В мире Наруто с Системой Патриарха

Глава 413 Эта беседа продолжалась еще добрых полтора часа, и три бутылки крепкого вина. Куроцучи была откровенно лишней в сугубо мужском коллективе, особенно после прихода Кицучи, и тихонько удалилась, надеясь лишь на то, что очень хорошие отношения Кеншина и Ооноки не испортятся из-за какой-либо глупости. Разговоры носили сугубо бытовой характер, не затрагивая глобальные и серьезные темы, ибо каждая из сторон была намерена прежде всего познакомиться поближе, дабы создать устойчивый фундамент отношений, и в дальнейшем от него отталкиваться. Кеншин не имел ничего против такого подхода, и лишь приветствовал любые инициативы сближения с родом Рётэнбин, который фактически мог решить целый пласт геополитических и экономических проблем, позволив ему без особого труда взять под контроль Страну Земли. Знакомство с Кицучи так же прошло достаточно хорошо, ибо не смотря на повышенную вспыльчивость, отец Куроцучи был очень простым и миролюбивым. Эти качества были огромной головной болью Ооноки в контексте наследования места главы рода, и кресла следующего Цучикаге, но в данной ситуации, Кеншин очень быстро нашел общий язык с отцом своей жены. Кицучи в свою очередь так же, видел, и более того, чувствовал бесхитростное и открытое отношение Кеншина, что поспособствовало росту их взаимной симпатии, и зарождению в некотором роде приятельских отношений. В самом же разговоре, Кеншину раз за разом приходилось выстраивать диалог таким образом, чтобы речь попросту не заходила о том, что он не спешил озвучивать в данный момент. Однако информация о наличии у него сыновей, как и о достаточно большом гареме все же перестала быть тайной. Он не желал раскрывать поистине шокирующую правду о своих способностях, решив не спешить с раскрытием подобной информацией, ибо текущий день принес и без того не мало ошеломительных известий на голову пожилого Цучикаге. Вопреки его внутренним ожиданиям, Ооноки все же не побоялся рискнуть, и провести загадочный ритуал «усиления», который, согласно условиям его выполнения, был просто обязан испугать любого Каге, и фактически призывал отдать свою жизнь на волю чужому человеку. Допив шестую бутылку вина, все трое направились на большой тренировочный полигон, расположенный на большом расстоянии от жилых помещений поместья, и Кеншин приступил к привычной подготовке. Выпитый алкоголь ни коем образом не мог повлиять на людей с настолько крепким организмом, и все трое в считанные минуты прогнали остатки опьянения, сосредоточившись на серьезных делах. ***** — Ты точно уверен в том, что делаешь?.. — Слегка боязливым тоном спросил Ооноки, сидя на крепком, дубовом столе. — Абсолютно. Риск есть, но он крайне незначителен, и я уверен в своих силах свести любые негативные последствия к минимуму. — Не желая лукавить или что-либо скрывать, искренне ответил Кеншин. — Отец, возможно стоить испытать его способности на мне? — Нахмурившись, глухо заявил Кицучи. На несколько секунд воцарилось абсолютное молчание, и Ооноки тщательно следил за реакцией Кеншина, который не подал ни одного признака недовольства. Но все же, любой здравомыслящий человек понимал скрытую цену использования «усиления» на еще одном человеке, поэтому, поразмыслив еще немного, Цучикаге отрицательно покачал головой, и заявил: — Это ни к чему. Я полностью доверяю нашему зятю. — Попытавшись выдавить из себя смех, сказал Ооноки. — Хорошо, тогда приступим. — Серьезным тоном заявил Кеншин, закончив формировать в разуме структуру четырехмерной формации. Цучикаге был проинструктирован заранее, и улегшись на крепкий стол, расслабился, и закрыл глаза, в глубине души лишь надеясь на то, что его решающая ставка окажется выигрышной, и принесет ему невероятные выгоды. ***** Весь ритуал прошел под огромным напряжением каждого из присутствующих. Кицучи настолько сильно переживал за своего старого отца, что едва увидев вылетевшую из Кеншина лиловую вспышку света, чуть было не наделал глупостей. Его дочь была гораздо более сообразительной, и вовремя схватила отца за руку, предотвратив крайне нежелательные действия в сторону любимого мужчины, который в данный момент был для нее дороже всего на свете. Для Кеншина все прошло немного легче, чем раньше, что было определенно хорошим знаком, ибо накопленный опыт мог в будущем позволить проводить более двух подобных ритуалов в день с меньшим напряжением и рисками. Ооноки в свою очередь испытывал то же самое, что и предыдущие счастливчики. Не смотря на огромный жизненный опыт и высокий ранг шиноби, Третий Цучикаге все еще чувствовал себя беззащитным ребенком перед лицом возможного развоплощения. Его душа визжала, и молила о милосердии, отказываясь принимать какие-либо изменения. Однако Кеншин достаточно быстро нашел к ней подход, и смог «достучаться» до разума старика, после чего дело пошло невероятно быстрыми темпами, и уже спустя десять минут, Ооноки пораженно осматривал произошедшие изменения. — Н-не может быть! Так не бывает! — Выпучив глаза, и с неверием осматривая свои руки, воскликнул Цучикаге. — Как видим — бывает. Поздравляю, Ооноки-сан, теперь звезда славы засияет над родом Рётэнбин еще ярче, чем раньше! — Не смотря на видимую усталость, благожелательно заявил Кеншин, искренне радуясь за своего пусть и ворчливого, но все же тестя. — Ура, дедушка! Ты и вправду!.. Я ведь говорила! — Обрадованно воскликнула Куроцучи, и незамедлительно обняла старого Цучикаге. — Ха-ха-ха-ха! Невероятно! — Громко рассмеялся Ооноки, и взлетев на метр над землей, с гораздо более яркими глазами, взглянул на Кеншина: — Честно сказать, я до последнего сомневался в твоих словах и обещаниях… Но ты не только доказал, что достоин моей внучки, но и то, Клан Накаяма и род Рётэнбин обречены стать не союзниками, но семьей! — Возвышенно заявил Ооноки, с трудом справляясь с переизбытком положительных эмоций. — Ха-ха-ха, да будет так, Ооноки-сан! — Искренне и по доброму, рассмеялся Кеншин. — Это непременно нужно отпраздновать! Пойдемте в дом! — Раскатисто воскликнул Кицучи, испытав огромное облегчение, словно камень, не позволявший ему дышать, внезапно свалился с его плеч. ***** Гуляния, и откровенная пьянка продолжились до самого вечера, и рисковали затянуться до глубокой ночи. Поэтому Кеншин благоразумно оповестил своих близких о небольшой задержке, и пообещал прибыть к завтрашнему обеду. За следующие несколько часов они узнали друг друга еще лучше, и еще сильнее прониклись взаимной симпатией, ибо, что молодой Кеншин, что старик Ооноки, имели крайне похожие взгляды на жизнь, что позволило им сблизиться с шокирующей скоростью. Не смотря на свою напускную агрессивность и повышенную ворчливость, Ооноки был настоящим пацифистом, и импонировал Кеншину, который так же, по возможности старался решать все мирным, и максимально бескровным путем. Постепенно Кеншин раскрывал все больше и больше информации о себе, в конечном итоге сознавшись о том, что прибыл из другого мира. Однако эта информация хоть и шокировала отца и сына, но была воспринята без капли агрессии или настороженности.