотились в реальность? Ему кажется, что он с огромной скоростью летит куда-то вниз со свистом в ушах. Чтобы ощутить связь с настоящим, Эдди осторожно хватается за одеяло, без резких действий, которые могут его выдать. — А мне кажется, что мы должны обсудить это именно сейчас. Итак, ты целый день сидишь, как на иголках, не спишь и практически не ешь, волнуясь о самочувствии Эдди, выехал из больницы только чтобы купить несколько комиксов, которые ему точно понравятся, и сладостей, от которых он обязательно улыбнётся, а тебе ведь так нравится его обворожительная улыбка. И ты остаёшься здесь, жертвуя всеми удобствами, и ждёшь, ждёшь и ждёшь, когда он очнётся, чтобы ты смог снова услышать его голос, смех и эту «чарующую манеру речи». Ты будешь с удовольствием слушать его рассказы и просить продолжать, потому что тебе это нравится. И нравится Эдди, что ты, к счастью, уже перестал отрицать. Только попробуй сказать мне, что всё это не так. — Так, — смущённо отвечает Стив. — Робин, я не понимаю, что ты от меня хочешь. Да, я пипец как жду, когда Эдди очнётся, и он мне очень нравится. Что ещё? — Обещание. — Обещание? — непонимающе вопрошает Харрингтон. — Обещание, что ты признаешься ему в чувствах. Стив, мы это уже обсуждали. — Робин, это безумие. Я не нравлюсь Эдди, боже! — вздыхает парень и хлопает ладонями по лицу. «Это неправда!» — хочется закричать ему, но он останавливает себя. Что происходит? Его голова взрывается от урагана мыслей, хочется кричать от радости и облегчения, но всё, что Эдди делает – сжимает кулаки под одеялом. — Ты идиот, если на самом деле так думаешь. Вы топчитесь на месте из-за страха или прочих глупых отговорок, но от вас требуется только одно – шаг навстречу. И если Эдди боится сделать его, потому что уверен, что ты гетеро, шаг должен сделать ты, Стив. Заключить его в объятия и сказать три единственных слова. Эдди размышляет о том, удивительно ли проницательна Робин или пугающе очевидно его поведение. В любом случае, он хочет сказать спасибо за её убеждения. — Всё не так просто, и ты понимаешь это как никто другой. Когда парень признаётся девушке и его чувства оказываются невзаимными, ничего страшного в этом нет, кроме разбитого сердца. Когда парень признаётся парню, добавляется большая вероятность общественного осуждения из-за тут же распространённых слухов, и в моём случае нехилая такая возможность потерять близкого мне друга. Я этого не хочу. — Но Стив... — Робин, — перебивает её Харрингтон, и Эдди решает, что самое время «вернуться в сознание», чтобы предотвратить ссору. Он медленно открывает глаза, осторожно моргает, что сразу замечает Стив, который мигом подбегает к койке и присаживается на колени рядом. — Мансон, ты вернулся! Чувак, я пиздецки рад, ты себе не представляешь!— восторженно восклицает Харрингтон, и Эдди зависает, наблюдая за искрящимся блеском в тёмных глазах. — Как ты себя чувствуешь? — Бывало лучше, знаешь. Весь искусанный грёбанными летучими мышами и ужасно вялый, но рад снова видеть тебя. На крошечный момент парень замечает розовый оттенок на щеках Стива, но тот резко отворачивается, смотря на подходящую Робин, так что он теряет уверенность в увиденном. — Эдди, как же ты нас всех напугал! Безумный... — остальные слова теряются в плаче. Бакли осторожно обнимает его, что всё равно доставляет вспышки боли, из-за чего он шипит. Робин отстраняется с виноватым видом, оставляя на больничной рубашке влажный след. — Ладно, схожу умоюсь. Сопли тут развела... кошмар. Отставляю вас наедине, мальчики. На этот раз Эдди