Залечи мои старые раны.

Я не помню, сколько времени уже пялюсь на эту картину, но с каждой секундой мне становится всё больнее. Я не знаю, что я сделал не так, почему она приняла такое решение. Я не знаю. Сегодня, собравшись всей партией у меня в подвале, я надеялся на хороший день, но лишь одно заявление, которое преподнесли сегодня Макс и Оди, попробуй убило все надежды. Прошел почти месяц с тех пор, как Одиннадцать меня бросила. Отчётливо помню этот момент, каждую деталь, каждое слово. Это случилось у торгового центра, где Лукас и Уилл помогали мне выбрать подарок для неё, но все пошло не по плану. А сегодня, она сказала то, что никто не ожидал услышать, ведь в шоке был не только я. Они встречаются с Макс. Макс. В тот момент, я хотел схватить Мэйфилд за волосы, вытащить её из подвала, после чего вышвырнуть из дома крикнув в след, чтобы та больше не появлялась тут, но я не мог. В тот же день, когда мы расстались с Джейн, Макс бросила Лукаса, что давало ей полное право на свободу. И сейчас, смотря на ту картину, где Оди лежит на коленях своей новой девушки, а не на моих, где она весело о чем-то с ней разговаривает, а не со мной, сердце готово было просто выпрыгнуть наружу и разбиться. Никто, абсолютно никто из партии не замечал моего состояния, кроме него. Уилл сразу же заметил, что со мной что-то не так, но походу боялся спросить, или пытался обдумать речь, которую будет говорить мне. Кто его знает? Байерс часто кидал на меня взгляды, которые я сразу же ловил, но ни слова в ответ не получал. Сам Уилл, правда, очень хороший друг. Он поддерживал меня, после расставания с Оди, всегда был рядом, успокаивал, если дело доходило до истерики, а я просто не мог с ним тогда поиграть в чёртовы подземелья. Когда я всё это понял, я чувствовал себя последним козлом, которому пофиг на остальных, кроме одного человека, но никому не пофиг на него. Какая же ты мразь, Уилер. От раздумий меня оторвала чужая рука, которая лежала у меня на коленке. Я повернул голову и понял, что это была рука Уилла. —Майк? Мы можем отойти? —Тихо спросил друг, на что я кивнул, дав понять, что именно это мне сейчас и нужно. Предупредив остальных друзей, мы направились в другую комнату, где зачем-то закрылись на замок, не суть. Уилл сразу же опустился на кровать, а следом за ним рядом сел я. Ещё около минуты мы сидели в тишине, а я терпеливо ждал, пока он начнет разговор. —Как ты, Майки? Майки. Это прозвище дал мне Уилл ещё в третьем классе. Я тогда пообещал ему, что никому не позволю кроме него так себя называть, и на удивление, сдержал его. От услышанной формы своего имени, сердце сжалось, а внутри проснулось желание обнять этого мальчика и больше не отпускать, как как-то говорил ему несколько лет назад. Он тогда ещё рассмеялся этой фразе. Я подумал, что он смеётся надо мной, но это оказалось не так, и он был совершенно не против. Как же я давно не слышал его смеха. Как же я давно не видел его улыбку. Как же раньше всё было просто. —Майк? — Я не заметил, как по моим щекам стали скатываться слёзы. Зато заметил кое-кто другой, поэтому моментально я оказался в чужих объятиях, которых мне не хватало так давно. Я плакал ему в плечо, резко начав говорить обо всём, что меня тревожит. Об Оди и её отношений с Макс. Об прошлых наших с Уиллом взаимоотношениях. О том, как же мне хочется вернуться в прошлое, не идти в этот лес и не встречать Оди. Я это сказал. Я сказал что хочу вернуться и не встречать Оди. Твою мать! Но меня в тот момент это не волновало. Меня волновало другое, находящееся совсем рядом и так терпеливо выслушивая моё нытьё. После того, как я полностью высказался, друг постарался меня поддержать, он шептал мне успокаивающее слова, которые никак не помогали. Но вдруг, неожиданно для меня, он начал петь. Когда нам было по десять, Уиллу стали сниться кошмары, поэтому я чаще стал приходить на ночёвку к Байерсам, чтобы в случае чего вовремя разбудить или успокоить. В те моменты, чтобы успокоить, я тихонько пел ему эту песню, которую он пел мне в данное время, и она его всегда успокаивала. Строки песни, я забыл уже давно, но Уилл видимо нет. Голос его звучал красиво и ровно, без всяких запинок, что успокаивало сильнее. Слёзы прекратились сами, а после того, как песня закончилось, я взглянул на друга. Его глаза засветились от счастья, когда тот увидел мою улыбку, которую я подарил ему. Наши губы оказались в пару сантиметров друг от друга, но Уильяму пришла в голову идея сократить это расстояние, чему я не поддался. Я знал, что он хотел сделать, я тоже этого хотел, но решил немного подразнить и начал отодвигать лицо назад. Может, Уильям подумал бы, что я сам не хочу целоваться с ним, если бы меня не выдало моё хитрое лицо, на котором красовалась улыбка. Всё же, Байерс достал до меня, но целовался он неуклюже, поэтому я сразу решил исправить ситуацию. Отстранившись на сантиметр, я прошептал, мол, «Замри, я всё сделаю сам», чему друг и последовал. Я старался целовать его аккуратно и нежно, чтобы не вызвать отрицательных эмоций. После в дело подключился и Байерс, который на удивление быстро учится и у него стало более менее получаться. Я надеялся, что этот день пройдет бесподобно, и только один человек скрасил его, и это была не Оди, а кое-кто другой, который более профессиональнее владеет красками.