***
5 июля 2022 г. в 00:28
Его тонкие губы растянулись в мягкой улыбке — самой теплой и нежной из всех тех, что доводилось видеть Хуа Чэну за свои долгие восемьсот лет. Так мог улыбаться только он. Его любовь. Его божество. Его Се Лянь.
Юноша в белых одеждах смущенно смотрел на князя демонов из-под опущенных ресниц, и, боже, как же он был прекрасен! Он приглашающе раскинул руки. Тогда Хуа Чэну, что с упоением слушал каждое слово принца и жадно следил за каждым его движением, показалось, будто его сердце забилось вновь, как когда-то давно, еще в бытность маленьким и слабым человеком.
Демон сделал несколько широких и спешных шагов навстречу Се Ляню и заключил в объятия свое божество. Его Высочество был ниже Хуа Чэна. А еще теплее — в отличие от князя демонов, который уже давно умер, юноша в белоснежных монашеских одеждах был жив. Подтверждением тому было сердце, что быстро и громко стучало в груди принца. Казалось, словно в тот момент оно билось за двоих: за Его Высочество Наследного Принца и Собирателя Цветов Под Кровавым дождем.
Хуа Чэн замер, когда чужие руки обвили его талию. В голове яркими картинками замелькали теплые воспоминания, связанные с этим человеком. Князь демонов никогда бы не забыл, как принц спас его от смерти впервые, в тот день, целых восемь сотен лет назад. Он помнил тепло юношеской груди, к которой его, напуганного и чудом избежавшего смерти ребенка, крепко прижимал семнадцатилетний Се Лянь, облаченный в костюм Война, радующего Богов. Он до мельчайших подробностей помнил, как Его Высочество продолжил свое прекрасное выступление: невероятное настолько, что жителям государства Сяньлэ оставалось лишь восхищённо наблюдать за ним. Точно так же он не мог забыть и того, как наследный принц дал маленькому беспризорнику, что ненавидел само свое существование, цель в его никчемной жизни. Это был день, когда Се Лянь стал смыслом жизни для Хуа Чэна, после чего юноша был готов поклоняться своему божеству, следовать за ним даже после смерти и быть его единственным последователем даже после низвержения. Князь демонов никогда бы не выкинул ни одно воспоминание, даже самое незначительное, из своей головы, если оно было связанно с Его Высочеством. Ради него он спрыгнул с Небес и без раздумий повторил бы это. Он был готов положить целый мир к ногам своего принца.
Взгляд единственного обсидианового глаза опустился на Се Ляня: тот со счастливой улыбкой прижимался к Хуа Чэну. Принц казался умиротворённым, а князь демонов радовался лишь от одной мысли, что может вот так просто обнимать этого человека; защищать его.
— Сань Лан, — внезапно и тихо позвал принц. Только Се Лянь мог называть его так, и юноша в красном каждый раз будто оживал, когда Его Высочество обращался к нему.
Наследный принц поднял взгляд своих глаз, в которых демон, казалось, мог утонуть, на Хуа Чэна. Се Лянь произнес всего три слова, но они заставили растаять непревзойденного князя демонов, одно упоминание о котором повергало в ужас и заставляло трепетать от страха все три царства:
— Я люблю тебя.
Улыбка сама по себе появилась на лице Хуа Чэна — как и каждый раз, когда он смотрел на Се Ляня. Он хотел ответить принцу немедленно, но тот уже потянулся вперед, чтобы в следующий миг коснуться своими теплыми и мягкими губами чужих, увлекая князя демонов в долгий поцелуй. Юноша в красных одеждах ответил на прикосновение, однако в следующее мгновение слишком остро ощутил, как его охватывает холод, словно кто-то вылил ведро ледяной воды на демона.
Тепло пропало из его жизни, а вместе с ним и Се Лянь. Свет, что озарял все вокруг, внезапно превратился в непроглядную всепоглощающую тьму.
Хуа Чэн никогда не боялся темноты, но и ему стало страшно. Ужасающе — потому что в этой мгле он остался один. Больше не было того человека, что мог одной своей улыбкой сделать весь окружающий мир светлее. Больше не было Се Ляня.
А в следующую секунду князь демонов вскочил на кровати. Он очнулся ото сна, но не от кошмара, в который превратилась его жизнь. Хуа Чэн видел это сновидение уже много ночей подряд, оно преследовало демона, словно Божок-пустослов, который хотел свести свою жертву в могилу. Это происходило с того самого дня, когда Его Высочества Наследного Принца Сяньлэ не стало.
Хуа Чэн думал, будто он сходит с ума. Сначала он хватался за это видение, как за последнюю соломинку, что могла спасти его самого от смерти. Он жил лишь одним этим сном. Каждую ночь видел в нем своего любимого, мог снова слышать его голос, чувствовать его тело в своих объятиях. Это было наваждением.
Так продолжалось до тех пор, пока боль от потери Се Ляня не перекрыла все остальные чувства. Хуа Чэн больше не хотел засыпать — он не мог больше ощущать, как снова теряет того самого человека, ради которого продолжал влачить свое жалкое существование все эти годы.
Но и совсем не спать он не мог — ему как воздух была необходима та мимолетная и призрачная встреча с его принцем.
Хуа Чэн больше не жил. Он лишь существовал, но и это перестало иметь смысл для князя демонов. Почему он все еще находился в этом мире, даже после смерти самого дорогого человека? Князь демонов не знал. Ему не нужно было решаться на это, ведь он давно был готов. У него больше не было смысла в жизни. Не было его любви. Его божества. Его Се Ляня.
В ту ночь прах развеялся по ветру, а на следующее утро все три царства уже перешептывались — кто с ужасом, а кто с нескрываемой радостью: не стало Собирателя Цветов Под Кровавым Дождем — самого могущественного среди непревзойдённых князей демонов, лишь серебрянные бабочки летали над Призрачным Городом, напоминая о несчастном демоне, но и они вскоре исчезли, словно развеялись по ветру.