уверен, что ему не показалось – закрывая за собой дверь, девушка подмигивает Стиву, который в ответ бормочет сквозь зубы что-то малоразборчивое. Возможно, «предательница». Эдди ощущает трепет внизу живота и замирает в предвкушении. Харрингтон вновь поворачивается к нему. Его причёска не такая идеальная, как обычно, – некоторые прядки волос выбиваются, и в принципе шевелюра не кажется особо пышной. В глазах Стива и небольших тёмных кругах под ними можно угадать усталость. В маленькой улыбке – сомнения. Однако Харрингтон остаётся таким же прекрасным для Эдди, человеком, с которым он хочет находится постоянно, человеком, которого он любит, похоже, не безответно. Мансон нежно улыбается парню в ответ. Стив кладёт левую руку на одеяло, под глубоким слоем которого спрятано колено, загоревшееся сейчас теплом от прикосновения, пусть и не прямого. Он ничего не говорит, и Эдди, собирая всю волю в кулак, берёт это на себя. — Я всё слышал, Стив. Парень рядом заторможенно моргает и с опаской выдыхает. — Что слышал? — Не прикидывайся, сам знаешь. — Ничего я не знаю, — раздаётся невнятное бурчание. Харрингтон скрещивает на груди руки и отводит взгляд в пол. — Эй, посмотри на меня, —  говорит Эдди, и Стив нехотя выполняет его просьбу. — Я не был в отключке с самого начала. Я слышал весь ваш разговор. Шестерёнки в мозгу Харрингтона начинают напряжённо крутиться. Ошеломлённое выражение лица сменяется на испуганное. Он быстро поднимается, хватается ладонями за шею и начинает ходить по палате из угла в угол. — Извини, Мансон. Ты не должен был это слышать и... мне правда жаль. Давай притворимся, что ты правда был в отключке и ты ничего не слышал, так что не пошлёшь меня к чертям из-за услышанного, — взволнованно произносит Стив. — Эдди. — Что? — Называй меня Эдди, пожалуйста, — ласково поясняет он. — Я... хорошо, — Стив сглатывает. Мансон думает, что готов вечность наблюдать за движением кадыка парня. — И ещё кое-что. Я не был в отключке и не буду притворяться, что был. Если всё, что ты сказал правда, то я жду от тебя поцелуя. Он удивляется своей храбрости. Его голос даже не дрогнул! Эдди запишет это в свой маленький список побед. Как и то, что щёки Стива ярко покраснели после его слов. — Робин действительно была права, ты мне нравишься, Стив. — Ох, — только и слетает тихий вздох с губ Харрингтона. Если бы Эдди не чувствовал себя так устало сейчас, то сам бы встал с кровати и притянул к себе Стива. Но ему приходится ждать. И вот, через полминуты парень двигается к нему ужасно медленно, будто крадётся. Лицо Харрингтона всё ещё покрывает розовый румянец, и он так же неспешно опускается к нему, поставив руки по обе стороны от его боков. И Стив целует его. Мягко и целомудренно. Не задерживаясь на его губах и дольше пяти секунд. Эдди разочарованно стонет, когда теряет тепло его губ. Слишком мало. — Ты мой герой, — шепчет Харрингтон в его ухо, дразняще касаясь. Мансон кусает губы, электрический разряд проходит по позвоночнику. — Герои заслуживают больше одного короткого поцелуя, — наигранно дуется Эдди. — Мой герой получит всё, что пожелает, когда поправится, — улыбается Стив, и, господи, хорошо, он согласен на всё, чтобы новое прозвище чаще звучало из уст парня. — Неплохая мотивация. Эдди ухмыляется, а Харрингтон тихо смеётся, искренне и по-доброму. Весь оставшийся вечер они разговаривают обо всём и читают принесённые Стивом комиксы. Робин так и не возвращается, что оба парня замечают лишь спустя пару часов, слишком опьянённые нахлынувшим счастьем. Слишком опьянённые друг другом.